Горестный принц / the heartbreak prince

Они спускаются по лестнице, ведущей в гостиную: Рей в расшитом звёздами синем платье, Джанна в золотистом костюме, Талли в украшенной блёстками, развевающейся чёрной мантии, а Джесс в облегающей изумрудно-зелёной. Увидев их, однокурсники хлопают и свистят, а Рей и остальные девчонки улюлюкают в ответ. Они с Финном показывают друг на друга пальцами и смеются. — Хеллину очень повезло, — скрестив руки на груди, с преувеличенным вздохом говорит ей Финн. — Мы идём чисто по-дружески, я уже говорила тебе, — отвечает Рей. — Это Роуз — счастливица. Грудь у Финна раздувается от гордости. Он и впрямь отлично выглядит в своём фиолетовом костюме. Вот только… — Финн, — стонет Талли, заметив его запястья. — Запонки в форме плюй-камней? Серьёзно? — Это величайшая игра! — настойчиво упорствует он. В приподнятом настроении ребята покидают гриффиндорскую башню и вскоре присоединяются к толпе у Большого зала. Роуз локтями прокладывает себе дорогу к Финну и Рей. В кружевном платье с открытыми плечами, которое окрашено в различные цвета и превосходно имитирует закатное небо, она сверкающая и великолепная, и Рей думает, что, в конце концов, это Финн — счастливчик. — Стойте, я вижу Сеффа, — говорит Роуз после того, как они заканчивают нахваливать внешний вид друг друга. — Хеллин! — Она отчаянно машет рукой, повышая голос, чтобы Сефф услышал её сквозь гудящую толпу. — Хеллин, иди сюда! Застенчиво улыбаясь, Сефф подходит к ним и неловко машет рукой. На нём традиционная парадная мантия сдержанного бордового оттенка, а на зачёсанных назад волосах, должно быть, целая тонна геля, с помощью которого и удалось укротить эти светлые кудри — Привет, — говорит он застенчиво. — Хорошо выглядите. — Спасибо, — хором отвечают Финн, Рей и Роуз. А потом все четверо, включая Сеффа, начинают хохотать. — Ученики, прошу вашего внимания, — командный голос Мон Мотмы доносится от закрытых дверей, ведущих в Большой зал, где стоит декан Гриффиндора. Всеобщий галдёж мгновенно стихает. — Вы войдёте в Большой зал организованно, подойдёте к нужному вам столу и будете ждать, пока директор Кеноби не начнёт свою речь. Никто не будет бегать и толкаться. Это официальное мероприятие, посвящённое важной вехе в истории нашей прекрасной школы, и вы должны вести себя так, как подобает нашему учебному заведению. — Мотма с повелительным взором наблюдает, как старосты выстраивают своих однокурсников в ряды. Через некоторое время удовлетворённо кивает и взмахивает палочкой в направлении дверей, которые распахиваются, и ученики просачиваются внутрь, и начинает играть музыка и… …и когда Рей входит в Большой зал, она словно ныряет в океан звёзд. Средств на то, чтобы украсить огромный зал по этому случаю, не пожалели. Зачарованный потолок отражает тёмные, сумрачные небеса, царящие над Шотландией в этот час, но вместо обычного золотистого пламени тысячи и тысячи парящих свечей излучают яркий серебристый свет. Вдоль стен, мерцающих цветами северного сияния, стоят огромные сверкающие ледяные скульптуры, изображающие все восемьдесят восемь известных созвездий — Райскую Птицу, Кентавра, женщину в Южной короне, Дракона, Большую и Малую Медведицу, Дельфина, выпрыгивающего из волн рядом с Кораблем Арго, охотника Ориона и многих других. Хотя Высокий Стол, за которым сидят преподаватели Хогвартса, всё так же не тронут, длинные факультетские столы заменены десятками небольших круглых столиков; они задрапированы белыми скатертями и расставлены по всему залу, пол которого зачарован отражать ясное ночное небо, полное ярких звёзд и ещё более ярких планет. Посередине, однако, широкое круглое пространство оставлено пустым. — После ужина там, наверное, будет играть «Группа Лохматого Кавы», — обращается Сефф к Рей. Сейчас пока что звучит оркестровая музыка, доносящаяся из невидимого источника под потолком. — Как думаешь, тебе захочется потанцевать? Рей в ужасе смотрит на него. — А тебе? — Нет, — отвечает Сефф, а на его лице отражается явное облегчение. — У меня обе ноги — левые и я… — О чём вы тут шушукаетесь? — требует Талли. — Разумеется, мы будем танцевать. — Она шлёпает своего парня по руке. — Киян, скажи им, что мы будем танцевать! — Мы будем танцевать, друзья, — страдальческим тоном говорит Кияан Сеффу и Рей. Он —один из школьных сердцеедов, с лохматыми каштановыми волосами, глубоко посаженными зелёными глазами и высоким атлетическим телом; как и Талли, он едва ли не чересчур хорош собой, а точёные черты его лица идеально симметричны. — Танцевать? — усмехается Роуз, как только Талли и Киян оказываются вне пределов слышимости. — Не смешите меня. — Ну не знаю, кажется, будет прикольно, — решается Финн. — Финн, нет, не говори так! — шокировано восклицает Роуз. — Что угодно, только не это! — Брось, Роуз, ты ещё не видела, как я двигаюсь… Кто-то зовёт Сеффа по имени. Рей оборачивается и видит, что друзья её спутника — Памич и Рико — машут им рукой, указывая на столик с четырьмя свободными стульями. Джизелла, соседка Роуз по факультету, тоже там, сидит рядом с Рико. Когда они все вместе пересекают зал, чтобы присоединиться к столику Памич, Рико и Джизеллы, Рей поражается тому, что не чувствует ни капли стеснения. Она предполагала, что, как и в прошлый раз, возненавидит это ощущение искусственности и не будет чувствовать себя достойной такого откровенного, элегантного платья. Но ничего подобного не происходит. Для неё это полнейшая неожиданность — уверенность в собственном теле и способность не стесняться, когда люди оборачиваются и смотрят. Кажется, она догадывается, почему чувствует себя так. Всё потому, что ей известно: кто-то хочет её, кто-то готов целовать её снова, снова и снова. Возможно, его не волнует, что она здесь с другим, но у неё есть неопровержимое доказательство того, что он считает её привлекательной. Ей не терпится его увидеть. Она дождаться не может, когда он увидит её. И как раз в тот момент, когда она собирается сесть, появляется он. Профессор Соло входит в Большой зал через боковую дверь рядом с Высоким Столом, менее чем в двадцати футах от Рей. Едва она его замечает, то замирает как вкопанная. А увидев её, он делает то же самое. За исключением нескольких прядей, ниспадающих ему на лоб, густые тёмные волосы Соло зачёсаны назад и уложены блестящими волнами, кончики которых завиваются у высокого воротника фрака, отделанного тёмно-золотой парчой. Из-под фрака выглядывает жилет в тон и бледно-золотой шейный платок, повязанный поверх белой рубашки. Благодаря верхней части костюма прекрасно видно, как широкие плечи и мощная грудь сужаются к тонкой талии и стройным бёдрам; в том же духе его официальные, облегающие чёрные брюки подчёркивают длинные ноги. От одного только взгляда на него у Рей перехватывает дыхание. Он так хорошо сложен. Ей не верится, что она спала с таким мускулистым мужчиной. А ещё ей не верится, что он смотрит на неё с приоткрытым ртом. Что он смотрит на неё так, словно она — единственная во всём зале. О большем Рей и мечтать не смела, но и победой назвать это нельзя — потому что она совершенно уверена, что смотрит на него точно так же. У неё не получается ни двигаться, ни думать. Не тогда, когда взгляд его тёмных глаз обжигает её через усыпанное звёздами пространство между ними. — Рей? Звук её имени пронзает момент словно игла воздушный шарик. Она приходит в себя — возвращается в реальный мир — и Сефф придерживает для неё стул, а во взгляде его застыл вопрос. — Извини, я засмотрелась на стены, они красивые настолько, что просто завораживают, — бормочет она, усаживаясь на предложенный стул. — Как думаешь, на них наложили чары, меняющие цвета? Сефф занимает место рядом с ней и начинает вкратце описывать эффективность на квадратный метр заклинания Изменения цвета против заклинания Пляшущих огней, и Рей едва его слушает. Она украдкой бросает взгляд на профессора Соло, как раз вовремя, чтобы увидеть, как он, грозно нахмурившись, направляется к Высокому Столу. Она задаётся вопросом о причине такого взгляда. Может, он не хочет здесь находиться? Вряд ли такой скрытный человек, как он, будет наслаждаться подобным мероприятием. Музыка смолкает, когда Оби-Ван поднимается на ноги. — Приятного вечера всем вам! Во-первых, я хотел бы поздравить всех — и студентов, и преподавателей — с тем, что мы пережили экзаменационную неделю! — По залу разносятся вздохи. — Некоторых из нас, возможно, чуточку потрепало… — взгляд его мерцающих голубых глаз обращается к профессору Хаксу, который до сих пор не снял с лица пластыри, и Рей съезжает со стула, пока Финн и остальные улыбаются и молча аплодируют ей, — но, несмотря ни на что, мы с этим справились! А сегодня будем отдыхать, и вполне заслуженно. Тысячу двадцать девять лет назад Годрика Гриффиндора, Хельгу Пуффендуй, Ровену Когтевран и Салазара Слизерина объединила общая мечта… Пока Оби-Ван продолжает болтать об истории основания Хогвартса, Джизелла наклоняется к Роуз и Рей. — Профессор Соло сегодня особенно красив, правда? — Так и есть! — хихикает Роуз, а Рей вдруг находит крайне интересными несуществующие узоры на белой скатерти. — Прямо как мистер Найтли в «Эмме». Джизелла моргает. — Кто? — О, это магловский фильм, — говорит Роуз с легкомысленным превосходством чистокровки, объясняющей немагические вещи другим чистокровкам, что само по себе всегда казалось Рей весьма милым. — Профессор Соло выглядит так, будто попал сюда прямиком из этого фильма… очень эффектно… Пока Роуз продолжает объяснять сюжет фильма заинтригованной Джизелле, Финн качает головой и ворчит Рей на ухо: — Почему кажется, что до конца своей жизни мне придётся смотреть на повторе адаптации Джейн Остин? — Потому что так и будет, — невозмутимо отвечает Рей. Несмотря на притворное содрогание Финна, нет никаких сомнений в той лёгкости, которая неизменно охватывает его, стоит заговорить об их совместном с Роуз будущем. Любить кого-то так сильно… думает Рей, и тоска окутывает её сердце, а взгляд непрошенно устремляется к Бену Соло. Он сидит рядом с Чуи и, как поначалу кажется, всё своё внимание уделяет Оби-Вану. Однако, пока она наблюдает за ним, он опускает взгляд на стол, а после нескольких мгновений… …поднимает голову, и их взгляды встречаются. Первый инстинкт Рей — разорвать зрительный контакт; она смущена тем, что была застигнута врасплох, пока таращилась на него. Но она этого не делает. Она не отводит взгляда, и он тоже, и больше всего на свете ей хочется остаться с ним наедине. Не ради физической близости, на самом деле. Ей просто хотелось бы быть с ним рядом, слушать его ласковый, глубокий голос и видеть, как он улыбается своей кривой улыбкой, всегда кажущейся невероятно застенчивой, и которую так сложно завоевать. — Кажется, я болтал достаточно долго, — заключает Оби-Ван. — А теперь… будем пировать! Директор щёлкает пальцами, и снова начинает звучать оркестровая музыка, а на столе появляется ужин в виде кубков с яблочным сидром и тыквенным соком, жареной индейки с начинкой из шалфея и лука, кусочков обугленного и сочного стейка, нескольких разновидностей блюд из картофеля и жареных овощей, ветчины и горохового супа, грибного супа со сливками, корнуэльских пирожков, бараньих отбивных, тушёной свинины, салата из зелёной фасоли и помидоров, щедро посыпанного голубым сыром, и великолепной говядины по-веллингтонски в слоеном тесте, которое тает во рту и раскрывает вкус трюфелей и фуа-гра. Не то чтобы мысли о профессоре Соло полностью вылетели у Рей из головы, но… что ж, еда очень вкусная. Болтая с ребятами за своим столиком, она ест до отвала и в какой-то момент, набив рот картофельным пюре, бросает украдкой очередной взгляд туда, где сидят учителя. Чуи разговаривает с Соло, который кивает, но смотрит прямо на неё. В уголках его губ мелькает намёк на довольную усмешку. И тут Сефф наклоняется ближе и шепчет ей на ухо: — Рей, у тебя соус на щеках. — О… — смутившись, Рей берёт салфетку, предложенную Сеффом, и осторожно прикладывает ту к лицу, стараясь не испортить старательно нанесённый Джесс макияж. Когда она оборачивается и снова смотрит на Соло, тот в очередной раз хмурится. Уставившись на нарезанную жареную индейку на Высоком Столе так, словно та недостаточно мертва, и он намеревается это исправить. Прежде чем Рей успевает подумать, что же случилось теперь, из-за столика Талли и Джесс раздается визг. — Мои «Вечно прочные ресницы» упали в суп! — плачет Талли. — Моей жизни конец! Финн и Роуз пополам сгибаются от хохота. И это похоже на эффект домино; вскоре все за их столиком взрываются смехом. Рей качает головой, но — когда Джесс вытаскивает накладные ресницы из миски с супом и бросает их в собственный бокал с тыквенным соком — Рей тоже не может удержаться от смеха. Едва все насытились вкуснейшими блюдами, Оби-Ван снова щёлкает пальцами и на столиках появляются десерты в виде ошеломляющих рядов яблочных пирогов, пончиков с джемом, шоколадных тортов, бланманже, различных сортов мороженого, рисового пудинга, помадки и небольших белых пирожных, украшенных крошечными золотыми звёздочками. Сначала Рей просто моргает, огорошенная мыслью, что присутствует на роскошнейшем празднике Хогвартса из всех, на которых когда-либо была. А потом налетает на еду. — Ого. — Памич смотрит на неё с изумлением. — Ну ты даёшь, Ниима. — Не знаю, как ты это делаешь, Рей, — Джизелла отодвигает недоеденное бланманже. — В меня больше и кусочка не влезет. — У Рей такая суперспособность, — говорит Финн ребятам. — Съедать всё, что попадется на глаза. Они все смеются, а Рей улыбается, ничуть не смущаясь. Ей нравятся люди за этим столиком. Ей нравится еда. Ей нравится сегодняшний вечер. Она рада, что пошла на бал. Как только опустевшие тарелки исчезают, свет резко тускнеет, погружая Большой зал в серебристый полумрак, сотканный драгоценным великолепием северного сияния, украшающего стены. В центр круглого танцпола падает огромный луч прожектора, сопровождаемый стремительно стелющимися клубами цветного дыма. Пока ученики взволнованно перешёптываются между собой, из тумана поднимается платформа; на ней стоят силуэты трёх волшебников и одной ведьмы, каждый из которых одет в блестящие одежды и держит в руках музыкальный инструмент. Звучный голос Оби-Вана гремит из передней части зала, представляя «Группу Лохматого Кавы». Едва парящие свечи вновь обретают свой прежний блеск, раздаётся коллективное бурное приветствие от учеников и группа немедленно начинает вступительные аккорды «Той самой ночи». Внезапно большинство однокурсников Рей вскакивают со стульев и бегут на танцпол — среди них Рико и Джизелла, Памич и её кавалер. — Роуз, идём же, — уговаривает Финн, уже поднимаясь на ноги и протягивая руку своей девушке в проникновенной мольбе. — Это же твоя любимая песня! И, к огромному удивлению Рей, Роуз неохотно встаёт. — Ладно, — взяв Финна за руку, фыркает она. — Но я же тебя опозорю. — Никогда в жизни, — торжественно клянется Финн. А потом подмигивает Рей, прежде чем они с Роуз исчезают в толпе, окружившей сцену. — А я думал, они постараются убедить тебя присоединиться, — замечает Сефф. — Не. Они слишком хорошо меня знают, — острит Рей. — Вы втроём с первого курса дружите, да? — Пожалуй. Мы познакомились, когда ехали все вместе в одном купе Хогвартс-Экспресса. — А потом, на втором курсе, вы сражались в лесу с гигантским пауком. — Сефф приподнимает бровь. — Или это просто слухи? Рей фыркает. — С акромантулом особо не подерёшься. По большей части мы просто удирали. Сефф качает головой. — Кстати, это привычка у тебя такая — встречаться в лесу с чудовищами? Совершенно иная встреча — определённо не из тех, о которых говорит Сефф — мелькает у Рей в мыслях. Дождь, тисовое дерево, поцелуй с Беном Соло, то, как он вклинил колено меж её бёдер, то, как рычал низким голосом, называя её дрянной девчонкой... Она помнит, что подумала буквально за долю секунды перед тем, как он поцеловал её, о его диком взгляде. Помнит, как подумала, что ему под силу причинить ей куда больше неприятностей, чем когда-либо удастся мантикоре. Наверное, в этом смысле Соло можно сравнить с чудовищем, но тогда что это говорит о ней, если её так и тянет к ужасному? — Не знаю, — говорит Рей Сеффу, отвечая на вопрос после порядком затянувшегося молчания. — Может, я проклята. Он смеётся. Немного расслабившись, она борется с желанием снова взглянуть в сторону Высокого Стола, и следующие несколько минут они с Сеффом просто разговаривают, склонив головы друг к другу, чтобы не перекрикивать музыку. Если оглянуться назад, то удача Рей, пожалуй, должна была когда-нибудь иссякнуть. — Вы чего это тут засели? — требует Талли, подойдя и встав перед ними, она уперла руки в бока. За её спиной маячат Джесс и Кайдел. — Э-э, потому что мы не очень-то любим танцевать?.. — отвечает Сефф так, будто высказывая предположение. — Так дело точно не пойдёт. — Талли хватает Рей за руку, а хихикающие Джесс и Кайдел подхватывают Сеффа под локти. Не успевает Рей опомниться, как их с Сеффом уже тащат на танцпол. — Рей! — Роуз лучезарно улыбается ей, непривычно разгорячённая и раскрасневшаяся. — Ты всё-таки решила к нам присоединиться! — Я бы выразилась иначе, — ворчит Рей. Она буквально в шаге от того, чтобы улизнуть обратно к столику, но как раз в этот момент «Группа Лохматого Кавы» переходит к своему популярнейшему хиту, и ей кажется, у неё барабанные перепонки вот-вот разорвутся от того, как громко кричат люди вокруг. Со всех сторон их окружают беззаботно и радостно танцующие ученики, не оставляя путей к отступлению. Рей и Сефф беспомощно смотрят друг на друга. — Ну вот и всё, друзья, — качая головой в такт, сообщает им Финн с широкой улыбкой на лице. — Просто повторяйте за мной! Затем он проделывает сложный, шаркающий, размахивающий руками манёвр, который, Рей уверена, ей никогда в жизни повторить не удастся. Она ни разу прежде не танцевала. Её это бесит. Но, по правде говоря, трудно не поддаться чувствам под влиянием момента. Все прыгают вокруг, размахивая руками и ногами в такт музыке, играющей в оживлённом, безумном ритме. Окутывая толпу, со сцены всё так же валят клубы разноцветного дыма, а отблески тысяч и тысяч свечей ещё ярче переливаются звёздным светом. Когда Рей, наконец, сдаётся и пытается без энтузиазма повторить исполнение простейшего, увиденного ею, движения, остальные гриффиндорцы хлопают и улюлюкают, будто она только что поймала золотой снитч. — Нет, Рей, я потерял тебя! — стонет Сефф. Но вскоре он тоже начинает неуверенно танцевать, что вызывает ещё один залп оглушительных возгласов от поблизости танцующих когтевранцев. И это по-настоящему весело, а когда становится очевидно, что никто не смеётся над ней — или, если точнее, все кругом ведут себя так же нелепо, как и она — Рей начинает двигаться всё более и более неистово. Она хватает Роуз за руки, и они кружатся и хихикают, а когда Рей оборачивается, толпа сдвигается, и появляется просвет, через который она видит Высокий Стол и профессора Соло. Большинство преподавателей потягивают вино из кубков, разговаривают между собой и качают головами, глядя на выходки своих учеников. Со стороны может показаться, что Соло делает то же самое, но Рей знает его взгляд, знает его кривую улыбку, и, возможно, всему виной выброс адреналина, но она знает, что взгляд его предназначен ей и только ей одной. Глядя на него, она морщит нос. Его плечи сотрясаются от смеха, который ей хотелось бы слышать. А потом «Группа Лохматого Кавы» заводит мелодию нежнее, сказочнее, чем прежде. Такую мелодию, под которую танцуют медленные танцы. — Словно метеор, рассекающий беззвёздную ночь... — тянет Тайбин Ралорса, солистка группы, — он озаряет мой горестный час… Повсюду вокруг Рей люди подходят к своим парам и принимаются покачиваться под романтическую мелодию. Ей и Сеффу остаётся только неловко моргать, глядя друг на друга. — Не хочешь пойти присесть? — покраснев, спрашивает он. — Я… — Рей замолкает. А потом снова смотрит на Высокий Стол. Соло встаёт. Длинными, размеренными шагами он покидает Большой зал через ту же боковую дверь, откуда пришёл, не удостоив её ещё одним взглядом. Не успевает Рей опомниться, как он исчезает. Она поворачивается к Сеффу. — Я должна… должна кое-что сделать, — выпаливает Рей. — Скоро вернусь.