***
— Где Хванун? — спросил Гонхак, садясь рядом с Ёнджо. — Задержался с партнёром по проекту. Придёт скоро, — ответил Ёнджо, разворачивая купленную булочку и отпивая кофе через трубочку. — Ёнджо, вот скажи мне, — обратился к другу появившийся спустя минуту в столовой Хванун, садясь напротив друзей. — Почему ты попросил Гонхи помочь мне? — Ты недоволен чем-то? — нахмурился Ёнджо, лениво принимаясь за булку. — Просто интересно, — отвёл взгляд Хванун. — Ты с ним уже знаком. И у него всё прекрасно с языками. Он частенько объясняет что-нибудь даже у нас на курсах по японскому. Лучше него учителя среди студентов я тебе вряд ли найду. — Правда? Тогда понятно… — задумчиво протянул Хванун. Ему плохо спалось ночью от волнения и он подозревал, что теперь каждая ночь будет такой беспокойной, потому что волнение из-за незапланированного общения с Гонхи никто не отменял. Ёнджо тем временем обнаружил в поле зрения Сохо, но впервые в жизни не показал виду, что его тот как-то беспокоит. Гонхак удивлённо воззрился на друга, после чего спросил: — Чего это ты такой спокойный? Ёнджо наблюдал за тем, как к стоящим в очереди за едой Сохо, Гонхи и Дончжу подходит Есыль и начинает что-то говорить Сохо. Тот ни на секунду не изменился в лице, хотя от прежней нежности, свидетелем которой однажды стал Ёнджо, не осталось и следа. Лишь одна полуулыбка как приклеенная держалась на губах Сохо. Тот терпеливо выслушал, что ему сказала Есыль, после чего что-то ответил ей. Гонхи с Дончжу как будто порывались уйти, но Сохо их остановил, сказав ещё пару фраз Есыль, после чего та ушла с таким выражением лица, будто жизнь перед глазами из цветной сделалась чёрно-белой, а счастье осталось лишь смутным воспоминанием. Должно быть, так и было. — За чем ты так пристально наблюдаешь? — спросил у друга Гонхак, толкая его локтём. — Выглядит так, будто Сохо поссорился со своей девушкой, — добавил Хванун. — Они расстались, — сказал Ёнджо так уверенно, что ошарашил этим своих друзей. — Ты что-то об этом знаешь? — настороженно поинтересовался Хванун. — В общем… Я переспал с Есыль и Сохо об этом узнал, — ответил Ёнджо, и лицо Хвануна резко посерело. — Ты СПЯТИЛ? — вырвалось у него. — Зачем? — шокированно спросил Гонхак, который, как правило, ко многим выкрутасам Ёнджо мог отнестись спокойно, но данного поступка понять не смог. — Были причины, — бросил Ёнджо с притворной уверенностью в своих словах. Вообще-то в то время, когда он продумывал тот план, ему он казался отличным. А сейчас Ёнджо уже не особо понимал, как его поступок должен был насолить Сохо, у которого девок море. — Ты совсем уже ку-ку, дружбан, — не выдержал Хванун. — Насколько надо наплевать на всё, чтобы совершить такое? Как ты можешь спать с кем попало? Реально, прекрати уже. — Когда эта война закончится, тогда и успокоюсь. Драться с ним у меня теперь вряд ли получится, куратор поймал меня на днях и давил уже на все больные точки со своими наставлениями. — Да плюнь ты уже на него и разотри, блядь! — крикнул Хванун, едва подавив в себе желание опрокинуть на Ёнджо его же стакан с кофе. Он и раньше боялся за Ёнджо, но теперь стало ещё страшнее. Хванун не слишком понимал его тягу подраться с Сохо, но оно хоть относительно было объяснимо, в отличие от этой тупости с девушкой Сохо. — Куда дальше, а? Вот что ты будешь теперь делать? Надеюсь, ты додумаешься до того, чтобы просто сесть, прижать жопу и не высовываться. — Слышь, харе орать на меня, — не стерпел Ёнджо, кидая яростный взгляд на Хвануна. Тому на мгновение показалось, что некто невидимый схватил его за горло и не даёт больше произнести ни звука. — Я буду делать то, что считаю нужным. Если вам так невыносимо знать, что и когда я делал, то я запросто могу воздержаться от дальнейших объяснений перед вами. — Ладно, извини, — выдохнул Хванун, горлу которого внезапно стало лучше, но в нём саднило так, будто его впрямь кто-то душил. — Всего лишь хочу понять тебя. Пытаюсь. Однако я забыл, что ты и сам не понимаешь, что творишь. — Завязывай языком чесать уже, — хмуро отозвался Ёнджо. — Хотя в одном ты, может, и прав: не стоило спать с Есыль. Сохо вообще срать на неё. Пиздец, как так можно? Он просто сказал что-то вроде «теперь она твоя» и съебался в закат со своей противной улыбочкой. Восторг, блядь. — Он и правда непрошибаемый, — поражённо проговорил Гонхак. — Может, он педик, как и его дружок? — Ещё один чиканашка на мою голову… — пробурчал себе под нос Хванун. — Только ты думаешь, что Дончжу голубой, — усмехнулся Ёнджо, но сама идея как-то стала пробираться ему в мысли. А Сохо может быть геем? Да не, ладно. Чушь это всё. — Эх… Голубой он или нет, а модель он всё-таки ничего так! — внезапно вслух сказал Хванун, вообще-то не планируя вклиниваться в разговор и нарываться на гнев Ёнджо со своими высказываниями, но внимание на себя уже обратил. — Откуда тебе знать? — одарив друга тяжёлым взглядом, спросил Ёнджо. — В Инстаграме у него видел, я же подписан на Гонхи, и… — начал Хванун, но осёкся. Вот блядь. Облажался. — Покажи-ка, — потребовал Ёнджо, протягивая руку за телефоном Хвануна и даже внимания не обратив на неожиданно напавшую на друга молчаливость. Один лишь Хванун думал, что подписаться на Гонхи в Инстаграме — это подозрительно. Заглянув в профиль Сохо, Ёнджо вдруг открыл для себя совсем другую его сторону. Профиль Сохо выглядел так, будто был создан совсем недавно. Из двадцати фотографий примерно девять последних были с фотосессий. Ёнджо открыл самую старую из их, чёрно-белую, где Сохо снимали немного снизу и сбоку. Свет падал так, что была чётко видна линии подбородка. У Сохо были закрыты глаза и слегка напряжённо нахмурены брови. Губы были чуть приоткрыты. Ёнджо ощутил напряжение в шее. И это было уже не в первый раз. Просмотрев ещё несколько фото со съёмок, Ёнджо остановился на последней, где Сохо был с какой-то девушкой-моделью. Одеты они были в классические костюмы, но выглядели довольно развязно: у девушки были рваные колготки, одна туфля валялась где-то в стороне и ей приходилось держась вторую ногу на носке. Она стояла, скрестив ноги, одной рукой чуть касалась кончиками пальцев своего лица, другой держалась за Сохо. И вот тут Ёнджо схватился за затёкшую шею, невольно напрягая живот. Пиджак держался у Сохо еле как, оголяя половину торса, и взгляд Ёнджо тупо приклеился к нему, потому что вот чего он не ожидал, так это такого тела у этого ублюдка. Ёнджо порывисто выдохнул, но добил его расстёгнутый на классических брюках ремень, который реально на этом фото держался на добром слове, наверное, потому что больше не на чем было. И лицо Сохо. Это соблазнительное лицо без раздражающей улыбки, от которого у Ёнджо вдруг внутри что-то перевернулось, превратившись в настоящий гнев. — Сгоняю в комнату отдыха подремать с полчаса, — бросил Ёнджо друзьям, вскакивая со своего места как ужаленный. Он всучил Хвануну обратно телефон и, ничего не видя перед собой, помчался прочь из столовой. — Ты видел его лицо? Он реально взбесился, — сказал Гонхак обеспокоенно. — Ни к чему хорошему такое не приведёт, — ответил Хванун, прекрасно зная, что если уж Гонхак стал волноваться, то уже точно есть о чём переживать. В это время Сохо краем глаза заметил стремительно мчащегося к выходу Ёнджо, но ничего не сказал вслух, да и не хотел. Пусть и немного, но он чувствовал себя неважно. Недавно к нему подошла Есыль, и это немного вывело Сохо из колеи. — Мы всё ещё вместе, так? — спросила Есыль у него. — Очевидно же, что нет, — с улыбкой ответил Сохо, а у самого внутри начинало закипать. Кем нужно себя мнить, чтобы искренне считать, что Сохо продолжит эти отношения? — Пожалуйста, Сохо, поверь мне… Я ничего общего с ним даже не хотела иметь. Не хотела так поступать с тобой. Я не знаю, что произошло. Если бы это можно было объяснить… — Не старайся. — Нам уйти? — встрял Гонхи и уж было потянул Дончжу за собой, но Сохо их остановил. — Нет, останьтесь. Этот разговор не затянется надолго, — сказал он и повернулся к Есыль. — Я знаю, что ты тут не при чём. — Почему тогда мы не может встречаться и дальше? — с мольбой в голосе спросила Есыль. — Потому что… — задумчиво начал Сохо. — …Даже не знаю. Тобой воспользовался кое-кто, с кем я в контрах. Я это ещё и своими глазами видел. Думаешь, я могу это стереть из своей памяти и относиться к тебе как раньше? — Но ты мне… очень нравишься… — А ты мне НЕТ, — с нажимом произнёс Сохо, уже порядком взвинченный и едва удерживающий привычную полуулыбку на лице. — Я вычеркнул тебя из своей головы в тот момент, когда увидел то, чем вы с ним занимались. Извини, но у меня нет времени на всякие бредни. Хотелось бы обойтись без того, чтобы встречаться с тобой и пытаться смириться с увиденным однажды. И тебе советую попробовать двигаться дальше. Надеюсь, ты всё понимаешь. — Ты говоришь жестокие вещи, — убито проговорила Есыль. — Именно поэтому я тебе не подхожу, — ответил Сохо прежде, чем она ушла. Сохо всё так же улыбался, но его друзья чувствовали, насколько у него испорчено настроение. Сохо не привык зацикливаться на своих девушках, но в этот раз нервишки расшатались у него нешуточно. Когда он поведал эту историю друзьям, те заметили, как Сохо злится. Его что-то задело, но никто не мог понять, что именно. Сохо поначалу думал, что всё дело в уязвлённой гордости, но теперь ему чудилось, что после обдумывания появилась ещё как-то злость. Злость и отчаяние.***
Гонхак в полном одиночестве поехал в торговый центр, где находился самый большой магазин спорттоваров во всём городе. Ему нужно было купить новую одежду для походов в тренажёрку, где он периодически тягал железо, а ещё он хотел глянуть кроссовки, потому что в последнее время желание снова играть в футбол отчего-то обострилось. Закупившись, он отправился в магазин электроники, где долго и упорно приглядывался к навороченным умным часам, после чего вышел из торгового центра, направляясь в супермаркет. Всё это время Гонхаку было не по себе: не слишком-то он любил ходить в одиночестве, особенно так долго. Но ничего не поделать. Ёнджо задротил с учебником по экономике, будто на этом занятии свет сошёлся клином именно сегодня, а Хванун не отвечал ни на звонки, ни на сообщения. Конечно, Гонхак мог позвать кого-то из своих знакомых, но утомился уже после уговаривания Ёнджо пойти с ним, и после того, как он понял, что и до Хвануна не достучаться сегодня, он попросту сдался и отправился по магазинам один. Купив в супермаркете немного еды и маленький сок, Гонхак открыл его и вышел, вдыхая вечерний воздух, который невольно заставил его застегнуть молнию лёгкой куртки до самого упора. Быстро выпив сок и выбросив пустую упаковку в урну, Гонхак обхватил себя руками и направился решительным шагом в сторону остановки, когда его окликнули: — Ого, Гонхак-хён! Привет! Навстречу Гонхаку шёл его старый друг, с которым они жили всё детство чуть ли не в соседних домах. Их семьи до сих пор там и жили, но с поступлением в университет Гонхак переехал в общагу, что было очень далеко от дома. — Здорова, Гиук, — махнул рукой с пакетом Гонхак, переводя взгляд на парня, который всё это время стоял рядом с его давним другом. Парень был такой слащавый, что Гонхак по привычке напрягся. Улыбка этого парня была очень мягкой и, наверное, даже обольстительной для кого-то. Одет он был в мягкую на вид толстовку приятного светло-коричневого цвета с очень длинными рукавами, светлые джинсы и коричневые кеды с белой шнуровкой. На шее был небрежно повязан лёгкий платок тёмно-коричневого цвета, а в руках парень держал кофе из Старбакса. В целом он выглядел уютно и мило, но Гонхака такие персонажи больше раздражали, чем умиляли. Кого-то этот слащавый пацан Гонхаку сильно напоминал. — Привет, — поздоровался тот с неугасаемой улыбкой. — Это Донмён, — представил парня Гиук, прыгая на месте от холода в своей чёрно-красной клетчатой худи. Пусть и был одет так же, как и Донмён, но совсем не выглядел уютным. Скорее, его растрёпанные вьющиеся волосы придавали ему вид какого-то разгильдяя и неряхи, в то время как Донмён рядом с ним был как роскошная противоположность. Даже шарфик, повязанный абы как, не портил его образа, а только приукрашивал его. Гонхаку Донмён кого-то так сильно напоминал, что это начинало нервировать. И на кого же тот похож? — Это Гонхак-хён, мы с ним жили рядом раньше, — представил старшего Гиук Донмёну. Тот посмотрел тепло на Гиука, затем перевёл взгляд на Гонхака и кивнул. — Приятно познакомиться, — произнёс он, сжимая в руках наверняка уже остывший кофе. — А, забыл! Он брат-близнец Дончжу. Ты же помнишь Дончжу? Вы на футбол ходили в старшей школе, — добавил Гиук, и Гонхака вдруг передёрнуло. Ну, точно. Братья-близнецы Сон не настолько похожи друг на друга, чтобы носить абсолютно одинаковую одежду и вести себя одинаково, но какие-то параллели провести можно было. — Помню. Мы учимся в одном универе и часто встречаемся, так как наши факультеты расположены в одном корпусе, — ответил Гонхак, думая, что мир реально тесен. Он понятия не имел, что Гиук знает что-то о Дончжу. Несмотря на то, что Гиук с Гонхаком жили рядом, но в школы они ходили разные по прихоти родителей, поэтому Гонхак считал, что общих знакомых у них быть не может. А вот как всё обернулось. — И ещё, хён… — вдруг как-то поубавив звук, начал Гиук. — Чтобы для тебя не было это сюрпризом в будущем… В общем, Донмён — мой парень. Гонхака окатило с головы до ног. Он тупо глядел то на одного, то на второго. Встречаются? Серьёзно? ОНИ? Подвижный озорник Гиук и этот нежный аккуратист Донмён? Двое ПАРНЕЙ? — Извините, мне уже пора идти, — произнёс Донмён и повернулся к Гиуку. — Спасибо, что проводил меня. — Он взглянул на Гонхака. — Пока, хён. Приятно было познакомиться. — Погодите, серьёзно? — едва шевеля губами, спросил Гонхак. Донмён несколько секунд удивлённо смотрел на него, после чего как-то снисходительно улыбнулся. — Объясни хёну всё, что ему непонятно, пожалуйста, — сказал он Гиуку, легко касаясь кончиками пальцев его рукава. — Только не стойте больше на улице. Сильно похолодало, я не хочу, чтобы ты заболел. Пока. Донмён прошёл мимо Гонхака и направился в сторону торгового центра. Гонхак обернулся и проводил его взглядом, после чего повернулся к Гиуку. — Хочешь поговорить немного? — спросил первым Гиук и Гонхак молча кивнул в ответ. Они прошли немного дальше в сторону остановки, до которой всё никак не мог дойти Гонхак, и зашли в какое-то кафе, где забились в угол, сев за маленький круглый столик с горячим имбирным чаем. — Что ты имел в виду, называя его своим парнем? — поинтересовался Гонхак, но сам понимал, насколько тупо спрашивать. — Это означает, что он мне очень нравится. Как тебе бы понравилась девушка, хён. — Трясущийся от холода Гиук двумя руками сжал обжигающую чашку в руках, словно хотел получить ожоги и прийти в себя. На самом деле, говоря такое своему хёну он сильно нервничал. — Ты же знаешь, что я… — Не любишь геев. Я знаю. Ты будешь злиться на меня за честность? Мне было бы лучше умолчать об этом? — неожиданно затараторил Гиук. — Я не хотел ничего от тебя скрывать. Мы столько лет дружили. Вышло так, что я влюбился в него. Ты правда хочешь начать меня ненавидеть из-за этого? Гонхак некоторое время молча сидел, обдумывая услышанное. Странно, конечно, но на Гиука он не мог разозлиться из-за того, что тот начал встречаться с парнем. Кажется, Гонхак на кого угодно разозился бы, но на Гиука — никогда. Гиук слишком хорошим человеком и другом всегда был, пусть и раздолбаем знатным. На него было практически нереально злиться. — Если честно, я правда всю эту херню ненавижу, но если это ты, то готов потихоньку начать смиряться с твоими… отношениями, — спокойно произнёс Гонхак, смачивая горло горячим чаем. Он вздохнул. — И что вы с ним делали? — В каком смысле «что делали»? — не понял Гиук. — Ну, как далеко вы зашли? Мне надо знать, с чем я должен смириться. — Это моё личное дело так-то, хён… — Прости. Очень уж хочется влезть в это гейство и покопаться, — усмехнулся Гонхак. — Мы даже не целовались ещё. Можешь расслабиться, если так переживаешь о том, как там моя девственность поживает. — Не целовались? Какая же вы парочка тогда, раз даже этого не делаете? — поражённо спросил Гонхак. — Были бы друзьями тогда, зачем пару из себя строить. — Нет, хён, это не так работает, — с улыбкой проговорил Гиук, смущённо ероша и без того лохматые волосы. — Когда люди друг другу так сильно нравятся, не получится из себя друзей корчить. А в остальном… Мы просто не торопимся, да и встречаться мы начали недавно. Мы с Донмёном так долго к этому шли. Может, строили бы из себя друзей ещё какое-то время, если бы кое-чья ревность не разрослась до несдерживаемых уже размеров, хех. — Чую запах сладенькой любви и сопливой романтики, — заключил Гонхак, скрестив на груди руки. — Уж прости, что я таким сопливым стал, хех, — смиренно отозвался Гиук, начав медленно попивать чай. — Так что, они близнецы и оба голубые? — вслух размышлял Гонхак. — Ты о ком? Ладно Донмён, но про Дончжу я такого не могу сказать. По-моему, он вообще ни в кого никогда не влюблялся. Хотя Донмён говорит, что по Дончжу сохло девушек даже больше, чем по нему. А ты мне уж поверь — телефон у Донмёна просто не затыкается! Как же Дончжу это терпит? Пипец! — Не знаю, я как Дончжу вижу, так воротит всего, — признался Гонхак, скривив лицо. — Да тебя всегда худенькие и маленькие парни раздражали. Предрассудков куча! — кинул в старшего Гиук обвинением, но совсем беззлобно. — Что поделать. Ты, кстати, тоже худосочный какой-то… — Ооооох, хён, ну не начинай опять это! Ты же знаешь, что для меня набрать мышечную массу — это миссия невыполнима! И это я ещё всё-таки подкачался. Кстати, я хожу в качалку рядом с универом! Так нравится! Донмён раньше тоже со мной ходил, на дорожке беговой заниматься нравилось, но к нему там кто только не клеился. Я выгнал его и сказал, чтоб больше носа не совал даже, лучше пусть возле дома круги наматывает. — Ясно… — неловко улыбнувшись, ответил Гонхак, для которого всё-таки слишком странным было слушать подобные гейские высказывания. Они ещё немного поговорили, прежде чем разойтись. Гиук довёл старшего до остановки, постоял с ним там немного и унёсся в общагу. Сев в автобус, Гонхак взял в руки телефон, зашёл в Инстаграм впервые за кучу времени и, найдя аккаунт Гиука, посмотрел его посты. Донмёна там было немало, но он мелькал не так явно, просто, видимо, они с Гиуком и в старшей школе вместе учились. У них была компания друзей, поэтому ничего странного не было в том, что те часто общались. Только на одном из последних фото, где Гиук с Донмёном были вместе, выглядели они уже как-то иначе, несмотря на то, что те на фото просто сидели на лавочке, а за их спиной была афиша с каким-то фильмом в жанре фантастики. Они просто сидели, не касаясь друг друга, но Гонхак прекрасно видел, как они влюблены. Или это из-за того, что ему уже всё рассказали? В любом случае, Гиук никогда так смущённо не улыбался, как этой фотографии. «И как жить эту жизнь теперь?» — подумал Гонхак, убирая телефон в карман и потирая виски. Неожиданно у него разболелась голова. Она прямо-таки гудела от ненужных эмоций. От того, с чем Гонхаку было так трудно свыкнуться.***
На парах Сохо совсем не мог сосредоточиться, поэтому в конце концов психанул и взял в руки телефон. Он зашёл в Инстаграм, в котором не так давно зарегистрировался заново для того, чтобы постить там фотографии со съёмок. Личные сообщения он упрямо игнорировал, потому что невозможно было ответить на все чисто физически. Сохо считал, что нравиться людям — это круто. А вот попытки пообщаться, которых было слишком много, уже начинали утомлять. Люди в интернете всегда такие смелые, конечно, но Сохо предпочитал всё-таки знакомиться в реальной жизни. К счастью, людей, которые могли собраться с духом и подойти к нему, было не так много. Например, одной из таких людей была Есыль. Сохо нажал на кнопку отписки. Не хотел больше следить за её жизнью. За последнюю неделю она пыталась поговорить с ним раз пять так точно. Не желала понять, что Сохо порвал с ней окончательно. Сохо не хотел быть подлецом или показаться жестоким, но он столько раз уже говорил Есыль, что ей нужно просто переключиться на что-то другое или на кого-то другого. Какого чёрта приходится объяснять одно и то же лишь ради того, чтобы не показаться грубияном и жестоким человеком? У Сохо уже глаз дёргался от этой ситуации. Однако ему казалось странным, что за последнюю неделю Ёнджо ни разу даже не взглянул в его сторону. Ему стыдно? Весьма сомнительно. Скорее, такой спокойствие Ёнджо было показным и являлось затишьем перед бурей. Внезапно в списке рекомендованных мелькнуло знакомое лицо. Сохо нахмурился и нервно пролистал рекомендованных. Почему-то казалось, что молчание Ёнджо ещё хуже, чем его извечные попытки поставить фингал Сохо под глазом. Перед поточной парой Сохо встретился с Гонхи и вручил ему свою сумку. — Скоро вернусь. Хочу купить чего-нибудь попить, — сказал он, на что Гонхи молча кивнул и ушёл в аудиторию. Сохо быстрым шагом шёл по коридору второго этажа с бумажной купюрой в заднем кармане и понял, что, кажется, оставил телефон в сумке, которую унёс Гонхи, когда к нему вдруг подошли трое крепких парней. Их лица Сохо знакомыми не казались, но эти взгляды не предвещали ничего хорошего. — Ты пойдёшь с нами, — оскалившись, проговорил один из них. — С чего вдруг? — огрызнулся Сохо, но особо повыёживаться не успел, потому что парни уже схватили его и поволокли в сторону мужского туалета, который был вот прям рядом. И Сохо вдруг стало казаться, что эти братки не просто так тут стояли и решили доебаться до него, слабенького такого по сравнению с этими парнями, которые словно из тренажёрного зала не выходят неделями. Когда Сохо связывали руки у него за спиной, он брыкался как сумасшедший, но понял, что больше ничего связывать ему не собирались, и вообще парни рядом с ним встали как истуканы, словно ждали чего-то. Или кого-то. И ведь действительно ждали. — Здорова, — послышалось сзади, у входа в туалет. И Сохо даже не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто это. Разве был в университете хоть один человек помимо Ёнджо, который так старательно околачивался рядом? Не было такого. Даже Есыль не могла с ним в этом сравниться. — Мы всё сделали, — проинформировал Ёнджо один из крепких парней, которые пять секунд назад казались Сохо простыми хулиганами, но, скорее, тоже являлись жертвами. — Выметайтесь. И забудьте о том, что вы тут делали, — произнёс Ёнджо странным глубоким голосом, и Сохо внезапно обернулся, удивлённо глядя на него, а затем с тем же удивлением провожая взглядом парней, которые словно послушные марионетки просто взяли и молча вышли из туалета, оставив только их двоих. — Блядь… — выдохнул Сохо, пока совсем не понимая, что тут творится. Ёнджо в данный момент стал напрягать его чуть больше, чем обычно. Ёнджо двинулся вперёд на Сохо, тот стал пятиться. Ёнджо открыл дверь последней кабинки, той, что была у окна, и втолкнул туда Сохо. Тот невольно осел на закрытую крышку унитаза и чуть пошевелил руками. Они были связаны за спиной так сильно, что уже болели запястья, хотя не прошло и пяти минут. Плечи тоже слегка начало саднить. — Что на этот раз? — не выдержал Сохо. — Хочешь гарантированно избить меня до полусмерти? И связал, чтоб я тебе не мешал. Я тебя правильно понял? — Наверное, разочарую… — начал Ёнджо, запирая дверь за собой. — Но сегодня обойдёмся без драк. Ёнджо потянулся к заднему карману и что-то из него извлёк. Сохо побледнел, кажется, со скоростью света, увидев предмет в руках Ёнджо. — Ты что задумал..? — задыхаясь от испуга, вымолвил Сохо, чувствуя, как внутри молниеносно поднимается паника, подступая к самому горлу и не давая ему нормально говорить. В руках Ёнджо был вибратор. Такой дебильный, как не к месту подумалось Сохо, розовый. Небольшого размера, но вряд ли это имело значение. — Не подходи, — переходя на сип от испуга сказал Сохо, инстинктивно пытаясь двинуться назад, но было уже некуда. — Ты не в том положении, чтобы здесь указывать, — взглянув из-под чёлки прищуренным взглядом, серьёзно заявил Ёнджо. Он решительно подошёл к Сохо и, слегка задрав рубашку, резко расстегнул молнию. Шокированный Сохо начал пинаться и выворачиваться аки змея, но Ёнджо будто всё было по боку: он так легко стянул с него штаны, будто никакого сопротивления не было вовсе. Чуть оттянув указательным пальцем резинку боксёров, Ёнджо уставился на чуть оголившийся живот Сохо. В голове тотчас промелькнула мысль, что пусть и думалось ему, что не может быть у Сохо такого хорошего телосложения, но вот живот выглядит точно так же, как на том фото, которое чем-то Ёнджо запомнилось. — Хватит… — на выдохе произнёс Сохо, прекрасно понимая, что бесполезно что-либо говорить. — Надо отдать тебе должное — телосложение у тебя потрясающее, — зачем-то сказал Ёнджо, и Сохо взглянул на него с нулевым пониманием, что и к чему вообще. Зато его щёки вдруг из бледных прекратились в красные, когда Ёнджо посмел схватить его за ноги и чуть подвинуть к себе. Сохо чуть съехал по бачку унитаза и нервно уставился на вибратор, который никак не давал ему покоя. — Ёнджо, хватит, ты заходишь слишком далеко… — как-то даже умоляюще сказал Сохо, хотя для него такой тон особо не был свойственен. На самом деле, он прекрасно осознавал, что загнан в угол. Ещё и руки связаны. — Я никогда не был с парнями. Не вздумай запихнуть в меня эту херню. — Не боись, мне вручили в подарок пакетик смазки в секс-шопе, чтобы всё прошло… гладко, — отозвался Ёнджо с абсолютно непоколебимым спокойствием и действительно изъял из другого кармана смазку в серебристой упаковке с ядовито-жёлтой эмблемой на ней. — Это делу не поможет… — тихо проговорил Сохо, чувствуя, как его тело начинает заранее напрягаться и протестовать. Все мышцы словно сделались каменными. — Ты, вроде, не по парням, да и меня терпеть не можешь… Какого хрена? — Я и правда тебя ненавижу, — сказал Ёнджо, надрывая серебристую упаковку зубами. — Оригинальничать я тут не собираюсь. Сделаю парочку занятных снимков, может, видео засниму. И конец тогда настанет этой твоей улыбочке. — Всё ради этого? Что тебе моя улыбка сделала? — Просто ненавижу тебя и не хочу, чтобы ты ходил с такой довольной рожей, — обрубил Ёнджо, часть смазки выливая на вибратор. Он поднёс пакетик между ягодиц Сохо. Тот вздрогнул, когда холодная вязкая жидкость потекла по его коже. Сохо с дрожащими губами наблюдал, как Ёнджо приставил кончик вибратора к его заднице. Он уже понял, что ему не отвертеться, хоть и пытался высвободить руки, но те лишь сильнее разболелись, а верёвки ничуть не ослабли. Сохо мог бы ещё поумолять Ёнджо, но сам прекрасно понимал, что больше будет унижаться, чем добьётся снисхождения. Ёнджо медленно ввёл кончик вибратора и Сохо тут же ощутил жуткую боль. Он болезненно простонал, испуганно вжав голову в плечи. Он стал делать глубокие вдохи, силясь как-то справиться с болью, но чем глубже в нём оказывался этот вибратор, тем хуже становилось. — А ты боялся, — услышал Сохо голос Ёнджо сквозь пелену боли, которая окатила его с ног до головы. — Первый свой опыт с мужиками ты только что с треском провалил, — несдержанно выдал Сохо, ни капли не боясь возмездия за эти слова. Кажется, всё самое худшее он уже пережил. Но не тут-то было. Боль пронзила тело с новой силой, когда Ёнджо стал двигать вибратором внутри него. Сохо стал прерывисто дышать и дёргаться, всё ещё надеясь как-то избавить себя от очередной порции болезненных ощущений. — Выставить меня на весь универ геем, которому нравится быть снизу — это и был твой гениальный план? — зло выплюнул Сохо, который от боли едва мог говорить связно. — Ты великолепен. Я падаю ниц перед твоей изобретательностью. — Опять трепаться начал? — спросил Ёнджо и неожиданно нажал на кнопку переключателя на вибраторе. Устройство заработало, заставив Сохо простонать неожиданно громко. — Твою мать, только не это! — прохрипел Сохо так, что казалось, словно он реально погибает от боли. Он был уверен, что если так неумело вставить вибратор без подготовки, то будет больно. Но он не подозревал, что НАСТОЛЬКО. Сохо откинул голову назад, выстанывая всю свою боль. Он всеми силами пытался расслабить тело, чтобы облегчить свои страдания хоть немного, но оно не слушалось, предпочитая впитывать всю обрушившуюся на него боль по полной программе. В какой-то момент он даже подумал: «Лучше б ты свой член в меня вставил тогда уж, чем этот жёсткий вибратор», после чего самого же себя мысленно одёрнул, не понимая, с чего он вдруг решил, что так было бы лучше. Вообще вот ни разу. — Мда… Даже если я тебя сейчас засниму, это не проканает. Неужели так больно? — спросил Ёнджо, положил ладонь на колено Сохо и заглядывая тому в лицо. — Может, сам попробуешь? — просипел Сохо, бросая на Ёнджо яростный взгляд, но тут же дёргаясь от боли и откидывая голову назад. — Блядь… — Ладно, я понял, — произнёс Ёнджо и, отпустив вибратор, вдруг стал расстёгивать браслет на своём запястье. Сохо поднял голову и недоумённо посмотрел на все его действия. Ёнджо снял браслет с левой руки, спрятал его в кармане джинсов и взглянул Сохо в глаза с какой-то ненормальной решимостью. После чего рука Ёнджо вдруг, сделав быстрое движение, плавно легла на член Сохо, взяв его в руки. — Чёрт тебя побери, Ёнджо! — воскликнул Сохо, под шокированным взглядом которого Ёнджо начал медленно водить по его члену, и вот как раз этого никаких неприятных ощущений не вызывало. Несмотря на неугасающую боль от всё ещё работающего вибратора, у Сохо стало чуть подплывать всё перед глазами и сбиваться дыхание. Он был не в силах отвести взгляд от большой ладони Ёнджо, которая методично ему надрачивала, будто это было в порядке вещей. Движения этой руки стали чуть быстрее и Сохо неожиданно для самого себя возбуждённо выдохнул. Он с силой моргнул, стараясь прийти в себя, но то лёгкое возбуждение, которое возникло у него от всех его невольных наблюдений, даже не думало пропадать, а лишь разгоралось, заставляя Сохо издавать более спокойные вздохи, чем до этого, и куда более сладкие. — Лучше, верно? — с усмешкой спросил Ёнджо, и Сохо вдруг задался вопросом — как Ёнджо решился его коснуться? Для него это совершенно ничего не значит? Разве нормально для натурала делать те вещи, которые проворачивал с ним Ёнджо? Да что, блин, происходит? Сохо внезапно слишком громко выдохнул, и Ёнджо, взглянув на него, произнёс снова тем самым глубоким голосом: — Не сдерживайся. Стон вырвался из груди Сохо, затем последовал второй и третий. Его аж пробрало от того, как его выдержка вдруг исчезла, позволяя стонать так бесстыдно. — Так-то лучше, — сказал Ёнджо и извлёк из кармана телефон. — Теперь ты выглядишь как раз так, как мне надо было. Ёнджо сделал несколько фото и посмотрел на последнее. Его тело, а в особенности шея, опять напряглось, когда он увидел этот развратный снимок: Сохо со связанными за спиной руками, задранной рубашкой и раскинутыми в сторону ногами; покрасневшие то ли от стыда, то ли от смущения щеки и прикрытые от удовольствия глаза; его приоткрытые губы, через которые вырывались томные вздохи и столь сладкие стоны, что тело Ёнджо само, кажется, начало немного реагировать; ладонь на члене Сохо, его собственная, но никто не поймёт, так как на запястье нет привычного браслета с чёрными камнями; розовый вибратор, про который Сохо, видимо, уже позабыл. Ёнджо выключил вибратор, но оставил на месте. Снова поднёс телефон к глазам и включил запись видео. Сохо дёрнулся, пытаясь отвернуться, и его чёлка действительно скрыла часть его лица. Однако попади это видео кому-нибудь из университета в руки, стоны Сохо выдали бы его с потрохами. Неожиданно в туалет кто-то вошёл. Ёнджо с невероятной скоростью заблокировал телефон и закрыл этой ладонью рот Сохо, подлетя к нему вплотную. Он смотрел Сохо в глаза, в которых можно было угадать наслаждение и усталость, а также мольбу. — Только попробуй пикнуть, — шепнул Ёнджо на ухо Сохо, но всё ещё продолжал свои нехитрые действия левой рукой. Он отлепил правую руку с телефоном от губ Сохо, и тот в ответ шепнул: — Так прекрати мне надрачивать, изверг. — Разбежался, — с хитрецой в глазах ухмыльнулся Ёнджо и немного ускорил темп, но достаточно для того, чтобы Сохо было почти нереально контролировать громкость своего рваного дыхания. Он уже мысленно умолял чувака, который во время начала пары решил заглянуть в туалет, свалить нахер отсюда, потому что эту пытку он бы точно долго не вынес. К счастью, неизвестный парень быстро сделал свои дела и ушёл, после чего Ёнджо сразу сказал: — Тебе же становится ещё лучше, верно? Стони громче, чтоб я слышал. Сохо взвыл, выгнув спину. Его голос ему уже не повиновался. Стоны становились громче и громче с каждым движением на его перевозбуждённом члене, и Сохо уже трудно было о чём-то связно думать. Он беспрестанно дёргал руками против воли, и боль в плечах становилась всё сильнее, но она была ничем по сравнению с тем, как хорошо было Сохо и как эти ощущение обострялись с каждой секундой. Стоило ему вновь посмотреть на то, что с ним делал Ёнджо, наслаждение затапливало его с новой силой. Сохо уже все бока себе отбил об жёсткую крышку унитаза, метаясь и изгибаясь от удовольствия. Он знал, что надолго его не хватит. Ёнджо снова взял телефон и продолжил снимать Сохо. Наверное, он вошёл во вкус. Продумывая свой план, Ёнджо думал, что ему будет скучно. Или мерзко. Что-то из этого. Но воплощая этот сумасшедший план в жизнь, Ёнджо стал чувствовать себя по-странному воодушевлённым. Ему отчего-то нравилось наблюдать за подобными мучениями Сохо. Сладкая мука, отражавшаяся на его лице, стала казаться Ёнджо даже чем-то красивой. На секунду он позволил себе подумать, что Сохо в принципе сам красивый. Возможно, это и было причиной, почему Ёнджо захотел поснимать его ещё. — Ёнджо… — взмолился Сохо, захлёбываясь собственными стонами, и Ёнджо раздражённо цыкнул. — Из-за тебя придётся поработать с аудиодорожкой в видео, — недовольно проговорил он, но не смог разозлиться на Сохо по-настоящему. Может, из-за того, что успел снять его немножко до этого. Ёнджо сильно ускорил движения, отчего стоны Сохо стали уже слишком громкими. Это были уже почти крики. Ёнджо совсем не пугало, что их услышат. Его больше заботило то, как Сохо на глазах у него перестаёт соображать от наслаждения. — Кончай, — произнёс он, и совершенно потерявшийся контроль над собой Сохо в тот же миг красиво изогнулся, повернувшись чуть вправо, и с невероятно мелодичным стоном излился прямо на руку Ёнджо, которую тот отчего-то не убрал. Липкая сперма потекла у него по пальцам, заливая полруки, но он не придал этому значения. Остановив съёмку, Ёнджо убрал телефон в карман, затем оторвал кусок туалетной бумаги, вытерся, и, наконец, сделал то, чего на данный момент больше всего хотел — повернул к себе лицо Сохо за подбородок. — Посмотри на меня, — приказал он, и Сохо медленно приоткрыл глаза, окидывая Ёнджо пошлым взглядом. Пошлым взглядом горящих янтарём глаз. Ёнджо перевёл взгляд чуть выше. Если присмотреться, можно было разглядеть едва заметные уши, рыжевато-коричнывые призрачные уши. — Всё понятно, — сказал Ёнджо, снова глядя прямо в глаза невменяемому Сохо. Он должен был удивиться, но не смог. Сохо выглядел соблазнительно что до оргазма, что после. Ёнджо нашёл в себе силы признаться в этом только теперь, когда он был уверен на сто процентов, что Сохо — рождённый в Лисий час. И, видимо, по этой причине у Ёнджо уже встал. Ему уже прямо всё жало. — Отсоси мне, — бросил он прямо в лицо Сохо приказ. Тот не выглядел таким борзым как обычно, и протеста никакого не выказывал. Сохо, вероятно, совсем поплыл, или же его Лисья натура взяла над ним верх. Пока Ёнджо расстёгивал ширинку своих джинсов, не сводя с Сохо взгляда, тот вдруг бесстыдно провёл кончиком языка по верхней губе, после чего закусил нижнюю. Будто предвкушал грядущее и ждал его больше всех. Сохо выглядел как шлюха, которой всего мало, причём шлюха явно элитная, ведь не каждому повезёт вот так наткнуться на Лиса. Ёнджо это возбуждало ещё сильнее. Он заставил Сохо опуститься перед собой на колени, прежде чем головка его члена коснулась губ Сохо. Тот несдержанно вдохнул и, проведя по ней горячим языком, взял член Ёнджо в рот. Ёнджо понадобилось прижаться ладонью к стене, чтоб не рухнуть на пол где-то рядом с Сохо. Тот двигался слишком уверенно и умело. — Погоди… Ты сказал, что никогда не был с парнями. Брехня какая-то, ты слишком хорошо… орудуешь… своим языком, — выдохнул Ёнджо, опустив взгляд вниз и не без удовольствия наблюдая за тем, как явно не помнящий себя Сохо с откровенно пошлыми звуками берёт его член в рот. Ёнджо был уверен, что даже самый стойкий долго бы такого не выдержал. — Стой, — почти шёпотом проговорил Ёнджо, вынимая член изо рта Сохо и кончая ему на лицо. Досталось всей правой половине лица и немного левой. — Ну ты… — недовольно сказал Сохо уже, вроде как, немного приходя в чувство, но пока явно не до конца. Ёнджо немного постоял, пытаясь отдышаться. Всё пошло наперекосяк. Такого он точно не планировал. Этот чёртов минет совсем задурил ему голову. Было странно. И опять когда надо было радоваться, Ёнджо почему-то казалось, что план провален и все его старания были впустую. Но на этот раз к привычным эмоциям добавилась ещё одна, но Ёнджо никак не мог её распознать. То ли радость, то ли удовлетворение, то ли спокойствие. Такая сложная эмоция, которая так и норовила перечеркнуть все остальные. Ёнджо извлёк из Сохо выбратор, помог ему подняться и одеться. Небрежно вытер туалетной бумагой с его лица сперму, после чего повернул его к себе и стал развязывать верёвку. Ёнджо стал злиться и материться себе под нос, потому что узлы были слишком туго затянуты и развязывать их было ох как непросто. Сохо молча стоял и ждал, когда Ёнджо расправиться с этой несчастной верёвкой. Сохо потряхивало. Пережитое морально его осадило. Всё это было как-то слишком, но Сохо был настолько вымотан, что ему даже думать о чём-то было тяжело. — Держи, дарю, — сказал Ёнджо Сохо, наконец-то развязав узлы и вручая ему вибратор. — На кой чёрт он мне сдался? — спросил Сохо, но вибратор всё же взял. Ёнджо заметил, что ушей у него совсем уже не видать, и взгляд практически полностью потух до привычнего карего цвета. — Так он теперь твой. На тебе же опробован, — заявил Ёнджо, осторожно выглядывая из кабинки и на всякий случай проверяя, нет ли кого в туалете, а то мало ли. — Спасибо. Таких подарков мне ещё никто не делал, — язвительно ответил Сохо, пряча вибратор в задний карман, вовремя вспомнив, куда клал деньги до этого. Ёнджо пошёл к выходу, но обнаружил, что Сохо не идёт за ним и, обернувшись, встал у двери, подперев плечом косяк и скрестив на груди руки. Сохо тем временем подошёл к умывальнику и стал оглядывать своё лицо в зеркале. Повернув голову влево Сохо вдруг замер, и Ёнджо сразу догадался почему. Сохо двумя пальцами провёл по шее и поднёс их к глазам. Несколько секунд глядев на мутно-белую каплю, Сохо вздохнул и, включив кран, помыл руки, а потом всё лицо и шею. Он намочил даже свою чёлку, и когда Сохо, закрыв воду, выпрямился, Ёнджо вдруг нашёл его сексуальным. Что не удивительно, учитывая то, кем Сохо был на самом деле. — Ты планировал показать всем то, что наснимал сегодня, — произнёс Сохо и повернулся к Ёнджо. — Ты правда это сделаешь? Ёнджо пару секунд молча смотрел на него, после чего ответил: — Пока. После этого он вышел из туалета, оставив Сохо одного. У Ёнджо в голове была какая-то каша, и он не был готов обсуждать с Сохо свои будущие действия. Ему нужно было подумать. И о многом должен был подумать Сохо.