***
Когда Сохо был совсем маленьким, всё у него было точно так же, как у других. Взрослые считали его милашкой, дети его возраста охотно начинали с ним дружить. Сохо вполне себе вписывался в общество, ничем слишком не выделяясь. Девочка впервые понравилась ему в возрасте десяти лет, но тогда его неловкая попытка признания увенчалась обидным крахом, переживаемым в то время тяжело, но скоротечно — буквально через неделю маленький Сохо не помнил о том отказе. В любом случае, десять лет — это слишком рано. Если бы он нравился той девочке, то им всё равно очень долго пришлось бы ходить под статусом друзей. Возможно, Сохо это даже понимал, поэтому не слишком зацикливался на своих детских безответных чувствах. Потом ему опять кто-то понравился. С одной девочкой у него была взаимная симпатия, поэтому они проводили время вместе. В то время ей нравилось смотреть мультфильмы по детскому каналу после школы, и он приходил к ней, чтобы тоже их посмотреть. Сохо не очень понимал, что ему интересно, но в школе он был хорош в спорте, поэтому в свободное время гонял мяч со знакомыми парнями на территории школы. Примерно тогда, в возрасте тринадцати-четырнадцати лет, он познакомился с Гонхи и Дончжу, навсегда потеряв из виду ту подругу, словно двое новых друзей резко заменили её. А потом, когда Сохо исполнилось пятнадцать, в одно прекрасное пасмурное утро он проснулся с чётким осознанием, что он не совсем такой, как все остальные. В то утро Сохо с подозрением ощупывал своё лицо. Кожа казалась горячее, чем прежде, словно у него температура подскочила. В голове стучала на удивление уверенная мысль, что он был рождён в Лисий час. Сохо не понимал, когда это, но понимал, что теперь всё как прежде не будет. Ещё раз внимательно осмотрев себя в зеркале, он неожиданно обнаружил мелькнувший в собственных глазах янтарный блеск, что заставило его испугано отшатнуться от собственного отражения. Позднее, когда Сохо пошёл переодеваться в школьную форму, он обнаружил, что невнятное пятно на его груди вдруг приняло вполне себе чёткие очертания — уголок с точкой внутри. Символ выглядел так, словно кто-то специально заклеймил Сохо. Он не был уверен, насколько плохо быть отмеченным этим знаком, но во все последующие дни на него рухнула такая лавина неожиданного внимания со стороны окружающих, что он уже не сомневался в том, что он — Лис. С тех самых пор Сохо больше никогда не волновался о безответных чувствах. Они словно перестали существовать для него, потому что кто бы Сохо ни понравился, он мог заполучить кого угодно. Это казалось дикостью, но и весьма интриговало. Сохо сильно хотел узнать, что на самом деле значит быть Лисом. Он был уверен, что знает далеко не всё о себе, но хотел докопаться до истины, чтобы не было никаких проблем в будущем. Например, как то, что произошло между ним и Ёнджо в университетском туалете. — Бля, да хватит уже об этом думать… — простонал Сохо и нервно выключил уведомления на телефоне. Сегодня его все решили достать окончательно своим вездесущим вниманием, что неимоверно раздражало. Он сидел у себя в общажной комнате и занимался самокопанием. Сохо всего лишь хотелось узнать, не показалось ли ему, что его лисья сущность вырвалась наружу в тот день? Ему было абсолютно непонятно, как Ёнджо заставил его кончить в тех условиях, но Сохо отчётливо запомнил ощущение, будто воздух вокруг становится спёртым. Пахло чем-то приторным. Всё тело Сохо было охвачено страстью и он совсем перестал себя контролировать, иначе как объяснить его поступок после? Сохо аж трясло от воспоминаний о том чёртовом минете, который ему даже в кошмаре присниться не мог. В тот день Лис внутри него попросту сделал, что хочет, и, разумеется, не спросил на это разрешения. На самом деле, это был не первый раз, когда подобное ощущение удушающе сладкого воздуха вокруг коснулось Сохо, но в те несколько прошлых раз с его девушками оно не было столь сильным. И ещё одна подозрительная вещь — реакция Ёнджо. То, с каким внезапным спокойствием он произнёс своё «всё понятно», как будто лисья натура Сохо была чем-то само собой разумеющимся. Конечно, Хванун недавно признался Гонхи, что рассказал о Лисах своим друзьям, после чего Гонхи позвонил и попросил Сохо быть осторожным. Но ведь никто Ёнджо не информировал о том, что именно Сохо — Лис. Складывалось ощущение, что Ёнджо теперь обо всём знает. И поздно быть осторожным. Больше всего бесило то, насколько Сохо было хорошо в тот раз. Какие-то положительные эмоции и Ёнджо никогда не вязались между собой в голове Сохо, но как всё так обернулось? Верхом абсурда стало то, что ни один из трёх парней, притащивших Сохо к Ёнджо, ничего не помнил об этом уже буквально на следующий день, когда Сохо всё же решился к ним подойти, случайно увидев в коридоре. — О чём ты, парень? Я тебя впервые вижу, — сказал один. — Чего? — скривился второй, глядя на Сохо как на полного идиота. — Я с Ёнджо уже как пару месяцев не пересекался, — чересчур уверенно для блефа бросил третий, и Сохо ясно осознал, что тот голос Ёнджо, который заставлял творить его всякую дичь, мог заставлять что-то сделать и других.***
Наткнувшись взглядом на Ёнджо среди других студентов на первом этаже перед обедом, Сохо резко затормозил. Не хотелось попадаться тому на глаза. Слишком много вещей нужно было обдумать, хотя и толку никакого не было: не клеилось. Совсем ничего не хотело собираться в единую картину. Стоило ли ещё упоминать, насколько нелогичен сам по себе был поступок Ёнджо при всём его отношении к Сохо, да и никто с парнями его раньше никогда не видел. — Чего притащился? — спросил Гонхи у Сохо, когда тот наведался в спортзал. — Хочу мяч в кольцо покидать. Можно? — устало выдавил Сохо, чувствуя, как ему необходимо выбить из себя всю дурь. Возможно, он стал так сильно загоняться, потому что Ёнджо вёл себя крайне подозрительно и уже не тянул на обычного хулигана, желающего подраться в свободное от учёбы время. — Да пожалуйста, всё равно все уже ушли. Можешь в моём шкафчике взять мою запасную форму, — разрешил Гонхи. — Спасибо, — отозвался Сохо и пошёл переодеваться. В раздевалке он шлёпнул себя ладонью по лицу. Не помогло ни капли. Сохо побегал вместе с Гонхи, несколько раз получил мячом по макушке, а всё из-за того, что порой мяч исчезал с поля его зрения — настолько Сохо уходил в свои мысли. Он не знал, что будет дальше. Честно говоря, Сохо не особо боялся того, что Ёнджо сольёт видео с того раза. Уже стало плевать. Его куда сильнее беспокоил сам Ёнджо. — Сядь, а. Отдохни, — сказал Гонхи, и Сохо рухнул возле стены, тяжело дыша. Он носился до седьмого пота и уже был совсем без сил. Может, не стоило так много думать обо всём этом. Конечно, нетипичная вышла ситуация, но кто говорил о том, что жизнь всегда была размеренной. Нет же? — Долго избегаться меня будешь? — услышал Сохо и медленно поднял взгляд на того, кто перед ним выстроился в максимально уверенной позе с руками в карманах штанов и крутой спортивной куртке. Внутри Сохо зажгло. Не слишком сильно, но вполне ощутимо. «Ну что ты припёрся…» — подумал он, краем глаза замечая, как Ёнджо садится рядом с ним возле стены на корточки и, достав телефон, начинает в нём шариться. — Вообще-то я пришёл увидеться с Гонхи, — вдруг произнёс Ёнджо, и Сохо, медленно повернувшись, окинул его тяжёлым взглядом. — В самом деле? — язвительно бросил Сохо, не сводя взгляда с Ёнджо. Он не мог поверить. Не мог поверить, что вся та херня и правда произошла. Как же переменились эмоции из-за одного дурацкого случая. Было не столько стыдно за себя, сколько боязно из-за того, что Ёнджо ни капли от себя не отвратил своим поступком. Бежать надо бы, да поскорее и подальше, но Сохо почему-то всё ещё позволял Ёнджо подобраться к себе ближе, чем положено. — Что-то хотел? — спросил подбежавший с мячом Гонхи, и Ёнджо по-быстрому перебросился с ним парой фраз насчёт курсов японского. Он и правда за этим пришёл. Сохо встал и уж было собрался уйти в раздевалку, как его окликнул Ёнджо. — Прекращай меня избегать. Всё равно не получится. «Я это уже понял», — подумал Сохо, даже не обернувшись. Проведя ладонью по шее, он смахнул с неё новые капли пота. Вокруг воздух как будто стал сгущаться, принося за собой чрезмерно сильный сладкий запах. От него усталость навалилась на Сохо с новой силой, и он еле-еле привёл себя в порядок, чтобы пойти в общагу.***
Наутро следующего дня Сохо проснулся как обычно под мелодию будильника на телефоне, переставил будильник на десять минут позже и свалился в постель обратно. Он закрыл глаза, думая о том, что с ним явно что-то происходит. Возможно, весь этот бедлам в жизни и несомненные косяки в самочувствии намекали на приближение Лисьей болезни, Сохо точно не мог определить, но в последние дни он прямо чувствовал, как утомляемость придавливала его к кровати каждое утро, словно он и не спал вовсе. Такое с ним случалось впервые. Он думал, что, может, у него нехватка витаминов, только и всего. От той тухлой осени за окном, мозолившей глаза уже неделю, совсем не прибавлялось энергии и настроения учиться и работать. Плюс постоянные разборки с модельным агенством: то на тему побоев от Ёнджо, то на тему «похудей», то на тему «подкачайся». Сохо не видел в себе изъянов. На его взгляд, с его телом всё было в порядке. «Надо отдать тебе должное — телосложение у тебя потрясающее». Голос Ёнджо чётко прозвучал в голове Сохо как отклик на мысли на ту же тему, но после этого на Сохо вдруг нахлынули совсем иные картинки, которых он доселе не видал. Задёрнутые шторы, темень кромешная. Он лежит на кровати в незнакомой комнате, не видя пред собой ничего, кроме… Ёнджо. Виделось всё как в тумане, картинка, поломанная на куски, но собственный голос, срывающийся на стоны, тяжёлое дыхание Ёнджо слышалось так отчётливо, что Сохо понял, в чём дело. Сохо резко распахнул глаза под звук второго будильника. — О, господи… — вырвалось у него, и сердце его испуганно пропустило удар. Сон это был или его фантазия, сложно было сказать, но сам факт, что его мозг сгенерировал подобную сцену не способствовал успокоению. Они с Ёнджо же… переспали? В этом видении. Сохо сел на кровати, проведя ладонью по своему лицу и возвращая себе ощущение реальности на место, так как он попросту его потерял. Видение, несмотря на обрывочность и разорванность, было слишком чётким. Его как будто можно было… потрогать. Как будто можно было коснуться Ёнджо и впрямь ощутить его кожу под пальцами. Эта путаница в том, где реальность, а где нет, сбивала с толку Сохо, который краснел, задыхался в Лисьих флюидах, которые начали топить его, стоило учуять хотя бы намёк на секс. — Что за отстой, нет! — психанул Сохо, вскакивая с кровати и быстрым шагом направляясь в ванную. — Я не согласен с этим. Мы так не договаривались, тварь, — заявил он своей Лисьей сущности, резко хватая зубную щётку. — Мне уже достаточно было того раза. Реагируй на кого угодно и на что угодно, тварь, но не на него! Ответа не последовало, но отчего-то Сохо усмехнулся. Как будто… всё было бесполезно. Как будто всё вокруг намекало на то, что сопротивление бесполезно: нужно плыть по течению, позволить судьбе завести его в любые трущобы, протащить по всем тёмным переулкам, которые ей вздумается выбрать. Сохо просто должен поддаться. Сохо отчётливо помнил, как Ёнджо смотрел на него в последнее время. Не с ненавистью, а со всей серьёзностью, словно присматривался, словно раздумывал и пытался что-то для себя решить. Но, скорее всего, ему было даже сложнее, чем Сохо, принять то, как начали меняться их отношения после одного-единственного дурацкого поступка Ёнджо. Сохо даже стало немного жаль их обоих. Он совсем не представлял, что будет с ними дальше.***
В этой вечеринке не было ничего необычного. Обыкновенный тусич, организованный богатеньким студентом для своих друзей и их друзей, а может и каких-то рандомных знакомых. Как правило, на таких вечеринках Гонхак мог по-настоящему расслабиться, завести новых знакомых, общение с которыми тонкой струйкой было окутано лёгким или не очень чувством опьянения. А иногда даже трахнуть кого-то. И такое бывало. Но сегодня… Всё началось с того, что в универе к Гонхаку подошёл друган из группы политологов по имени Юнхо и предложил пойти к нему на вечеринку. Гонхак пару раз с ним уже тусовался, и ничего странного не было в том, что Юнхо позвал его на вечеринку, организованную, по большему счёту, просто потому что захотелось так самому Юнхо. Тот жил в большом частным доме, у него был бассейн, джакузи, огромные окна, бар, несколько свободных комнат для особо нетерпеливых или слишком бухих, короче, всё, что требовалось для организации пати на уровне. Гонхак согласился, но с сожалением сообщил Юнхо, что друзей своих не возьмёт: домашний и мягкий как паровая булочка Хванун такие мероприятия недолюбливал, а Ёнджо примерно полчаса назад сказал, что у него столько дел, что он бы их повертел на одном месте, но всю эту учёбу надо разобрать во что бы то ни стало. — Ёнджо реально такой задрот? — спросил Юнхо насмешливо. — Ты даже не представляешь насколько, — пробурчал Гонхак. — Кого ты вообще позвал? — Да как обычно, — отмахнулся Юнхо. — Свою группу, кое-кого из твоей. Может, кто-то из международников подтянется, но я не уверен, они примерно такие же задроты, как Ёнджо. — И бывшая моя будет? — хмуро поинтересовался Гонхак. — Это которая? Я всех твоих бывших не помню, знаешь ли. Возможно и будет. Да брось! Может, кого подцепишь из подруг моих одногруппников. А она там себе хахаля тоже найдёт, первый раз такой расклад, что ли? Вообще не парься. — Да мне насрать в целом, — обрубил Гонхак. — Главное, чтоб побольше людей было и я не пересекался с теми, кого не хочу видеть. Мы не так давно расстались, не особо приятно было, короче. — Говорю же, не волнуйся об этом, — убедительно настаивал Юнхо. — Я много кого позвал. Ещё младшего с факультета психологии, хочу с ним пообщаться, занятный малый. — Да зови кого хочешь, только побольше. Если что-то притащить надо, скажи заранее. — Ничего не нужно. Гонхак тогда мимо ушей пропустил информацию про младшего с факультета психологии, и как же он был удивлён, когда среди толпы разодетых, если не сказать опасно раздетых девиц и модных парней он увидел Сон Дончжу. Тот настолько не вписывался в окружающую обстановку, что Гонхаку стало его даже немного жаль. Естественно, на улицу выходили только покурить и посидеть возле бассейна в куртках, потому что на улице было слишком холодно, вот Дончжу и устроился где-то на краю диванчика с чужими и незнакомыми ему людьми. Сам Гонхак сидел очень далеко от него на высоком барном стуле и, облокотившись на столешницу, пытался общаться с особой, которая к нему настойчиво клеилась. — Ты тяжело переживаешь расставание с Сольхён? — спросила она, подсаживаясь чуть ближе. Гонхак на неё почти не смотрел, предпочитая наблюдать за придурком Дончжу, который притащился туда, где ему явно не место. Дончжу, держа в руках бокал со спиртным, крайне медленно пил, если не сказать, что притворялся, что пьёт. — Не упоминай это имя при мне, — недовольно бросил Гонхак, которого имя своей последней бывшей заставляло чувствовать раздражение каждый раз, когда он его слышал. Гонхак не страдал. Но расстались они со скандалом, да таким, что вспоминать лишний раз впрямь не хотелось. — Она сказала мне причину вашего расставания, — продолжала особа рядом, рука которой мягко легла на колено Гонхака. Прикосновение заставило его обернуться и взглянуть на неё. — Она испугалась, но поверь — я не такая. Гонхаку стало мерзко. Его брови нахмурились, пока он смотрел этой девушке в глаза. Желания знакомиться с ней и так не было, так последняя фраза и вовсе отвратила Гонхака от неё. Судя по всему, она — подруга его бывшей. Или одногруппница. Неважно. Если она так много знает, то это уже отстой. Не лучшее начало знакомства. Расставания Гонхака всегда заканчивались одинаково, и отчего-то он был преисполнен уверенности, что эта девушка абсолютно такая же, как и предыдущие. Да, он хотел бы найти ту, что ему подойдёт. Но вовсе не ждал такого чуда, что она придёт и скажет: «Ну привет. Это я». Гонхак молча отвернулся от неё. Она не отстранялась, но ему было плевать. Гонхак мог игнорировать очень долго, ему это не было в тягость. Он взглянул на диван, где не осталось никого, кроме Дончжу и каких-то двух девушек подле него — все остальные ушли танцевать и мельтешили перед глазами, но это вовсе не мешало наблюдениям Гонхака. Он ощутил, что что-то не так. Во-первых, Дончжу явно неплохо хлебнул алкоголя, так как даже в полутьме было видно, как горят его щёки. Во-вторых, девушки не отставали от него, подливали ему ещё спиртного, забалтывали и всячески липли к невинному первокурснику, словно он был первым парнем на районе и раскидывал конкурентов одной левой. Гонхак слышал краем уха, как девушка рядом с ним начинает нести полную чушь про его бывшую и то, как она сама ему подходит, но во все глаза наблюдал, как на колени Дончжу приземляется нога девушки, сидящей от него слева. Как она же забирает бокал у него из рук, показушно из него отпивая. Как она берёт его за подбородок мягким движением своей изящной рукой с шикарным маникюром и тянет его лицо к себе. И она уже слишком близко. Сорвавшись с места, Гонхак в считанные секунды метнулся к ним. В то же время Дончжу отвернулся, отгородился от неё рукой, всячески показывая, что не хочет этого поцелуя. Она снова притянула его, но Гонхак был уже рядом и, с силой хватая Дончжу за футболку на груди, стащил с дивана. Дончжу пошатнулся, но устоял на своих двух, становясь рядом с Гонхаком. — Выбери себе другую цель, — бросил Гонхак той девушке, что пыталась поцеловать Дончжу, а потом повернулся ко второй. — И ты тоже. Обе, недовольно фыркнув, встали с дивана и пошли ко всем танцевать. Гонхак проводил их тяжёлым взглядом, после чего повернулся к Дончжу, оглядывая с ног до головы. Абсолютно обычный парень в своей полосатой футболке, джинсовой куртке, брюках и со своим долбанным чокером с луной на шее. — Ты, блядь, чего вообще сюда припёрся, скажи? — зло выплюнул Гонхак. — Не мог «нет» сказать своему старшему? Это так трудно? — Почему я должен отказываться… ик... хён, — промямлил Дончжу. — Я хотел попробовать пообщаться с новыми людьми…. Ик! Меня никогда… ик... не звали на такие вечеринки, и мне стало любопытно… — Любопытно? Хах. А сейчас? Тебе всё ещё любопытно? Может, я зря вам помешал с той девкой? — Не-не, хён… — помотав ладонями перед лицом Гонхака, протянул Дончжу, улыбаясь странно очаровательной пьяненькой улыбкой. — Спасибо тебе большое. Я… ик... не ожидал ничего подобного даже… — Тогда послушай меня, который часто бывает на таких вечеринках. Здесь напиваться до потери сознания и трахаться в углу — это не так необычно, как тебе кажется. Мне кажется, тебе пора домой. — Нет, Гонхак-хён… Ик! Меня позвал Юнхо-хён, но я с ним ещё даже не пообщался… Вот как поболтаем, я такой «фьююююють!» — и сразу домой! — уверял Дончжу с широкой улыбкой и железной уверенностью, что так оно и будет. — Не беспокойся обо мне. Всё путём! Дончжу побрёл куда-то в толпу, оставив Гонхака стоять одного в каком-то непонятном замешательстве. Он пришёл на помощь Дончжу только потому, что ему была невыносима сама мысль, что первокурсника совращают на его глазах. Это Гонхак ещё в старшей школе успел всё попробовать, но это не означало, что он может так просто взять и позволить сожрать у себя на глазах младшего со всеми потрохами. У Гонхака не настолько совести не было, даже если Дончжу его раздражал. Гонхак неохотно вернулся на прежнее место, где на него с расспросами сразу накинулась та же приставучая незнакомка. Ему до смерти хотелось её заткнуть чем-нибудь, но под рукой совершенно ничего не было, и он, взяв её бокал, тупо вылил всё содержимое в её болтливый рот. Эта девка нереально достала. Пока она откашливалась и нарекала Гонхака всякими не новыми уже для него званиями, он думал о том, что не сможет пойти со всеми потанцевать, приставать к кому-то или даже выпить нормально. Не пойдут ли те девки за Дончжу? И где, чёрт возьми, Юнхо? Гонхак за весь вечер ни разу того не увидел. В толпе пару раз мелькнул Дончжу с бокалом и Гонхак задался вопросом, сколько тот протянет и как будет добираться до общаги, но он хотя бы был в поле зрения, в отличие от хозяина вечеринки. Спустя минут двадцать Гонхак расслабился. Девушка, сидящая рядом с ним, исчезла. Рядом оказалась какая-то парочка целующихся. Музыка была самая подходящая для того, чтоб под неё дёргаться на танцполе, но Гонхаку нравилось просто сидеть и медленно пить свой коктейль. Он вдруг осознал, что с друзьями рядом такие вечеринки проходят как-то повеселее и… поспокойнее, что ли. Гонхак чувствовал себя в своей тарелке, особенно когда рядом был Ёнджо. Странное ощущение единства с друзьями, с которыми Гонхак не сказать, что был прям сильно близок. Гонхак повернул голову. Оглядел толпу. Ещё раз оглядел. Но Дончжу так и не увидел. Решив, что тот пошёл искать Юнхо, он спокойно встал с места, допил то, что оставалось в его бокале, и отправился на поиски Дончжу. Гонхак начал понемногу чувствовать неясную тревогу. И с тех пор, как он обнаружил Дончжу на вечеринке, у него не получалось сосредоточиться на чём-то другом, поэтому только и оставалось, что приглядывать за ним потихоньку. За первой дверью никого не оказалось, за второй тоже. Гонхак прошёл вглубь дома и услышал какую-то возню за дальней дверью под невнятные реплики. Один голос звучал настойчиво, второй умоляюще и протестующе. Гонхак медленно открыл дверь, и увидел нечто, заставившее его невольно чуть отступить. Юнхо прижимал Дончжу к кровати всем телом. Одной рукой он упёрся о кровать, другой медленно, миллиметр за миллиметром, полз по груди Дончжу вниз. Дончжу, ещё пьянее чем раньше, нескладно пытался протестовать, но путался в словах и мямлил. Юнхо опустился ниже со вздохом, полным страсти, и именно это заставила Гонхака пулей влететь в комнату и содрать Юнхо с Дончжу. — Ты умом тронулся, блядь? Он же парень! — проорал ему в лицо Гонхак. Ему было плевать, услышали ли их. Намного важнее было то, насколько шокирующей для Гонхака стала развернувшаяся перед ним пару секунд назад сцена. Всё было всерьёз. Всё по-настоящему. Юнхо домогался Дончжу, и это происходило вот только что на глазах Гонхака. — Ты не понимаешь… Я… его хочу, — вдруг выдал Юнхо, и у Гонхака лицо исказилось в гримасе гнева. — Протрезвей сначала, потом будешь уже решать, показалось тебе или что, — взбешенно прошипел Гонхак, тряся Юнхо за плечи. — Тебе всегда нравились девушки, кому как ни нам с тобой это знать, так какого хуя ты тут закатил этот спектакль? Пошёл вон отсюда, Юнхо! — Это мой дом… — тихо пролепетал Юнхо, но звучал крайне неубедительно на фоне трясущегося от ярости Гонхака. — Мне насрать, я тебе говорю, заправил свой хуй в штаны и отправился вон из этой комнаты. Я заберу Дончжу и через пять минут нас тут не будет, уёбок, просто свали, пока я тебя прямо здесь не отпиздил. Юнхо, опустив голову, поднял руки в примирительном жесте и, когда Гонхак отпустил его плечи, сразу же развернулся и вышел из комнаты. Внутри Гонхака всё клокотало. Да что, бля, происходит? Отчего-то казалось, что два домогательства за вечер для Дончжу — это как-то многовато. Гонхак взглянул на валяющегося на кровати потрёпанного Дончжу и, поставив одно колено на мягкое одеяло, приблизился к парню, практически отвернувшегося от него и совсем не двигающегося. — Дончжу, ты там в порядке? — осторожно спросил Гонхак, ещё немного приблизившись к нему и уже почти заглянув ему в лицо, но Дончжу вдруг медленно стал поворачиваться. Он окинул Гонхака взглядом, полным сонливости и усталости, и неожиданно Гонхак ощутил дрожь и неестественную тягу. Тягу к Дончжу. — Хён… Ты второй раз меня спасаешь… — кое-как промямлил Дончжу, аккуратно касаясь правой ладонью руки Гонхака. — Я уж подумал, что мне не выкрутиться из этой ситуации… Гонхак не отвечал. Он как зачарованный смотрел на пьяного Дончжу, который тяжело дышал через приоткрытые губы. Его растрёпанные волосы, помятая футболка, джинсовая куртка нараспашку, которая съехала с плеча — всё это непонятным образом заставляло Гонхака… да просто заткнуться. Воздух вокруг казался горячим и сладковатым, забираясь Гонхаку в ноздри, в приоткрытый рот, касаясь кончика языка, обдавая сладостью рецепторы вкуса. Этот воздух и аромат в нём проникал в рукава и за воротник, едва заметно опаляя кожу, и даже проскользал к нему в штаны. Так, стоп. — Дончжу, нам пора идти, — усилием воли заставляя себя отбросить резкое наваждение, произнёс Гонхак, отстраняясь и садясь на край кровати. Дончжу кое-как поднялся, садясь на кровати, под взглядом Гонхака одёрнул футболку, небрежным движением взлохматил волосы и провёл по ним пятернёй, словно это как-то могло заменить ему расчёску, после чего едва заметно коснулся кончиками пальцев шеи, не обнаружив там чокера. Глаза Дончжу распахнулись. Он словно резко протрезвел, настолько чётко он спросил: — Гонхак-хён, ты, случаем, не видишь мой чокер? Ну, он чёрный, с луной. — Я видел его на тебе в гостиной, — с подозрением глядя на Дончжу, проговорил Гонхак, и вдруг понял, что это только для него, наверное, всего лишь чокер. Дончжу судорожно стал рыскать взглядом по кровати, вскочил, стал осматривать пол комнаты. — Хён, ты можешь помочь его найти? Прошу тебя, он мне очень нужен… — дрожащим голосом сказал Дончжу, метавшись по комнате, чуть ли не бегая по ней. — Давай включим тут свет и поищем. — Нет! Не включай, — неожиданно запротестовал Дончжу. — В смысле? Как мы тогда найдём твою вещь? — недовольным тоном спросил Гонхак, и Дончжу понял, что не время спорить с хёном, разрешив ему включить свет. Стоило свету загореться, как Дончжу вдруг отбросило в угол комнаты, где он в приступе неописуемой паники осел на пол и уже ничего не искал. — Ты мне одному предлагаешь твою хрень искать? — спросил Гонхак, но уже беззлобно. Было трудно злиться на человека, который за считанные секунды из вполне себе спокойного превратился в паникующего. — Прости, я сейчас… — задыхаясь, произнёс Дончжу, пряча лицо в коленях. Впрочем, Гонхак особо не ждал почему-то от него помощи. Может, потому что он был уверен в том, что быстро найдёт искомое. Так и скучилось. Чокер валялся под кроватью. Наверное, он расстегнулся, когда Дончжу вошёл в комнату, и кто-то из них — Дончжу или Юнхо — случайно запнул чокер под кровать. Немудрено. — Я нашёл его, — сказал Гонхак, подойдя к Дончжу и протягивая ему чокер, вкладывая его в протянутую руку. — Держи. Я только не понял, чего ты так носиться стал из-за него. Всего лишь какая-то безделушка. — Гонхак-хён, — уже немного успокоившись, отозвался Дончжу. — Если б я мог тебе объяснить, почему я так себя веду из-за такой, как ты выразился, безделушки, я бы ответил. Но, к сожалению, я и сам не знаю ответа. — Ясно, — пожал плечами Гонхак. — Сам наденешь, или тебе как даме сердца надо помочь, встать позади и… — Я сам, спасибо, — резко оборвал его Дончжу, ловко заведя руки назад и за секунду застегнув чокер у себя на шее. — Для меня это действие привычно как чистка зубов. Так что я и сам способен справиться. Но спасибо за предложение. — Ладно, тогда пошли отсюда. Нам уже пора, — сказал Гонхак, и они оба направились к выходу под громкую музыку, мимо всех присутствующих, кому был их уход глубоко безразличен. На улице выяснилось, что Дончжу особо-то и не протрезвел, хотя казалось, что паника от временной потери его вещицы должна была достаточно сильно его встряхнуть. В итоге Гонхак почти тащил Дончжу на себе до остановки. — Что-то я передумал сажать тебя на автобус. Ты же, лох пьяный, потеряешься где-нибудь, — проворчал Гонхак, отходя от остановки вместе с повисшим у него на плече Дончжу, ноги которого подводили и путались, и на ходу вызывая такси. — Через пять минут приедет машина, подождём немного. Дончжу что-то невнятно пробурчал, сползая с плеч Гонхака, и тот, резко и быстро развернувшись, подхватил того за плечи. Дончжу рухнул прямо на Гонхака, прижавшись щекой к его груди и уже намереваясь поползти вниз и прилечь на асфальте, но Гонхак вовремя дёрнул его вверх. — Стой прямо, — угрюмо произнёс Гонхак, явно недовольный тем, как тело другого парня повисло на нём. Дончжу устроил подбородок у него на плече и тяжело дышал. Ему было плоховато от выпитого и он, казалось, вскоре снова мог упасть, если его не придержать. Так думалось Гонхаку. Вдруг Дончжу поднял руки и обвил ими шею Гонхака, чуть потеревшись щекой о его плечо. — Можно я так постою? — залепил он, и Гонхак ощутил дичайший приступ ненависти к получившейся в итоге ситуации. — В нос получить захотелось? — прошипел он, но Дончжу только крепче сжал руки за его шеей. — Хён… — выдохнул он, снова кладя подбородок на плечо Гонхака и чуть ли не шепча ему на ухо. — У тебя такое сильное тело. Гонхак уже чувствовал, как ярость набирает обороты. Он был готов проиграть жизнь назад, и если б у него была такая возможность, он бы, на хрен, не стал спасать этого пидрилу. Спас на свою голову, подумал он. Вот я какой молодец, подумал он. — Хён… Я так… тебе завидую, — закончил свою речь Дончжу, носом вдыхая запах одежды Гонхака. А у того тем временем ярость сменилась на недоумение. — Не понял… Завидуешь? Чему? — спросил Гонхак, так и позволяя Дончжу виснуть на нём, прижиматься грудью и чувствовать, насколько его тело на самом деле сильное. — Сколько бы я ни занимался спортом, что бы я ни предпринимал, исход всегда один. Я не становлюсь сильнее. Не то, чтобы это играло огромную роль в целом… — Дончжу тяжело вздохнул. — Но то, что я всегда слабее всех, даже своего брата… Это так… Бесит. Гонхак промолчал. Ему было нечего сказать на столь неожиданное признание. Внезапно, но алкоголь действительно развязал Дончжу язык, раз он начал рассказывать о подобном переживании. — Можешь обнять меня, хён? Совсем ненадолго, — сказал Дончжу так, что Гонхаку вдруг стало его впрямь жаль. И он подумал, что ничего такого, если он обнимет его разок. Медленно обвивая руками тело Дончжу, Гонхак думал, что он и сам выпил лишнего, наверное, раз позволяет себе сделать то, что раньше и под дулом пистолета вряд ли смог себе позволить. А воздух вокруг сделался каким-то спёртым. Холод позднего вечера неожиданно расступился, позволяя горячему и будто вибрирующему воздуху сгущаться вокруг Гонхака. Тихое дыхание Дончжу за ухом вдруг сделалось чересчур громким. Оно было таким протяжным и сладким, таким раскалённым на шее… — Бля, — выругался Гонхак, неожиданно оттолкнув Дончжу, но в ту же секунду понимая, какую ошибку он совершил: пьяный Дончжу уже подскользнулся на ровном месте и собрался упасть, но руки Гонхака в самый последний момент обхватили всё его тело. Гонхак прижал Дончжу к себе, но тот странно выгнулся, будто очень хотел упасть, и взору Гонхака предстала его шея. Такая изящная шея с натянувшейся на ней чёрной замшевой тканью чокера. Луна на нём блеснула от света фонаря и Гонхак невольно сглотнул, ощущая сухость в горле. Дончжу стал потихоньку выпрямляться. Его прикрытые глаза и алые, словно Дончжу успел их покусать, губы приковали взгляд Гонхака похлеще шеи, и это начинало его реально раздражать, поэтому он грубо взял Дончжу за затылок и уткнул его лицо себе в плечо. Ждать такси не было никакого терпения. Пять минут показались Гонхаку целым часом. Наконец-то машина подъехала. Гонхак сел с засыпающим Дончжу в такси, усадив его с одной стороны, а сам сел с другой. Ему больше не хотелось контактировать с этим пьяным придурком, но он заставил того дать телефон, чтобы позвонить Сохо и попросить его отвести Дончжу в его комнату по приезду. Всю дорогу до общежития Дончжу Гонхак пялился в окно, хотя ему обычно это занятие казалось страх каким скучным. По приезду он вышел, молча махнул рукой ёжавшемуся на холоде в тонкой куртке Сохо и, открыв младшему дверь, дал Дончжу выползти из машины, после чего просто уехал без единого слова. Гонхака одолевали странные чувства. Он не понимал, как так Дончжу умудрился испортить ему сегодня всё веселье. Не знал, стоило ли этого Дончжу защищать, когда Гонхак сам же постоянно говорил, что младший педик. Гонхак думал о нём весь сегодняшний вечер и был сыт им по горло. По самое не хочу.