You can only feel it

— Это может означать что угодно, — Катарина вздохнула, поправляя белую шапку, чтобы та хорошо закрывала ей уши. — И я говорила тебе это уже… — Миллион раз, да. Но ты всё еще не понимаешь. Они шли домой после тяжелого рабочего дня — Катарина, несмотря на то, что совсем не желала беспокоить друга, попросила Рагнора помочь ей с пациентами в больнице. Девушка физически не успевала залечивать магией те тяжелые раны, что нашли у нескольких больных. Рагнор никогда не отказывал ей в подобных просьбах, тем более, что важных дел на ближайшие дни у него не наблюдалось. Он и Магнус всё не понимали, как ей хватает сил трудиться не покладая рук каждый божий день ради того, чтобы спасать примитивных. Она определённо была героем. И в первую очередь это признавали ее друзья. — Катарина, это… нечто особенное. Это… — Если ты так уверен в своей правоте, почему ты ещё здесь? — девушка хмурилась. Уже который год она не могла уловить хода мыслей своего друга. — Почему не сверяешь метки рядом с ним? Почему твои речи выслушиваю я, а не этот твой Рафаэль Сантьяго? Зеленая кожа Рагнора позеленела ещё сильнее на щеках. Это вполне можно было списать на погоду — в Нью-Йорке шёл снег, а температура достаточно сильно упала, чтобы жители города лучше кутались в тёплые шарфы и сильнее натягивали теплые шапки. Рагнор молчал. Он знал, что Катарина являлась одной из самых умных и рассудительных его подруг. По определению ему следовало бы слушать ее. Но в этой конкретной ситуации было что-то, что нельзя просто так понять. Что нельзя объяснить словами. Катарина осознала, что не дождётся ответа на свой вопрос, поэтому прервала затянувшееся молчание: — То есть ты хочешь сказать, что постоянно обмениваешься с ним письмами, раз в месяц созваниваешься с ним по телефону, думаешь о метке на запястье каждый день… — Не каждый день! — Каждый. Не перебивай, — рявкнула она, легко толкнув Рагнора плечом. — О чем это я… Ах да, ты делаешь все эти вещи, но до сих пор не уверен в том, твой ли это соулмейт? Скажи мне честно, Рагнор Фелл, ты пытаешься обмануть меня или себя? Поэтому ты уже столько лет разъезжаешь по миру и оказываешься в Нью-Йорке раз в пятнадцать лет? Рагнор с легкой раздражённостью закатил глаза. Именно за эти речи он так любил девушку и так ненавидел одновременно. — Но всё же… — начал было Рагнор, понимая, что путается во всей ситуации ещё больше, не в силах сказать чего-то другого. — Ты ведь говорила, что эта фраза может означать что угодно. «Мне шестнадцать». Эта фраза могла быть сказана по поводу фотографии. «Мне шестнадцать. Это фото сделано в таком-то году. Хэй, а как тебя зовут?». Или это может быть насчёт апельсинов. «Мне шестнадцать. Только не говорите, что это все апельсины, которые у вас остались, мне нужно именно шестнадцать». Катарина смотрела на друга как на сумасшедшего. Возможно, от части это было и так. Пока Рагнор вёл свою наполненную невероятным смыслом тираду, они успели дойти до дома Катарины. Их наконец то ждал горячий чай и тёплое одеяло с фильмами. В тайне от Магнуса они иногда собирались вдвоём, чтобы пересмотреть «Унесенные ветром». По необъяснимым причинам, Магнус не любил этот фильм. Хотя возможно он просто не любил что-либо пересматривать… В любом случае, Рагнор и Катарина старались держать их посиделки в секрете. — Знаешь, я не часто это говорю, но… — Катарина остановилась, вытаскивая ключ из кармана куртки. Снег, кружась в воздухе, крупными хлопьями падал на землю. Стояла атмосфера настоящей зимы, девушку радовало это больше, чем что-либо еще. — На самом деле, ты такой болван. Она одним быстрым движением натянула шапку Фелла ему на лицо. Но ругани как всегда не было. Был только дружный и заразительный смех.

***

— И все же я не могу понять. На кухне пахло травяным чаем. Переодевшись после рабочего дня, они спокойно сидели на кухне, наконец давая себе законный отдых. Они должны были скорее восстановить силы, чтобы так же работать и завтра — больных все ещё оставалось катастрофически много. Рагнор ловил себя на мысли, что стало бы с Катариной, если бы он оказался слишком занят для помощи? Девушка никогда не жалела себя и своих сил, временами забывая даже поесть, когда она слишком погружена в работу. В этот раз Рагнор вовремя оказался рядом, перекидывая половину дел Катарины на себя. Честно признать, он был рад поводить время с девушкой, заниматься подобными благими делами. Он также был рад и снова посетить Нью-Йорк. — Почему ты просто не расскажешь ему все свои догадки о вашей связи? То есть, да, я говорила тебе все эти предположения, которые ты полчаса назад эмоционально… Нет, не эмоционально, скорее как душевно больной человек высказал на улице. — Рагнор открыл было рот, чтобы возразить, но Катарина жестом заставила его слушать дальше. — Но я говорила тебе все это до встречи с ним и в то время, пока ему было не восемнадцать лет. Сколько ему сейчас? — Сорок три… Рагнор задумчиво держал кружку в руках. Чай приятно обжигал его руки через белый фарфор, после холодной улицы это было чудесным ощущением. Специально замолчав, Катарина давала ему время объективно подумать над проблемой. В который раз Рагнор понимал, за что любит ее. Именно за такие пощёчины. Ведь иногда мага заносило совершенно не в те размышления, которым стоило бы придавать значение. В такие моменты он отдаленно напоминал вечно эмоционального Магнуса. Сказать, что он не любил эту черту в себе, означает ничего не сказать. Успокаивало лишь то, что подобная перемена настроений случалась с ним крайне редко. И то только наедине с действительно близкими ему людьми. — И что ты скажешь теперь? — все же спросила Катарина. — Скажу, что нам пора бы уже смотреть фильм. Не хочу затягивать это до слишком позднего вечера. Девушка разочарованно вздохнула.

***

Они дошли уже до половины фильма, когда телефон Рагнора зазвонил. Игнорируя вопросительные взгляды Катарины (они были насквозь пропитаны усмешкой и ликованием, ведь девушка успела заметить имя «Рафаэль» на маленьком экране), Рагнор откинул в сторону плед и пошёл в другую комнату отвечать на звонок. — Ты просто не представляешь, что в этот раз учинил Магнус Бейн, — послышалось с конца трубки. Такой знакомый оживлённый голос. Признаться, Рагнор временами скучал по этому голосу слишком сильно, но боялся начать докучать своему другу, если начнёт звонить часто. — Не уверен, что удивлюсь. Магнус ведь просто ходячее олицетворение ошибок и глупых выходок. Смех Рафаэля. Если бы Рагнор только знал, как сложно было в реальной жизни у других людей вызвать искренний смех самого серьезного и непроницаемого вампира Нью-Йорка. Он мог бы гордиться собой тогда. Но для него это было почти что в порядке вещей. Пусть он все же считал этот смех своим подарком. — Это уж точно, сплошные ошибки и неудачные глупые выходки… Кстати говоря, прости, если звоню поздно. Время в Калифорнии вроде бы не слишком позднее, отличается от Нью-Йорка часа на три… На пару мгновений Рагнор помедлил. Он не совсем был уверен в своих действиях, но это должно было быть правильным. Из-за двери он увидел высовывающуюся голову Катарины с хитрой улыбкой. Маг не смог подавить желание закатить глаза. — Слушай, на самом деле, я сейчас в Нью-Йорке… Помогаю Катарине кое-какое время. У неё сейчас просто невероятный завал в больнице, и, в общем то… Ответ Рафаэля не заставил долго ждать. В голосе слышалась странная неуверенность, которая от чего-то заставила сердце Рагнора пропустить громкий удар. — Ты правда в Нью-Йорке?.. Это же замечательно… — Мы могли бы встретиться на днях, — перебил Рагнор, внутренне проклиная самого себя. — Я могу навестить тебя. Ты ведь до сих пор в отеле Дюморт? —Да, я… Да. Да, давай. Тогда я расскажу тебе про Магнуса при встрече… Ты просто обязан услышать эту историю. Это нечто, такого его провала я ещё долго не забуду. Что ж, тогда… До встречи? Рагнор забыл, как дышать, но тут же поймал на себе взгляд Катарины, призывающий быстрее ответить, и словно очнулся. — Конечно, до встречи, — сказал он, казалось, мягче, чем хотелось. Он положил трубку и тут же был заключён в объятия Катарины. —Ты смог! Если честно, я горжусь тобой. Сегодня ты у нас большой молодец. — Я не понимаю… — вместо счастья, которое должно было переполнять Рагнора изнутри, маг почему-то думал о другом. Конечно же он не чувствовал эйфории, скорая встреча внушала ему страх. Хоть и не такой сильный, какой был прежде. Не такой, как до звонка. — Все, что происходит, это… Это нельзя увидеть. Так чертовски странно… Это можно только почувствовать. Катарина продолжала подбадривать друга, скрытая тот факт, что ещё пару лет назад поспорила с Магнусом на то, что Рагнор и Рафаэль соулмейты. Уже совсем скоро Катарину ждали ее заслуженные двадцать долларов.