Леденец с бритвой

Лето 2017 года — первый альбом написан, даже снят клип, и Роман отмечает полноценное начало новой карьеры — теперь он музыкант. Приятное чувство — наконец-то он обзаводится собственной слушающей аудиторией и его талант начинают ценить по достоинству, собственно, этим он своим друганам уже все уши прожужжал, поэтому сейчас, сидя на фудкорте во время поездки в Питер, они болтали совсем о другом, а точнее — куда поехать и что глянуть. Худяков был здесь впервые, хотелось черпануть атмосферы вечно спокойного и хмурого города как можно глубже, но и посетить достопримечательности — тоже, в конце-концов такие вещи как Петергоф или Эрмитаж — это нечто воистину обязательное, если ты впервые приехал в Питер. Красиво, захватывающе, запоминается на всю жизнь, не зря их десятилетиями строили на императорскую утеху. Обсуждают они это достаточно увлеченно, как и, в последующем, вопрос жилья, и необходимость съезжать с текущего хостела, но это не мешает Роману своевременно отлучиться, когда выпитая газировка попросилась наружу. Возвращаясь — все бы ничего, но Худяков уловил неуловимо-приятный аромат какого-то чая, что заставило его застыть на месте, принюхиваясь. Все мысли о дальнейших передвижениях по городу как-то испарились, как и желание возвращаться к друзьям — повернувшись за ароматом словно флюгер по ветру Роман медленно пошел по нему, принюхиваясь задумчиво, останавливаясь на эскалаторе, встав за высоким незнакомцем, продолжая старательно фильтровать воздух носом, понимая, что тонкий аромат исходил от этого загадочного парня. Никогда еще его так не увлекал запах, и не то чтобы Худяков увлекался чаями, но как же вкусно веяло этим сладковатым молочным ароматом… Когда-то он пробовал подобный чай, но сейчас никак не мог вспомнить его названия, и очень хотел поинтересоваться у впередистоящего, но никак не мог придумать, как начать диалог. Неловкая, конечно, получалась ситуация — доебаться до человека за запах чая, но шило в жопе из-за которого он сейчас и поимел свой успех упрямо подсказывало, что доебаться более чем нужно — словно судьба, тихо постукивающая в окошко, зовущая за собой. Собравшись с мыслями к концу эскалатора Худяков тихо вздохнул, предвкушая неловкость. — Эй, Дим, — все еще следуя за парнем он хватает его ха плечо несильно, вынуждая обернуться — на чужом лице читалось удивление смешанное с раздражением, взгляд привлекли красивого цвета глаза, сейчас смотревшие с легкой злостью. Худяков замялся, но плеча чужого не отпустил, повисает неловкое молчание. — Блять, — тихо выдает Роман, перекашивая ебало наигранной театральщиной. Незнакомец кривит лицо. — Обознался, — день у парня явно не задался, но Худякова это не останавливает. Не отпуская, чтобы тот не ушел, Роман строит максимально жалостливое выражение лица. — Слушай, ты ведь местный? Прости что доебываю, я просто потерялся, — интонация такая, словно он извиняется. Незнакомец стряхивает с себя чужую руку, недовольно поводя плечами, щурится, склонив голову, словно размышляя. Худяков давно не чувствовал себя настолько неловко, и это даже скрадывает ощущение «судьбоносности» происходящего, заставляя ощущать происходящую идиотию еще острее. — Я к этому какое ебаное отношение имею? Пойди на пункт охраны, поищи своего Диму по камерам, у меня свои дела, — резонно возражает парень, переводя недовольный взгляд на остановившегося рядом охранника, излишне довольно улыбающегося. — Ну уж нет, у нас так людей не ищут, это не моя забота, — жмет плечами ЧОПовец, — Что ты такой грубый? Помог бы человеку. У тебя работа завиднее моей, весь день отдыхаешь, так займись делом, — звучит насмешливо, незнакомец недовольно сжимает челюсти, после — глядит на Рому, состроившего вид благолепного идиота. — Пойдем, особо одаренный, — рычит тихо парень, недовольно запихивая руки в карманы кофты, уверенно вышагивая куда шел — Худяков пошел следом, продолжая принюхиваться. Запах вкусный, но где-то был подвох. Остановившись в служебном коридоре парень нависает над Романом хмуро, глядя все с тем же непередаваемым раздражением, словно Худяков был очередным надоедливым и тупым клиентом. — Ты нахуй до меня доебался, — говорится тихо, четко, звонко, — У тебя телефона нет? С интернетом проблемы? А может — с головой? — взгляд заставляет испытывать некоторый стыд, вытягивала только природная наглость, — Ты, блять, особо одаренный? — Ну вообще у меня и правда телефон сел, — Роман виновато отводит взгляд, — Прости что потревожил, ты и правда со спины похож на моего друга. Он тоже не местный, но хотя бы с рабочим планшетом. Парень тихо вздыхает, склонив голову в сторону. Выражение на лице сменяется на более терпеливое — возможно стало стыдно за свою беспричинную со стороны агрессию. — Как тебя зовут, гений? — спрашивает он устало, словно вынужденно. Худяков поднимает преисполненный надеждой взгляд — возможно, он даже все это делал не зря. — Роман. Тебя? Чужое лицо на мгновение приобретает задумчивое выражение. — Валентин, — произносится с сомнительной улыбкой, Худяков тянет руку чтобы пожать, Валентин протягивает в ответ. Рукопожатие выходит достаточно крепкое, Роман невольно задумался о чужой принадлежности, — Значит так, Рома. Сейчас я предоставлю тебе поразительную возможность подзарядить телефон, ты связываешься со своим Димой и валишь отсюда на все четыре, договорились? Рома улыбается, кивая, Валентин отстраняется, разворачивается и идет дальше, после заводя в небольшую, но довольно уютную каморку, пропахшую черным чаем. В первую очередь указав в сторону розеток над небольшим раскладным диваном — в одной из них уже торчала зарядка — Валентин, закрыв за ними дверь, сел в компьютерное кресло, ища что-то в браузере. Худяков строит на лице благодарность, неуверенно присаживается на диван, начинает показушно копошиться в своем рюкзаке, и с каждой новой минутой этого копошения лицо Валентина, который наблюдал за этим со второй минуты перебирания шмотья, становилось все мрачнее. Наигранно-нервно глянув на парня Роман принялся шариться по карманам в десятый раз, якобы не находя мобилу. — А мозги ты свои не потерял? — спрашивает Валентин недовольно, глядя на чужое напряженное лицо, тяжко вздыхая. Рома строит беспомощную морду, словно пытаясь невербально пожаловаться на собственную идиотию. — Наверное в туалете выронил. Или по пути. Сейчас сбегаю, — Худяков подрывается с места, соображая, как по пути отрубит звонилку, и куда ее спрячет. Валентин хмурится, глядя на собеседника с недоверием. — А по пути обратно не потеряешься? Может, возьмешь рюкзак? А то мало ли, встретишь там своего Диму, и не понадобится больше напрягать ни в чем неповинных людей, — предлагает Валентин, и Рома едва удерживается от того чтобы поморщиться, снова строит беспомощное выражение лица, оборачиваясь, глядя с мольбой. — Пожалуйста, — Худяков сводит брови домиком, — У меня реально в этом городе больше никого нет. Да и…- он отворачивается, нахмурившись. Валентин вопросительно склоняет голову. — Что? — Не знаю. Наверное Димон уже свалил. Ни в чем не уверен, сейчас вернусь, — Рома уходит из каморки. Написав друзьям в общий чат о том, что временно сьебет с радаров, объяснив это тем, что неожиданно встретил старого знакомого, попросил позаботиться об остатке своего шмотья что было в хостеле — одежда в основном, да всякая мелочь, что легко можно купить в любом магазине — он отключает мобилку, старательно прячет в глубины наплечной сумки, и еще минут десять шароебится по магазинчикам, отсчитывая для себя время, которое могло бы уйти на поиски, ощущая какой-то приятный душевный трепет. Очевидно — Худяков сейчас ввязывался в какую-то абсолютно ебанутую авантюру, ради чего — непонятно, но шило в жопе было всем довольно, а значит и ему волноваться было не за что, к тому же друзья предупреждены, а значит и дергать его почем зря никто не будет. Странно это, конечно, даже он со своей экстравертностью еще никогда не заходил настолько далеко чтобы просто взять и повеситься на незнакомца балластом, но искренне надеялся, что все это не просто так. Очевидно — он заходил так далеко уже отнюдь не из-за вкусного запаха чая, но последнее, кстати, узнать все еще хотел. Надо будет спросить. Натянув на ебальник самое расстроенное выражение которое только мог состроить Худяков с божьей помощью возвращается, закрывая за собой дверь тихо вздыхает, виновато склонив голову. Валентин смотрит на него тяжко, вздыхая в ответ. В воздухе висит невысказанное «дебил», точнее, в чужом взгляде это читается прямо-таки крупными буквами, и Худякову почти стыдно, но этот стыд сменяется гордостью за свои невьебенные актерские навыки — ему поверили, а это главное. Валентин поднимается из-за компьютера, открывает второй браузер, показывает на кресло. — Вперед. Вк, фейсбук, инста, что угодно, — Рома под чужим пристально-тяжелым взглядом садится за комп, находит вк, забивает свой номер телефона, а затем, замерев над паролем, словно ловит смертельный затуп, задумчиво глядя на экран. На плечо опускается чужая ладонь, Валентин смотрит на него так, словно Худяков только что наклеил себе на лоб диагноз умственной остсталости. Напрягшись, поджав губы, Роман два раза вводит умышленно неверный пароль, строит на лице растерянность, отворачивается, глядя в сторону с наигранной паникой. Валентин улыбается с иронией, тихо, горько усмехнувшись, хлопает по плечу, после чего трет переносицу, состроив усталое выражение лица. Задумчиво глянув на неподписанные тетради лежащие на столе Роман задумался. — Ты, блять, просто кладезь, — выдает Валентин после недолгого молчания, после чего жестом сгоняет из-за компа и садится сам, — Как там твоего Диму зовут? Сам найду. Худяков вспоминает самые распространенные фамилии. Называет наобум первую попавшуюся. — Еще критерии поиска? Возраст? Город? Аватарку ведь его ты знаешь, — Валентин смотрит на него терпеливо, и Рома снова кривит лицо неловкостью. — У него не указано ничего, кроме даты. Собеседник пугающе улыбается, вздернув брови. — Твоих сраных Дим тут тысячи. Сядешь искать, рыба золотая? Худяков хмурится, вздыхает, устало кивает и садится, обратно, начиная проматывать длиннющий список Дмитриев, задумчиво рассматривая аватарки профилей, размышляя. Валентин, мрачно наблюдая за этим, ловит просветление. — Найди свой профиль, глянь через друзей. Так всяко будет быстрее, — выдает он через минуту пустого скролла списка, и Рома оживляется, тянется к клаве, но тут же снова строит кислую морду. — Что не так? — парень хмурится в ответ, Худяков неприятно улыбается, глядя на него устало. — У меня закрытый профиль. В друзья я твою страничку добавить, как ты уже понял, не могу. Валентин закрывает лицо руками, тихо вздыхая, и на пару секунд Роме даже самому становится за себя стыдно, но это быстро проходит, — Зато я могу поискать тех, кто знает Диму, и выйти на него через них. Услышав это Валентин приободряется, даже немного улыбается, словно уверовав в то, что собеседник не такой уж и дебил, кивнув, словно соглашаясь с чужой мыслью, берет с небольшого соседнего столика крупную кружку. — Чай будешь? Рома задумчиво глядит на собеседника, подперев голову рукой. — Буду. Какой? — Да обычный, черный. С ароматизатором ягод. Короче, сейчас вернусь, — отмахивается Валентин, после чего уходит, оставляя Худякова наедине со своими мыслями. Принюхиваясь, Роман думает о том, что черный чай, которым пропахла вся комната, и близко не напоминает тот нежный терпко-молочный аромат, который так его увлек. Голову посещают странные мысли, логическая цепь еще не выстроена, но собственные соображения кажутся достаточно разумными. К моменту когда парень возвращается с двумя кружками чая и миской, в которой лежал разломленный пополам пряник, Худяков снова строит из себя кулхацкера. — Нашел что-нибудь? — отпивая чай Валентин склоняется над экраном, выглядя уже куда менее раздраженным — скорее как терпеливый родитель. Роман виновато отворачивается, парень вздыхает тяжко, снова отхлебывает чай, приобнимая себя рукой за грудь, словно в попытках скрестить руки, только с учетом что вторая была занята. — Только не упрекай пожалуйста, мне самому за себя пиздец как стыдно, — хмурится Худяков беспомощно, стараясь не глядеть в чужую сторону. Валентин тихо усмехается, потягивая чаек, Роман удивленно хмурится, ощущая как чужая ладонь треплет его волосы. — - Дебилушка. Звучит, неожиданно, не оскорбительно, скорее снисходительно и тепло. Удивленно глянув на собеседника Худяков тоже тихо усмехается — если задуматься, выдуманная им ситуация пиздец абсурдна. Мыслей о том, что его раскрыли, он старался не допускать. Подумал что тебя просекли — уже просечен, таков закон всех шпионских фильмов, и он старался играть роль максимально правдоподобно. — Забей короче. А теперь кыш с моего места, — удобно устроившись в освободившемся кресле Валентин вытянул длинные ноги, с комфортом сутулясь, принимаясь за принесенную половину тульского пряника. Рома, сев на диванчик, неуверенно берет свою, грызет задумчиво, глядя как от собственной чашки идет дымок пара. Наверное, пить это было еще рано. Опустошив половину своей кружки за пару минут Валентин глядит на Рому уже спокойнее. — Ты откуда? — Из Томска. Я вообще сюда приехал на правах залетного туриста. Ну, типа, не только достопримечательности посмотреть, хотелось бы и просто пожить немного. Пропитаться городом, так сказать, — охотно делится Худяков, беря в руки кружку, приятно согревая пальцы, тихонько отпивая еще горячий, но уже не раскаленный чай. Валентин задумчиво хмыкает. — Я тоже не местный, живу тут только пару лет. Хабаровск, — делится в ответ парень, уютно втягивая голову в плечи, словно придремавший воробушек, и Роме неожиданно кажется, что тот выглядит довольно мило и очень уютно. Правда, соотнося комплекцию и уже увиденное поведение, Худяков старается отмахнуть от себя подобные мысли. Пускай собеседник и вызывал интерес, но, скорее всего, он был альфой, а Рома к однополым отношениям не относился, пускай и не имел ничего против, когда это его не касалось. Вспомнив вопрос, ради которого был поднят весь кипиш, Худяков задумчиво щурится, размышляя. Стоило ли его задавать? — Получается, ты тут никого не знаешь. Шмотья при тебе не так уж много, часть осталась в хостеле? — спрашивает Валентин после недолгого молчания, и Рома лишь печально кивает, запивая пряник чаем. Собеседник задумчиво отводит взгляд. — Друг присмотрит за моими вещами, в этом нет ничего страшного. В смысле, они не потеряются, да их и немного. Даже если мы в итоге не найдемся это не большая проблема, для меня это не главное. Единственная загвоздка в том, что карту я, скорее всего, оставил в вещах, а с мобилы уже ничего не оплачу. Валентин выглядит так задумчиво, словно что-то вспоминает, переведя взгляд на Славу почесывает подбородок с таким видом, словно смотрит на уличного кота, размышляя, хочет он его приютить или нет. Рома наивно хлопает глазками в ответ, ничего не ожидая, думая только в какой момент парень погонит его взашей. Неожиданно, собеседник как-то обреченно улыбается, тихо вздохнув. — Ладно, можешь завалиться ко мне ненадолго, пока будем искать твоего друга. Ты хоть название хостела помнишь? — глядя как на чужое лицо снова натягивается выражение беспомощного самонедовольства Валентин отмахивается, отпивая еще чая, — Понятно все с тобой, дурик. Разберемся. Думаю, даже из твоей светлой головушки можно будет что-нибудь вытащить. Рома счастливо улыбается, не особо понимая, как за каких-то минут сорок общения эта двухметровая дылда уже кажется в доску своим. Все еще очень уютный, особенно в такой позе, к чужому релаксу хотелось приобщиться. — Вкусный чай. Ты его обычно пьешь? — Интересуется через пару минут Худяков, вопросительно склонив голову. Валентин жмет плечами. — Ну, не совсем, но чаще всего. Я тебе так скажу, тут бывает только черный, мятный и ромашковый приношу только я, и то изредка, — делится Валентин. Рома деловито кивает, переводя задумчивый взгляд в стену. Значит, его догадки оказались верны. Интересно было только одно — во что это по итогу выльется. Отставив кружку Худяков тоже вытягивается во всю свою длину, полулежа на диване, сложив ладони на животе, прикрывая глаза. Валентин смотрит на него, словно заботливо, продолжая потягивать остатки чая. — Устал? — Немного. Спал часа три-четыре, и то в поезде, — кивает Роман, потихоньку расслабляясь. Выспаться и правда не успел, а если бы остался с друзьями до кровати добрался бы только ночью, так что нынешним положением остался вполне доволен. Валентин не выглядел заинтересованным развлекать его до конца рабочего дня, так что если он вздремнет польза от этого будет им обоим. — Отдыхай тогда. У меня свои дела, — Валентин отворачивается к компьютеру, Рома же окончательно закрывает глаза, укромно зевнув. Клавиатура тихая, и даже клацанье по ней особо не привлекало внимание усталого сознания, так что задремывает он легко, в полудреме наблюдая какие-то интересные сны. На периферии слышит голос, клацанье дверного замка, когда дверь щелкает во второй раз он уже даже почти успевает заснуть, разве что ощутив как продавливается мягкий диван рядом с его боком слегка приходит в себя, не подавая виду. Становится немного теплее — видимо, Валентин укрыл его, судя по ощущению присутствия — склонился над ним, не касаясь, но очень близко, настолько, что Худяков даже сквозь дрему мог услышать как тот тихо дышит, принюхиваясь. Странное ощущение, но понять его было можно — в их обществе ориентация по запаху оставалась важной, да вот только нюхать людей при первой, второй, или даже третей встрече считалось невежливым, они же не собаки какие-то, поэтому такая необходимая процедура зачастую откладывалась. Максимально аккуратно и тихо дыша, стараясь сохранять вид спящего, чтобы не смутить, Рома снова улавливает приятную, едва ощутимо сладковатую терпкость, опять чувствуя себя странно. Обнюхивание длится не особо долго, вскоре Валентин отстраняется, садится на место, и уже полностью пришедший в себя Худяков ежится, поудобнее натягивая на себя чужую кофту, наблюдая за парнем из-под полуприкрытых век. Тот выглядит задумчиво, поймав движение чужих глаз на себя Рома жмурится, чувствуя некоторое смущение и то самое странное чувство напряжения — мышцы живота невольно слабо сводило, он никак не мог понять почему. Старательно успокаивал себя мыслями о том что Валентин альфа, пытаясь убедить шило в жопе что это загадочное влечение бессмысленно. Парень тихо хмыкает, продолжает что-то печатать, Худяков же, погруженный в свои размышления, снова задремывает, зарывшись носом в чужую кофту, забывая о любых доводах против — оставшийся на вороте запах еле ощущался, но действовал, почему-то, успокаивающе. Очнувшись от того, что на плечо легла чужая рука, Рома сонно глянул на Валентина с вопросом. — Пора уходить? -интересуется он, протирая глаз, тихо зевая. Парень отрицательно мотает головой. — Я тут до одиннадцати, так что нет, и не скоро понадобится. Ты можешь лечь, в такой позе спать неудобно, — поясняет Валентин, Рома задумчиво поднимает брови, благодарно кивает и, стянув кроссы, вытягивается вдоль дивана, удобно пристроив под голову одну из подушек, с комфортом заворачиваясь в чужую кофту, жмурясь, довольно зевнув вновь. Задремать выходит не сразу — чужой пристальный взгляд чувствуется даже с закрытыми глазами, и ему правда хочется глянуть, чего это на него там пялятся, но вскоре, утомленный, Рома все же засыпает, убаюканный усталостью и терпким, согревающим ароматом.