Варвары

от: Номер 58 кому: Марафаха-6 локация: Рим дата: девять недель до операции «Миллениум»

      Чрезвычайно жирный парень бежит в нашу сторону, выкатив вперёд колышущийся живот и чавкая кроссовками по раскисшей от ночного ливня тропинке. Пот обильно струится по его лицу и крупными пятнами проступает на серой футболке. Он напоминает человечка со стокгольмских крыш, которого насильно записали в участники осеннего марафона, предварительно вырвав моторчик.       Моя линия обзора ритмично поднимается и опускается; это из-за того, что я — дополнительный груз, лежащий на спине отжимающегося боевика Семь-Ноль. Завидев нас, жирный парень останавливается и сворачивает с тропы, подминая кроссовками траву и опавшие листья. Мы с ним примерно одного роста, только весит он, наверное, раз в тысячу больше.       — Доброе утро, ребята, — дружелюбно здоровается жирный парень. — А вы ведь наши новые соседи? — Вытаскивает из кармана необъятных штанов тряпку, которой утирает лоб. — С последнего этажа, верно? Недавно в Риме?       Семь-Ноль разгибает руки и поворачивает голову вправо, к парню.       — Да, приехали из Лекко. На прошлой неделе.       — О, Лекко. — Парень жмурится: в его глаз затёк потный ручей. Жидкая бородка кое-как прикрывает тройной подбородок. — Это где-то на севере? В Ломбардии, вроде?        Семь-Ноль кивает, опуская нас к земле.       — Надеюсь, ты не болеешь за «Интер»? — голос жирного парня становится настороженным.       Семь-Ноль мотает башкой и разгибает руки. Я вновь поднимаюсь.       — И за «Ювентус» тоже не болеешь? — спрашивает парень.       Семь-Ноль мотает башкой.       — И уж конечно, — говорит жирдяй, — ты не должен быть лациале.       — Нет, чувак, — успокаивает Семь-Ноль. — Я не лациале.       Парень с облегчением запихивает тряпку обратно.       — Ну, тогда мы будем славными соседями. Я Джиджи, — он пыхтит, наклоняясь с протянутой ладонью, — Джиджи Виллани. Мы с Симоной живём прямо под вами.       Семь-Ноль пожимает ему руку, стоя на одной.       — Марио Монтелла, — представляется он фальшивым именем. — А девчонка сверху — Миника, моя жена.       — Ух ты, Мо-о-о-онтелла, — восхищённо тянет Джиджи. — Прямо как Винченцо Монтелла, легенда «Ромы». Ребята, с такой великой фамилией вы просто обязаны полюбить наш клуб.       Он делает пару шагов назад и плюхается мешком на обшарпанную скамейку. За спиной Джиджи открывается вид на наше римское жилище: ряды бежевых восьмиэтажек, чуть прикрытые выстроившимися вдоль дороги пиниями и облетающими платанами.       — Зябко сегодня. — Джиджи ёжится. — Октябрь пока на два с половиной градуса ниже нормы выходит. А ноябрьская отрицательная аномалия, если верить моделям, может быть ещё больше. — Говорит: — Между прочим, я метеоролог во Фьюмичино. Люблю изучать климат и болеть за «Рому». А чем занимаетесь вы, ребята?       Мы — агенты Ма-шесть. Единственной британской спецслужбы, практикующей магию друидов. И мы приехали сюда, потому что Рим должен быть разрушен.       — Тренирую, — отзывается Семь-Ноль. — Устроился помощником тренера школьной футбольной команды.       Джиджи испускает одобрительный вздох.       — Ну да, ну да. Сразу видно, что ты со спортом дружишь: такую бицуху накачал. — Он делает грозное лицо. — Раз мы теперь соседи, давайте тренироваться вместе? Тоже хочу подкачаться к весне. А Симона хочет, чтобы я скинул десять-двенадцать кило до Рождества. Правда, она же говорит, что скоро случится конец света... Типа предсказание такое: третье тысячелетие не наступит. Слыхали?       Я слезаю с напарника, и он, встав в полный рост, отряхивает ладони. Парк постепенно оживает людьми и домашними питомцами. По-британски серое небо грозит в любой момент разразиться дождём. Семь-Ноль говорит:       — Да хрень это всё, чувак.       У него вьющиеся русые волосы, резные скулы и тяжёлый подбородок. Эдакий сексуальный карфагенский пудель, хотя на уроженца Северной Африки он совсем не похож.        — Я тоже так думаю, — смеётся Джиджи. — Кстати, Симона слышала, что Йобст Хорниг купил дом на Вилла Лаули. Это по ту сторону парка. Большие люди съезжаются в наш район...       Я замираю на месте, непроизвольно сжав кулаки. Гляжу в ореховые глаза Семидесятого, а он смотрит на побелевшие костяшки моих пальцев.       Хорниг. Один из членов семейства Конрада Хорнига, губернатора Германии, ублюдка и мрази. Раз Йобст Хорниг здесь, значит, и внедрённая к нему Алёнушка тоже поблизости.       — ...Наверно, его дети будут учиться в той же школе, где ты тренируешь, — беззаботным тоном продолжает Джиджи. — В детском саду Симоны ходят такие слухи... А где работаешь ты, Миника? — Толстая шея Джиджи поворачивает его голову ко мне.       Я работаю на кельтских богов. Разбавляю зелье вишнёвой колой, примеряю чужие образы и убиваю людей в интересах Лондиниума. Приятно познакомиться.       Мимо нас шуршат вверх по склону бегуны. Миленькая чихуахуа задирает лапку на подпорки саженцев.       — Я? — переспрашиваю. — Ну, я актриса.