Твои синяки принадлежат только мне

      Эрик шёл по школе, недовольно передвигая ногами и опустив взгляд вниз. Он с хмурым выражением лица обдумывал то, как он должен вести себя в школе. Ведь он решил стать сильнее, воспрянуть духом, показать, что он тоже человек, а не какой-то кусок говна. Но то время, что он провёл в таком своём «обличье», показалось ему весьма неприятным. Каждый раз, когда какой-нибудь нахал и задира грубил ему или дразнил, напоминая о его резкой смене поведения и облика, Эрик отвечал тем же. И обходилось всё не только неприятными никому словами, но и физическими столкновениями. Поэтому Эрик понимал, что к концу дня он обязательно окажется в том состоянии, которое его душа абсолютно не любит. Он будет подавленным и физически, и морально.       Вот также и сейчас Эрик шёл, не зная, что снова получит от каких-то придурков по полной. Он просто шёл, находясь в глубоком раздумье, и не заметил подножки, выставленной с таким удовольствием от стороны зачинщика в тот самый момент, как он решил поднять ногу. Через долю секунды он с глухим ударом и шумным «Ох!» шлёпнулся на школьный пол, растянувшись во всю длину своего тела. Волна раздражающего до тошноты смеха прокатилась по школьному коридору. Сразу же после стал слышен едва уловимый шёпот — каждому хотелось обсудить до того смешную ситуацию. Трубодрочер упал по чужой вине! Как смешно, аж живот болит.       Эрик медленно поднялся, пытаясь понять, кто всё это устроил. Этого придурка, как оказалось, он не знал. Но это не меняло ситуации. Эрику сейчас очень хотелось испепелить парня на месте. Кулаки чесались, а ноги и всё тело напряглось так, что стало тяжело. — Что тебе нужно?! — Крикнул он, хмуря брови так, что их начала соединились вместе, и это напоминало монобровь. — Хах! Трубодрочер, ты думаешь нужна причина, чтобы повалить тебя наземь? Да я могу сделать с тобой что угодно, и никто и пальцем не поведёт!       Вдруг откуда не возьмись из-за поворота вылетел Адам. Он своим лицом напоминал помидор, ведь был таким же красным и каким-то… напряжённым. Хотя больше в этой ситуации подходит жгучий перец. По нему было видно, что он не держит себя под контролем и готов врезать любому, кто появится на его пути: брови сведены к носу, челюсти сжаты были так, что можно было услышать скрежет зубов, а глаза горели так, будто внутри них полыхал пожар. Через одно мгновение сжатый до напухания синих вен, расползшихся, словно ветви деревьев, по коже, кулак влетел в рожу зачинщика едва начавшейся и уже закончившейся драки. Почему закончившейся? Наверное, все услышали хруст чужого сломанного носа и увидели кровь, хлынувшую бурным потоком из носа этого парня. Поэтому он быстро очнулся после удара и мгновенного падения наземь (как иронично!) и, схватившись за больной сломанный нос, поспешил убраться прочь.       Когда Адам наносил удар, он ни о чём не задумывался, просто действовал так, как считало нужным сердце. Сердце? Адам не мог найти связь во всех своих действиях, и не мог признать причину своего решения, хотя всё-таки подсознательно всё понимал. Он всё продолжал гневно хмуриться и стискивать кулаки, пытаясь разобраться в происходящем. Но долго стоять на месте, когда за ним наблюдают десятки людей, и за спиной уже слышатся тихие переговоры, он не мог. Совершенно невозможно было сказать, что всё это его не волновало. Чужое мнение… Все эти напряжённые, взыскивающие взгляды в его сторону… Слова осуждения… Кто-то спросил: «И какая была на то причина, Адам?». Ответа он не знал. Или же не мог признать? Не мог поведать всем о том, что мучает его душу. Что терзает его уже как несколько, наверное, месяцев. Он решил, что для него, скорей всего, будет лучше с позором уйти, не объяснившись, чем рассказать всем о том, о чём говорить не хотелось даже себе.       Когда Адам ушёл, с какой-то непонятной горечью во взгляде посмотрев на Эрика, все, кто был на месте происшествия, включая последнего, так и остались стоять на месте в ступоре. Всем хотелось узнать о том, что между знаменитым на всю школу своим неестественно большим мужским достоинством и темнокожим пареньком, которого за своё «тёмное» прошлое называют Трубодрочером.       Когда Эрик наконец-то понял, что за спиной сейчас обсуждают не только Адама, но и его, то быстрым шагом отправился туда, куда направлялся с самого начала. Ситуация, над которой он размышлял с самого утра, стала ещё хуже. Он окончательно запутался, не мог ничего уже понять. Что происходит между ним и Адамом? Почему тот стал вести себя… иначе? Обращать на него какое никакое внимание? Пища для размышлений стала ещё больше. И поработать мозгами пришлось не только ему, но также Адаму и одной девушке, что наблюдала за произошедшим в коридоре.       Мейв. Эта девушка всегда оказывалась в нужном месте в нужное время совершенно случайно. Сегодняшний школьный инцидент, который ей довелось увидеть, поразил её. Она и подумать не могла, что когда-нибудь Адам не только прекратит ежедневные издевательства над Эриком, но и ещё заступится за него. Стоя за поворотом того самого коридора, она щурила глаза и долго смотрела в одну точку, не замечая ничего, что происходило вокруг. «Что происходит между этими двумя?» — крутилось в это мгновенье в её голове.

***

      Эрик спокойно проходил через двери школы, чтобы наконец-то выйти из этого удручающегося места, взять свой велосипед и поехать с ветерком домой. Но вдруг пулей ринулся наружу, завидев стоящего на улице Адама. Он смотрел на него и, видимо, ждал этой встречи. Эрик сам не понял, отчего его сердце затрепетало, в быстром ритме отстукивая пульс, а на лице расплылась блистательная белая улыбка. — Адам! Нам нужно поговорить! — Тчш-ш-ш! Не так громко и не тут! — Зашипел Адам, в каком-то непонятном Эрику страхе оглядываясь по сторонам. — Я зайду за тобой вечером. — Что? Зачем? -Потом всё… объясню… Пока. — Пока… — Эрик ещё несколько секунд стоял на месте, смотря на удаляющуюся спину Адама.

***

      Как только Эрик оказался дома, то сразу же ринулся в душ, потому что чертовски устал и вспотел. Потом он нанёс на лицо пару масок, увлажняющий крем и после всех этих процедур прильнул к окну в ожидании. Время ещё было раннее, но он всё равно уже ждал у окна, надеясь увидеть знакомую фигуру, приближающуюся к его дому. Ждать ему пришлось долго. Только с наступлением сумерек Адам появился на горизонте. Эрик сразу же кинулся вниз. Оказавшись на пороге, он улыбнулся гостю, закрыл дверь и вышел к нему навстречу. Что его ждёт этот вечер? Он не знал. Но всё равно с превеликим желанием и радостью двигался вперёд. «И зачем нужна была эта встреча?» — спросил бы Эрик, но он не стал. Зачем ему эта информация? Он чувствовал, что и без неё будет счастлив, находясь рядом с Адамом вместе. Но почему? Неужели его отношение к самому ненавистному человеку в его жизни на данный момент поменялось? Неужели теперь он неравнодушен к этому человеку? Что же ждёт его впереди? — Мы снова идём на ту свалку? — Спросил Эрик, посмотрев на Адама. — Нет. — О. А куда? — Скоро увидишь.       Адам с Эриком шли по городу, освещённому тёплым розовым светом закатного солнца. Множество длинных теней от домов расползались по дороге. По небу медленно плыли нежно-розовые пушистые облака, но они не закрывали собой солнце. Оно продолжало светить до того момента, пока не скрылось за горизонтом. С приходом темноты появился и ветер. Он шумел ветвями деревьев, дул, навевая холод. Эрик был одет достаточно легко, поэтому сразу же продрог до костей. Адам заметил, что зубы парня отстукивают чечётку, поэтому он снял с себя ветровку и протянул замёрзшему Эрику. Как только в руках темнокожего парня оказалась чужая куртка, по его сердцу сразу же разлился поток тепла. Но это случилось вовсе не из-за тёплой куртки на теле.       Вместо солнца на небе появилась большая полная луна и сверкающие звёзды. Они как сотни бриллиантов рассыпались по небу, давая всем, кто не спит этой ночью, полюбоваться ими, насладиться их очаровывающим сверканием. Луна также не уступала им в этом, её холодный серебряно-голубой свет тоже притягивал к себе взгляды всех путников ночи. Он освещал им дорогу, не давая заблудиться в ночном мраке. Был проводником в эти минуты.       Эрик завороженным взглядом смотрел вверх, на небо, разглядывал чёрное полотно, усеянное крошечными кристаллами. Но они не были настолько маленькими, какими казались. Некоторые из них были в тысячи раз больше чем Земля. А пространство, в котором они находились, и вовсе было безграничным. Эрик смотрел на небо и понимал, насколько малы его проблемы, насколько неважны они и он сам, по сравнению со всем окружающим его миром. «Настолько ли мне плохо? Настолько ли тяжела моя жизнь? Стоит ли задумываться о том, что происходит со мной, если понимаешь, что никому нет никакого до этого дела? Ведь столько всего окружает нас, разве есть у человечества время на всё это? Почему нам не дают покоя наши бытовые неурядицы, когда столько ещё неизвестного на свете? А может быть, именно это даёт нам оставаться собой и не стремиться раньше времени познать всё во вселенной? Что будет, если мы будем из кожи лезть, чтобы разгадать все загадки этого мира?».       Пока Эрик блуждал в своих размышлениях, они уже пришли туда, куда вёл его Адам. Это был высокий обрывистый утёс, с которого открывались ошеломляющие виды на ночной город и холмистый загадочный лес, покрытый длинными чёрными тенями. На утёсе между зелёных зарослей и кустарников было местечко, над которым кто-то точно постарался: на земле был постелен длинный плед, рядом лежало ещё несколько таких, на пледе лежал пакет с фруктами, и контейнер с бутербродами, также рядом стоял термос с горячим чаем. И всё это было создано руками Адама. Что-что, а этого Эрик точно не ожидал. — Адам?.. Это… Вау… Очень неожиданно и очень красиво. — Спасибо. Я старался. — Адам улыбнулся. — Мне показалось, что это самое подходящее место для откровенных разговоров. «Откровенных?! Разговоров?!» — пронеслось в голове темнокожего парня. Он уже чувствовал жар, поднимающийся от сердца к голове. Сердце бешено стучало в груди, не давая покоя. Слова Адама до сих пор эхом отдавались где-то в стенках его головы. «Что же это значит? Что будет сегодня?!» — Э-э… Да, действительно, место самое подходящее. — Эрик сел на плед и нервно вцепился зубами в красное сочное яблоко. Сладкий яблочный сок побежал по плоду и по тёмному подбородку. Адам взглянул на Эрика и растянулся в счастливой улыбке. А потом тихо засмеялся, до сих пор смотря в упор на Эрика. — А? Чего смешного? — Эрик тоже улыбнулся, наконец отстранившись от яблока. — Ты так вцепился в это яблоко… Так аппетитно его ешь. У меня тут и бутерброды есть. Будешь? — Давай.       Участь бутерброда была той же, что и яблока. Ни что не выдержало бы сейчас под хваткой челюстей до жара взволнованного парня. — Ух… Нет, я так не могу. Ты меня возбуждаешь. — Что?! — Эрик поперхнулся куском ветчины. — Шутка! — Счастливый смех весёлого парня раздался на утёсе.       А Эрик уже несколько раз успел вспотеть, но всё равно потянулся за горячим чаем и быстро отхлебнул из бутылки где-то треть содержимого. — Ого. Тебе ещё холодно? — А? Не-е!       Вдруг Адам протянул свою руку к лицу темнокожего и провёл от лба до щеки. Табуны возбуждающих мурашек пронеслись по телу Эрика. — Так ты такой горячий. Не заболел? — Не-ет! Не заболел! Просто… — Да? — Нет, ничего…       Эрик отложил еду и разлёгся на пледе. Он снова устремил свой взгляд на небо, вглубь вселенной, но больше не мог думать о масштабной неизвестности. В его голове витало только одно слово — Адам. — Ох. Кажется, чай был всё-таки горячий. Я обжёг губы. — Я тебя вылечу. — А?       Не успел Эрик обдумать сказанное Адамом, как тот повис над ним, поставив руки по обе стороны от его головы. Глаза парней одновременно блеснули, и ровно через секунду их губы встретились вместе. Горячий поцелуй пронзил их сердца, поселил там тёплые, даже горячие чувства. Руки Адама заблуждали по горячему телу лежащего под ним Эрика. Два горячих тела горели вместе в два раза сильнее и, казалось, вся планета нагревалась от их общего жара. Если бы кто-то наблюдал за ними сейчас с помощью тепловизора, то он точно бы ослеп от этого яркого света.       Адам снял с Эрика куртку, футболку и застыл. Его глаза заблуждали по оголённому телу, жаждущему прикосновений. Он долго не мог приступить к своим действиям, наслаждаясь открывшейся картиной. От одного только вида его глаза уже получали оргазм. Через минуту он наклонился к чужой шее. Вдохнул сладкий аромат чужого тела, проведя носом по тёмной коже. — Ты сам как яблоко. Так же сладко пахнешь. И на вкус наверное такой же. — Тихо, с придыханием, прошептал Адам в шею Эрика.       Через мгновение его язык коснулся тела Эрика. Последний почувствовал как мурашки быстро пробежали по коже, пройдясь мелким, но будоражащим, покалыванием. А чужой язык уже совсем свободно гулял по его шее. И совсем быстро Адам от вылизывания чужой кожи перешёл к покусыванию, а также засосам. Поэтому Эрику было уже не до смехотворных мурашек — его губы исторгали тихие заводящие стоны, тело поддавалось чужому напору, скорее шло навстречу, чем сопротивлялось. — Ад… Адам… Ты хотел о чём-то со мной поговорить? — Эрик! Ты серьёзно? — Адам, расхохотался, отодвинувшись от манящего тела. — Да, я хотел поговорить о своих чувствах, но… думаю это уже неважно. Хотя. Погоди. Мне серьёзно надо тебе кое-что сказать. Сегодня в школе, когда тебе поставили подножку и угрожали избиением… Эрик… — Адам вперил свой взгляд в тёмные засосы, едва видные на тёмной коже Эрика, нежно провёл пальцами по ним. — Твои синяки принадлежат только мне.