Вспышка

      — Твою мать! Ты! Еще раз возьмешь мои вещи, и я тебе лицо разукрашу так, что ни один визажист в мире не исправит результат. Это была рубашка от Барберри! Сучка! Я тебе мозги размажу! Заносчивая старуха! Ненавижу! –Робин не унимался. Телефон разрывался от его криков, пока Адель спокойно сидела, закинув ноги на стол, и крутила бокал белого вина в руке. Рокси тем временем краснела от слов, которые вырывались из телефона. Девушка поставила его на громкую связь, чтобы подруга могла послушать, что Адель слышит каждый божий день с тех пор, как съехалась с этим мальчишкой.        Она залпом осушила фужер, поставила его на стол и поднесла телефон ко рту:        — А теперь, послушай меня, мальчик. Ты кто такой, чтобы кричать на меня? Еще раз повысишь голос, и я выкину не только твою пидорскую рубашку, но и все твои шмотки, что ты оставил в МОЕЙ квартире. Хочешь снова таскаться по отелям? Пожалуйста, я не держу тебя. Нос не дорос, чтобы со мной так разговаривать. Не забывай, за чей счёт живёшь.       В телефоне повисло молчание, видимо, Робин обрабатывал информацию.        — Ладно, — сдался мальчишка, — прости меня. Я куплю себе другую, — он тяжело вздохнул и бросил трубку.       Адель с победным видом бросила телефон на стол, а Рокси зааплодировала.       — Вот это ты его, конечно. Зачем тебе такой капризный ребенок в доме? — Рокси долила в фужер еще вина. Девушки сидели у нее дома, и уже в полдень пытались культурно выпить, хотя, кажется, что под конец дня Адель вернется в дребезги пьяной. От жары развозило еще сильнее, от чего начинала кружиться голова.       — Захотелось свежей крови. Знаешь, как тяжело было три года без секса сидеть? Я, так-то, не железная, — девушка сделала еще глоток теплого вина.       — Фух, ладно. Я что тебя позвала то, не получается у меня. Не хочет тебя наш директор брать обратно. Не могу тебя отправить на показ. Он говорит, что нам не нужны алкоголички в штабе. Конечно, все помнят из-за чего это случилось, но своими выходками ты подпортила себе репутацию, — Рокси вывалила это всё на фотографа со скоростью света. Иногда Адель поражалась способности подруги так быстро и чётко выговаривать слова.       — Даже если я им предоставлю фотографии эпатажной парочки? — Адель не хотела делать этого, но, если ради того, чтобы вернуть карьеру ей нужно снова встретиться с Мэнсоном — она готова пойти на это, — Я могу сделать фотографии Мэнсона с Дитой, и пускай они там со своей Рейчел Вуд разбираются сами.       — Ты слышишь себя подруга? Мы не жёлтая пресса, чтобы заниматься подобным. Я бы очень хотела, чтобы ты вернулась в штаб, и будь я директором, то с радостью приняла тебя обратно, но пока этого не произошло. Давай я позвоню соседним редакциям? Может, тебя захочет взять другой журнал? Тебе не обязательно попадать на этот показ. Как ты сказала? Хочешь начать новую жизнь? Тогда тебе незачем видеть этого мужчину. Ну было и было. Сейчас у тебя есть этот Робин — избалованный мальчишка с телом Аполлона.       Адель от чего-то стало противно. Она поморщилась и шумно поставила фужер на стол, встала с места, и уже собиралась уходить, но остановившись обернулась на подругу.       — Если для новой жизни мне нужно встретиться с ним снова, я это сделаю. Не хочешь мне помогать в восстановлении карьеры, то я сделаю это сама. И когда я окажусь снова на высоте, то припомню, как ты говорила мне эти слова. Ты только что попыталась меня утопить не только как фотографа, но и как подругу. Больше не делай так, Рокси, иначе нашей дружбе конец, — после этих слов девушка гордо подняла подбородок и ушла, оставив подругу переваривать услышанное. Возможно, если бы Адель не была под алкоголем, то она бы не сказала эти обидные слова и не услышала их в свой адрес.       Подруга была права. На этот показ Адель рвалась не только из-за восстановления статуса в мире фотографов, но и из-за него. Этот мужчина стал персональным проклятьем девушки. Иногда, от собственных мыслей хотелось оторвать себе голову, чтобы больше они никогда не появлялись. Даже Робин не помог забыть его. Конечно, никто не спорит, что мальчик был довольно симпатичными и достойным в постели, но секс с ним её больше не заводил.       Дома девушку встретила немая тишина. Парня не было дома, скорее всего, он отправился на поиски этой злосчастной рубашки, которую Адель постирала случайно не на том режиме, и она расползлась на сотню тоненьких шелковых нитей.       Фотограф устало потерла глаза. Нужно было что-то делать со всем этим дерьмом в жизни. Долго продержаться на индивидуальных фотосессиях она не могла. К тому же, чтобы хоть как-то достойно жить, надо было подняться хотя бы на уровень таких людей как Герольд. Тогда можно было бы не только получить хорошую сумму денег, но и зарекомендовать себя в кругу состоятельных пузатых дядечек. Деловые фотографии хоть и скучные, но всегда приносили много денег. Адель так же понимала, что можно было бы попробовать немного по-другому, например, сделать хороший проект с какой-нибудь эпатажной моделью, чтобы фотографии разошлись по всему интернету и с ней захотели работать как с профессионалом, но это был кот в мешке, с этим способом она может навсегда остаться на уровне фотографий с моделями.       Пока девушка мысленно выстраивала стратегию, домой вернулся Робин с огромными пакетами разных брендов. Мальчик был счастливым и усталым, но его глаза продолжали блестеть неистовым блеском — этим Адель всегда восхищалась. Все-таки, что-то было в этом мальчишке. Пусть он и был немного младше и вел себя как полный придурок, но у парня была мечта. Пусть и с помощью внешности, но он поднялся наверх и не переставал подниматься.       — Эй, Адель, прости меня еще раз. Я тебе подарок купил, — парень достал из пакета маленькую упаковку.       — Что это? — девушка подошла к парню и взяла из его рук коробку, — Картриджи для полароида?       — Да. Я подумал, что было бы здорово сделать совместные фотографии на эти карточки. Тебе не нравится? — Робин обеспокоенно посмотрел на улыбающуюся девушку, положив руку ей на плечо.       — Спасибо, конечно, но… Роб, у меня нет полароида, — Адель взглянула в глаза мальчика, в которых потихоньку тух огонь. «Это плохо», — подумала про себя девушка и приготовилась к неизбежному.       — Да твою же мать! — мальчишка со всей силы пнул пакет с вещами. Его начало трясти в истерике. Еще один пакет полетел в сторону кровати. Он злился и по его щекам стекали слезы. Робин часто впадал в истерики, когда что-то шло не по его. Он злился и разбрасывал вещи. Пару раз Адель прилетало кроссовками по лицу.       Девушка не растерялась и сразу же усадила парня на кровать. Он склонил голову на грудь возлюбленной и начал плакать как маленький ребенок. Адель успокаивающе копалась в его кудрях и медленно покачивалась. Она прижала мальчишку к себе как можно сильнее, чтобы у него не было возможности вырваться.       — Все хорошо, малыш. Мы обязательно купим полароид и сделаем кучу совместных фотографий. Поедем в Голливуд и там пофотографируем, — конечно, в планы не входила такая покупка, учитывая цены и тот факт, что кадр сразу печатался на карточке, от чего был бы большой расход вот таких вот упаковок, которые тоже прилично стоили, но нужно было как-то успокоить парня.       — Правда? — Робин по-детски шмыгнул носом и посмотрел на девушку своими заплаканными потемневшими глазами, в которых снова загорался огонек.       — Правда. Только мне надо, чтобы ты кое-что сделал для меня, — в голове у Адель моментально созрел план, как только она вспомнила, что ее парень модель.       — Все что угодно! — слезы как рукой сняло. Ни намека на истерику, которая была минуту назад.       Адель улыбнулась и поцеловала мальчика в его пухлые и соленые губы.       — Мне нужно получить пропуск на показ. Зарекомендуй меня как фотографа.       — И все? Ты можешь пойти как моя пара, а я тебе помашу с подиума, — Робин уже во всю лез под майку девушки своими горячими руками.       — Нет. Ты же понимаешь, что мы не сможем купить мне фотоаппарат, если у меня не будет работы. Мне нужно попасть туда как фотограф, — поцелуи девушки все ниже и ниже спускались к ключицам парня, которые было видно из-за глубокого выреза его белой футболки.       — Ну хорошо. Я сделаю как ты хочешь.       Девушка победно заулыбалась и решила дать ему сделать с её телом то, чего так желал мальчишка. Она легла на кровать, заваливая на себя парня, который в нетерпении снимал с девушки одежду и бросал на пол. Под его поцелуями Адель таяла, но она не любила, когда такие мальчишки как Робин брали над ней верх. Все же она любила показывать своё превосходство в постели, поэтому всегда была сверху в случае с Робином. Она перевернулась так, чтобы оседлать парня. Его тело было произведением искусства, и Адель любила ласкать его поцелуями. Она оставляла мокрые дорожки на его теле, пока разум Робина потихоньку начинал затуманиваться. Кровь приливала уж точно не к голове, и Адель это почувствовала не только руками, но и вскоре своим лоном. Девушка чувствовала разгорячённую плоть внутри себя, она хотела двигаться быстрее и сильнее, чем обычно, а Робин этого не любил.       Адель лишь на секунду прикрыла глаза, как перед ней предстал образ бледного изрезанного тела, глаз, спрятанных под белыми линзами, губ с размазанной помадой. Руки девушки скользнули к ключицам мужчины, которого она видела и представляла вместо Робина. Девушка вспоминала, как на ее теле проступали красные полосы с каплями крови, как проявлялся каждый синяк. Ей хотелось доставить ему ответной боли, почувствовать то же, что и он. Громко застонав девушка впилась когтями в плечо. Мужчина сморщился от боли, но на лице проступила безумная улыбка. «Адель, больно!» — кричал голос где-то в темноте, но эти звуки заглушала музыка и охрипший баритон, что пел запретные слова. В одно мгновение Адель почувствовала ненависть, продолжая грубые толчки, она попыталась стиснуть руки на шее. Все сильнее и сильнее… На бледном лице проступили капли пота, а оно выражало панику…       Звонкий шлепок раздался на всю квартиру, Адель распахнула широко глаза, не понимающе уставившись на полу-синего мальчишку. Он панически хватал воздух ртом, держась одной рукой за шею. Щека девушки горела, а в ушах звенело. На минуту в глазах потемнело и до фотографа дошло произошедшее.        — Ненормальная сучка, слезь с меня! — выкрикнул мальчишка, сбрасывая с себя девушку.       Видимо, под действием алкоголя и воображения Адель представила того, кого не следовало. Она хотела удушить Великого и Ужасного в экстазе, а в итоге сцепила руки на горле бедного Робина. Понадобилось время чтобы прийти в себя, не хотелось оправдываться перед парнем, поэтому девушка молча направилась в холодный душ, чтобы привести себя в чувство.       День закончился тем, что парень весь вечер избегал девушку и в конечном итоге решил, что будет лучше, если Адель поспит отдельно. Но сон не шел, шум города раздражал слух, несмотря на то, что жила она в простом спальном районе. Хотелось развеяться и чего-то выпить или нажраться до потери пульса, чтобы забыть этот странный случай. Вдобавок ко всему в голову начали закрадываться мысли о Поле — человеке, о котором фотограф никогда не забудет. Было принято решение напиться вдребезги!       Поэтому, напялив на себя черную толстовку Робина, в которой Адель конечно же тонула как в океане, вызвала такси, которое должно было ее привезти в «Ронс». Бар на удивление был уж через чур полон. Плотность людей на квадратный метр превышала все рамки дозволенного, а тем более никакой речи не могло идти о личном пространстве. Поэтому, пока Адель пробралась к барной стойке, ее успели облапать все, кому не лень. Хорошо, что желание выпить было сильнее, хотя и не здоровым. Как странно, но после реабилитации в центре, желание приложиться к бутылке никуда не улетучилось.       Патрик по своему обыкновению был абсолютно спокоен и натирал прозрачный бокал, который намеревался треснуть от такого напора. Он сразу приметил Адель и добродушно заулыбался, хотя его лицо было тяжело разглядеть сквозь кумар, который стоял в баре. Голоса людей смешивались с альтернативной музыкой — все это в совокупности звучало ужасно. Так шумно здесь еще никогда не было.       — Патрик, что случилось? Откуда здесь столько людей? — Адель старалась говорить громче, но у неё плохо выходило.       — Сам не знаю, но от чего-то нас посетили сегодня звезды рок-индустрии. Отсюда и все вытекающие. Закатили вечеринку, будто этот бар их собственность. Я ничего не могу сделать, мне прилично заплатили, но всё это жутко бесит. Не бар, а попсятина какая-то, — возмущению бармена не было предела. Он выглядел настолько беспомощным, что походил на ребёнка, которого забыли в магазине.       — Ого, а что за звезды? — чтобы её услышал друг, девушке пришлось буквально лечь грудью на барную стойку.       — Та черт их знает. Я даже не видел их. Просто приехал этот…как его… Точно, Денни! Какой-то Денни приехал и сказал, что сегодня здесь хотят провести вечеринку. У нас нет личной охраны, поэтому сюда приперлись все, кому не лень. А ты что здесь забыла?       — А я планировала набухаться в щи. Видимо, не получится… — Адель напрягла все свои связки, чтобы Патрик уж точно услышал не только слова, но и нотки сожаления.       — Отчего же? Всё получится, сейчас-сейчас… — Патрик отвернулся от девушки.       Через пару минут он поставил перед собой три бутылки и охлажденную рюмку. Мужчина аккуратно налил кофейный ликер по стенке рюмки, потом взял барную ложечку и с помощью нее уложил сверху сливочный ликер, после чего при помощи все той же ложки налил куантро. В конечном итоге перед Адель стояла небольшая рюмка с тремя слоями ликера, которые отличались друг от друга по цвету. Патрик достал зажигалку и поджег содержимое синим пламенем.       — А теперь слушай меня внимательно. Я сейчас поставлю сюда трубочку, ты возьмешь и быстро втянешь всю эту жидкость, иначе трубочка расплавится и коктейль испортится. — сказал бармен, пододвигая к девушке горящую рюмку.       Адель сделала все как надо, как только Патрик вставил туда черную трубочку, фотограф втянула в себя содержимое. Сначала она почувствовала холодный кофейный ликер, потом более теплые сливки и сверху все завершилось обжигающим куантро. Эффект был умопомрачительным. Горячий алкоголь сразу ударил в голову.       Адель с выражением блаженства на лице откинула голову назад и закрыла глаза. Она буквально чувствовала тот жар, который опускался все ниже и ниже, как кровь насыщалась алкоголем и мозг начинал работать совершенно по-другому.       — Класс! Сделай ещё! — уже более весёлым голосом крикнула девушка. Мысли о случившемся сразу перестали волновать её, и лёгкое головокружение и расслабление вернулись к ней.       — Карамелька, не многовато ли для первого раза? — мужской голос прозвучал прям над ухом, заставив Адель обернуться.       Перед ней стоял худощавый парень с длинными спутанными волосами и бледным лицом, по которому была размазана черная краска. В глазах полное безумие. Девушке не понравился вид этого типа. Мало ли, что он может сделать, а с другой стороны — не станет же он её трогать при таком количестве людей?       — Ты еще кто такой, отвали! — Адель оттолкнула фрика от себя и снова повернулась к обеспокоенному бармену, который мешал коктейль для посетителя.       — Эй, карамелька, я тебя вспомнил! — снова раздался этот голос, но уже подле другого уха.       — Да кто ты, черт возьми! — от всей этой ситуации мозг закипал, девушка раздражалась, поэтому она соскользнула с барного стула и со всей силы толкнула парня в грудь.       Незнакомец отлетел в толпу, безумие в глазах усилилось, а зрачки казались неестественно расширенными. «Черт, да он под наркотой!» — проскользнуло в затуманенном разуме. Но было уже поздно, парень уже стоял на ногах и был зол.       — Как ты смеешь! Я звезда! Ты хоть знаешь, кого сейчас толкнула?!       Вокруг уже собралась толпа, а Патрик достал телефон, чтоб сразу вызвать полицию. И вот, насупившись незнакомец начал делать шаг, но кто-то схватил его за длиннющие волосы сзади.       — Хватит, Зим Зам! — музыка стихла, и эта фраза была как гром среди ясного неба. Сердце сначала быстро забилось, а потом резко остановилось. Это был он. Высокий, пьяный и… «О нет, он что, совсем не следит за собой?» И уставший.       — Эта фотографиня вообще прихуела! — теперь она узнала этого парня. Можно было догадаться по фразе «карамелька». Это был Зим Зам — гитарист Мэрилина. В тот злосчастный день он выходил на сцену, задев девушку плечом.       — Он сам пристал ко мне! Я спокойно общалась с барменом! — стоило бы промолчать, но разум под пеленой алкоголя протестовал, поэтому Адель накрыло гневом.       — Чего все заткнулись? Включите музыку, отдыхайте. Ничего не случилось, — его язык заплетался, но голос звучал грубо и угрожающе.       Люди не стали возражать. Толпа вокруг них рассосалась, снова закричала громкая музыка. Мэнсон отпустил Тима, который тем временем отряхнулся, пытаясь привести и так спутанные волосы в более плачевное состояние. Мэнсон спокойно наблюдал за парнем. Его волосы уже небыли такими длинными, но и короткими их нельзя было зазвать. Так как они были завалены на бок, можно было увидеть, что висок был выбрит так же гладко, как и брови. На его каменном уставшем лице было минимум макияжа, но всё равно без труда можно было узнать, кто он. Синяки под глазами, расширенные зрачки и опухшее лицо говорили о том, что Мэнсон мотался по вечеринкам не одну ночь и мало спал.       — Иди и нюхни чего-нибудь, — сказал он Зиму, когда тот растворялся в толпе. Адель пригладила свои короткие волосы и натянула сверху капюшон.       — Прости, Патрик, но видимо мне пора домой, — она повернулась к бармену, который уже с облегчением наблюдал за происходящим. Он одобрительно кивнул и положил телефон в карман.       — Я провожу, — Мэнсон направился к выходу, а девушке ничего не оставалось, как смириться и в очередной раз идти следом за ним. В голове метались мысли, превращаясь в кашу. Хотелось провалиться под землю. Опять всё пошло не по плану, ибо совсем не так она представляла их первую встречу, после столь долгой разлуки.       Они поднялись по лестнице и вышли на улицу. Ночи уже были прохладными — близилась осень. На одиноком фонарном столбе всё ещё горел этот противный желтый свет. И снова вокруг него скопились мошки. Адель достала телефон и вызвала такси. Она старалась не смотреть на мужчину, который стоял рядом, засунув руки в карманы.       — Ты прости его, — спустя минуту Мэнсон нарушил тишину.       — Если бы я знала, что он конченный наркоман, то молча бы ушла. Поэтому это я должна извиниться, — девушка сама удивилась тем стальным ноткам, что проскочили в её голосе, а Мэрилин удивился не меньше Адель, потому что он вскинул несуществующую бровь и посмотрел на неё.       Никто не решался продолжить разговор. Адель не знала, что сказать спустя столько лет, а у Мэнсона просто не было желания разговаривать со всякими девицами. Он не узнал её. Но даже если бы узнал, изменилось бы что-то? На душе стало паршиво, хотелось поскорее зарыться в теплый плед и забыть об этом вечере и об этом мужчине, от которого пахло полынью и алкоголем.       Вскоре приехало такси. Никто из них так и не нашел слов. Никто не хотел ничего говорить. Мэнсон без зрительного контакта открыл заднюю дверь, а Адель спокойно села в машину. Когда мужчина хотел закрыть дверь, она придержала её рукой. Где-то в глубине души хотелось, чтобы он узнал Адель, чтобы он хотя бы помнил ту ночь. Не обязательно знать имя.       — На фотографии номер телефона. Надеюсь, ты вспомнишь меня, — после чего Адель закрыла дверь, оставив недоумевающего мужчину одного на улице.       Шансы, что он вспомнит эти слова после похмелья, были нулевыми.