Не такая

      Как Килгрейв и ожидал, в ближайшей подворотне он увидел пренеприятнейшую картину: смутно знакомый мужчина, грубо схватив его Розу за плечо, прижал ее к грязной стене здания и приставил к ее голове пистолет. Тот гнев, с которым Килгрейв шел сюда изначально — тот громкий, уничтожающий все на пути гнев — сменился адским холодом. Как наивно этот слизняк полагал, что он здесь главный. Наверняка чувствовал власть, зажимая беспомощную девушку в отвратительной подворотне. — Отойди, — с ледяным спокойствием произнес мужчина, убрав руки в карманы брюк. Слизняк вздрогнул и, испуганно посмотрев на Килгрейва, покорно отошел. — Какого черта?! — с истерическими нотками вскрикнул он и, будто бы стараясь выглядеть крупнее, расправил плечи и направил пистолет на абсолютно спокойного мужчину. — Заткнись, стой на месте и не раскрывай свой поганый рот, пока не спросят, — словно маленькому ребенку пояснил Килгрейв червяку и размеренным шагом подошел к Розе, съехавшей по стенке и испуганно переводящей взгляд с одного мужчины на другого, — вставай, — вкладывая в голос всю мягкость, на которую был способен, произнес он и подал девушке руку.       Она, слегка дрожа, приняла помощь и встала. Кажется, Роза совсем не была в порядке, потому как ее ноги тут же слегка подогнулись, и девушка с силой сжала руку Килгрейва, используя ее в качестве опоры. Нельзя было сказать, успела ли она осознать происходящее, однако, кажется, для мужчины все было не так плохо, так как девушка сделала несколько неловких шагов ему навстречу и молча уткнулась в плечо, словно бы ища в нем поддержки. И Килгрейв покорно готов был ее дать. Он уже собирался мягко коснуться ее волос (в сериалах, которые он смотрел, часто так делали), чтобы показать, что он здесь, он рядом, он поможет, однако несколько красных следов на нежной коже рук заставили ярость закипеть с новой силой. Этот ублюдок оставил ей синяки. Что же, кажется, пришла пора платить за свой глупый и необдуманный поступок. Килгрейв поднял бровь, медленно повернулся к застывшему в боевой стойке слизняку и лениво подошел к нему. — Что это у тебя за игрушка здесь? — нарочито-веселым громким голосом с еле различимым любопытством протянул мужчина, забрав из рук идиота пистолет и бодро покручивая его в руках, — отвечай, — вновь сменив веселье на лед, приказал Килгрейв. — Пистолет, — он запнулся и сглотнул, умоляюще посмотрев куда-то за спину мужчины, — это… Glock 19, — дрожащим шепотом добавил слизняк. — Значит, он боевой, — задумчиво протянул Килгрейв с легкой ухмылкой и поднял брови, демонстрируя свое удивление, — неужели кого-то вроде тебя могли взять в полицию? — Да, — тихо, срывающимся голосом ответил червяк. — Это был риторический вопрос, — не бросив даже короткого взгляда в его сторону, резко произнес мужчина, продолжая со всем вниманием разглядывать пистолет.       Что же придумать для него? Если он просто застрелится, то вряд ли вынесет нужный урок. Наказание должно соответствовать проступку, иначе это уже обыкновенная жестокость. А Килгрейв справедливый — не жестокий. Несмотря на всепоглощающий гнев, мужчина старался мыслить объективно. На секунду он взглянул на провинившегося, застывшего с мольбой в глазах, и немного удивился. Куда это этот ублюдок так смотрит? Проследив за его взглядом, Килгрейв вновь вскинул брови. Серьезно? Он просит помощи у нее? У девушки, которую собирался изнасиловать? Насколько этот слизень вообще жалок? Склизкое создание, не способное нести ответственность. И это он хотел касаться тела Розы? Кажется, мужчина придумал, с чего начнет. Невесело — почти безразлично — хмыкнув, Килгрейв протянул пистолет обратно владельцу. — Стреляй, — кивнув на его пах, спокойно произнес он и снова перевел взгляд на его лицо. Глаза ублюдка испуганно расширились, и он начал мотать головой, поскуливая словно щенок, пока его рука с оружием тянулась все ближе к собственной промежности, — тебе это не нужно, — с холодной усмешкой объяснил Килгрейв, пожав плечами в подтверждение своих слов. Однако ублюдок продолжал бороться с его приказом. Он сильно медлил, а дрожащая рука сильно тормозила по меркам Килгрейва, — быстрее, — с нажимом процедил он и слегка отошел: быть забрызганным кровью его совсем не привлекало. — Прошу, — еле разлепляя губы, прошептал червяк, на этот раз бросая жалобный взгляд на Килгрейва — теперь понимал, что только он способен остановить это. — Поступлю так же, как поступил ты после отказа этой девушки, — мужчина коротко кивнул в сторону Розы, растянул губы в обманчиво-милой улыбке и, вновь пожав плечами, издевательским тоном с нотками смеха закончил, — откажу.       Ублюдок, чуть не плача, закрыл глаза, стиснул зубы и, подняв голову вверх, наконец выстрелил. Вместе с громким «бабах», разнесшемуся по улице, послышался оглушающий вой слизняка, тут же упавшего на землю и начавшего с отвратительным скулежом придерживать больное место. Одарив его последним презрительным взглядом, Килгрейв вновь подошел к Розе и мягко коснулся ее руки, рассчитывая на «спасибо» или что-то в этом духе. — Зачем? — одними губами прошептала девушка, вопросительно заглядывая мужчине в глаза. Ее лицо болезненно исказилось, словно бы ее предали, однако отстраняться, — а что хуже, отшатываться — Роза, кажется не собиралась. Но, не смотря на это, обида захлестнула Килгрейва. Зачем? Она бы еще спросила «за что?». — Нет-нет-нет! — обреченно начал мужчина, качая головой и с осуждением глядя на девушку, — Не будь такой же. Не будь такой же глупой, как Джессика, — с какой-то странной, понятной ему одному, мольбой попросил он, но заметив непонимание в глазах Розы, на выдохе с улыбкой воскликнул, — Ради тебя! Чтобы защитить тебя! — Словно бы в подтверждение своих слов Килгрейв на секунду согнул ноги в коленях, слегка присев, и ласково коснулся щеки девушки.       Какое-то подобие злости нарастало внутри, однако мужчина не знал, что с ней делать. Он не мог заставить Розу понять. И, если уж совсем откровенно, он не хотел ее заставлять. Килгрейв хотел, чтобы она поняла его, чтобы поверила так же, как он поверил в ее бред о пришельцах. И то, что она не была способна оценить его старания, ранило сильнее всего. Неужели этой умной девушке все-таки не хватает мозгов, чтобы понять, что он прав? Неужели чудесная и по-своему волшебная Роза Тайлер не может посмотреть на вещи с его точки зрения? Неужели в ней, как и в Джессике, живет эта бессмысленная ложная справедливость? Неужели, как и глупая Джесси, умная Роза считает, что нельзя наказывать людей за их проступки?       Однако все эти мысли отошли на задний план, как только девушка сделала осторожный шаг вперед и уткнулась ему в грудь. Она судорожно выдохнула и, как Килгрейв чувствовал по ее руке, лежащей на лацкане его пиджака, слегка дрожала. Он мог бы решить, что теперь она его боялась, однако, кажется, вся эта дрожь — последствия неудавшейся попытки изнасилования. То есть это жест… доверия? Неужели Килгрейв рано поставил на ней крест? Не желая сейчас думать об этом, он немного неуклюже притянул Розу ближе к себе и впервые за все время обнял ее. И это не было похоже на первый раз, когда он почувствовал себя самым важным во вселенной, не было похоже на второй раз, когда объятие было обычным легковесным прощальным жестом. Этот раз был… трогательным. Никогда мужчина не думал, что сможет применить это слово в таком ключе, однако, оно идеально описывало сложившуюся ситуацию.       Одной рукой Килгрейв прижал к себе девушку за спину, иногда, словно бы невзначай, поглаживая ее большим пальцем, а второй мягко и мимолетно коснулся светлых волос. Он немного неуверенно наклонил голову вперед, утыкаясь носом в макушку девушки. Запах ее дешевых духов давно улетучился, но ему на смену пришел другой — по-странному домашний и уютный. А еще Роза Тайлер еле уловимо пахла его собственным одеколоном, и это немного — совсем чуть-чуть — приводило мужчину в восторг. Не потому что это казалось правильным, нет. Скорее наоборот. Это было настолько странно и непонятно, что невольно заставляло нечто, схожее с радостью, нарастать внутри. Столь чудесное мгновение прервал очередной стон слизняка. Роза тут же вздрогнула и, словно вспомнив о чем-то, слегка отстранилась от Килгрейва. — Нужно вызвать скорую, — немного нервным голосом произнесла девушка и потянулась за телефоном. — Он этого не стоит, — пренебрежительно протянул Килгрейв, с непониманием глядя на девушку. Он даже не знал, стоило ли ему злиться за то, что она хочет помочь кому-то, кого он вполне за дело наказал. Может и стоило, однако, не получалось: вся злость уходила в стонущего на земле слизня. — Но так тоже нельзя, — закусив губу, уже не так уверенно выдавила Роза. Казалось, что она мечется между двумя кардинально разными мнениями, не способная сделать выбор. Килгрейв в ответ презрительно хмыкнул. — Он может сам это сделать и скорее всего сделает, — стараясь убрать всю насмешку из голоса, пытался урезонить девушку мужчина. Он привычным жестом засунул руки в карманы брюк и с интересом наблюдал за Розой, которая то набирала номер на телефоне, то снова сбрасывала. — Я вызову ему скорую, но задерживаться здесь не стану, — больше себе, чем кому-то из мужчин сказала девушка и спокойно выдохнула. Судя по всему, она смогла принять выбор, который не был вымученно «справедливым», но при этом не противоречил ее моральным принципам. Килгрейв невольно слегка улыбнулся — кажется, она всегда балансировала на грани между чем-то «хорошим» и «логичным». И наверное часто делала именно тот выбор, который оставался где-то между двумя этими весьма условными (по крайней мере, на скромный взгляд Килгрейва) понятиями. Удивительная девушка. — Если подойдешь к Розе ближе, чем на десять метров, немедленно убьешь себя. Любыми подручными средствами, — коротко взглянув на червяка, спокойно произнес Килгрейв и подал руку девушке, которая после его слов поджала губы и нахмурилась. Однако, несмотря на свое недовольство, руку все равно приняла, позволяя мужчине вывести себя из этого отвратительного гадкого места, — Я провожу, — не вопрос, не приказ, но констатация факта. Девушка сзади шумно втянула носом воздух, но затем тихо угукнула, чуть сильнее сжав ладонь Килгрейва. — Ты не можешь контролировать меня, верно? — куда менее формально чем раньше спросила она. Ее голос не дрожал, оставляя место задумчивости. Килгрейв вздрогнул и остановился. Медленно повернувшись к Розе лицом, он с долей иронии поднял бровь: — А сама как думаешь? В ответ девушка понимающе кивнула и закусила губу. Мужчина наблюдал за сменой ее эмоций: задумчивость, затем напряженность, потом какое-то странное осознание. — Ты поступил ужасно, — немного нервно воскликнула она и нахмурилась. Килгрейв уже хотел закатить глаза и тяжело вздохнуть: она так ничего и не поняла. Однако Роза опустила голову и продолжила, — но я благодарна. Благодарна за спасение, — девушка посмотрела на Килгрейва так искренне, что у него невольно перехватило дыхание. В ее глазах все еще плескалось недовольство, но оно было смешано с мягким и ласковым «спасибо». Мужчина был уверен, что практически ощущает то тепло, которое она вложила в этот взгляд.       Доверчиво подойдя к нему вплотную, Роза снова обняла Килгрейва. Кажется, ей нравилось обниматься. Но каждый раз ее объятия были разными. Или просто мужчине хотелось в это верить. Например, сейчас она почему-то обнимала его с какой-то еле ощутимой поддержкой. Будто бы он в ней нуждался! Килгрейв еле слышно фыркнул и мягко обнял в ответ. Чувствуя тепло девушки даже через плотный костюм, мужчина невольно подумал, что оно ему просто необходимо. И в отличии от запаха его дорого одеколона на ней, это тепло чувствовалось правильным. Словно бы оно всегда должно было принадлежать ему, и теперь наконец-то рядом. — Ты любишь обниматься, да? — стараясь скрыть неясно откуда взявшееся еле ощутимое смущение, с легкой усмешкой спросил Килгрейв. Роза тихо хмыкнула ему в плечо и, кажется, слабо улыбнулась. — Думаю, что да. Ты против? — прекрасно зная, что нет, с проблеском веселья в голосе уточнила она и слегка отстранилась.       Мужчина усмехнулся, уверенно притягивая девушку обратно. Если она может отшучиваться, значит, все не так плохо. Кажется, он действительно недооценил ее. Кажется, она действительно могла принять и понять его, как он и рассчитывал. Удивительно, как Джессика не могла оценить его старания на протяжении нескольких месяцев, а Роза поняла все с первого же раза. Не стала винить его в «жестокости» и прекрасно осознавала, что все, что он сдела, было во благо, было ради нее. Ей не нужно было объяснять, что тот ублюдок заслужил. В конце концов, это ведь естественно, что она поняла. Роза Тайлер всегда будет понимать. — Расскажи, кто такая Джессика, — внезапно шепнула девушка, заставляя Килгрейва вздрогнуть. Вместо ответа он покачал головой, намекая, что не стоит поднимать эту тему, — я рассказала тебе про Доктора, так что… это было бы честно, — немного обиженно продолжила она, судя по всему, не собираясь больше отстраняться от мужчины.       Как же она угадала. Этот Доктор сидел в глубине Розы Тайлер, так же как и Джессика Джонс сидела внутри него самого. Что-то такое, что невозможно просто отпустить от себя. Таких людей нужно резко отрывать, как пластырь. И, кажется, они оба пока не смогли. Глупая Джесси, посмевшая так предать его, наверное всегда будет отзываться внутри Килгрейва противной ноющей болью. Она стала первой вещью, которую он желал, но не смог получить. Да, веры в их будущее у него уже не осталось, но… А вдруг он бы заскучал настолько сильно, что решил бы ее вернуть?! Лучше немного непонятная Роза Тайлер, чем знакомая со всех сторон Джессика Джонс. Лучше дешевые духи с легким ароматом его собственного одеколона, чем запах виски и искусственной кожи, который оставался с Джонс, в каких бы платьях она не была. Наверняка Роза пережила похожее предательство. Никто не мог понять Килгрейва по-настоящему, но она смогла. Так что… наверное, все-таки будет честно, если он расскажет. Наверное, так нужно поступить с равным тебе человеком. — Предательница, — холодно произнес мужчина, не способный подавить в себе всю ту обиду, разочарование и гнев, которые в нем вызывала Джессика Джонс, — мы были вместе, я считал ее особенной, — тепла Розы Тайлер становилось мало, и лед начинал медленно заполнять изнутри, — однако она никогда, — словно в подтверждение своих слов Килгрейв разочарованно покачал головой, — она никогда не ценила того, что я для нее делал, — девушка прижалась к нему немного сильнее, и на этот раз поддержка, которую она постаралась ему дать, действительно оказалась не лишней, — а в конце оставила меня умирать под колесами дрянного автобуса, — сквозь зубы процедил мужчина. Теперь ему хотелось говорить больше, хотелось рассказать Розе о том, насколько лживой, мерзкой и глупой была Джессика… Однако, удалось только шумно выдохнуть, так как девушка, не зная, как еще помочь, вытянулась в полный рост и мягко прижалась своей щекой к его. — Мне жаль, — прошептала она практически на ухо Килгрейву, — я знала, что у тебя что-то произошло, — закончила Роза и обвила руки вокруг его шеи.       Редко на мужчину накатывала нежность, однако, это был тот самый случай. Сейчас гнев медленно вытеснялся чем-то другим, чем-то приятным, чем-то, что Килгрейву удавалось почувствовать столь редко, что к горлу невольно подкатил ком. Так странно, так хорошо и так… правильно. Еще несколько часов назад мужчина воспринимал эти искренние объятия, как неожиданность, как что-то неизвестное, но сейчас даже ее мягкая щека поверх его щетины кажется чем-то очевидным и само собой разумеющимся. И ее руки, обнимающие его за шею были такими же правильными. Это были новые ощущения, но при этом воспринимались и телом и разумом, как что-то, что должно было происходить.       Килгрейв прекрасно знал, что любит прикосновения. Они всегда казались ему чем-то важным, даже, пожалуй, самым важным в отношениях. Именно поэтому он не любил, когда кто-то трогал его без разрешения. Исключением всегда была Джессика, но она никогда не пыталась коснуться его самостоятельно, без приказа. Еще одна рана, которую медленно залечивала Роза Тайлер, сама того не осознавая. Потому что она такая же, как и он. Ей важны прикосновения, с помощью них она показывает свои чувства. Килгрейв сомневался, что кто-то мог правильно прочитать ее объятия, понять их. Так что он нужен был этой девушке не меньше, чем она ему. Ей тоже нужен был человек, который смог бы ее понять. А еще Килгрейв уверен в том, что терпение, которое он потратил на Розу Тайлер, вполне себя окупало. — Я не хочу возвращаться к себе, — тихий спокойный шепот около уха, разорвавший ночную тишину, и неловкая улыбка куда-то в щеку.