Sparklers

Это был фестиваль. Просто фестиваль. Просто то, что они оба никогда не пробовали раньше, но испытали в первый раз вместе, как друзья. Да, просто друзья.        Они пошли туда снова и на следующий год. И опять вместе, так как их друзья начинали сходиться в парочки. Было бы неловко отмечать праздник с ними, быть третьими лишними на их свиданиях-но-не-совсем-свиданиях, поэтому они отправились снова вдвоем. Как друзья. Держаться за руки, чтобы не потерять друг друга, было ведь нормальным для друзей, да?        На третий год все стало реальностью. Прошлогодние свидания-но-не-совсем-свидания переросли в настоящие отношения, настоящие пары. Счастливые и смеющиеся, они предавались чувствам друг к другу. В этот год от друзей не последовало даже приглашения потусоваться — слишком те были заняты их собственными маленькими мирами. Именно поэтому в третий раз подряд Тодороки Шото и Яойорозу Момо пошли на фестиваль Энничи вдвоем.        Это ведь нормально для друзей держаться за руки, пока они проталкиваются через толпу, да? В шуме и суете позднего ночного часа можно было легко заблудиться. Стоило лишь отвести взгляд, а твой спутник уже исчез без следа. Так они себе это объясняли.        Это ведь было нормально для друзей тратиться друг на друга, когда они оба знали, что платить раздельно проще, да? Заплатить за тайаки и собу другого казалось напрасной тратой, но деньги не убавлялись. Все, что они потратили, возвращалось обратно, ведь у них был список «жизненных должков», составленный на основе их совместных геройских тренировок.        Это ведь было нормально для друзей искоса поглядывать друг на друга вместо того, чтобы наслаждаться фейерверками, распускающимися прекрасными, волшебными цветками в небе, да? Отблески света и вспышек на лице Момо казались Шото ещё более неотразимыми. Он видел огонь каждый день на протяжении всей своей жизни, но никогда он не был таким. Шото никогда бы не подумал о привлекательности огня, но, увидев цвета, освещающие ее красоту, подумал, быть может, не все, что горит, в итоге разрушается. Как и Шото, Момо своими глазами увидела в нем перемену. Изменился его взгляд: из отчужденного и равнодушного стал трепещущим и удовлетворенным. Шото выглядел так по-детски, когда глядел в сияющее небо. Это почти заставило ее хихикать. Как маняще могло быть его лицо, когда он не чувствовал раздражения или не закрывался в самом себе.        Шото поймал ее взгляд, но оба быстро отвели глаза, так что это не затянулось надолго. Это ведь нормально смотреть друг на друга, да?        Нет, это было не так. По крайней мере, не так.        Шото повернулся к Момо. Его лицо стало горячим, как только она снова посмотрела на него, и их взгляды встретились.        Нет, это было ни капли не нормально видеть того, кого знаешь уже три года, но только сейчас почувствовать, будто любишь его тысячу лет. Кажется, они виделись каждый день в течение трех лет, но именно сейчас по-настоящему разглядели друг в друге того, кого они возможно, вероятно, может быть, очень может быть…        …любят?        Дыхание Момо становилось таким же быстрым и мелким, как ее сердцебиение. Господи — Боже, что же с ней происходит? Он был просто одноклассником, просто другом, просто тем, кто пошел с ней на фестиваль, когда никто более не ответил. Он был так близко, и эта близость росла, что, конечно, заставляло думать, будто она может разглядеть в нем все: его милые ресницы и слишком длинную челку, спадающую на глаза, и…        Она была прекрасна. Так прекрасна даже с ее дрожащими губками и сведенными в недоумении бровями. Даже с льющимися по щекам слезами, как будто поплакать — было ее призванием. Он наклонился к ней, а она — к нему. Он знал, что чувствовать подобное не нормально. По крайней мере, если вы хотели называться друзьями.        И она понимала это тоже, теряясь в вопросах, на которые уже знала ответы. Просто она была слишком напугана, чтобы считать это правдой. Она смотрела ему в лицо, а затем прикрыла глаза и почувствовала теплое дыхание на своих губах —        — ее рука мягко, нежно коснулась его щеки, посылав мурашки вниз по спине, и его сердце бешено заколотилось. Все вокруг воспылало —        — и он был центром этой страсти.        Это нормально хотеть поцеловать своего лучшего друга?        Кажется, это было чувство, которое Тодороки нашел для себя удивительным, когда они с Момо тянулись ближе и ближе друг к другу.        Потому что ощущалось это совершенно нормальным. Взрывы фейерверков, запах свежевыпущенного пороха…        …мерцания света на ее веках, пафосность ночи и ее сладость, летний бриз…        И вкус других губ на своих.        Им нужно было отпрянуть, иначе могли утонуть в ощущениях. Воздуха в легких уже не хватало, чтобы поддерживать обоих дольше. Момо делала глубокие вдохи, ловя кислород, ее рука все ещё была на щеке Шото (а его рука все ещё на ее талии). Взгляды ещё были прикованы друг к другу, так как они часто вдыхали и выдыхали, дыша, будто единое целое.        Ох, да кого они обманывают? Точно не самих себя.        Конечно, это было нормально, если ты влюблен в своего лучшего друга.        Они закрыли глаза и снова прижались друг к другу.