Never let me go

Нервно постукивая по рулю, девушка выдавливала педаль газа. Казалось, ее сердце бьется о сами ребра, желая выпрыгнуть наружу. В этот раз она была так близко, если бы Кэролайн просчиталась в своих предположениях, то уже не могла бы вести машину и раздражать проезжающих мимо незнакомцев, постоянно набирая скорость и играя в «шашки» на дороге. Рассеяно посмотрев по сторонам, она крутанула руль, чтобы объехать еще один дом на колесах. «Съезд у них какой-то что ли» — промелькнуло у нее в голове. Окружающая темнота давила, как и ощущение, что за ней могут ехать, а могут и нет. Это похоже на издевательство: не знать в безопасности ли она или все еще есть риск при первой же остановке попасться в ловушку. Она нервно ерзала в кресле, не в состоянии найти удобное положение, голова болела, и ей не верилось, что она решилась на это. Страх загоняет в угол, он сковывает тело, цепкими пальцами сжимая сердце. В ее недолгой жизни было много таких моментов. Она была на грани смерти, ее близкие погибали у нее на глазах; она видела, как ломались судьбы друзей и родных; она была сиротой и знала о боли и страхе многое. В конце концов, она сама умирала. Но в этот раз все было хуже. Все сопутствующие обстоятельства были против нее. Кэролайн всегда знала, что выбор есть у всех, но в конце концов, действительно ли это так? Решилась бы она когда-то на это, если бы все сложилось по-другому? Она — мать, одна из лучших по меркам отца ее детей, и у нее есть ответственности. Больше, чем раньше. В ее обязательства входило — жить. Не было расклада, при котором бы Форбс позволила дочкам вырасти без нее, и ей нужно было защищать их. Теперь эта хорошая мать покидает свое сердце. Она отдает свою душу за две маленькие, едва начавшиеся, жизни. Она жертвует счастливыми моментами их детства ради их жизней, их безопасности. Судьба жестоко играет с ней в странные игры. Будучи 22-летним вампиром, состоящим в счастливых отношениях с другим вампиром, она оказалась беременной по магической прихоти сумасшедшего ковена. Она почти умерла, рожая двоих самых очаровательных малюток, она была готова отдать их, но что-то внутри уже считало близняшек родными, своими. Лежа в больнице, когда Рик собирался уезжать, она ждала его. Он должен был быть тем, кто окажется рядом с ней в тяжелый период. Должен был быть ее поддержкой, но он принял на себя удар за брата, и теперь страдает она и ее новообретенная семья. У нее больше нет дома. Без колебаний она смогла бы стерпеть за него и пытки, и еще один плен. Она была готова уехать с ним. Она ведь просила, молила о малом. Но он исчез. Кэролайн Форбс ждала хотя бы звоночка от него. Она ведь готова была связать с ним свою судьбу в вечный погоне, поиске решения. Ей хотелось просто быть с ним. — Где он? — резко спрашивает блондинка, сдергивая раздражающий датчик с пальца. Господи, да она же вампир, что они хотят измерять?! Девушка напротив нее, обошла кровать и присела в кресло напротив, грустно вздохнув. Сердце вампирши пропустило удар. — Что с ним? — она почувствовала, как ее губы дрожат. — Рейна хотела заключить Деймона в камень феникса, — говорил голос с британским акцентом. Прикрыв веки, русая девушка сглотнула, — Стефан принял удар на себя. Кэролайн окаменела на кушетке, приоткрыв рот, крошечная слезинка грозилась покатиться по бледной щеке, и заметив это, Валери объяснила: — Метка. На нем только метка, он не в камне, — Форбс часто заморгала, стараясь убрать болезненное выражение лица. — Мне нужно знать, где он, — резко потребовала блондинка, подхватившись, чтобы встать. Оказавшись на ногах, Кэролайн взглядом искала нормальную одежду, и наткнувшись на грустные глаза Валери, замерла. Медленно подойдя к ней, еретик склонила голову, взяв ее за руку. Форбс нахмурилась, не понимая, что происходит. — Мне очень жаль, Кэролайн, — прошептала она, Форбс дернулась, чтобы вырваться из ее хватки, но девушка была непреклонна. — Он попросил меня, — сказала она, закрывая глаза, чтобы не видеть боль на лице блондинки. — Somnia, — мрачно заколдовала ее Валери, и тело вампирши безжизненно упало ей на руки. Даже после умышленного вывода из игры она пыталась дозвониться ему, пока помогала Рику везти детей в Даллас, но единственный раз, когда телефон не перевели на голосовую почту, голос в трубке был от другого. Удивительно, но тогда первородный сказал ей правильные вещи. Она решила остаться с девочками, стать для них матерью. В конце концов, Кэролайн выбрала жить, а не выживать, но даже это у нее отобрали. Казалось бы, все должно было закончиться, когда Рейна не получила должный результат от ее похищения два года назад. За ней пришел Деймон. Видеть настоящего старшего Сальваторе было странно. За те три года, что он спал, она обзавелась привычкой навещать его. Первый год, пока Стефан был в бегах, девушка не могла понять, что случилось с ее жизнью. Бонни и Энзо вместе почти полностью пропали с радаров, позже она узнала, что вампир помогал ее подруге скрываться от Арсенала. Она стала мамой, бросила колледж, потеряла парня, двух подруг. Удивительно, но она осознала, что не хватает хоть кого-то знакомого. Решение было спонтанным, но очень важным для нее. Сообщив Тайлеру, девушка перевезла гробы в Даллас, сказав, что пока охотница на свободе — им нужно, чтобы кто-то был рядом. Но это было враньем. Она приходила к старшему Сальваторе, и проникая в его сознание, общалась с ним. И вот спустя три года, он оказался перед ней из крови и плоти, помогая вырваться из плена. Ей было больно, и даже не от вербены или деревянных пуль. Несмотря на очевидное потепление в их отношениях, не он должен был прийти за ней. — Хей, блонди, ты ведь не думала, что я просто кину тебя, после всех твоих дружеских визитов в мое сознание? — спросил он, и она непроизвольно начала плакать, видя перед собой не того Сальваторе. Это стало последней точкой в их отношениях со Стефаном. Казалось бы, финал был уже давно, но в тот вечер, она осознала, что у него больше нет возможности заслужить ее доверие или любовь когда-либо. Два года все шло спокойно, до вчерашнего вечера ее жизнь была по-настоящему счастливой. — Малышки, идите мыть ручки, чувствую, папа уже приготовил ужин, — блондинка ласково улыбнулась своим дочкам, втягивая носом запах запеченного картофеля с мясом. Хорошо, что кто-то из них двоих умел готовить. Когда мама так им улыбалась, девочки думали, что мир становится ярче, и солнце греет теплее. Две малютки быстро разулись и побежали по коридору, пока она снимала с себя промокшее пальто. — Папочка! Папочка! Привет! — радостно лепетала темноволосая девочка. — Мы промокли, голодные, но вечер был просто потрясающий! — она прыгнула ему на руки, которые он протянул, чтобы обнять ребенка. — Ты что не слышала? Мама сказала, что надо помыть руки, — строго проговорила светлая близняшка, но в ее глазах плясали чертики. Она была больше похожа на свою «приемную» мать. В характере и во внешности. Дар и желание командовать было унаследовано и стремительно развивалось в ней. — Привет, папа, — она спокойно подошла к нему, поцеловала в щеку. Взяв сестру за руку, и, буквально оттащив ее силком, она направилась в ванную комнату. Как же уютно это выглядело со стороны! Но уже в тот момент у мамы этого ласкового семейства сосало под ложечкой. Она пережила плен у свихнувшейся вампирской нацистки, потеряла любимого. Да, в последнее время было много хлопот. И взгляд Рика говорил, что на этом беды не заканчивались. Она могла бы воодушевляюще улыбнуться, притвориться, что не заметила, начать хлопотать по дому; но Кэролайн была бы не она, не решив узнать все сразу. Они справятся. Что бы это ни было, они просто решат этот вопрос. — Выкладывай, — сказала она вместо «привет». Сардонически улыбнувшись, Рик поднял на нее глаза и достал из кармана клочок бумаги. Он олицетворял собой бессилие, поражение. Ее мертвое сердце пропустило удар. Неужели от него есть вести? Нет, она не будет думать о нем в таком русле. Он поставил ее под удар, он бросил ее, он сбежал с другой. Он просто ее старый друг и ей будет достаточно весточки, чтобы знать: он еще ходит по этой земле. Может, когда-то они снова будут друзьями, но ее любовь и доверие он предал. Этого нельзя уже будет изменить. Она взяла листок и открыла его. Ей показалось, что кто-то выпотрошил ей живот или, что ее сердце бьется в чьей-то руке, которая сжимает сильнее и не дает ни вздохнуть, ни шевельнуться. По спине пробежал холодок. Ей не хотелось верить. Этого не могло быть на самом деле. Кэролайн не пыталась контролировать лицо, глаза загнанного оленя смотрели прямо на Рика с кучей немых вопросов. — Это было на кровати Джози, — просто сказал он. Его голос был без эмоций, лицо похоже на маску. В отличии от нее, у него уже было время свыкнуться. Когда он увидел этот листок бумаги, ему захотелось собрать вещи дочерей и убежать. Желание было непреодолимо сильное. Но она была с ним эти годы, она не заслужила такого за простую любовь и силы, которые отдала ему, его дочкам. «Ты смогла сбежать, но смогут ли эти милые малютки?» — гласила записка. — Рик, я никогда не стану причиной их боли, они не пострадают из-за меня, — когда она заговорила, ее голос, обычно полный мирских радостей, ломился от боли, но решимость ее не покинула. — Кэролайн, — он положил руку ей на плечо, посмотрел в глаза. Он хотел ее утешить, но не знал, что сказать. Как сказать человеку, который отдал свои амбиции и мечты на воспитание твоих детей, что она представляет опасность для них, просто потому что полюбила. — Нет, не надо. Правда. Уезжайте. Сегодня же, — ее решительность росла. Ее дети не пострадают из-за нее. Она не будет ставить ничто выше их безопасности. Здесь не было места выбору. Как только она прочитала эти девять слов, все стало ясно. Ну нельзя же жить счастливо вечно. Разве позволит ей такую радость судьба? Да и разве само существование этих прекрасных девочек в ее жизни, знакомство с ними, их улыбки не было прекрасным? Все было решено и ясно, как день, когда девять слов сложились в это предложение. Сжав руки на руле и еще раз проверив на навигаторе, правильно ли она движется, Кэролайн добавила газу. Воспоминания тяготили ее, но в переломные моменты всегда задумываешься о прошлом. Прикрыв глаза на секунду, ей снова показалось, что она стоит на своей старой кухне. — Спасибо, Бонни, — она смотрела, как ее девочки укладывали сэндвичи и игрушки в их набитые рюкзачки. — Кэр, это меньшее, что я могла сделать. Я буду скрывать их своей магией, сколько потребуется, — голос ее подруги был решительный, полный веры и боли; удивительная смесь похожая на чистое отчаяние. Кэролайн почувствовала небольшой укол совести за то, что лишает их с Энзо возможности наслаждаться покоем и друг другом. Но такова была их жизнь. Чего, в конце концов, ожидать, если ты ведьма, а твой парень вампир? Сложно себе представить тихое и размеренное существование. — Мне жаль, что… — Прекрати, — прервала ее Бонни. — Я серьезно, не смей извиняться. Тебе сейчас и так тяжело. Может быть, ты хочешь, чтобы я приехала? — Я люблю тебя, Бонни Беннет. Но нет. Не надо, мне.. — она осеклась и отвлеклась на смех своих малышек, внутренности свело, и она забыла, как дышать. Когда она в следующий раз увидит их? Но решительность и любовь Кэролайн были сильнее, чем жалость к себе. Ее девочки будут жить вдали от преследователей. Они будут счастливы и беззаботны хотя бы пока, ведь для них судьба тоже припасла немного лимонов. — Я хочу побыть одна, собраться с мыслями и потом куда-то поехать. Не волнуйся. «Да здравствуй, жизнь в добровольном изгнании», — пронеслось у нее в голове, когда она пересекла черту города Вечных Карнавалов.