Never let me go

Большую часть времени Кэролайн помалкивала, и Клаус предпринимал попытки отправить ее спать, но девушка была непреклонна. Не могла она просто так взять и бросить Кола с Фреей. Вампирша видела, насколько важно это было для каждого из них. До сегодняшнего дня она и не догадывалась, что младший Майклсон может быть в кого-то влюблен, но теперь, когда шанс вернуть его девушку был более, чем реальный, он не мог удержать себя в руках. То и дело он говорил ей какие-то подробности про ее цвет глаз, про их первую встречу, про чувство покоя, которое она ему дарила. Казалось, сейчас она заново открывала для себя парня, и этот человек ей был очень даже приятен. Гибрид игнорировал лепет Кола, и, хотя он сидел недовольный тем фактом, что Кэролайн не отправляется спать, было видно какой-то теплый свет в его глазах — он был искренне рад за брата. Фрея также расцвела на глазах. По обрывкам фраз Форбс поняла: эта Майклсон приложила руку к гибели Давины, и, видимо, возможность ее вернуть была для ведьмы чем-то большим, чем услуга брату. Это было ее искупление за грехи во имя родных. — Птичка, ты не пожалеешь о том, что помогла мне, — довольно пропел Кол, и Кэролайн ему улыбнулась. Нет, она здесь совсем не нужна, чтобы приносить какую-то практическую помощь, она здесь была в качестве поддержки для своей новой семьи. Это озарение накрыло ее быстро, и оно не принесло страха или удивления. Кэролайн чувствовала себя частью всего этого. Каждый первородный для нее был дорог по-своему, возможно, за исключением Ребекки, однако в каждой семье есть изъяны. Усмехнувшись своим мыслям, она словила удивленный взгляд Клауса, на котором читался вопрос: «Что тебя рассмешило?», и отрицательно покачала головой, не желая посвящать его в подробности. Вряд ли ему понравится, что она назвала его любимую младшую сестричку изъяном Майклсонов. Кол и Фрея склонились над одним из кучи заклинаний, которые валялись по всему обеденному столу, когда Клаус, взяв Кэролайн за руку, неторопливо поднял ее с места. — Ты что-то хотел? — спросила она, когда они отошли. — Да, Кэролайн. Что происходит? — его взгляд был тяжелый, но голос мягкий и нежный, невольно девушка засмотрелась в грозовые глаза; все-таки он был до неприличного красив. Ее так сильно раздражала его резкая смена поведения, и потом он не ночевал в их спальне, потом эта утренняя ссора по поводу школы, девочки, назвавшие первородного «папой», потом прогулка по городу, где он вел себя, будто ничего не произошло, и вот наконец-то она узнала о своей связи с ним. По итогу Кэролайн чувствовала, будто запуталась в собственных мыслях и чувствах, а еще она просто хотела, чтобы между ними двумя все стало понятнее. — Ты мне скажи, Клаус. Что происходит с тобой? — уперев руки в боки спросила она, стараясь не повышать голос. — Ты ревнуешь меня к Деймону, ты кричишь на меня, ты пьешь какие-то вербеновые таблетки, и вообще с тех пор, как ты забрал меня из плена, ты другой. Ты будто снова стал параноиком, которого я знала раньше, — она перевела дыхание. — Так что да, что с тобой? Его лицо свела гримаса, когда она закончила говорить. Первородный тяжело вздохнул. Почему она не понимала? Разве это было так сложно? Он не хотел ее терять, не после того, как она призналась ему в чувствах, пусть даже и не помнила этого. Не после того, как он знал, какого это чувствовать ее заботу, ее желание быть рядом. Его эмоции стремительно закручивались по спирали, стоило ей оказаться рядом. — Ты не ответила мне, Кэролайн, — девушка закатила глаза и ее руки упали вниз. — Ты не сказала, что останешься со мной. — Потому что я не готова! — прокричала она шепотом. — Я не могу за одну ночь решить, как мне распоряжаться моей жизнью, жизнью моих дочерей. Ты не понимаешь? — Зачем ты тогда записала их в школу? Как много времени тебе понадобилось, чтобы принять это решение? Она открыла рот, чтобы ответить, когда в ее кармане зазвонил будильник. Испытав некоторое облегчение от того, что не придется продолжать неприятный разговор, в результате которого они, вероятно, опять поссорятся, девушка достала сотовый, отключая противное пеликанье. Он следил за каждым ее движением, и ей захотелось провести пальчиками по небритому лицу. Она соскучилась, устала ругаться, ей надоело объяснять, почему не может обещать остаться. — Мне пора будить девочек, — объявила она, развернувшись на пятках. Схватив ее локоть, чтобы придержать вампиршу, гибрид усмехнулся ей и сказал, что они пойдут вместе. Ему хотелось увидеть дочь, и его волновало, как себя сегодня будут вести близняшки. Он пытался найти воспоминание, когда две девчушки стали ему так важны, но ничего конкретного на ум не приходило. Они шли молча, и Клаус продолжал держать ее локоть, словно боялся, что она убежит. Девушка жадно вдыхала утренний воздух, прислушивалась к размеренному топоту горожан. Уже возле двери Кэролайн все же высвободила руку из мужской хватки, чтобы найти свою копию ключа. Хейли выдала ей его, сказав, что она всегда может найти здесь себе место, если Майклсон будет слишком докучать. — Не той стороной, — усмехнулся гибрид, когда она обреченно вздохнула от того, что открыть замок не получалось. — Я все делаю правильно, — огрызнулась Форбс, раздраженная его самодовольным тоном и тем фактом, что как не старайся, а ключ не работал; еще чуть-чуть и она была бы готова выбить дверь с ноги. — Я так не думаю, — насмешливо ответил он, и его рука накрыла ее, вытягивая предмет раздолья из замочной скважины. У нее перехватило дух, когда она почувствовала теплое дыхание и его горячие ладони на своих. Веки ее невольно прикрылись, и заметив девичью податливость, Клаус откинул светлые пряди ей за спину. Он не мог видеть ее лица, но ему и не надо было, он чувствовал, как быстро билось ее сердечко, как глубоко она дышит, видел, как поднималась и опадала грудная клетка, словно налитая свинцом. — Надо так, — вставив ключ правильной стороной, он обжег своим дыханием ей ухо; его губы были так близко к коже, что непроизвольно девушка откинула голову чуть в бок, и мужчина усмехнулся. Хотелось кричать, как сильно она скучала просто по нему, по его теплу, по его рукам, по его губам, по нежному взгляду в хамелеоновых глазах. Невесомый поцелуй покалывал на шее, его ладонь легла ей на живот, и он прижал к себе блондинку. Клаус настойчиво посасывал кожу, и она чувствовала, как его пальцы вырисовывают какой-то рисунок на ней. Коленки подкосились, но он держал так крепко, что даже если бы мышцы совсем перестали работать, она бы так и осталась в его объятиях. — Ты нужна мне, Кэролайн, — прошептал он в ее шею, отрываясь от мягких человеческих покусываний нежной кожи. — Клаус, — ее шепот был похож на мольбу. Она чувствовала, как у нее закатились глаза от удовольствия, слегка сжав бедра. Девушка готова была обернуться, чтобы словить его губы своими, но отрезвляющий щелчок повернувшегося замка, заставил ее отпрыгнуть от первородного. Совсем забывшись от его ласок, она просто машинально подалась вперед, но так как дверь как раз распахнулась, вампирша врезалась прямиком в Хейли. — Привет, — сдерживая смешок, сказала волчица, отойдя на несколько шагов назад. Кэролайн сглотнула, чувствуя, как у нее горят щеки. Она почувствовала себя так, будто ее застукала мама с парнем, хотелось спрятать лицо, глаза, себя от взгляда подруги. Кивая, блондинка постаралась улыбнуться волчице и пробормотала слова приветствия. — Я вот собиралась посмотреть, как ты, — сказала Хейли, глядя то на Кэр, то на Клауса; они прикусывала внутреннюю стенку щеки лишь бы не расхохотаться им в лица. Ей было смешно от такого неприкрытого стыда на лице вампирше и откровенной злобной враждебности в глазах гибрида. Казалось, еще чуть-чуть и серо-голубые оттенки закроет янтарный блеск. — Доброе утро, — сухо сказал первородный девушке и своему брату, который сидел с чашкой кофе за столом. — Я пришла разбудить девочек, — взволнованным голосом объявила вампирша, и кивнув Элайдже в знак приветствия, сказала: — Ну, я пойду. Когда за ней закрылась дверь в детскую, Хейли негромко захихикала. Она засунула руки в задние карманы джинсы, и с задорным блеском в глазах сказала: — Да уж, вот тебе и доброе утро, — поддев Клауса в плечо кулачком, девушка присела за стол возле Элайджи. — Никлаус, а я уж надеялся, что за годы ты все же научился привычке доводить своих дам до спальни, — сказал старший Майклсон насмешливо, и волчица не сдерживаясь засмеялась. Краем уха гибрид услышал, как что-то с глухим звуком упало на пол детской, а после Кэролайн негромко выругалась себе под нос. Клаус бросил в брата злой взгляд, понимая, что вероятно, блондинка слышала слова Элайджи. Хоуп выпорхнула из спальни первая, и видимо, на нее повлияло то, что Форбс пришла будить дочек, ведь девочка уже была одета не в пижаму, а пряди были тщательно расчесаны. Казалось, Кэролайн как-то незримо влияла на все, возле чего или кого оказывалась. — Папочка! — взвизгнула она, обхватывая ноги мужчины руками. Первородный улыбнулся и потрепал рыжеватые волосы ладошкой. Он приобнял восторженную девочку за плечи, когда она начала лепетать: — Мы пойдем сегодня в подготовительную школу! Кэролайн сказала, что там даже можно записаться на уроки рисования, а еще там есть бассейн. Ты любишь плавать, папочка? — Не, особо, малыш. Вампиры не любят плавать. Ребенок кивнул и побежал к своей маме, которая уже поставила три тарелки с завтраком. Хейли поцеловала дочь в макушку со словами «Доброе утро», когда та села на стульчик. Юная ведьма ожидала близняшек, покачивая ножки под столом. Не меньше самой Хоуп, а даже скорее и больше, ждал и боялся Клаус. Он присел на диван напротив телевизора, чтобы не видеть лица волчицы и брата, которые то и дело на него поглядывали. Скажут «папа» или нет? Хочет ли он? Марсель никогда не называл его так, и в целом первородный не ожидал от него подобного. Это было как-то непривычно, да и мулата он повстречал в другой период своей жизни, мальчик был старше девочек, и сам был закрытый. В конце концов, в Жераре он видел отображение себя. Но эти малютки? То, как они сблизились с Хоуп, как называли всех его братьев и сестер дядями и тетями. Они залезли под кожу, стали родными. Что-то в этом было правильное. Вампирский слух мгновенно различил шорох из детской, и первородный машинально подхватился на ноги, когда темноволосая близняшка вышла. Он встретился с карими глазами, в которых светилось обожание, совсем также на него смотрела его родная дочь. Казалось, прошла вечность, прежде чем маленькие ножки принесли ребенка к нему. Машинально гибрид словил девочку, и она, широко улыбаясь, сказала ему: — Доброе утро, пап. Время остановилось. Он был в этом уверен. Все вокруг замерло, а может, так выглядел для него всеобщий шок, охвативший комнату. Сжав ребенка чуть сильнее от внезапного потока чувств и мыслей, первородный понял, что ждал этого, хотел этого. Он никогда не планировал заводить еще детей. Хоуп была центром вселенной, но, когда он встретил двух близняшек, проникших ему под кожу, он понял, что хотел бы, чтобы они были его. Забрав свою порцию кофе, Хейли нежно улыбнулась, когда заметила, как первородный поймал одну из близняшек на руки, и ей показалось, что слова ребенка вылетели, как пуля в замедленной съемке. Пап? Словно боясь пошевелиться, волчица замерла на месте, пока в ее мыслях начались американские горки. Почему они так зовут его? Нет, очевидно, что девочки обожают Клауса больше всех членов их семьи, за исключением ее дочки, но «пап»? Что если Хоуп будет ревновать? Что если ей будет мало от него внимания? Что если Клаус как-то плохо к этому отнесется? Чисто механически моргнув от того, что глаза начало щипать от сухости, волчица снова посмотрела на первородного, который держал ребенка на руках. Девочка казалась неподдельно счастливой, и тогда волчица поняла, что Джози, лишенная родного отца, нашла себе такого в Клаусе. Ее сердце сжалось, когда она поняла, что видит на лице первородного неподдельный трепет. Слезы собрались в уголках ее глаз, и она бросила мимолётный взгляд на дочь, которая выглядела довольной развернувшейся сценой. Тепло разрослось в груди. Видимо, ее семья становится больше. Кэролайн же застыла, держа вторую девочку за руку в дверном проеме, когда Джози радостно запрыгнула к гибриду на руку со своими оглушающими словами. Звук разбитого стекла отрезвил вампиршу, и она заметила, что Хейли выронила чашку, которая сейчас лежала разбитая на несколько кусочков в луже кофе. В глазах брюнетки были слезы, но губы изогнулись в слабой улыбке. Она видела, что Элайджа был в не меньшем шоке, нежели волчица или она сама. Рука так и остановилась в воздухе с горячим напитком, пока он не услышал, как что-то сбоку от его уха разбилось, и тогда мужчина чисто машинально опустил чашку на стол. В отличии от своего возлюбленной, он умел держать себя в руках всегда, но даже его ситуация выбила из колеи. Безусловно, близняшки Зальцман были милы и очаровательны, а Хоуп было весело с ними, но «пап»? Первородный посмотрел на свою довольную племянницу и, размякшую от переполняющей ее нежности, Хейли. Непроизвольно он покачал головой. Ситуация слишком знакома. Неужели Никлаус забыл про Марселя? Про всю ту боль, что он принес ему? Молодая вампирша хоть и действительно положительно влияла на брата, но семья — те, кто связаны кровью. Хотя все же несмотря на жесткие мысли, опасения, внутренние страхи, вид того, как брат прижимал к себе девчушку, ее искренне счастье на лице — это все вместе что-то тронуло в сердце Элайджи, и потому он поспешил отвести взгляд от них. Хоуп начала смеяться: — Вы такие смешные все сейчас. Лиззи посмотри только, — девочка нежно захихикала, а светловолосая близняшка улыбнулась, но промолчала. Она обожала Клауса всем сердцем, и она по-хорошему завидовала своей сестре, а особенно она завидовала Хоуп, которая имела то, чего им не хватало больше всего на свете. Джози могла так просто согласиться с фразой первородного о том, что они могут называть его, как им угодно, но светлая близняшка просто не могла себе этого позволить. Не представляла, как это разрешить себе довести очаровательную Хейли до такого состояния, когда та роняет чашки, или дядю Элайджу с мамой до такого непроходимого ступора. И все же, может, решиться? Клаус с такой лаской смотрел на ее сестру, что у нее сильнее забилось маленькое сердечко, и когда он перевел свой взгляд на нее, девочка улыбнулась, сказав: — Доброе утро, дядя Ник, — она видела, как легкое огорчение промелькнуло в его глазах, и ей захотелось взять свои слова обратно, сказать то, что хотелось, но она не решилась. — Мам, ты долго будешь там стоять? — обратилась она к вампирше, и Кэролайн перевела внимание с Клауса и Джози на вторую близняшку. Завтрак прошел в вязкой атмосфере: темная близняшка с Хоуп, будто издеваясь над смущенной Лиззи, называли Клауса папой, а она, не зная, как ей еще поступать, повторяла «дядя Ник». Взрослые то и дело вздрагивали, когда Джози так фамильярно и ласково обращалась к гибриду. — Кэролайн, я сама отведу их в эту школу, — заметив, как блондинка порывается ее исправить, Хейли вздохнула, — курсы, подготовительные курсы к школе. — Не вижу нужды напрягать тебя, — улыбнулась вампирша, старательно избегая глазами Клауса, который, кто бы мог подумать, сидел с детьми перед мультиками. — Поговори с Клаусом, Кэр. Я тебе все сказала. Мы с Элайджей хотим отвезти туда девочек, — Форбс снова намеревалась что-то сказать, но волчица с елейной улыбкой опередила ее, — Хочешь посмотреть место сама — заберешь их оттуда. — Я люблю тебя, Хейли Маршал, — пробормотала вампирша, обнимая опешившую волчицу, что стала так близка ей за время, которое они провели рука об руку в небольшом клане Майклсонов. Брюнетка смущенно ей улыбнулась, ответив: «Взаимно», когда Элайджа вышел из комнаты с тремя собранным рюкзачками. С трудом девушка заставила детей оторваться от мультиков, пока в конце концов, после всех прощаний, Клаус не остался наедине с Кэролайн. — Поговорить значит? — самодовольно усмехнулся гибрид. — Так и знала, что ты подслушиваешь, — огрызнулась вампирша, но села рядом с ним на диван, закинув ноги на столик. Она чувствовала себя утомленной, и они сидели в тишине. Город окончательно оправился ото сна, поэтому девушка старалась прислушиваться к тому, что твориться за окном. Она была готова делать, что угодно лишь бы не обращать внимание на волнующую ее близость с Клаусом. — Она назвала меня папой, — негромко сказал гибрид, и Кэролайн открыла глаза, чтобы посмотреть на него. Ее распирало от желания узнать, что он думает об этом, и в сердце она понимала, что он отреагировал положительно. Это было невозможно не заметить в его взгляде. Сейчас его поза повторяла ее, и вампирша не могла прочитать выражение его лица. — Если ты хочешь, я могу попросить ее не делать этого, — в тон ему ответила девушка, пристально вглядываясь в силуэт первородного. — Что я хочу, Кэролайн, так это, чтобы вы не уезжали, — твердо заявил он, и Форбс закусила губу. Девушка ничего не отвечала сначала, а потом решилась. Пусть он сначала расскажет ей, пусть покажет, что она не ошибается, когда доверяет ему. — Зачем ты пьешь таблетки с вербеной? — вместо ожидаемого ответа спросила она. Что ж, если он просит ее остаться, пускай он будет с ней откровенен. Пускай все расскажет. Она не могла ничего с собой поделать, но теперь вампирше было сложно себе представить, как оторвать близняшек от Клауса, как уехать. Казалось, даже не специально, а он связывает ее здесь по ногам и рукам. Гибрид усмехнулся ее вопросу, но кивнул, согласный отвечать. — Чтобы ты не проникала в мою голову, милая. Фрея с Колом выбрали какую-то смесь трав, чтобы выжить тебя из моих снов, — повернув голову в ее сторону, он увидел, как она сжала губы в тонкую линию. Ох, эти сны. Они не давали ей покоя ни днем, ни ночью, как бы иронично, а может, и трагично, это не звучало. — Это все было по-настоящему? Это все был ты? — прошептала она. Столько времени ее голова вскипала от того, что она не понимала: какой Клаус на самом деле. Ее непреодолимо тянуло к нему, влекло, но она не знала: было ли это результатом разгулявшейся фантазии или настоящие эмоции. — А это все была ты, — отозвался он, вспоминая, насколько податлива была девушка, как сама шла к нему в руки, как ластилась, как жаждала внимания. Снова затихнув, она положила голову ему на плечо: слушала его размеренное дыхание, вдыхала нотки бергамота и кедра. Его тело было теплым, таким уютным. Когда он вот так вот просто принимал ее желание быть рядом без давления, без требований и запугиваний — это было волшебно. Казалось, никто и ничто в мире не сможет нарушить ее покой, и все же он заговорил. — Останься, Кэролайн. Почему ты не можешь просто остаться? *** Марсель сидел в «Руссо», которое казалось вторым домом, и Джош передавал ему сведенья, полученные от ребят за время его отсутствия. Ему поведали о нападении волка — Тайлера — на новеньких вампиров, которые занимались работами в их с Ребеккой доме. Жерару не слишком верилось, что парень даже не в полнолуние просто так взял и слетел с катушек, но в конце концов, волчок выпросил себе кольцо у ведьмы Менди, которая тоже пропала. У него была такая возможность. Неожиданно для себя самого, Марсель воспринял эту новость со спокойствием, смирением. После того, как Джош в красках описал, какое кровавое месиво там происходит, Марсель приказал не возобновлять стройку и забросить это дело. Нельзя построить счастье в том месте, где ты годами держал предателей. Видимо, дому просто не суждено быть построенным. Видимо, что-то должно оставаться в прошлом, должно оставаться лишь красивой идеей, которую невозможно воплотить в жизнь. Но самые интересные новости рассказал не Джош. Еще вечером, после того, как Валери его освободила и проследила, что он насытился, две ведьмы поведали ему нечто странное. Это было невозможно, но Люси говорила с таким пылом, она была уверена в своих словах. — Да, близняшки. Их зовут Лиззи и Джози, а их мать Кэролайн, — вампир напрягся, отчетливо зная, о ком идет речь. Девчонка была ровесницей Тайлера и молодым вампиром — это все, что он знал. Могли ли она обратиться, как Хейли при родах? Нелепо, конечно, но даже в сверхъестественном мире иногда задаешься вопросом: как такое возможно. — Она вампир, — отрезал Марсель. Все еще хорошо помнился образ блондинки, которая ютилась за плечом Клауса, очень отчетливо он помнил единственное условие подруги для своего освобождения. Все не укладывалось в общую картинку. Откуда Валери знала эту девушку? Почему заставила его скрепить магией обещание не ранить ее и двух ее дочерей? — Она даже не попыталась мне внушить, — отрезала Аманда, закатив глаза. Ей вообще хотелось уйти и принять дома горячую ванную. Может, это странно, но ей было все равно, чьи это дочки. Марсель же упорно игнорировал ее. — У Клауса Майклсона только одна дочь, и я ее знаю. Других у него не было. Этой Кэролайн не было в городе пять лет назад. — Они называли Хоуп сестрой, а Клауса папой, — еще раз повторила Люси, отпивая виски. — Близняшки Майклсон — вот, кто они. Джош продолжал бормотать что-то о том, что Хейли Маршал сейчас на болотах, а Элайджа отправился разведывать обстановку в городе, и Марсель слушал не слишком внимательно, пока вампир не сказал: — Они завезли трех девочек в подготовительную школу перед тем, как поехали по делам, — с налетом недоверия в свои собственные слова доложил парень. — Трех? — вампир слабо кивнул, а потом добавил, что одна из них назвала волчицу «мамой», но другие две звали ее Хейли, первородного же все трое называли «дядя Элайджа». — Найдите мне Ребекку, — угрюмо потребовал Жерар. Если кто-то и сможет ему объяснить все, то это она. Тем более, им нужно было поговорить. Он знал, хотя и смутно что-то помнил, но она его навещала в подвале каждый вечер, она давала ему иногда пакеты с кровью и клятвенно обещала как-либо помочь. Джош бросил нескольким ребятам, что нужно найти первородную, и когда он спросил у друга, нужно ли ее приводить к нему, он сказал, что сам с этим справится. Пусть и не это было его мотивом, но отправлять своих парней к ней было бы равносильным отправить их на смерть. Днем в «Руссо» было не шумно, поэтому шаги приближающего мужчины оповестили вампира о его появлении еще до того, как он заговорил. — Итак, Марсель Жерар собственной персоной. Мулат повернулся к колдуну с широкой усмешкой, которую он всегда надевал на переговоры. — Винсент, — радушно сказал он и толкнул мужчине полный стакан с алкоголем. — Не надо, — отказался тот, качая головой. — Мы с Джошем искали тебя. Где ты был все это время? — прямо спросил колдун, и мулат усмехнулся еще шире, играя в собственную игру. Иногда он был уверен, что чем меньше знает колдун, тем лучшем всем вокруг. — Были дела с Валери, — мужчина напротив него приподнял брови, но кивнул. Несколько лет назад еретик объявилась в квартале, и стало известно, что она потерянная подруга Марселя. С тех пор она периодически приезжала в Орлеан; тогда Жерар действительно мог пропадать. — Смотрю, она помогла с проклятьем, которое использовала Грета, — вампир кивнул. — Я тоже видел Валери, — мулат сделал неопределенное движение плечами, как бы говоря, что в этом нет ничего такого. — На приеме Майклсонов, где они объявили о своем возвращении. — Не получилось заглянуть, — с кривой усмешкой отозвался Марсель, а Грифит нахмурился. — Первородным не место в Новом Орлеане, Марсель. Ты же помнишь, как обстояли дела пять лет назад. — Через неделю их уже здесь не будет, приятель, — продолжая усмехаться, ответил Жерар и допил алкоголь. — Джош, обнови, — сказал он, толкая пустой стакан другу; разговор был окончен. Оказалось, что все время Ребекка проводила в «Бойне», поэтому Марсель отправился прямиком туда. Он решил, что, возможно, сможет даже услышать что-то про таинственных близняшек. Ему не верилось, что у Клауса могут быть еще дети, тем более было странно, что их мать — вампир. Тайлер точно передал ему, что она не человек уже долгие годы. Хотя, что могло быть долгими годами для такого юнца, как он? Сто, а может пятьдесят или десять, а может, и пять. Возможно ли это, что они удочерили их? Это не было похоже не первородного. Нет, конечно, Жерар все еще хорошо помнил, как гибрид взял его под свое крыло, но это было другое дело. С чего ему забирать себе каких-то маленьких девочек, если у него была Хоуп? Вампир стоял, облокотившись о кирпичную стену, ожидая, когда блондинка соизволит выйти. Наткнуться на других Майклсонов совершенно не хотелось. Когда прошло где-то полчаса бесцельного скитания под дверьми, он увидел женский силуэт в окне. Ее силуэт. Решив попробовать старый трюк, мужчина с мальчишеской усмешкой бросил в окошко небольшой камень с человеческой силой, потом еще один и еще. Женское лицо с примесью раздражения и усталости показалось среди легких штор, и он уверен, что слышал вздох облегчения, когда она увидела его. Ее глаза едва заметно блеснули, рот приоткрылся в виде буквы «о». — Марсель, — прошептала она с болью в голосе, глядя на любимого мужчину, но все же нельзя было не заметить, как она прислушивается, чтобы убедиться, нет ли кого рядом. — Ребекка, — увереннее, чем девушка, ответил он и усмехнулся, изогнув бровь. — Не спустишься? Вампирша бросила обеспокоенный взгляд в дом напротив, где были Кэролайн с Клаусом, а потом, словно сдаваясь, кивнула и шагнула через подоконник на улицу. Готовая коснуться ногами асфальта, первородная удивленно ахнула, когда почувствовала крепкие руки, сжимающие ее. — Поймал, — объявил вампир, опуская одну руку, чтобы Ребекка могла стать ногами на пол. Она прикрыла глаза, чувствуя, как все тело покалывает от его касаний, от близости, которую она боялась не сможет получить. — Я приходила к тебе, — негромко сказала, не желая открывать глаза. Жерар держал одну руку на ее шее, поглаживая кожу большим пальцам, а второй некрепко обнимал. — Я знаю, — под стать ей ответил парень, его губы невесомо коснулись ее лба, когда он прошептал, — Прости, Бекс, — шприц с вербеной, приготовленной заранее, оказался вколот в нее. Широко распахнув голубые глаза, она увидела сожаление на его лице, и все же в памяти всплыли слова, которые она бросала своему брату: «Девушка, которая слишком сильно любит, слишком легко доверяет». Что ж она была права, Клаус был прав. Ласково проведя по ее волосам, он видел, как боль горела в девичьем взгляде, но ему нужно было увести ее отсюда как можно быстрее, без ссор, без вопросов. Посмотрев еще раз на дом, где раньше жили Хейли с Джексоном, Марсель готов был поклясться, что слышал голос Клауса оттуда. Погрузив девушку в машину Жерар отправился домой. *** Не получив ответ на свой вопрос от затихшей девушки, мужчина не мог успокоиться. Она не должна так податливо таять в его руках, говорить, что хотела бы остаться, а потом просто молчать. Ее дом был рядом с ним. Она была его, она должна быть его. — Почему, Кэролайн? — повторил Клаус настойчивее. Девушка подхватилась на ноги, запуская руки в волосы. Сомнения с каждой минутой, проведенной с ним, тухли, хотелось согласиться, хотелось сдаться. Ее дочки, очевидно, любили Клауса, они хотели быть частью всей этой семьи, да и по правде говоря, она тоже хотела. Эти люди делали ее счастливой, не всегда, конечно, но разве не так и работает семья? Сложно было представить себе день без разговора с Хейли, без обмена новостями с Элайджей, без шуточек Кола, без улыбки Фреи, сон без объятий Клауса, боже, да даже ужин без колкостей Ребекки. Она стала частью всего этого, и все же она боялась дать слово, которое не сможет сдержать. Возможно, это было влияние Майклсонов. — Почему ты ведешь себя по-другому с тех пор, как меня украли? — Я понял, как ты важна мне, Кэролайн, как легко тебя потерять. Неужели это так сложно? — поднимая голос, но все же не крича, спросил он, и ее глаза распахнулись от удивления. — Я не могу обещать тебе, если я не уверена, что смогу остаться, — с нотками вины тихо сказал она, опустив глаза. — Ты заставила меня пообещать, что я не уйду. — вспомнил он, заставляя ее поморщиться; она хорошо помнила момент своей слабости, когда боялась представить, что сейчас Клаус просто исчезнет из ее жизни, — Зачем тебе было это, если ты не собираешься оставаться сама? — Я боялась потерять тебя, Клаус! — не выдержав, крикнула она. — Неужели это не понятно? Мне не надо было от тебя заверение, что ты будешь со мной до смерти! — раздраженно откинув волосы, она закончила тихим, подрагивающим голосом: — Я хотела знать, что ты будешь со мной сейчас. — Мне нужно тоже самое, Кэролайн, - проорал он в ее лицо, злясь, что его проницательная Кэролайн сейчас действительно не понимает его. Она чувствовала, как его горячее дыхание опалило губы, и прежде чем она осознала, что сделала, вампирша, обхватив ладонями его лицо, жадно, будто утоляя голод, поцеловала его. Стон, похожий на мольбу, сорвался, отдаваясь вибрацией в его рту. Клаус опешил на несколько секунд, прежде чем подхватив ее под ягодицы, прижал к себе. Ее ноги обвили его торс, и он издал звук, подобный рыку, заставляя ее трепетать. На вампирской скорости гибрид опустил блондинку на стол, переплетая их пальцы в стальной хватке. Задыхаясь от желания, от нехватки его поцелуев, она чувствовала, как сильно скучала. Казалось бы, они совсем недолго были в ссоре, но ей просто не хватало его. Едва он оторвался от нее, чтобы снять с себя кофту, она потянулась к нему, поспешно помогая стянуть светлую хенли. Их губы встретились, когда она провела пальцами по его торсу. Ей казалось, что пальчики покалывают от контакта с его кожей, и Кэролайн почувствовала настоящую жажду, разъедающую изнутри. Желание пульсирующими волнами охватило все ее тело. — Клаус, — простонала она. Обычно всегда он был главный, но сегодня ей так хотелось вести игру хотя бы чуть-чуть. Запуская ему руку в штаны, девушка поцеловала его в уголок губы и прошлась по коже, пока не достигла шеи. Глубоко дыша, она настойчиво, грубо посасывала венку, как он делал с ней утром. Казалось, еще немного и клыки прорвутся через десну. Впиваясь пальцами в ее спину, он, слегка откинул голову, давая ей весь доступ, который мог понадобиться. — Я весь твой, детка, — сиплым голосом сообщил мужчина, и она, отодвинувшись, чтобы посмотреть на него, лукаво ему улыбнулась. Черти плясали в васильковых глазах, которые неспешно налились красным цветом; венки проступили на ее лице. Ловким движением руки он расстегнул все кнопки на ее кофте, пока она смотрела на него, и когда вампирша вонзила в него клыки, они соприкоснулись кожа к коже. Ей нравилось то, какой она была с ним. И Клаус принимал ее любую: ему нравилась ее светлая часть, он мог справляться с ней, когда она была в отчаянии, он наслаждался ею, когда она злилась, и он восхищался ее темной сущностью. Ощущение его густой крови с мягким солено-металлическим привкусом опьяняло, поэтому, когда она достаточно напилась, девушка начала обводить языком маленькие ранки, пока они не затянулись, продолжая поглаживать его рукой в штанах. — Ты нужен мне, Клаус, — пробормотала она в перерыве между тем, как выводила неизвестные узоры языком и покусывала человеческими зубами кожу. Что-то блеснуло в его глазах, и он с дьявольским выражением лица пригвоздил ее руки к столу. Склоняясь над девушкой, гибрид оставил несколько случайных поцелуев вдоль ее тела и рывком снял ее джинсы. Она видела восхищение и голод во взгляде прежде, чем он разорвал маленькие кружевные трусики на ней. *** Положив блондинку на кровать, Марсель ласково откинул пряди от ее лица. Столетия истории, связывающие их вместе, твердили ему, что нужно отпустить ее. Сам себя он убедил, что им не суждено быть вместе. Невозможно было забыть про смерть Давины, все еще саднило предательство Элайджи, а она не могла пойти против братьев. Она не должна была. Попробовав выбрать его, Ребекка закончила, укушенная им. Рано или поздно, но ее семья, которую он когда-то считал своей, вновь встрянет в их отношения. Он верил, что девушка перед ним заслуживала счастья, которое Жерар был не в силах подарить ей. Когда-то он не мог отпустить Орлеан ради нее, сейчас он не мог забыть о боли. — Какого черта ты вколол мне эту дрянь? — прошипела блондинка, бросая оскорблённый взгляд в вампира. Она потирала спину, куда так поэтично он ударил ее в этот раз, и смотрела по сторонам. Это была их квартира, место, которое ей нравилось называть домом, место, где она была счастлива с ним. — Мне надо было быстро тебя забрать, — пожал он плечами, и она поджала губы, недовольная таким ответом. — В следующий раз попробуй спросить, — огрызнулась она, хотя ей хотелось, чтобы он обнял ее. Так долго девушка не находила себе места из-за него, и вот Марсель перед ней, стоит только руку протянуть, но она боялась, не могла. Его уловка с окном и вербеной были низкими. Не такими были их отношения в последнее время. Присев на кровать, мужчина взял ее руку в свою, и она почувствовала легкий электрический разряд по телу. — Я не думаю, что будет следующий раз, — Ребекка застыла, глядя ему в глаза, в которых клубилась откровенная грусть, меланхоличная тоска. Ей не хотелось верить, но она знала, что ошибки быть не может. Он хочет ее оттолкнуть. Ожесточившись в лице, она выдернула ладонь и поднялась на не совсем крепкие ноги, как-никак вербена все еще была где-то в ней. — На кой черт ты меня приволок сюда? — в пылу спросила она, раздражаясь, что снова оказалась втянута в это все. — Помимо Хоуп ты единственная Майклсон, которую я могу видеть, — спокойно ответил он, девушка цокнула язычком и, сложив руки под грудью, слушала. — Вы должны уехать до конца недели, Ребекка. Я говорю это тебе и прошу по-хорошему из-за тебя и твоей племянницы, — вампир смотрел пристально в ее глаза. Скажет ли она что-то о двух девочках? Но на прекрасном лице было лишь раздражение, смешанное с разочарованием. Сердце первородной саднило, вынужденное возвращение в воспоминания вскрывало рану. — Почему ты стремишься прогнать нас? — ища за что бы схватиться взглядом, чтобы не смотреть в его глаза и не чувствовать так интенсивно все, что разрастается в груди, спросила она. — Вы приносите за собой одну разруху и боль, Ребекка, — желая видеть его лицо, узнать правда ли он так считает, она все же посмотрела на него. Что-то в ее сердце разбилось, когда она увидела его пустой взгляд. Он верил в свои слова, он держался за них, а она больше не хотела. Слишком долго она держалась за него, чтобы пытаться что-то строить сейчас заново. — Прощай, Марсель, — сказала она, закрывая за собой дверь в их совместное будущее. К сожалению, для нее не стало новостью то, что он не попытался ее остановить, и девушка уверенно двигалась под солнечными лучами. Прищурившись от колющей в глазах яркости, она вздохнула, качая головой. Шаг ускорился, локоны покачивались, струясь по спине. Она прожила уже тысячу лет. В конце концов, после дождя всегда выглядывает солнце. Доставая из кармана телефон, она вдохнула орлеанский воздух. Признавать не хотелось, но даже он тут был слаще. Дело ли в бенье или цветах, рассаженных по клумбам, она не знала. Клаус ответил на звонок быстро. — Где ты? — начал он без приветствий, голос его был жесткий, и она не могла не надеяться, что за этим скрывается простое беспокойство. — Иду от Марселя, — непринуждённо ответила она. — Ребекка, — стальные нотки позабавили ее, и первородная подумала, что давно ярость брата не казалась ей неопасной; от чего-то она была уверена: он не заколет ее, не накажет; только не сейчас, когда их семья такая полная. — Успокойся, Ник, — оборвала она его, и заметив, что какой-то турист бесстыдно разглядывает ее, блондинка подмигнула. — Со мной все хорошо, и я не хотела к нему идти. У него для нас новости. — Слушаю. Свернув в относительно тихий дворик, она переложила телефон в другую руку, и заговорила, рассеяно считая взглядом кирпичи в здании. — Он сказал, что мы должны уехать в течение недели, — уперев одну руку в бок, она перекатывалась с носков на пятки, чтобы занять себя чем-то; гибрид негромко хмыкнул в трубку. — Это мы посмотрим, — фыркнув, Ребекка, невзначай бросила взгляд на свои руки, от чего-то вспомнилось, как мама в детстве учила ее гадать по ладони, — Жду тебя дома. — Увидимся, — ответила она перед тем, как отключится, на губах красовалась улыбка. Спрятав сотовый, первородная подставила лицо под попадающее в закоулок лучи солнца. Домой и к Нику можно будет пойти и потом, решила она. Этот день будет ее. «Ни брат, ни Марсель не будут больше влиять на мою жизнь» — твердо решила она, выходя на главную улицу с дьявольским блеском в глазах, уголки ее губ были приподняты, дышалось как-то особенно легко. *** Фрея обнимала себя руками и неспешно шла среди величественных надгробий, вокруг тишина была действительно мертвая и прерывалась лишь, когда Кол пинал камушки, попадающееся по дороге, и когда какая-то птица, испугавшись их, шумно взлетала. Она думала о брате, том, с которым у нее были худшие отношения. Могла ли она его винить? Могла ли винить Марселя, Винсента за то, что те отвернулись от нее? Нет. Преданность семье стоила иногда слишком много, в конце концов, у нее не было в запасе еще нескольких жизней, чтобы наверстать упущенное и начать жить. Килин показала ей это. Оборотень была хорошим человеком, что по сути отличало их. Да, у ведьмы были свои мотивы, но разве не все злодеи действуют ради чего-то? Младший брат шел с угрюмым лицом и не обращал на нее никакого внимания. Ей хотелось разрядить обстановку, но она не знала, как подступиться к нему. — Спорю, тебе не терпится увидеть ее, — сказала она, и едва слова повисли в воздухе, захотелось стукнуть себя по лбу. Кол хмуро оглянулся на нее, словно только сейчас заметил плетущуюся за ним сестру, и она постаралась улыбнуться; вышло довольно-таки нервно и неестественно. — Так и есть, — негромко ответил он, продолжая свой путь. Воодушевленная тем, что он сказал хотя бы что-то, девушка чуть ускорила шаг, чтобы подойти поближе. — Мне очень жаль, — обратилась к нему ведьма, — Мне жаль из-за моей роли в судьбе Давины, — она чувствовала, как слова застревают в горле, но сказать их было необходимо, ей нужно было, чтобы он услышал ее. — Не сомневаюсь, — холодно отозвался парень и остановился возле надгробья, которое снилось ему в кошмарах, где смерть любимой снова и снова повторялась, и в лучших снах, где он вновь держал ее в своих руках. — Пришли. Фрея опустила голову, не в силах смотреть на извилистые наклонённые буквы, гласящие имя мертвой девочки. Сжав кулачки — привычный ей жест для концентрации силы — ведьма проговорила заклинание, и после громкого взрыва цельная плита раздробилась на куски, шумно вылетая на асфальт. Склеп Давины Клэр был вскрыт. Молча Кол принялся собирать останки в приготовленный заранее сундучок. Было что-то сюрреалистичное в том, чтобы касаться голых костей человека, который, казалось, совсем недавно ходил по земле, жил, дышал. Подхватив лаконичный череп, вампир прислушался к какому-то непривычному шороху за спиной, когда Майклсон схватилась за голову, падая на колени от боли. Крик, похожий на стон в агонии, застыл у него в ушах, когда он обернулся, заметив двух юных девушек. — Чего вам надо? — грозно прокричал он, стараясь говорить громче, чем страдала сестра. Одна из ведьм нахмурилась и напрягла ладонь еще раз, взирая в него прожигающим взглядом. Морщинки, говорящие об откровенном недоумении, пролегли на гладком лбу. Они переглянулись с приятельницей. — На нем не работает, — прошептала рыженькая. — Зато она страдает достаточно, — констатировала вторая, глядя на то, как у Майклсон из глаз начинает течь кровь. Прогнувшись в спине, словно кошка, старающаяся выплюнуть шерсть, Фрея начала кашлять. Мышцы рук дрожали от чрезмерного напряжения, а глаза упорно отказывались работать как следует, она почувствовала, как слезы проступили от непрекращающегося потока боли. Майклсон нахмурился, не уверенный, отчего магия не действует на него. Неужели это Давина помогает ему? Легкая радость от этой догадки прошлась задней мыслью, когда он почувствовал что-то теплое в кармане серой джинсовки. Засунув руку, он обнаружил небольшой медальон, который слабо мерцал красным цветом. Артефакт что ли? Недолго думая, он ринулся в атаку. Его лицо быстро приобрело хищные черты, когда он бросился на одну девчонку. Сжав рыжие пряди в пальцах, Кол заставил ее откинуть голову. Его клыки были в миллиметре от ее шеи, когда он сказал второй, опешившей ведьме: — Отпусти мою сестру или вы с твоей подружкой станете моим обедом, — его голос звучал угрожающе, но вторая девчонка лишь нахмурилась, собирая пальцы в кулак. Фрея, стоящая на четвереньках, начала кашлять кровью, как одержимая. Ее тело содрогалось по воли девушки, и Кол без раздумий свернул шею девочке, что была в его руках, а после и второй. Блондинка, не вынужденная больше держаться, просто рухнула на асфальт. Она слышала глухой стук своего черепа о пол, но боли не почувствовала. «Возможно, достигла своего лимита» — промелькнуло у нее. Стараясь держать веки открытыми, она следила взглядом за движениями брата, и когда он бережно приподнял ее голову, прокусывая свое запястье, Майклсон улыбнулась. Возможно, он все-таки не ненавидит ее, возможно, у них еще есть будущее. Пока сестра пила его кровь, Кол посмотрел на безделушку, найденную в кармане, с обратной стороны медальона была простенькая гравировка: «V.T.». Уверенный, что догадался правильно, вампир усмехнулся одним уголком губ. Он был просто по-человечески благодарен. — Все хорошо, сестра, — взгляд блондинки выражал щемящие на душе чувства от этого нежного обращения. — Давай побыстрее вернем твою девушку, — сказала она, поднимаясь на ноги; голова еще кружилась, но кошки на душе не скребли. *** Уверенные мазки желтого цвета ложились поверх оранжевого, и первородный усмехнулся, осознавая, насколько все же это не типичный для него стиль, тематика и цвета, но не мог с собой ничего поделать. На душе было непривычно мирно. Кэролайн уже скоро должна была прийти с детьми после этих смехотворных курсов, куда она их записала. С другой стороны, скрипя зубами, он должен был признать: смотреть на счастливое и восхищенное лицо Хоуп, когда она делилась впечатлениями о школе, было потрясающе. Отчего-то его даже не бесил тот факт, что Ребекка не вернулась, как было ей приказано, а «пошла выпить, отстань, Ник». Остальные родственники на удивление делали все, как надо: Элайджа проверял обстановку в квартале, Фрея с Колом пошли за костями Давины, а Хейли уже выехала с болот. Ему даже показалось, что он слышал, как она вернулась. Бросив еще один скептический взгляд на картину, он подхватил тюбик белил и выдавил их на палитру с черным оттенком. Самодовольная улыбка показалась на его лице, когда он добился желаемого графитового оттенка. Набрав краски на кисть, он оставил размашистые следы на полотне, и ему показалось, что это понравилось бы Кэролайн. Когда они жили в пригороде, блондинка часто могла таиться в углах и поглядывать на него, пока он рисовал или читал. Ее взгляд украдкой казался интимным. Она могла часами сидеть, уткнувшись носом в новую зацепку по поводу Рейны, лицо ее было обычно грустным, хмурым или задумчивым, а потом она поднимала васильковые глаза на него, и мягкая, едва уловимая — словно у Жанны Самари с картины Пьера-Огюста Ренуара — улыбка меняла девичий облик. Иногда она даже также прикладывала ручку к лицу и была похожа на импрессионистическое виденье. В глазах ее толпились мысли, но было видно, что на душе у нее легче. Стоя перед мольбертом, он услышал, как ворота скрипнули, и бросив грязную кисть на темный деревянный стол, гибрид вышел из мастерской. Было хорошо, спокойно и, казалось, он даже как-то предвкушал. Хотелось увидеть ее, хотелось увидеть дочь и близняшек, ему было приятно слушать детский лепет, попивая бурбон. Ища их взглядом во дворе, он наткнулся на одинокую фигуру, когда прозвучал голос: — Ребекка! Лицо его мгновенно ожесточилось, и гибрид перепрыгнул через перила, быстро оказавшись рядом с названным сыном. Сцепив руки в замок за спиной, он встретился взглядом с Марселем. Грозовые глаза были такими, и по эмоциям в них, казалось, можно было разглядеть маленькие льдинки среди всего разнообразия беспорядочных завитков. — Марселус, — елейно начал первородный, слегка кивнув головой в знак приветствия. — Какой сюрприз, — продолжал гибрид; лицо его приобретало нехорошее выражение напускного веселья, — Ты не застал мою сестру в этот час. Клаус как будто настроился на охоту и лениво расхаживал по «Бойне», бросая короткие взгляды на Марселя. — Где она? — ему потребовалось несколько часов, чтобы осознать, что он прогнал ее, девушку, которую он действительно любит. Жерар сделал выпад вперед, раздраженный одним лишь видом его физиономии, Клаус засмеялся, а потом раскрыл руки, отвечая: — Понятия не имею, дружище, — деланное озорство витало вокруг него. — Попробуй посмотреть, — он сделал вид, что задумался. — В каком-то баре. — Я тебе не дружище! — пылко возразил Марсель, скалясь. Грудная клетка первородного беззвучно затряслась, когда он небрежно пожал плечом. — Где она? Ты опять заколол ее? — рычал мулат, наступая на Клауса. Как и всегда, показной спектакль Майклсона оборвался в неожиданный момент, и уже не прикрывая свою ярость фальшивым весельем, первородный схватил Жерара за ворот футболки, притягивая его к своему, изменившемуся на настоящий облик, лицу. — Это не твое дело, — прогремел он и отшвырнул вампира от себя, словно невесомое папье-маше, в фонтан. Узкая трещина, подобно змее, поползла от головы мулата вверх, останавливаясь на одном из изгибов конструкции. Быстро подхватившись на ноги, Марсель на вампирской скорости сбил первородного с ног, и они покатились по «Бойне» к самим воротам. — Проваливай из моего дома, Марсель! — приказал Клаус, который даже спустя годы чувствовал себя главным, все же он из рода альфы. Желваки заходили на лице Жерара, когда он глядя на гибрида исподлобья прокричал: — Это все — мой город! — губы Клауса изогнулись насмешливой в усмешке, и это стало последней каплей для вампира. Он не мог просто смотреть, как Майклсоны смеются ему в лицо, разрушая все, что он с таким трудом тут строил. Быстрее, чем он сам это осознал, Марсель переместился к мужчине, хватая его за лоскуты куртки. Лицо его изменилось, клыки пробились через десну, и задней мыслей он подумал, что ему немного жаль. Майклсоны действительно были для него семьей долгое время, но были вещи, которые ему не удалось забыть, простить и отпустить. Открывая рот, он уже наметил место, куда будет кусать, распространяя яд в теле своего названного отца. Сожаление сплелось вместе с облегчением, когда утробный рык раздался по двору, и он собрался кусать. — Не обижай папочку (просто читайте, как Don’t hurt daddy)! Детский, тоненький, пропитанный какой-то внутренней болью и уверенностью голосок сопровождался чувством, будто у него горит нога. Глаза Марселя были широко распахнуты, когда он встретился взглядом со светлой девочкой. Ребенок крепко держал его маленькой ручкой, и по красному мерцанию вокруг ее ладошки он понял, что она делает. Клаус, которого он все еще удерживал, выглядел так, будто готов разорвать Жерара зубами, если он попробует навредить перепуганной, но такой стойкой крохе. Обернувшись на выход, вампир увидел там онемевшую блондинку, которая крепко прижимала еще одну девочку к себе. Он узнал молодую вампиршу, которая спасла его создателя. В ее глазах был чистый ужас, когда она металась взглядом между дочкой и Клаусом. «Две девочки и одна из них назвала первородного отцом. Неужели и правда существуют близняшки Майклсон?» — пронеслось у него в голове.