Теряя и приобретая

Василиса задумчиво взглянула на часы, висевшие на стене. Было ещё утро. — Что делать будем? — спросила она у матери, которая сидела рядом с ней на кровати и скучающе смотрела на свои ногти. — Без понятия, — ответила та и бросила взгляд на выключенный телевизор. Даже включать его не было желания. — Допустим, мы сделаем вид, что отравились чем-то. С врачами договоримся… — Нет, мам, плохая идея. Такие вещи могут начать проверять. Вдруг ещё полиция заинтересуется? Начнут копать и найдут что-нибудь на нас. — Хорошо, тогда подстроим несчастный случай. Допустим, мы неудачно упали. Вызовем врачей, с которыми договоримся, они скажут, что мы умерли, и тогда… — А если им на наши хорошенькие трупы посмотреть захочется? А им с огромной вероятностью захочется. Можно, конечно, полазить по моргам и кладбищам в поисках кого-то плюс-минус похожего, но поскольку красавицы вроде нас в своей природе уникальны, то вряд ли мы найдём подходящих кандидатов, тем более за неделю. — Значит, нужно сделать такой несчастный случай, чтобы трупы были неопознаваемы. И тогда мы договоримся с врачами… — Такой несчастный случай — это взрыв или нападение маньяка. И в обоих случае вмешательство закона нам обеспечено. Плюс ещё эфларцы намагичат и выяснят, что мы с тобой живы-здоровы. Так что можно сколько угодно договариваться с врачами, обмануть этих нам не удастся. — Всё, я сдаюсь, — Ирина устало легла на кровать. — Мы опять пришли к тому, с чего начали. Сколько они не обсуждали уход от эфларцев, всё сводилось к одному: нужно как-то обойти эту их магию. А как сделать это, если они ничего толком не знают об этой самой магии? «Господи, доча, вот нахрена ты в это ввязалась?» — подумала Елавич-старшая, но Василисе ничего говорить не стала. Та тоже не была рада нынешней ситуации. — Нет смысла всё это обсуждать, всё равно исход у нас с тобой один — ждать собрания. А ещё через Астрагора нужно просить о встрече с Нортоном-старшим… — Василиса устало откинулась на спину рядом с матерью. План побега не продуман, Нортон Огнев не найден, часовой пояс для встречи с Астрагором неизвестен, ещё и по телевизору ничего интересного не показывают! В какой момент жизнь стала такой невыносимой? — Что ж… — Ирина тяжело вздохнула. — Тогда поговорим о более важных вещах. — Это о каких же? — Василиса прикрыла глаза. Всё самое важное они уже обсудили, пусть и безрезультатно. — О том, что мы наденем на встречу. От удивления Елавич-младшая открыла глаза и повернула голову к матери. Та снова изучающе смотрела на свои ногти. — Мне бы не помешало обновить маникюр, — задумчиво сказала она. — И я хочу надеть что-нибудь попривлекательнее, но не слишком открытое… Хотя, если нас переместят прямо к Змиулану, то не придётся идти через лес. Может, те шорты подойдут? Хотя, в них может быть холодно… — Мама, алло, — Василиса пощёлкала пальцами перед лицом Ирины, но ответной реакции не получила. — У нас тут конец света и наше возможное убийство, какой, к чёрту, маникюр? — А что, ты мне предлагаешь конец света встречать с облезлыми ногтями? — Елавич-старшая, кажется, говорила серьёзно. — Что нам ещё делать? Мы только завтра идём на встречу и раз действия подготовить не можем, то хотя бы подготовим внешность. Ну скажи, — она легла на бок и хитро посмотрела на мрачную дочь. — Тебе разве не хочется покрасоваться перед этой мелочью? — Боюсь, ещё одного удара по самооценке они не выдержат, — Василиса легла на спину. — А старшее поколение вообще инфаркт хватит… Хотя, вариант не такой уж и плохой… — А я тебе о чём? — Ирина приняла сидячее положение. — Если у них с модой всё плохо, как ты говоришь, то представь их реакцию на ту мою голубую юбку! — она мечтательно закрыла глаза. — И чёрная майка… И солнечные очки… — Зачем тебе солнечные очки ночью? — удивлённо спросила Василиса. Ирина задумалась. — Да, верно, — сказала она. — Они туда не подойдут. — Всё понятно, — Василиса снова прикрыла глаза. — Тогда ты собирайся, а меня разбуди завтра, когда время придёт. — Эй! — Ирина возмущённо упёрла руки в бока. — Ты что, вместо подготовки спать будешь? — Не спать, а думать с закрытыми глазами, — в опровержение своих слов младшая Елавич зевнула. — Убийство само себя не спланирует, должен же хоть кто-то думать об этом? — Так, а теперь быстро превращайся из жуткой убийцы в мою любимую дочку, — приказным тоном сказала старшая Елавич. — Ну Василиса, — продолжила она уже мягче. — Ты же тоже всё это любишь. Давай хоть немного расслабимся? К тому же мы слишком мало проводим времени вместе. — Мы же живём в одном номере… — Это не то, — категорично заявила Ирина. И снова стала более мягкой: — Ну доча, ну пожалуйста! Ну давай отвлечёмся от этих чёртовых колдунов! Ну хоть немного! Василиса открыла глаза. Мама смотрела на неё таким умоляющим взглядом, каким смотрела только много лет назад, когда пыталась уговорить дочь есть суп. И когда недавно выпрашивала себе рёкан. — В принципе… — не успела она договорить, как Ирина уже с криками «Ура» бросилась к своему чемодану за одеждой. Василиса только покачала головой. Они с мамой действительно любили всё это: и наряды, и косметику, и причёски. И дело было даже не в необходимости этого для убийства. Просто им нравилось как выглядеть по-особенному, так и выбирать себе имидж вместе, как самые обычные мать и дочь. — Как думаешь, что лучше: красный или чёрный? — Василиса перевела взгляд с красного лака на чёрный. Они сидели на полу в позе лотоса в окружении косметики и одежды, привезёнными Ириной в день своего переезда. Одежды пусть было не так много, но на пересменку хватало. — У тебя Чёрный Ключ, так что выбирай чёрный, — посоветовала Ирина. — А я как раз хотела взять красный… — она попыталась выхватить у дочери флакон, но та отодвинула руку с ним. — Чёрный — это банально, — сказала Василиса в ответ на обиженное лицо матери. — И потом, я что, гот? Мне бы что-то поярче… Но красный надоел, я и так долго с ним ходила… — Возьми белый, — ответом Ирине был многозначительный взгляд. — Поняла, никакого белого. Тогда вообще не крась ногти… — она снова попыталась взять красный лак, и Василиса снова не дала ей это сделать. — Можно покрасить в чёрный и красный, — девушка снова задумалась, не забыв пресечь попытку отобрать у неё флакон. — А если под одежду не подойдёт? И будет слишком приметно?.. Поняв, что окрасить ногти в красный ей не суждено, Ирина только вздохнула и уже сама была готова взять белый лак, но вдруг в дверь постучала горничная. Со слегка неуверенным видом она вручила Василисе клочок бумаги и сбивчиво объяснила, что его передал какой-то жуткий мужчина и сказал отнести в этот номер. — Жуткий мужчина? — удивлённо сказала Василиса, когда горничная ушла, и раскрыла клочок бумаги. Это оказалась записка. — Ловро, что ли? — Делать ему больше нечего, — Ирина фыркнула. — Скорее всего, это кто-то из моих ребят из отеля: записку принесли им, а они решили передать её сюда. Хотя, могли бы предупредить… — она задумалась. — А вдруг всё это бред? И никакого грозного дядьки не было, просто кто-то решил передать тебе записку с признанием в любви! — Ирина сложила руки вместе и приложила их к щеке. Но, к её удивлению, никакой ответной реакции со стороны дочери не последовало. Младшая Елавич молча читала текст записки, и её лицо даже напугало Ирину. — Это не признание в любви, да? — осторожно спросила женщина. Василиса молча показала ей текст записки. — Ёб твою мать…

***

«Уважаемые Василиса и Ирина, ваше прибытие переносится с 29 июня на 28 июня. Вам необходимо прибыть по указанному в предыдущем письме адресу сегодня в полночь по токийскому времени. После перемещения вас встретят и проводят к нужному месту.

А.»

— Да они издеваются! Какое, нахрен, двадцать восьмое?! Василиса поморщилась от громкого крика матери. Но её злость она прекрасно понимала — эта записка была той ещё подставой. — А может, это не Астрагор написал? — Ирина умоляюще посмотрела на дочь, ожидая поддержки, но та только покачала головой. — Вряд ли, — сказала она и принялась рассматривать записку. — Почерк похож, да и тут говорится про место из прошлой записки. Хотя, если о предыдущей записке узнал кто-то и решил воспользоваться… — Василиса задумалась. — И отправив нас на день раньше на указанное место, есть возможность нас перехватить. Либо Астрагор просто решил немного поиздеваться над нами и устроить сюрприз, — как ни странно, оба варианта были похожи на правду. — Нужно понять, как нам реагировать… — Вот и подумай об этом, — Ирина взяла в руки телефон. — Ты у нас мозговитая, это по твоей части. — Эй, а ты что, не будешь мне помогать? — возмутилась Василиса. — А мне интересно, каким образом записка к нам попала. Даже Ловро не стал бы передавать её молча, а хотя бы позвонил. — Хм, резонно… Если есть вариант, что это ловушка, то стоит ли туда идти? С одной стороны, им нужно попасть к Астрагору и уладить всё. С другой стороны, вдруг это снова идиотские махинации Огнева? Как на зло, обратной связи с Астрагором у них нет, поэтому наверняка узнать ничего нельзя. В теории, в случае чего можно же обороняться? Вот только будет ночь, а значит, будет труднее это делать. Да и потом, если они засветят оружием, к ним будут вопросы. А если они кого-то убьют, к ним будет ещё больше вопросов. Можно послать кого-нибудь на разведку, но если ловушка будет волшебная, то просто так её не обнаружить… — Короче, самый лучший вариант — просто сжечь нахрен эту бумажку и сделать вид, что ничего не было, — подвела итог Василиса. — Что думаешь, мам? — она вопросительно посмотрела на Ирину, но та только хмуро смотрела в экран телефона. — Только не говори, что… — Нет-нет, с запиской всё в порядке, её принёс Ловро, — отмерла Ирина. — Пошёл ко мне в отель, а там она появилась по старой схеме. Он и принёс её сюда на ресепшен. — С чего это он отнёс её прямо сюда? — удивилась Василиса. — Ещё и просто оставил её на ресепшене? Как-то это слишком непрофессионально для него. Да и не в его стиле просто так убегать… — Это-то и странно, — Ирина задумчиво просмотрела на записку. — Самое интересное, что он ушёл проверять адрес. Сказал, что внешне всё в порядке, разве что была ещё одна бумажка с русским текстом. Просили, чтобы мы взяли с собой вещи. — Что-то он слишком инициативен… — Вот и меня это пугает, — женщина перевела взгляд на дочь. — Он всё-таки сошёл с ума? — поняла она намёк. — Похоже на то, — медленно произнесла Ирина. — Как думаешь, это пройдёт? — Василиса на это только махнула рукой. — Пройдёт, конечно, ему просто нужно время, чтобы привыкнуть. Меня больше все эти записки беспокоят. Если там написано про вещи, значит, подразумевалось, что мы точно придём туда раньше полуночи. И зачем вообще просить вещи? — Может, нам надо будет переночевать где-нибудь? — предположила Ирина. — Правда, странно, что об этом ничего не сказали. И в целом вся эта ситуация меня сильно настораживает. Нам так нужно туда идти? — Не знаю, — честно сказала Василиса. — Вообще никуда не пойти мы не можем, потому что нам нужно всё это закончить. Но и идти туда опасно. Тем более что место безлюдное, рядом нет технологий, и будет ночь. Может, самим добраться? Сядем на самолёт, найдём летний лагерь, а там попросим Драгоция нас проводить. — На самолёте тоже опасно лететь. Раз они нашли мой номер, то разведка у них работает хорошо. Вдруг нас на самолёте подкараулят? А раз они психи, как ты говоришь, то ожидать можно что угодно… — В общем, и так, и так мы рискуем. С другой стороны, если мы пойдём туда, то будет меньше подозрений… У тебя оружие с собой?

***

На нужное место было решено прийти до того, как наступит вечер. Это давало возможность в случае чего заметить изменения после наступления темноты. Даже днём здесь практически никого не было, и это вызывало опасения. Но хотя бы мин, ядовитых шипов и снайперских точек поблизости не было. — Как думаешь, нас опять эта фея заберёт? — спросила Василиса у матери, намазывая лицо кремом от загара. — Сомневаюсь, что после прошлого раза она на это согласиться, — ответила та и принялась обмахиваться рукой. — Что-то сегодня уж слишком жаркий день. — Может, поэтому дату и перенесли на сегодня? Обе Елавич сидели прямо на земле рядом с указанным в записке местом, которое, как назло, находилось прямо под палящим солнцем. Жара, отойти никуда нельзя, нужно следить за окружающей обстановкой, а до полночи ещё было очень далеко… — Слушай, — вдруг сказала Ирина. — А если это и есть план? Они хотят, чтобы нас хватил тепловой удар, мы потеряли сознание и с нами можно было делать что угодно! — как ни странно, всё это было сказано с радостью. — Надень-ка шляпу, а то тебя, походу, уже хватил удар, — посоветовала Василиса, настороженно глядя на маму. Та в ответ цокнула и закатила глаза. — Тогда я могу не увидеть, что сверху, ты же сама об этом говорила, — Елавич-старшая скрестила руки на груди. — А идея имеет право на жизнь, — в ответ на это Елавич-младшая молча протянула матери крем от загара. — Да нормально всё со мной! «Если уже сейчас такое происходит, то к полночи мы точно тут свихнёмся», — сделала вывод Василиса.

***

Когда стемнело, изменений в окружающей обстановке не произошло, что радовало. Но теперь младшую Елавич всё сильнее клонило в сон. — Может, нас планировали усыпить и убить? — предположила она. Старшая Елавич в ответ на это пожала плечами. — Поделай гимнастику, должно помочь, — посоветовала она и зевнула. — Тогда я точно упаду без сил. — Водой умойся, мы же взяли её с собой. — Не хочу сидеть мокрая. — Вспомни что-нибудь весёлое. — Сейчас мне совсем не до смеха. — Тогда просто иди спать! — не выдержала Ирина. — Я и одна покараулить могу, — добавила она чуть менее раздражённо и посмотрела на Василису, искренне надеясь, что на это отговорок у неё точно не будет… … — Это не безопасно, — ответила снисходительно Василиса, скрестив руки на груди. Ирина только прикрыла лицо рукой.

***

— Моей дочке исполнилось семь, и чтобы отпраздновать это Я иду в храм взять офуду. Туда идти хорошо, а возвращаться будет страшно, Но даже если страшно, Пожалуйста, проходите, проходите. — Блин, мам, ты прекрасно поёшь, но твоё пение меня ещё сильнее… — Василиса прикрыла рот ладонью и зевнула. — …убаюкивает. Ночь уже наступила, воздух был свежим и прохладным, вокруг вовсю пели цикады… Хоть здесь ложись и спи. — Что-то когда я тебе пела в детстве, фиг ты засыпала от этого, — возмутилась Ирина. Но Василиса спокойно ответила: — Время было другое. — Господи, с кем я вообще пытаюсь спорить?

***

— Пожалуйста, проходите, проходите. Куда ведёт эта тропка? К храму Тэндзина. Пожалуйста, разрешите мне пройти… Обе Елавич замолчали, устав от пения. — Сколько осталось до полночи? — спросила Василиса, даже не поворачивая голову к матери. — Три минуты, — ответила та, также не меняя положения. — Выдержишь? — Не знаю, — честно ответила Василиса. Проблема была даже не в сильном желании спать, а в банальной усталости от ничегонеделанья. Василиса чувствовала, что если её сейчас попросят построить город, приготовить ужин для армии или убраться в своей комнате, то она сделает это, причём радостно и в ограниченные сроки. Но увы, ничего из этого делать её не просили. Осталось две минуты. — Будет забавно, если полночь всё-таки не по нашему временному поясу, — сказала вдруг Ирина и усмехнулась. Но тут же пожалела о сказанном, потому что к ней повернулась возмущённая Василиса. — Спокойно, это шутка. Написано же, что время токийское, — старшая Елавич задумалась. — Хотя, там в это время будет вечер, солнце ещё не сядет, так что нам, возможно, придётся ещё немного подождать… — Ну вот зачем ты это сказала? — младшая Елавич тяжело вздохнула. — Я уже обрадовалась, что осталась одна минута, а теперь она может превратиться в несколько часов! — Да ладно, ну подождёшь ты лишний час, не состаришься за это время, — Ирина достала записку и задумчиво на неё посмотрела. — Меня больше пугает, куда нас могут перенести… — А вот это как раз пустяки, — теперь уже Василиса отвечала с философским спокойствием. — Мы с тобой где только не бывали за последнее время, так что чего-то сверхординарного не будет. Но на всякий случай: я тебя люблю. — Василиса, — женщина перевела многозначительный взгляд на дочь. — Для чёрного юмора сейчас самое неудачное время. — Вот и говори тебе после этого добрые слова! — с выражением крайней степени оскорблённости девушка отвернулась. — Ладно, хорошо, — Ирина решила, что сейчас не время для ссор. — Я тоже тебя люблю. — А вот одолжений мне не надо! — не поворачивая головы, ответила Василиса. — А вот не надо хоронить себя, когда не просят! — не выдержала Ирина и ответила тем же тоном. Василиса всё-таки повернулась. Елавич-старшая уже десять раз пожалела, что сказала это, ведь теперь шуточная перепалка точно перерастёт в настоящую. — То есть, виновата я? — Елавич-младшая скрестила руки на груди. — Ты опять, что ли, пытаешься мной манипулировать? — Ирина отзеркалила позу дочери. — Знаешь, что?! — возмущённо сказала Василиса. — Давай, удиви меня. Но Василиса не успела ничего ответить — её и Ирину привлёк внезапный свет, исходящий откуда-то сверху. Подняв голову, они увидели знакомый шар-проводник. — Ну наконец-то! — синхронно воскликнули обе Елавич, и в тот же миг их затянуло в уже знакомую слепяще-белую воронку.

***

Они оказались в каком-то странном, явно самодельном сооружении, где в качестве одной стены была занавеска, а в качестве другой — две кое-как сколоченные двери. Роль потолка выполняло какое-то тёмное полотно. Василиса встала с перемещённой вместе с ними тряпки, на которой они ждали проводник, вышла из этого шалаша и осмотрелась. Ирина вышла следом. «Это крыша, что ли?» — подумала женщина. Походу, это действительно была просто крыша рядовой российской многоэтажки. Но на Змиулан это совершенно не было похоже. — Так, я не поняла, — сказала Василиса, всё ещё оглядываясь. — А какого чёрта тут так светло? — Ирина в ответ на это молча показала ей время на телефоне. — Да твою ж мать… — Да ладно, может, нас встретят? — предположила Ирина. Услышав это, Василиса о чём-то задумалась, а затем загадочно ухмыльнулась. — Спорим, что где-то здесь валяется бумажка, на которой написано: «Подождите ещё пару часиков, а лучше — дней», — последнюю фразу она сказала писклявым голосом. Ирина не успела ничего ответить, как улыбающаяся Василиса подошла к шалашу и вытащила клочок бумаги, торчавший между досок, а затем прочитала его про себя. — Я так и думала! — она со злостью смяла бумажку и отшвырнула её. — И что там написано? — спросила Ирина, хотя по реакции дочери уже поняла, что ничего хорошего. — «Подождите до полуночи, а может, ещё дольше», — передразнила она голос Астрагора. Ирина мысленно обматерила часовщиков на всех известных ей языках. Кое-что она сказала вслух. Василиса последовала её примеру.

***

Это действительно была самая обычная крыша самой обычной многоэтажки. Никаких жучков, камер и шпионов по близости не было обнаружено. Зато в шалаше были найдены фантики от жвачки, которую не выпускали уже двадцать лет точно. — Это ж сколько лет этому сараю? — задумчиво сказала Ирина, рассматривая один такой фантик. — Сто точно есть, — ответила Василиса. — Хотя я не исключаю, что всю эту красоту построили ради нас. Чтобы совсем убить. — Безнадёжная оптимистка, — хмыкнула Ирина. Они сидели на бетонном выступе посередине крыши, возле которого и был построен шалаш. Вернее, Василиса лежала, положив голову на колени матери. — А дома сейчас тепло, хорошо… — сказала она и тяжело вздохнула. — Недавно ты жаловалась, что тебе жарко, — Ирина скептически посмотрела на дочь. — Откуда я знала, что тут так холодно? — Василиса зевнула, села и потянулась. — А вообще если говорить серьёзно, то меня очень сильно напрягает происходящее. То дата меняется, то ждём мы по несколько дней, записульки эти ещё… С нами как будто в прятки-догонялки играют. — Возможно, так оно и есть, — ответила Ирина и тоже зевнула. — Ладно, у меня уже голова болит от стресса. А ещё я есть хочу. Может, поищем магазин? — Ага, и упростим задачу по нашему… — Елавич-младшая провела большим пальцем по шее. — …исчезновению? Лучше что-нибудь из нашей еды возьми. — Оно всё холодное, — возразила Елавич-старшая. Василиса в ответ на это достала зажигалку и протянула матери. — Ты издеваешься? — Ну костёр ты же тут не разведёшь? — резонно заметила девушка. По итогу есть пришлось холодные консервы. В целом поменялось лишь место, но суть осталась та же: Елавич сидели и ждали чего-то, не совсем понимая, что именно они ждут. Когда наступила ночь, Василиса устало прикрыла лицо руками. Мало того, что отвлекаться нельзя на посторонние дела, так ещё и с мамой даже толком не поговоришь! Мало ли, вдруг скажешь что-то лишнее? Да даже называть её мамой сейчас нельзя. И всё из-за того, что кто-то решил над ними поиздеваться. Или из-за того, что кому-о не сиделось дома… «Не надо сейчас об этом, — остановила себя Василиса. — Итак плохо». — Странно, полночь уже наступила, — Ирина задумчиво посмотрела на небо, которое затянули облака. — Может, нас не заметили? — Я даже не знаю: грустно мне от этого или нет? — Василиса задумчиво посмотрела на свои чёрно-красные ногти. — Давай просто сбежим и доберёмся сами? — Ну, вообще… — Ирина задумчиво посмотрела на время. Уже перевалило за полночь, никого нет. Может, и в правду по-быстрому убежать и добраться самим до «Вершины», а там уже попросить кого-нибудь проводить до Змиулана? — Можно и попробо… Вдруг Василиса резко подняла руку, прервав мать. — Я слышу крылья, — сказав это, Василиса повернула голову в сторону, откуда доносился звук и присмотрелась. Источник звука приближался. Увидев, кто это, Василиса и Ирина удивлённо распахнули глаза. — Это что, Драгоций? И действительно, на крышу приземлился Фэш Драгоций.