Благими намерениями вымощена дорога в Ад

Однако утром возникла совсем другая проблема. Эдвин проснулся от того, что его витражное окно разбил камень, вместе с ним в комнату влетели крики. — Хватит это терпеть! — Закрой портал в Рай! Спешно одеваясь, Эдвин осторожно выглянул в окно. Перед главным входом в отель стояла огромная толпа всевозможных демонов, наверное, несколько сотен. Все он кричали что-то про Чарли, отель и портал в Рай. Проверив оба меча, обычный и ангельский, Эдвин поднялся на шестой этаж, туда, где был выход на балкон. Вскоре рядом с ним оказались растерянная Чарли, мрачная Вегги, сжимающая райское копьё и Энджил с предвкушающим выражением лица. — Они хотят, чтобы мы закрыли портал в Рай, — возмущённо начала Вегги, — кричат, что Чарли виновата в ежегодных чистках и требуют её выдать. Бред! — Но я, я же ничего такого, — пробормотала Чарли, — они сошли с ума. В этот момент на алом ковре, на фоне огромной картины с пламенем и адскими легионами, появился Аластор, в его глазах корчились в муках грешники, а от улыбки пробирала дрожь. Слева от него стоял Хаск, справа Ниффти, оба с самым решительным видом. — Предоставьте это мне, — произнёс он весёлым голосом. — Нет, это неправильно, — возразила Чарли, но в её голосе не было уверенности. Эдвин напряжённо думал. Судя по тому, что успел рассказать ему Хаск, Радиодемон вполне мог перебить протестующих, но это и впрямь было неправильно. Нет, Эдвина не мучали этические вопросы, неправильно это было с политической точки зрения. Если Аластор сделает то, что хочет, отель в глазах общества перейдёт под его патронаж, а принц не доверял этому демону. Тот, кто подавит бунт, будет главой отеля. Эдвин хорошо знал, какие привилегии достаются королевским гвардейцам и как опасно давать им слишком много власти. К тому же, если бунт подавить грубой силой, то это никак не опровергнет слух о портале в Рай. — Никого убивать не придётся, — громко начал Эдвин, чтобы сразу заручиться поддержкой Чарли, — Вегги, спрячь это копьё, немедленно. Хаск, Энджил, тащите из нашего погреба все бочки, какие сможете. — Это с какого перепугу мы должны слушаться тебя, всем насрать, что ты когда-то был принцем? — Возмутился крылатый кот. Хаск, хоть и считал Эдвина своим другом, но был совершенно возмущён идеей отдать выпивку, своё сокровище, каким-то уличным чмырям. — Так и сделаем, — поддержала принца Чарли, — это мой отель и я не хочу, чтобы на его пороге кого-то убивали. — Лады, — согласился Энджил и пошёл к лестнице. Немного поколебавшись, Хаск последовал за ним. — Отлично, — продолжил Эдвин, — Аластор, стой у входа, убей любого, кто попытается проникнуть внутрь. — Ладно, — неожиданно быстро согласился Радиодемон, — помогать несуразным затеям, это то, чем я занимаюсь последнее время. — Отлично, — сказала Чарли, — а мы пойдём на балкон и… — Нет. Эдвин схватил её за плечо, внезапно, удивившись, как приятно держать её за плечо. От этого принц немного запнулся, но продолжил: — Бери Вегги и уходи отсюда, или спрячься, они ни за что не должны тебя увидеть. — Но, — попыталась возразить она, однако на помощь пришла Вегги. Подруга схватила Чарли за руку, утягивая прочь. — Ниффти, стой тут, ты ещё понадобишься, говорить буду я. С этими словами Эвин набрал в грудь воздуха и вышел на балкон. С высоты шести этажей открывался прекрасный вид на толпу демонов самых невообразимых форм и размеров. Протестующие стояли так плотно, что нельзя было разглядеть землю под ними. Рыбьи головы, горящие рога, змеиные капюшоны, чудовищные маски, копыта и клешни. Их объединяло только одно — ненависть к отелю и его хозяйке. — Эй вы, ч*ены безмозглые! — Закричал принц для привлечения внимания. В грохоте сражений он научился кричать так, чтобы слышали все. Все услышали и теперь. Сотни разной степени отвратительности глаз обратились к нему, протестующие перестали швыряться камнями. — Дочери Люцифера здесь нет, — объявил принц, разводя руками, — она с подругой уехала к отцу на пару недель. Вместо неё за главного остался я. Никто из собравшихся ни за что не решился бы повторить бунт под окнами короля Ада. Конечно, можно было прямо сейчас ворваться в отель и сбросить этого недомерка в пернатой шляпе. Но в дверях стоял Алостор, и в дикой улыбке Радиодемона читалась жажда убивать. Стоит ли рисковать, когда Чарли может и не оказаться в отеле? — Но мне оставили инструкции, — продолжал принц, — Всем посетителям Счастливого Отеля положена выпивка. В этот момент собравшиеся заметили, что перед входом стоят несколько бочек, а Хаск с Энджилом продолжают выкатывать новые. — Все желающие могут посетить отель прямо сейчас и удостоверится, что в нём нет никакого портала в Рай. Однако распитие спиртных напитков в самом здании строго запрещено, любого нарушителя разорвёт на кусочки Радиодемон. Толпа какое-то время стояла, не зная, что делать, а затем кто-то сорвался с места, схватил бочонок и ринулся прочь. За ним тут же бросились штук тридцать демонов, остальные, как по команде понеслись к бочкам, распихивая и давя тех, кому не повезло споткнуться. Вскоре демоны начали драться за выпивку между собой, совершенно забыв об изначальной цели бунта. Рёв, крики, кровь. Некоторые демоны хотели пробраться в отель, чтобы получить выпивку самостоятельно, но в проходе стоял Аластор, на которого никто не решился бы напасть без поддержки толпы. Хаск и Энджил продолжали выкатывать бочки. Вскоре перед особняком осталась лишь небольшая группка самых нерешительных демонов, да с десяток затоптанных трупов. Эдвин объявил, что все получили столько выпивки, сколько им нужно, а за добавкой или разрешением посетить отель нужно обращаться к Радиодемону. Весь вид Аластора намекал на то, что этого лучше не делать. Эдвин спустился вниз и, подозвав к себе Хаска, Ниффти и Энджила, вывел их на улицу через боковой выход и указал на двоих демонов, обыскивавших трупы. — Этих нужно взять живыми, — приказал принц. — Зачем, — удивился Энджил. — Хватит командовать, — возмутился Хаск, мы уже всё сделали. — Такая дурацкая идея, как портал в Рай в доме дочери Люцифера не приходит в такие тупые головы, как эти, — Эдвин обвёл рукой оставшихся бунтовщиков, — ежу понятно, что это кто-то спланировал. Для такого обычно нанимают крикунов и заводил. У этих двоих мы сможем выпытать, кто желает отелю зла. По-хорошему, конечно, надо арестовать с десяток виновников, но это слишком привлечёт внимание. На самом деле Эдвин просто не хотел использовать для ареста заводил Аластора, но защитников отеля удовлетворил и такой ответ. — Вот, — Эдвн протянул Хаску четыре мотка верёвки. — Дай сюда, я специалист, — Энджил отобрал мотки у Хаска, кот не возражал. Вечером Эдвин, Чарли, Вегги и Аластор стояли в комнате второго этажа, приспособленной под тюрьму. Тёмные обои, плитка на полу и очень узкие окна обуславливали выбор. Перед ними, привязанные к стульям, сидели два грешника с кляпами во ртах: минотавр с кольцом в носу и сатир с клешнями вместо рук. Принц уже собирался проводить допрос по всем правилам, он даже принёс сюда стол, жаровню, в которой сейчас грелась кочерга и выпросил у Вегги нитки, чтобы перевязывать отрубленные конечности. Но, внезапно, в комнату вошёл Аластор, а вслед за ним Чарли, и сейчас Эдвин всеми силами пытался прикрыть собой раскалённую кочергу в жаровне. — Богатый улов, Ваше Высочество, — прокомментировал Аластор. Эдвину должно было сильно польстить, что впервые здесь кто-то назвал его по титулу, но принц слишком не доверял Аластору, а потому только кивнул в ответ. — Значит, это заговорщики, которых мы будем допрашивать? — Уточнила Чарли вполне добродушным голосом. Эдвин даже засомневался, стоит ли продолжать прятать кочергу, — тогда предлагаю выйти и обсудить план допроса. По мнению Эдвина никаких обсуждений было не нужно, следовало приступать к делу, но он благоразумно протянул руки, приглашая всех выйти вперёд него. — И что ты предлагаешь? — С сомнением в голосе спросил Эдвин, когда тяжёлая тюремная дверь захлопнулась. Чарли вытянулась, сцепила пальцы в замок и произнесла очень высоким голосом: — Ну, для начала нужно серьёзно с ними поговорить, раз нас много, можно использовать способ хороший полицейский, добрый полицейский, — Эдвин мрачно кивнул, для начала можно и поговорить, Чарли продолжила — а потом, если они продолжат молчать, можно применить страшное орудие пыток, — девушка аж вся напряглась от предвкушения. — щекотку, никто не может противится щекотке, а в твоей шляпе много подходящих перьев. Эдвин глубоко вздохнул, этого он и боялся. — Похоже кто-то разочаровался в искуплении! — Весело усмехнулся Аластор, — никакая щекотка не заставит этих грешников выдать своего нанимателя, а вот твои кочерга, нож и нитки, вполне. Брови Вегги взлетели вверх. — Ты собирался пытать их, в нашем отеле! — Грубый голос девушки с копьём хлестнул как плеть. — Лож, я лишь хотел их напугать, — начал защищаться Эдвин. Всё веселье с Чарли как ветром сдуло. — Ага, ещё бы, — продолжала Вегги, — как тебе вообще пришла в голову идея взять заложников? — А как мы узнаем, кто за этим стоит? Хочешь ждать, пока наш враг не затянет петлю на наших шеях. Я забочусь об отеле. — А отель не может допустить, чтобы в его стенах пытали души. — Отель не сможет больше ничего, если его разрушат. Аластор смотрел на перепалку с неприкрытым блаженством, вот, зачем он сюда явился. Внезапно в разговор вклинилась Чарли. — Это очень не хорошо, Эдвин, допросом займёмся мы с Вегги, а тебе, а тебе, три дня не разрешается есть сладкого. Эдвин бросил испепеляющий взгляд на Аластора и пошагал в комнату, по пути бормоча ругательства. Недовольство Чарли почему-то вызывало у принца душевную боль, более сильную, чем злоба на Радиодемона. Дойдя до комнаты, Эдвин облокотил меч о тумбу, убрал сапоги в шкаф и, не раздеваясь, упал на мягкую постель, застеленную золотистым пледом. Ровный жёлтый свет от глазастой люстры струился по потолочной плитке с квадратными узорами, медленно стекал по бордовым обоям и задерживаясь на позолоченной лепнине в углах. За восстановленным магией Аластора витражным стеклом тускнела линия пентаграммы. Нет, так не может продолжаться, если он хочет спасти душу, надо и впрямь начать исправляется, перестать пытать людей, забыть про меч, интриги, вино и месть обидчикам. Нужно научиться быть розовым и пушистым, нужно перестать быть собой. Готов ли Эдвин перестать быть собой? Чарли думает, что перевоспитать грешника просто, что для этого достаточно приятного мира вокруг. Но чтобы измениться, нужно вначале потерять себя, а это непомерная цена. Во всех мирах найдутся лишь единицы, способные её заплатить и для этого им не нужен отель Хазбин. Перевоспитать грешников можно, но для этого нужно приложить силу. Речь не о физическом насилии, в данном случае необходимо насилие моральное, однако, от этого оно не перестаёт быть насилием, на которое Чарли никогда не пойдёт. А хочет ли меняться сам Эдвин? Готов ли он отречься от Принца Фирского и стать кем-то другим, более милосердным и добрым? Пролежав неподвижно порядочное количество времени, Эдвин пришёл к выводу, что он готов заплатить эту цену, но он должен быть уверен в результате. Всю жизнь священники обманывали его, суля Небеса за убийство еретиков и молитву, а оно вон, как получилось. Чарли тоже обещает Рай за доброту и великодушие, но права ли она. Эдвин не сомневался, что девушка не врёт, но она ещё очень юна и может ошибаться. Как же выяснить, возможно ли попасть в Рай из Ада? Спустя мгновение, принцу в голову пришла идея, он поднялся, обулся и пошёл вниз, к Хаску.