Досягаемость

Питер знал, что его вылазка не закончится ничем хорошим, потому что ещё в самом начале чутьё вопило об опасности, заглушая здравый смысл в виде шепчущей то же самое на ухо Карен. Но что он мог с собой поделать? На серьёзные миссии у чёрта на рогах Мстители его не брали, а под носом не было ничего кроме привычных воров, грабителей и прочей мелкой шушеры, выползающей на улицы города под покровом ночи. Когда по полицейской волне прошли слухи о новом наркотике, распространяемом по клубам и уже привёдшем к десятку смертей, Питер вцепился в подвернувшееся дело и ушёл в него с головой. Разумеется, он выследил группу доморощенных химиков и их лабораторию. Вот только возникла проблема. Свой усовершенствованный костюм он не смог взять, потому что с ним работал Тони. Мужчина его вылазку точно не оценил бы и останавливаться на предупреждении, как Карен, не стал бы. Костюм можно было и утащить под шумок, ведь как раз на днях Мстители должны были отправиться на очередное задание, и у Питера была бы полная свобода действий. Но тут подвели уже наркоторговцы, решившие перевозить крупную партию в назначенный срок, устроив себе манёвр для отвлечения в виде ограбления банка в другом конце города. Питер додумался анонимно предупредить полицию, подкинув им пару фото и видео, но не додумался, что во время задержания преступников никто не будет просто швыряться в него валунами или стрелять из лазеров, как многие пришельцы и прочие гости из космоса. Нет, бандиты использовали самое обычное огнестрельное оружие, и что ж, Карен его предупреждала. - Пятница, пусти меня, - шёпотом просит Питер. Почему шёпотом он и сам не знает. Парень уже успел через Карен узнать, кто и где находится в здании, а потому беспокоиться нет смысла. К тому же, он повис на стене как приклеенный возле окна штаба на огромной высоте, и вряд ли его может услышать кто-то кроме пролетающих мимо птиц. Но чутьё всё никак не успокаивается, поэтому Питер старается действовать тихо и незаметно. Пятница, имеющая доступ к его костюму через Карен, убирает стекло, и парень вваливается внутрь. Шумный облегчённый выдох рвётся из груди, за которую парень тут же хватается с раздражённым шипением. Ну ещё бы. Столько времени убивать на тренировки и повышение уровня своих реакций, чтобы всё равно каждый раз впечатываться во что-то во время погони. Конечно, летящие в него пули тоже сыграли свою роль, но всё равно раздражает. - У тебя кровь, Питер, - замечает Пятница, и в интонациях её слышится тревога. - Всё хорошо. Можешь просканировать меня, если хочешь, - криво улыбается Питер и начинает бесшумно пробираться окольными путями к своей комнате. - Просто зацепило парочкой пуль. Ничего страшного. - Трещины на рёбрах и многочисленные гематомы, - с укором замечает ИИ. - Которые пройдут уже через час. Трещины так точно затянутся. - Мистер Старк будет взволнован и недоволен, когда узнает. - А мы ему не скажем. - Не скажете чего? Паучье чутьё начинает зашкаливать нервозностью, а после резко отпускает. Глубоко вдохнув, Питер оборачивается и виновато улыбается. Но по взгляду неожиданно появившегося из-за поворота Старка становится ясно, что не прокатило. Когда мужчина начинает стремительно приближаться, Питер только открывает рот, чтобы заверить, что всё хорошо, но никто не позволяет ему сказать и слова. Схватив его за руку, Тони быстро направляется вперёд и вскоре уже заталкивает парня в комнату последнего. Отшатнувшись от лёгкого толчка, Питер мельком замечает своё отражение в зеркале и мученически стонет, стаскивая маску. - Всё хорошо, Тони. Это не моя кровь. То есть и моя тоже, но совсем немного, - поспешно говорит он. - Раздевайся, - рыкает на него мужчина и скрещивает руки на груди. Что ж, это явно не тот случай, когда можно отшутиться или ослушаться. Вот именно поэтому Питер надеялся провернуть свои делишки после того, как Тони уедет вместе с остальными Мстителями на задание. Стоит только показаться ему на глаза после более-менее серьёзной заварушки, как мужчина начинает сходить с ума. Питер может понять его опасения. Он сам с ума сходит, когда Тони во время заданий не выходит на связь или возвращается изрядно помятый, но это всё же другое. Питер верит в силы Тони и в помощь друзей в сложный момент. Тони же как будто не доверяет ему и не верит в его силы, каждый раз ругаясь после серьёзных ранений и угрожая снова отобрать костюм и едва ли не запереть в штабе. Это дико раздражает Паркера, ведь он уже не ребёнок. Он и раньше ребёнком не был, слишком быстро повзрослев. Он победил Стервятника в пятнадцать без помощи со стороны. У него даже костюма нормального тогда не было. Но он сделал это. Он смог удержаться на том самолёте, смог пережить падение и смог до этого своими силами выбраться из-под завала. И это всё намного серьёзнее и страшнее, чем какие-то обдолбанные торговцы химией, стреляющие по нему, затянутому в усовершенствованный костюм с Карен, играющей роль глаз на затылке. - Видишь? Ничего страшного, - повторяет Питер, когда костюм стекает с него на пол, а сам он остаётся стоять перед Старком в одном нижнем белье. - Ничего страшного? - вкрадчиво спрашивает Тони, пробегаясь взглядом по его телу, а после шумно выдыхает и цедит сквозь зубы. - У тебя пятнадцать минут на душ. Ни минутой больше. Питер не спорит и послушно сбегает в ванную комнату. Тёмный тяжёлый взгляд отпечатался в памяти и заставляет торопиться, но парень всё равно останавливается на мгновение перед зеркалом и осматривает себя. Ладно, хорошо. Возможно, Старк не зря так отреагировал. Трещины в рёбрах может и не видны, но всё его тело покрыто синяками и гематомами. Это вообще странно. Его кожный покров реагирует на каждый удар, тут же раскрашивая тело фиолетовым, синим, бурым и желтовато-зелёным, но при этом и регенерирует достаточно быстро, восстанавливаясь после повреждений. Что Питер, что Тони - оба знают об этом, но картина в зеркале отражается действительно жуткая, и Питер спешно забирается в душевую кабинку, хватаясь за гель. Он весь липкий, потный и покрытый пылью и кровью. Большая часть последнего осталась на костюме, конечно, но помимо ранений Питер пару раз снимал маску, пока обследовал базу наркодилеров после их поимки и сдачи на руки полиции вместе с огромным фургоном, залипшим в не менее огромной паучьей сети. Обновлённый состав оказался в десятки раз прочнее предыдущего. Стоит обрадовать Тони, когда тот успокоится и сможет мыслить здраво, а не идти на поводу у эмоций. А может, лучше сразу, чтобы отвлечь мужчину от волнений и нотаций. - Тони, я... - начинает парень, выходя из ванной в спешно накинутом на влажное тело халате, и тут же замолкает. Оправдания в этот раз точно не прокатят, потому что Пятница транслирует на голограммную панель видео погони, записанной Карен. Питер вышел как раз в тот момент, когда видео начало показывать, как он едва уворачивается от летящих в него со всех сторон пуль. Что ж, соврать про порванную ткань костюма в районе бёдер и боков явно не получится. Питер вообще не уверен, что будет способен врать или увиливать в ближайшее время, потому что взгляд, которым его награждает Старк, похож на взгляд разъярённого дикого зверя. И никакие возмущения уже не бушуют в душе, призывая начать оправдываться или упрекать всех вокруг в попытке оградить от стоящей работы, потому что помимо животной ярости в глазах мужчины Питер видит такой же сильный животный страх. Страх за него. Страх потерять его. Страх, который сжирает Старка с костями. - Всё хорошо, - успокаивающе повторяет Питер и подходит к сидящему на краю постели мужчине, вставая между его разведёнными коленями. - Ты же знаешь про мою регенерацию. Про моё чутьё. Про мою скорость. Про Карен, которая не позволила бы мне влезть во что-то действительно серьёзное. Протокол безопасности из костюма никуда не делся. Она бы просто вырубила меня и доложила об этом тебе через Пятницу, чтобы меня смогли подобрать и вернуть в штаб. - Это не меняет того факта, что твоё тело напоминает отбивную. Регенерация... К чёрту твою регенерацию! Неужели тебе никогда не приходило в голову, что твои сломанные кости или порванные мышцы могут срастись неправильно? - раздражённо спрашивает мужчина и хватается за пояс его халата, развязывая. - Ты никогда не задумывался о том, что будет из-за твоей регенерации, если пуля войдёт в твоё тело и застрянет? Какую сложную операцию придётся провести, чтобы достать из тебя кусок железа, которого быть в тебе не должно, но который фактически вживлён в твоё тело им же? А если застрянут грязные осколки разбитого стекла? Если застрянут осколки рванувшего снаряда? Ты вообще слышал о том, что такое сепсис? А о том, что пуля в мозгах не способствует продолжению жизнедеятельности? Ты мог хотя бы взять нормальный костюм на свою идиотскую вылазку! - Ты бы заметил его пропажу... - Вот именно! Заметил бы и посадил тебя под замок! Питер давится невысказанным возмущением, когда Тони разводит полы халата в стороны. В ванной не обнаружилось чистого белья или хоть какой-то одежды, поэтому Питер надел на себя халат, закутавшись в него до ушей, но теперь его защита пала, и лицо тут же заливает краска смущения и стыда. Смущения из-за того, что Тони видит его обнажённым. Стыда, потому что во взгляде мужчины боль и чрезмерное волнение при виде его раскрашенного в разные цвета синяков тела. Шумно выдохнув, Тони касается пальцами его грудной клетки. Скользит пальцами по ключицам и в ужасе смотрит на огромную гематому в районе диафрагмы. Поджимает губы, когда видит тонкую алую полоску на боку от пролетевшей мимо пули, и хмурится сильнее, замечая такую же, только более глубокую царапину с мелкими бисеринами крови на бедре. Пальцы осторожно сжимают за талию, притягивая ещё ближе. Питер невольно поджимает живот, ощущая на коже тёплое дыхание, и отводит взгляд в сторону, комкая пальцами слишком длинные рукава халата. - Я просто хочу, чтобы ты берёг себя. Неужели так сложно? - глухо спрашивает Тони и упирается лбом в его живот, поглаживая пальцами мягкую горячую после душа кожу. - Тебе больно? Рёбра ноют? Может, надо... - Всё в порядке, - шепчет Питер и, переборов себя, опускает взгляд вниз, зарываясь пальцами в волосы мужчины и мягко перебирая пряди. - Я всё предусмотрел. Я продумал маршрут и продумал свои действия на случай непредвиденного развития событий. Конечно, я не ожидал, что у них окажутся не простые пистолеты, но я не просто так провожу время за тренировками. Я учусь управлять своим телом в воздухе. Я учусь контролировать каждый свой вздох. Я даже изучал повадки некоторых пауков, хищных и имеющих защитный окрас для отпугивания других существ. Поверь, я не бросаюсь в омут с головой. Я изучил все функции своего костюма, чему очень радуется Карен. Из её памяти нашу первую встречу уж точно не удалишь. Это служит мне неплохим напоминанием о том, что не нужно бросаться в погоню без хоть какого-то плана. - Но при этом ты всё равно вваливаешься избитый и окровавленный, с гематомами по всему телу, сломанными ребрами и пулевыми ранениями, - качает головой Тони и отстраняется. Питер пугается, что мужчина сейчас поднимется и просто уйдёт, разочаровавшись в нём. Что будет игнорировать его после в наказание. Что попросит Пятницу заблокировать ему доступ к своему костюму на случай непредвиденных ситуаций. Что улетит на задание и обрубит всю связь в отместку за выходку Паука: чтобы Питер понял, каково это - не знать, что происходит с твоим любимым человеком, партнёром, соулмейтом, другом и напарником. Но Тони удивляет его. Удивляет и в очередной раз заставляет вспыхнуть едва ли не всем телом. Сначала Питер думает, что мягкое прикосновение к груди ему лишь кажется, но нет. Переведя взгляд со стены на мужчину, Питер округлившимися глазами с удивлением, смущением и растерянностью наблюдает за тем, как Тони мягко ведёт по его груди губами. Как зацеловывает каждую ссадину на коже. Как обхватывает широкими ладонями талию, поглаживая большими пальцами отбитые рёбра. У Тони более смуглая кожа, и его руки так непривычно, но так красиво и правильно смотрятся поверх молочной кожи Питера, раскрашенной именными узорами меток, что парень никак не может отвести взгляд. А после Тони вскидывает голову, их взгляды встречаются, и Питеру кажется, он отчётливо слышит щелчок невидимого переключателя. Секунда, и вот он уже лежит спиной на постели. Нависнув сверху, Тони какое-то время рассматривает его, а после наклоняется и втягивает в поцелуй. Мягкий и ласкающий, этот поцелуй быстро наполняется несдержанностью и напором. На нижней губе сжимаются зубы, оттягивая, и это немного больно, но в то же время от этой боли мурашки бегут по позвоночнику, и Питер невольно прогибается в пояснице, оплетая шею мужчины руками и отвечая со всем желанием, какое у него только есть. Лицо всё ещё горит, и Питер ощущает, как покалывает кончики наверняка бордовых ушей, но никакого страха или неловкости он больше не испытывает. Конечно, в этот раз всё совсем по-другому, намного более откровенно и открыто, но ведь это не кто-то, а Тони. Его соулмейт с ним, рядом, и это всё, что имеет значение. Только тяжесть его тела. Его жар и запах. Его прикосновения. Тони ведёт ладонями по его плечам вниз к запястьям, стаскивая ткань халата и стекая поцелуями на шею. Оглаживает его грудную клетку и спускается к животу, соскальзывая ладонями на бёдра и плотнее прижимая к себе. Нависает над ним, закрывая собой от всего мира, и Питер чувствует себя как никогда комфортно и спокойно. В безопасности. - Нужно всё-таки обработать их, - замечает Старк, разрывая очередной поцелуй и заглядывая в подёрнутые пеленой желания глаза. - Эй, Паучок... Ты со мной? - Не надо, - качает головой Питер и вновь притягивает его к себе. - Мне не нужны лекарства. Мне нужен ты. Если Тони и удивляется его напору, то нисколько этого не показывает. У Питера же в голове звенящая пустота, но при этом память почему-то начинает работать на все сто процентов, подкидывая картины погони. Может, это всё слова Тони о пуле в мозгах, но Питер вдруг вспоминает, что если бы не предупреждение Карен, всё могло бы закончиться прострелом лёгкого. Питер бы не успел добраться до штаба. Ему бы не успели оказать помощь. Тони не успел бы добраться до него раньше Смерти. Сердце пропустило удар от мысли о том, что бы почувствовал Тони, второй раз в жизни потеряв его, и тут же начала грызть совесть. А сам Питер? Он ведь не успел прочувствовать и малой толики любви своего соулмейта. Они совсем не побыли вместе. У них так мало общих воспоминаний и так много времени впереди, которое Питер чуть не оборвал своей выходкой. Конечно, он не отказывается от своих слов, сказанных ранее. Он был готов ко всему, когда бросался в погоню. Вот только что он не рассматривал как вариант, так это свою смерть. А стоило бы, ведь Питер не один. У него есть Тони, тётя Мэй, Нед и Мишель. У него опекающие его Мстители, ставшие второй семьёй. Что бы они почувствовали, узнав о его смерти? Питер не знает наверняка, но предположить может, ведь один раз они все его уже потеряли, как и он потерял их всех. - Эй, эй, карапуз. Тебе не кажется, что нам стоит притормозить? - уточняет Тони, когда цепкие пальцы начинают стаскивать с него майку. - Не хочу тормозить, - отчаянно шепчет Питер и льнёт к мужчине всем телом, зажимая его бёдра коленями. - Хочу чувствовать тебя. И чтобы ты чувствовал меня тоже. Наверное, Тони ощущает отзвуки бушующих внутри него эмоций через связь соулмейтов, потому что не пытается отговорить и не задаёт десяток вопросов на тему, уверен ли Питер в том, что делает. Он просто помогает стянуть с себя майку, а после накрывает его тело своим, и всё становится совершенно неважным. Несколько настойчивых жадных поцелуев, лишающих дыхания, несколько более откровенных прикосновений к бёдрам, и Питер больше не может думать. Какая разница, готов он или не готов, волнуется или нет, неопытен ли, когда Тони так правильно касается его, делясь теплом и через каждый поцелуй передавая собственный трепет и желание? Когда-то это существовало лишь в стыдливых робких фантазиях о чём-то большем между ними, а теперь Питер ощущает грудной клеткой чужое сердцебиение, и дыхание смешивается, оседая теплом на покрывшейся испариной коже. Удовольствие, тягучее и жаркое, собирается внизу живота, сливаясь в единое целое с теплом, переполняющим грудную клетку. Тони вжимается своим телом, притирается между бёдрами, давит крепкой тяжестью, а у Питера руки дрожат от прикосновений к широкой спине и тихие стоны рвутся с губ, когда халат летит в сторону вместе с оставшейся одеждой Тони, и между ними не остаётся совсем никаких преград. - Будет больно, - предупреждает Старк шёпотом в висок, целует слепо в лоб и выдыхает жарко в губы. - Не больнее, чем уже бывало в прошлом, - неловко улыбается Питер, перехватывая взгляд совсем потемневших от желания глаз, и невольно едва слышно стонет на выдохе. Тони смотрит на него как дракон на золото. С жаждой обладания, с жадностью, но при этом так, что Питер не может не верить - для Старка он самое важное сокровище в жизни. От этого голова кругом и в груди сладко тянет. Тони не раз и не два давал ему понять, как сильно успел полюбить за прошедшее время, но сейчас всё как будто иначе. Сейчас обнажены не только их тела, но и эмоции. Тони ничего не скрывает от него, и Питер тоже не пытается скрыть, хотя ему всё ещё непривычно. По неловкости он всё время пытается прикрыться или зажаться и благодарен Тони за терпение, успокаивающие поглаживания и нескончаемые поцелуи. Всё это отвлекает его от неуместных мыслей о том, как он, такой неопытный и ничего не умеющий, выглядит в глазах Старка, расцеловывающего его кожу на груди и животе, покрытых десятками имён, и нервозность отступает в сторону. Какая разница, умеет он что-то или нет, если Тони одним только взглядом даёт понять, что не променял бы его ни на кого другого? - Люблю тебя, - едва слышно выдыхает Питер и прогибается в спине, ощущая горячие ладони на ягодицах. - Я так... Я так сильно люблю тебя, Тони. Очень сильно люблю. - Не больше, чем я тебя, карапуз, - легко усмехается ему в шею Старк, оставляя на ключице влажный поцелуй. От ответного признания душа поёт и эмоции зашкаливают. Может, именно поэтому Питер не сразу замечает, что что-то не так. Конечно, он не пропустил мимо опьянённого выбросом гормонов сознания неприятную тянущую боль от проникновения в своё тело, сменившуюся тупой и ноющей, несмотря на то, что Тони остановился на несколько минут, крепко обнимая его, зацеловывая и всячески отвлекая скользящими по телу ладонями. Но вот повышение температуры и то, каким раскалённым стал воздух, вскоре стало просто невозможным игнорировать. Питеру казалось, он плавится в жерле вулкана. Жар Тони изнутри и снаружи. Его пылающая влажная кожа под пальцами. Капли пота, катящиеся по вискам, собираемые языком тихо стонущего и изредка жалобно вскрикивающего Питера. Согревшееся сбитое под поясницей одеяло, кажущееся прогретым солнцем железом. В воздухе будто плывёт марево. В ушах шумит и грохочет пульс. Губы постоянно пересыхают, и Питеру кажется, он может почувствовать каждую микротрещину на них. А потом всё тело будто охватывает огонь. Воздуха перестаёт хватать. По невероятно обострившейся чувствительности бьёт током удовольствие от секса, но одновременно Питер чувствует себя так, будто тонет, и кислород вот-вот кончится в лёгких. - Тони, - жалобно всхлипывает он, когда свет перед глазами начинает меркнуть, расплываться серо-чёрными кляксами. - Потерпи, карапуз, - шёпот в самое ухо. Жаркое дыхание кажется клеймящим железом на шее. - Их там много, Пит... Моих меток на тебе так много... Слишком много... Тебе придётся выдержать это... Питер не знает, как это можно терпеть. Он совсем не понимает, о чём говорит ему Тони, потому что тело будто охвачено живым огнём. Боль и удовольствие раздирают его на части. В голове крутятся глупые мысли о том, что в средневековые века именно это чувствовали сжигаемые на кострах ведьмы, вопящие от боли, но при этом упивающиеся последними заклятиями, насылаемыми на своих мучителей. Тони берёт его, Тони касается его, Тони целует его, Тони сжимает его в своих руках, а Питеру кажется, с него кожа живьём слезает. И при этом ему хорошо. Так хорошо, что он льнёт теснее, сжимает до синяков, оплетает руками и ногами, напрашивается на поцелуи сбивчивыми едва слышимыми мольбами, а из глаз текут слёзы. Мир вокруг размывается, и всё, что Питеру остаётся, это жар его соулмейта, выжигающий его до костей и только лишь тогда сменяющийся болезненно-сладкой тягучей волной удовольствия, слепящей его белой вспышкой. И это последнее, что запоминает Питер: губы Тони на своих губах, его крепкую хватку и тихий шёпот, слов в котором парень совсем не различает.

***

Первое, что видит Питер, когда открывает глаза - свою руку. Вытянутая вперёд, она кажется какой-то странной, будто чужой, и парень какое-то время рассматривает её, пытаясь понять, что не так. Осознание сваливается неожиданно. Метки! Метки исчезли! Питер от волнения едва не подскакивает на постели, но стоит дёрнуться, как всё тело пронзает тянущая пульсирующая боль. Она наполняет всё тело, каждую мышцу, но особенно концентрируется в районе диафрагмы и в копчике, и Питер разом вспоминает и свой побег, и погоню, и свистящие вокруг пули, и поймавшего его после возвращения в штаб Тони, что закончилось весьма и весьма неожиданным образом. Но не сказать, что неприятным. Даже несмотря на ноющий зад. Даже несмотря на мгновенно загоревшееся от стыда и смущения лицо и уши. Даже несмотря на то, что Питер представить не может, как теперь смотреть Тони в глаза. Одно дело просто целоваться и обжиматься и совсем другое - делить постель. И чем вообще всё это закончилось? Питер вспоминает успокаивающий шёпот Тони на ухо, вспышку сладко-болезненного удовольствия, а после в памяти лишь темнота. Он что, потерял сознание? Только не это! - Выглядишь взволнованным. Дёрнувшись от неожиданности и тут же скривившись от вспышки боли в теле, Питер резко оборачивается и огромными глазами смотрит на сидящего на краю постели Тони. Руки невольно хватаются за одеяло, но тут парень понимает, что на нём надета футболка и нижнее бельё, и они вовсе не в его комнате, а в комнате Тони, в которой Питер обитал уже долгие несколько месяцев. Тони, отследив его эмоции, беззлобно усмехается и забирается на постель, подтягивая его к себе и крепко обнимая, целуя в висок. - Всё хорошо, карапуз? Пятница тебя недавно сканировала, и показатели были в норме, но вряд ли ты чувствуешь себя отлично после всего, что произошло. - А что произошло? - робко спрашивает Питер, пряча красное лицо на груди мужчины, и тот зарывается пальцами в его растрёпанные кудри, мягко поглаживая. - Ну, твоё тело напоминало отбивную накануне вечером. Тебе нужно было искупаться в мази и лечь спать, но вместо этого мы занялись сексом. Разумеется, в твоём организме, среагировавшем на физический контакт с соулмейтом, запустились определённые химические процессы. Всё не должно было пройти настолько тяжело, несмотря на количество меток, но паучья чувствительность сыграла против тебя. Та самая волшебная космическая пыль соулмейтов в твоей крови запустила ряд реакций, которые пошли в разрез с твоей ускоренной регенерацией, изменившей ряд других химических реакций в твоём теле. Из-за этого у тебя очень сильно поднялась температура. Слишком сильно, Питер. Я знал, что так будет, потому что заранее озаботился этим вопросом, но мне всё равно пришлось готовить для тебя ледяную ванну и сбивать температуру подручными средствами. Ты почти час провёл в ледяной воде. Сначала был в отключке, а после начал звать меня в бреду. Пришлось перетащить тебя в душ, чтобы иметь возможность не морозить зад в ледяной воде, а после я отмыл нас и принёс тебя к себе. Пятница сказала, что ты проспишь крепко до самого утра, так что я не волновался. - А... А метки? - всё так же тихо спрашивает Питер, чуть поворачивая голову и смотря на свою непривычно чистую руку со светлой кремовой кожей. - Метки начали бледнеть ещё до того, как ты отключился. Ты вернулся около двух ночи. Сейчас уже полдень. Метки полностью исчезли около десяти утра, - отвечает Тони и обхватывает его руку за ладонь, поднося к лицу и оставляя поцелуй на запястье. - Полдень, - повторяет Питер и тут же отстраняется, с неуверенностью и волнением глядя на мужчину. - Но ведь... Вы ведь улетаете сегодня на задание, да? - Все уже завтракают, - подтверждает Тони, а после притягивает его к себе и целует. - Эй, мне жаль, что так вышло. В своё оправдание могу лишь сказать, что предложил тебе притормозить. - Не очень-то ты пытался меня убедить, - тихо фыркает Питер и, несмотря на загоревшиеся щёки, обвивает шею Старка руками и тянет на себя, втягивая в ещё один поцелуй. После этого парень кое-как сползает с постели и под беззлобные смешки уходит умываться и переодеваться. Из ванной он выходит в джинсах и простой футболке без рукавов. Тони какое-то время пристально рассматривает его чистую от меток кожу, и столько облегчения в его взгляде, что Питер просто не может удержаться, едва не с разбега запрыгивая на рассмеявшегося Старка. Он успел рассмотреть себя в зеркало в ванной, и видеть себя с чистой кожей было довольно непривычно. Питер слишком привык к меткам на своём теле, и не видеть их было странно и даже немного страшно, ведь с чёрными узорами на коже было связано слишком много дурных воспоминаний. Но в то же время Питер рад, что метки наконец-то исчезли, и вовсе не потому, что не нужно будет париться в жару в закрытой одежде. Метки исчезли, и это важнее всего не для него, а для Тони, во взгляде которого больше никогда не появятся боль, тоска и вина. Старк крепко сжимает его в своих объятиях, и пусть тело вновь взрывается болью, Питеру плевать. Он слишком занят, зацеловывая лицо своего соулмейта. В итоге до кухни они добираются лишь спустя пятнадцать минут из-за поцелуев и короткого побега Питера в свою комнату, но это только притягивает к ним ещё больше внимания. Рассевшиеся за столом Мстители как по указке одновременно поворачивают головы к ним и замолкают. Тони самодовольно усмехается и крепче прижимает Питера к себе, целуя его в висок перед тем, как отпустить. Питер же сначала неуверенно топчется на пороге, а после вскидывает подбородок, окидывает всех собравшихся как никогда решительным взглядом и достаёт из кармана штанов захваченный из комнаты веб-шутер, демонстративно показывая его всем. - Это моя паутина. И я залеплю рот каждому, кто только решится вновь пройтись по моей личной жизни или по моему соулмейту, - заявляет парень. И добавляет, заметив движение на другом конце стола. - Особенно вам, мистер Роджерс. Стив тут же закрывает рот. Снова открывает. И снова закрывает. И больше не открывает, потому что Баки громко фыркает и отворачивается, пряча едва заметную улыбку, притаившуюся в уголках губ. После этого улыбаться начинает Ванда. Следом за ней негромко смеётся Клинт, а его смех подхватывают и остальные. Мгновение, и все уже беззлобно смеются над гримасой пылающего молчаливым праведным возмущением Стива, а возле Питера оказывается Наташа, что ерошит мгновенно раскрасневшемуся от смущения мальчишке волосы и переводит озорной взгляд на невозмутимого Тони, заваривающего себе кофе. - Теперь понятно, почему Пит так защищал своего соулмейта. И за какие блага он тебе послан, Старк? - Ну, я вроде как спас Вселенную. Щелчок и всё такое, - усмехается Тони, салютуя Вдове кружкой с кофе. - А мне за это никто не платит. Должны же быть хоть какие-то бонусы. Я всё-таки Тони Старк. После его слов все снова начинают смеяться, и даже Стив оттаивает и улыбается из-за пафосной гримасы на лице друга. Питер же юркает к Тони и крепко его обнимает, прячась от любопытных взглядов в ответных объятиях. На душе обоих впервые за долгое время воцаряется абсолютная лёгкость. Больше никаких секретов. Больше никаких тайн. Лишь Тони, Питер и их любовь.

|End|