Сделай шаг

- И не собирался, - я загоняю член полностью в её узкую щёлку и чувствую там в глубине какое-то место, прикасаясь к которому, будто кто-то наждаком проходит по оголённым нерву моей головки. Боль, смешанная с наслаждением, я чуть не кончаю от этого чувства. «Надо замедлиться иначе ещё пару таких толчков, и я кончу». - Перевернёшься, - говорю я Алёне. - Зачем, - а она уже устроилась, обхватила меня ногами за талию, вцепилась в мои плечи и держится. - Чтобы я не кончит за пять секунд, - говорю. - А ты уже? – Она ещё и удивляется. - А ты что не чувствуешь, как мой ствол пульсирует в тебе? - Нет, - шёпотом отвечает Алёнка и качает головой. – Я пока ещё в шоке, ничего не вижу и не слышу, мне так хорошо, что я сейчас заплачу, - жмурится она. И я реально вижу на её глазах слёзки. Беру её в свои руки и переворачиваю, не вынимая из неё члена, она такая миниатюрная. А я нависаю над ней всем своим мускулистым торсом и тараню её нежную щёлочку своей боеголовкой. - А-а-ах, а-а-ах, а-а-ах, а-а-ах, - методично постанывает она. А я прижимаюсь к её спине и шепчу на самое ушко: - Ты удержаться не можешь и потому стонешь или просто хочешь сделать мне приятно? - Я разве стону, это само врывается из лёгких. Могу рот заткнуть, чтобы не отвлекать тебя от секса. «Звучит как-то двояко», но я всё же хватаю её за горло и слегка сжимаю. Обожаю чувствовать свою власть над девушкой. Особенно над такой красавицей, как Алёнка. И, судя по всему, ей тоже такое в кайф. Я прямо чувствую эти спазмы, как сжимается её щёлка. И от этих сжатий у меня на висках выступает пот и мурашки по коже. Я прямо чувствую, как внизу пульсирует кровь. Прижимаю к Алёнке и буквально вытираю об её дрожащее тело, вдыхаю аромат её кожи. Я покусать её хочу или даже откусить что-нибудь, какая же она аппетитная. А она хорошо держится, в смысле держит рот закрытым, чтобы не стонать. - Ты что, реально решила, что мне не нравится, как ты стонешь. Можешь делать это громче, во весь голос, если хочешь, - и я загоняю своё член на максимальную глубину, и тут уже из моего горла вырывает протяжный стон. Я переворачиваю её на спину и лапаю, её аккуратные груди, её плоский животик, а сам смотрю в её сияющие глазки. Меня смешит только выражение на её лице. Она такая вся серьёзная, сцепила зубы и глубоко дышит. Ну правильно, секс дело серьёзное. Подозреваю, что и моё лицо сейчас выглядит точно так же. Хватаю левой рукой её за грудь и сжимаю её изо всех сил. А правой вожу по её лицу, трогаю пухлые губы, засовываю ей пальчик в рот, и она сразу начинает его сосать. «Инстинкты». Улыбаюсь я, возвращая руку на шею, и продолжаю сжимать горло. - Нравится меня душить? – Улыбается Алёнка. А её глаза по-прежнему с поволокой. - Да, да, да, да, - изо всех сил тараню я её членом. - Постарайся не задуши меня, - начинает она жадно хватать ртом воздух. А я не могу расслабить руку, не знаю, что на меня нашло, но начинаю душить сильнее. Не могу себя контролировать, такой кайф знать, что в этот самый момент её жизнь в твоих руках. И тут я кончаю, судя по тому, как он дышит – она кончает тоже. Хотя не уверен, что у неё получилось. Всё же женский организм намного сложнее, и чтобы довести её до оргазма нужно сильно постараться и долго тренироваться. Обессиленный я падаю на неё и скатываюсь на бок. Лежу с ней рядом, а она всё никак не может отдышаться. А после поворачивается ко мне, и сморит на меня влюблённо, проводит рукой по моему лицу. - Я даже не представляла, как это круто. - Погоди, сейчас отвечу, - говорю, - дай только отдышаться. А у меня конкретно так дыхание сбилось, как после долгой тренировки на брусьях. - Ты хоть вынул? - Что вынул? – Мучительно пытаюсь я напрячь свой мозг, чтобы ответить. – Да, да, конечно. «А я вынул? Я же презик не надевал. Чёрт». - Точно вынул? Просто у меня как раз овуляция. - Ты следишь за циклом овуляции? – С трудом натягиваю я усталую улыбку. - Я слежу за своим здоровьем, - Алёнка такая серьёзная после секса. Не помню, чтобы она раньше была такой. Прямо вылитая мамочка уже. Надеюсь, она не останется навсегда такой серьёзной. Хотя в этом что-то есть. - Из меня что-то вытекает, ты точно вынул? Скажи «да», чтобы я не волновалась. «Ври». - Да, вынул. Всё в порядке, просто сходи в ванну и подмойся. - А то знаешь, - резко перестаёт быть серьёзной она. – Я, конечно, люблю детей, но не хочу, как моя сестра забеременеть в семнадцать. Пусть мне хотя бы исполнится двадцать шесть. - А почему именно двадцать шесть? Что за странный возраст? - Поворачиваюсь на бок и смотрю, как она ищет свои вещи. - Не знаю, - пожимает она плечами. – Просто я всегда почему-то была уверенна, что рожу именно в двадцать шесть. Алёна поднимается и уходит в ванную, а я заставляю себя встать с кровати и волочусь за ней. - Подожди, в душевой кабинке хватит места для двоих. Обнимаю её за плечи и шлёпаю её по попочке. Она оборачивается ко мне и дарит мне свою улыбу, а я не могу сдержаться, чтобы не поцеловать её пухлые губы. - Спасибо, - мурлычет Алёнка. - Спасибо, что трахнул тебя? Всегда пожалуйста. Если что, обращайся. - Ты такой романтик, блин. Умеешь всё испортить одним словом. Мы заходим в душевую кабинку, тут так мало места, но мы как-то умещаемся. Я включаю музыку и душ одновременно, и мы стоим вдвоём под каплями горячей воды и целуемся. Поле душа, я полностью лишился сил и развалился на кровати, мне бы ещё пивка кто принёс. А Алёнка собирается домой. Я не хочу её задерживать, хоть я был бы не против, если бы она осталась. С ней просто классно. Вот было бы круто, если бы она ко мне переехала. Думаю, мы нашли бы чем заняться, кроме секса. - Прикинь, - говорю я, глядя на часы в своём телефоне. – Ровно сутки как мы познакомились. - Какие сутки, - отвечает Алёнка. - Сейчас двенадцать, уже вторые сутки пошли. - Ну-у-у в моих сутках может быть двадцать шесть часов, если мне очень надо. - Ты такой классный, блин, - улыбается она и падает ко мне на одеяло. – Вот честно. Никуда бы не пошла, осталась бы с тобой. Мы бы заказали пиццу, посмотрели бы какой-то кинчик. - Ну так оставайся, квартира большая, я постелю тебе на полу на коврике, на кухне поставим миску, а в туалете лоток. - Я тебе кошка что ли? – Возмущается Алёнка. - Заведи себе лучше кошку. Или собаку. Только не далматинца! - Почему не далматинца. Я вообще собаку заводить и не собирался. Но почему ты мне запрещаешь заводить далматинца? - Да заводи кого хочешь, никто тебе не запрещает. Просто если у тебя далматинец появится, боюсь, что твоя матушка сделает из него себе шубку или шкуру повесит на стену. - Матушка? – Вопросительно смотрю на неё. - Ты про мою мать? Да, она это может. Она из кошки сделает чучело, а из совы глобус. Я когда был мелкий, то думал что глобус, который стоял у нас на кухне, она сделала из совы, которая прилетела с письмом из Хогвардса. - Ты такой старый, сколько тебе лет, когда я была мелкая, у нас никто уже не ждал письмо их Хогвардса. - А тебе сколько? «Сто один далматинец» ещё в 90х показывали. - Это был мой любимый мультик, я его сто раз пересматривала. И не обижайся, но твоя матушка реально похожа на Круеллу Девиль. - Ты не первая кто так говорит. - А кто был первый? - Мой отец. - Прости, мне не стоило ворошить ваши семейные неурядицы. - Да ничего, мне с этим жить приходится. Приятно, что хоть кто-то меня понимает. Так ты выйдешь за меня замуж? – Совершенно буднично спрашиваю я. - Если позовёшь, то выйду. - И всё так просто? – Удивляюсь. – Ты взяла и согласилась. - А что ты хотел. Мне семнадцать, если женихами начну перебирать, то так могу и в девках остаться, - смеётся Алёнка. - Мы уже целые сутки знакомы, не вижу повода больше ждать. Тем более ты богатенький, в постели супер и хата у тебя своя. - Это съёмная, - поправляю её. - А тачка должно быть в кредите? - Присматривается ко мне Алёнка. – Ладно, мне домой пора. Выставляй меня уже за дверь, а то я сама от тебя всё никак уйти не могу. - Пошла вон, - с улыбкой говорю я. - Как-то неубедительно. Как говорил Станиславский: «Не верю». - Тебе нужен волшебный пендель? - Ну типа того. - Ну так оставайся тут жить, предложение постелить на кухне ещё в силе. Ты к лотку приучена, или тебя выгуливать надо? - Выгуливать, - смеётся Алёнка. – В ресторанах, в торговых центрах, кинотеатрах. Она переворачивается на спину и смотрит в потолок: – С тобой так легко, - говорит она абсолютно серьёзно. - У меня такое чувство, что мы знакомы с тобой всю жизнь. - Скажи, - отвечаю я. - Как будто мы из одного роддома и двадцать лет назад лежать рядом друг с другом с прищепками на пупках. - Игрались в одной песочнике, - продолжаю я. – А я тебя от хулигана защитил, который дрался. - Так это ты был? – Округляются её глаза. - Я тогда весь вечер плакала, - она поворачивается и смотрит на меня. – Так это правда было, или мы это только что придумали? Мне сердце подсказывает что правда. А сердце у меня никогда не врёт. - А ну дай послушаю, - кладу ей руку грудь. - Это не сердце это сиськи, - говорит она. - Не важно, - пафосно заявляю я. – Если сердце молчит, сиськи правду всегда подскажут. - У тебя идиотское чувство юмора, - качает она головой и улыбается. – Но моя беда в том, что мне всё в тебе нравится. Я готова ржать над любой дуростью, какую ты скажешь. - Лопата. - Что лопата? - Смеяться после слова лопата. И тут она опять серьёзная делается: - Вот ты прикалываешься, а мне смешно, в животе прямо урчит от смеха. Я что тупею? Сейчас у меня случиться истерика. - Чтобы не случилась, смори на пальчик. Я показываю ей пальчик, а она внимательно на него смотри. И тут я неожиданно сгибаю его, и Алёнка начинает ржать так, что за живот держится, будто смешинку съела. - Всё, всё, всё, - говорю. - Эксперимент окончен. Отсмеялась. - Ага, - с трудом сдерживает последние смешки она. – А теперь вали из моего дома. - Спасибо, Димочка, люблю тебя, - и она целует меня в лоб, как плюшевого мишку, встаёт и уходит. А я едва нахожу в себе силы подняться и проводить её до порога. Стою, зеваю и смотрю, как Алёнка надевает лодочки на свои идеальные ножки. И создал же Бог такую красоту, как в Него после такого не верить? - Куда-нибудь сходим сегодня? – Предлагаю я. - Ага, - отвечает она. – А потом потрахаемся. - Да без проблем, - целую её в щёчку и шлёпаю по попке, задираю юбочку, когда вспоминаю, что она без белья ходит. - Пока, - мило шепчет она и удаляется. А я стою и смотрю ей вслед. А после возвращаюсь в свою постель долго лежу, в потолок смотрю. Ничего не хочется, а на душе просто праздник какой-то. - Алёна, - произношу её имя вслух. – Алёночка, Алёнка, Алечка. И только имя твоё я в кармане ношу, никому не расскажу, не поведаю быль. Пусть разум вечно твердит, что не достоин тебя, что слишком мало любя, жизнь тебе подарить… Как же приятно звучит это имя, как греет душу. Хватаю свой телефон и отправляю её громадное сердце в сообщениях. Минуты не проходит, как мне в ответ прилетает поцелуйчик со словами: «Люблю тебя, Димасик». Димасик, имя конечно дурацкое. Но Алёнка может называть меня так, как захочет. Ей можно всё.