***
– Вот поэтому мне кажется, что стоит рассмотреть... – девушка на время замолкла и, подняв глаза на сидящего напротив неё молодого человека, с недоумением продолжила: – Игрек? Ты меня слушаешь? Юноша, не отрываясь от экрана своего мобильника, молча кивнул, после чего улыбнулся увиденному и наконец посмотрел на одногруппницу. – Что-то не так? Симка нахмурилась. Сложившаяся ситуация заставляла её чувствовать себя неловко. Она даже не совсем понимала, как ей стоит вести себя с этим парнем. С одной стороны, Игрек её однокурсник, с другой – друг Файера и Нолика. И если в первом случае девушка всегда должна стараться быть вежливой и дружелюбной, то во втором – сдерживать свои эмоции в её планы не входило. Тем более сейчас, когда оказалось, что Игрек со своей превосходной успеваемостью и репутацией отличника, сдавшего все экзамены на высший балл, вовсе не блещет ни трудолюбием, ни тягой к знаниям. Единственное, что его волновало, это как поскорее закончить задание и забыть о нём раз и навсегда, чего ему конечно же не удавалось сделать, имея в напарниках такую гиперответственную и дотошную девушку, как Симка. Она не искала лёгких путей, и думала не о том, как быстро завершить работу, а о том, как достичь наилучшего результата и вложиться в имеющиеся сроки. По её мнению, времени у них было немного: чуть меньше двое суток, если учесть ещё и ночь перед сдачей работы, а вот по мнению Игрека, сегодняшнего вечера вполне должно было хватить, чтобы всё закончить. Впрочем, заметив, как ответственно Симка подходит к их общей работе, юноша постепенно отдалился от всех дел и вскоре вовсе переключился на свои. Раз у неё есть желание тратить столько сил зазря – пусть, вот только Игрек этим заниматься не собирается. – Ты не хочешь как-то поучаствовать в процессе? – всё же поинтересовалась девушка, внимательно наблюдая за своим собеседником. Тот, успев за это время вернуться в виртуальный мир, раздражённо вздохнул и, обведя комнату взглядом, остановил его на Симке. Со стороны прихожей раздался приглушённый хлопок, привлекая внимание хозяйки квартиры. – Брат, наверное, вернулся, – заключила она, прислушиваясь к шороху за дверью. Нолик всегда тихо пробирался в свою комнату, будто боялся, что, если его появление заметят, то ему обязательно за что-нибудь да попадёт. Возможно, страх был вполне оправданным, если учесть, что за младшим с каждым днём насчитывалось всё больше и больше грешков, вот только Симке, честно говоря, некогда было сейчас заниматься его воспитанием, да и, как она уже выяснила, криками да ссорами здесь уже не поможешь. И перед тем, как начать наставлять брата на правильный путь, девушке для начала придётся добиться его доверия. – О, так я его как раз и жду, – встрепенулся Игрек, тут же поднимаясь с места и направляясь к выходу из комнаты. – Эй, ты куда? – возмущённо бросила ему вслед Симка, но парень уже скрылся за дверью. – Чудесно, – с сарказмом добавила она, возвращаясь к работе. Однако не дождавшись Игрека и спустя незаметно прошедших десять минут, девушка всё же оторвалась от записей и последовала за ним. Юноша оказался вместе с её братом на кухне, и, пока младший что-то увлечённо рассказывал о своём сегодняшнем дне, тот внимательно его слушал, периодически отпивая из кружки таки полученный чай. Симка, покачав головой, горько усмехнулась и зашла в комнату. – Привет, Нолик, – бодро поприветствовала его девушка, натягивая на лицо дежурную улыбку. Раз уж угрюмую и вечно занятую учёбой старшую сестру он терпеть не может, значит нужно стать такой сестрой, какой ему хочется её видеть. – Ага, давно не виделись, – пренебрежительно ответил ей мальчишка, одновременно уплетая приготовленные ранее Симкой же макароны. Девушка досадно вздохнула. Как-то подустала она в последнее время. От всего. – Вкусно? – решила спросить она, присаживаясь рядом с братом за стол. Тот поднял на неё сердитый взгляд, но всё же кивнул и продолжил есть. Симка довольно улыбнулась. Хотя бы вкусно, уже неплохо. – Как дела в школе? – Опять ты про школу, других тем для разговора, что ли, нет? – недовольно пробурчал в ответ Нолик. Девушка же едва сдержалась, чтобы не стукнуть себя за такую глупую промашку. Точно ведь, школа – запретная тема, потому что где она, там и проблемы, как с оценками, так и, судя по всему, с одноклассниками. – Прости, – она на миг замолчала, раздумывая над новой темой для разговора. – Слушай, Нолик, а тот мальчик, что заходил за тобой эти три дня... Это твой друг? Голубоглазый отчего-то смутился. С одной стороны, обсуждать старосту было куда приятнее, чем учёбу, а с другой, чем чаще он о нём думал, тем больше не понимал, что ему стоит делать. Одно то, что на них в классе все с подозрения косятся, чего стоит. А ведь они просто изредка общаются! – Скорее, приятель, – неохотно отозвался Нолик, отодвигая от себя пустую тарелку. – Это староста нашего класса. Он отличник, так что можешь не переживать, что он может как-то отрицательно на меня повлиять. – Да я и не переживаю. Просто интересуюсь, – она вновь замолчала. Сложно поддерживать беседу, когда даже монолог вести не можешь так, чтобы это было интересно слушать. – Пипец у вас семейка, – неожиданно произнёс Игрек, всё это время молча следивший за происходящим между братом и сестрой. – Даже мне неловко стало, а я ведь своего рода похуист. – Игрек, – девушка перевела на него чуть озлобленный взгляд, – пожалуйста, без выражений. – Прости-прости! Больше ни слова, – смеясь, ответил юноша, после чего встал из-за стола и посмотрел на друга. – Ну что, готов? – Ага! – подскочив с места, Нолик, заметно повеселев, побежал в свою комнату. Симка недоумённо проводила его взглядом, после чего подняла его на однокурсника. – Вы куда-то собрались? – спросила она, вставая и направляясь вслед за юношей. – На прогулку, – спокойно ответил Игрек, начиная обуваться. – Вот как. А как же наше совместное задание? Мы ведь не успеем, если ты продолжишь так безалаберно относиться к нему. – Я ведь уже говорил, не ссы, всё мы успеем. Просто тебе стоит понять одну простую вещь и перестать делать больше, чем от тебя требуется. Зачем перенапрягаться, если можно получить тот же результат, но меньшими усилиями? Вот и я считаю, что незачем. Нужно быть проще. А то так вся жизнь пройдёт в тоскливой серьёзности. – Не перенапрягаться и не напрягаться совсем – это разные вещи, чтоб ты знал. – А я разве ставил себя в пример? – с усмешкой на губах протянул Игрек. – Нет. Все мои достижения – это всего лишь результат удачной комбинации генов, сложившихся, как нельзя лучше, жизненных обстоятельств и капли упорства. Кто-то рождается гением, кто-то им становится. Бесспорно, в первом случае тоже с большой вероятностью можно профукать полученные возможности, но они хотя бы даны тебе изначально, чего нельзя сказать о втором варианте. Я, конечно, не могу судить о тебе и твоих умственных способностях в меру своей неосведомлённости, но ты определённо много трудишься. В отличие, например, от твоего же брата. Вы с ним из одной семьи, но при этом совершенно разные. Думаю, это лишь ещё раз подтверждает, что все твои успехи получены не даром. – Тебе не кажется, что ты сам себе противоречишь? – Мне нет. Хотя, возможно, я наговорил много лишнего. Если хочешь, можешь пойти с нами и обсудить эту тему со столь нелюбимым тебе Файером. Как человек он, может, и так себе, но как личность вполне достойная. Я им восхищаюсь, честно. И это не потому что он мой друг или безвозмездно даёт мне свои конспекты, а то и готовые работы, а потому, что он и есть тот самый идеальный пример. Да, он не лучший из лучших, но в жизни и не нужно быть самым одарённым, чтобы достичь высот. – Ты ушёл от темы, – с безразличием прокомментировала всё услышанное Симка, переводя внимание на влетевшего в прихожую Нолика. – Всё хотела спросить, как давно ты катаешься? – обращаясь к брату, девушка отвернулась от своего прежнего собеседника, ясно давая ему понять, что продолжения их диалога не будет. – М-мм, моя внимательная сестрёнка наконец-таки заметила, вау, и века не прошло, – саркастично протянул Нолик, накидывая на плечи кожаную куртку и одновременно пытаясь влезть в свои ролики. – Второй год уже. – Ого. Это здорово, – Симка улыбнулась, искренне радуясь появлению у младшего брата хобби. Кататься – всяко лучше, чем рубиться дома дни напролёт в компьютерные игры. Нолик удивлённо посмотрел на сестру и, хмыкнув каким-то своим мыслям, обогнул Игрека, стоящего на пороге, и выкатился на лестничную площадку. Самая «приятная» для него часть в катании на роликах – спуститься по лестнице и не расшибиться – началась. – Так ты всё-таки не пойдёшь? – уточнил напоследок Игрек, подхватывая в руки свой скейт. – С ума сошёл? Что мне там с вами всеми делать? Да и... Кто меня там ждёт? Если даже Нолик не будет рад меня видеть, – опечаленно добавила девушка и, неловко опустив голову, сцепила пальцы в замок. – Ну, дело твоё. До встречи, – проговорил юноша, поднимая руку в прощальном жесте и покидая квартиру. Симка ещё какое-то время простояла на том же месте, однако после, посмотрев на время, она устало вздохнула и вернулась в свою комнату. Работать. Нужно работать. Вот только отчего-то ни желания, ни настроения на этот вид деятельности не находилось.***
Прошло уже десять минут с того момента, как фильм, поставленный полтора часа назад, подошёл к концу, но парни продолжали лежать в обнимку и молча смотреть на чёрный экран ноутбука. Файер периодически едва заметно улыбался, прикрывая глаза от переполняющего его удовольствия. Было приятно вот так проводить время с другом: без серьёзных разговоров и раздражающего волнения, смеясь с глупых ситуаций в фильме и чувствуя тепло родного человека. – Пора уже собираться, как думаешь? – вполголоса начал Вектор, прерывая тишину. – Полчаса осталось. Или ты, как всегда, хочешь опоздать? – Угм... Н-нн...хчу, – неразборчиво промычал в ответ Файер, удобнее устраиваясь на плече друга и томно вздыхая. Вектор сдержанно улыбнулся и тоже немного расслабился, разрешая им обоим ещё немного отдохнуть. Однако не прошло и пяти минут, как он снова подал голос: – Всё, давай вставай, сколько можно валяться? У меня уже всё тело затекло. – Ладно-ладно, не бузи, встаю, – неохотно отозвался Файер, действительно поднимаясь с нагретого им места. Подтянувшись, парень снова не сдержал улыбки и опустил глаза на продолжающего сидеть на его кровати Вектора. – Только мне в душ ещё надо, – добавил юноша, двигаясь к шкафу и уже вскоре выуживая оттуда первую попавшуюся под руку футболку, толстовку и джинсы. – Ты издеваешься?! – вслед ему крикнул Вектор, тоже подскакивая с постели и начиная идти за другом. – Ты же ещё полчаса только в душе сидеть будешь! Нельзя этим было раньше заняться? – встав напротив двери в ванную, чуть более спокойно продолжил юноша. – Не беспокойся, я быстро, – послышался отчего-то радостный голос, и Вектор, закатив глаза, покачал головой, но после усмехнулся. Файер, такой Файер. Что с него взять?.. Вектор вернулся в его комнату и, побродив по ней, скучающе вздохнул. Кто знает, сколько в действительности пробудет его друг в душе, нужно было себя чем-то занять. Осмотрев окружающую обстановку уже в которой раз, юноша решил полюбопытствовать и, подойдя к рабочему столу своего приятеля, начал разбирать его тетради с конспектами. Читая сначала название предмета, а затем ФИО руководителя, записанное на случай, если оно вдруг вылетит из головы, Вектор внимательно разглядывал первую страницу с какими-то записями, после чего бездумно пролистывал оставшиеся и убирал тетрадь в образовавшуюся стопку. Со дня их дружеской посиделки, окончившейся очередной ссорой Симки и Файера и их непредвиденным уходом, прошло не так много времени, однако поверхность стола, очищенная в тот самый день прям на глазах у ребят, вновь была завалена различной макулатурой. Пустая кружка с чайной ложкой в ней, пара использованных пакетиков растворимого кофе и леденцовые конфеты мятного вкуса также придавали месту рабочую атмосферу. Во всяком случае, так предположил Вектор в попытках оправдать своего друга с его любовью к «творческому беспорядку». Пожалуй, ничто так сильно не характеризует человека, как его собственная комната. У Файера, как бы он не старался это скрывать своими редкими уборками, в ней поселился хаос, такой же, какой всегда жил и живёт у него самого в голове. Закончив с записями лекций, юноша перевёл внимание на неаккуратную стопку листов А4, часть которых была абсолютно чистой, а другая либо чем-то изрисована, либо исписана. Вектор по-доброму улыбнулся и вновь по-хозяйски принялся перебирать теперь уже листы бумаги. Файер не любил, когда в его личное пространство вмешиваются, и Вектор это знал, но ещё он знал о том, что его друг периодами бывает жутко ленивым, особенно когда дело касается уборки. Именно поэтому против такого вмешательства он ничего не имел и был только рад визитам Вектора, которые всегда завершались расчищенным столом, прибранной в шкаф одеждой или отмытыми без единого развода окнами и зеркалами трельяжа. А то и всем сразу. Собственно, чем дольше друг находился в гостях, тем больше вещей успевал привести в порядок. Единственное, до чего ни разу не доходили руки у чистоплотного Вектора, так это до тумбочки, расположенной возле кровати. Туда Файер его старательно не допускал, очевидно, не желая, чтобы его друг что-то увидел. Впрочем, юноша туда после первого отказа и не совался: нет, так нет. Что бы там не было спрятано, его это не касается. Хотя мыслишки, конечно, приходили всякие, как бы парень их не отгонял. Разложив все листы по трём стопкам, Вектор гордо выпрямился, оставшись довольным проделанной работой. Осталось лишь убрать со стола весь мусор и отнести на кухню бокал – стоит ли его мыть друг, пожалуй, и сам позже разберётся. Но все намеченные планы пришлось отложить, когда опущенный на пол взгляд случайно упал на блеклую металлическую пластинку. Дрожь прошла по всему телу, и Вектор, сглотнув, резко отвернулся. Однако любопытство оказалось превыше настигшей тревоги, и юноша повернулся-таки обратно. Торчащий из-под тумбы уголок лезвия теперь не давал покоя. Нервно переведя взгляд на прикрытую дверь, Вектор вновь опустил его на привлекающую внимание вещицу и, судорожно вдохнув, всё же подошёл поближе. Присев на корточки, парень ещё некоторое время не сводил с пластинки глаз, после чего всё же неуверенно взял её в руки. Для чего она было понятно и без пояснений. Нет, его друг, конечно, довольно часто брился, не желая видеть на своём лице появление щетины, но явно не настолько, чтобы хранить лезвия в спальней комнате. Это показалось бы Вектору странным даже если бы тот ему ничего не рассказал. Вот только... – Я же говорил, что я быстро! – при входе в комнату бодро протянул Файер, одаряя подскочившего с пола друга довольной улыбкой. – Напугал, что ли? – усмехнулся он, кажется ничуть не заподозрив юношу, боязно прячущего что-то за своей спиной, в возможном, пусть и не большом, предательстве. – Ага, немного, – напряжённо ответил Вектор. Нечаянно сильнее зажав лезвие между пальцами, он прошипел, после чего незаметно отбросил его на стол и снова уставился на приятеля. Файер в это время укладывал феном и расчёской волосы, напевая что-то себе под нос. Парень явно был в отличном настроении, чего нельзя было сказать об его друге, неуверенно мявшемся позади. – Сколько там осталось? Минут десять ещё есть? – не оборачиваясь, погромче спросил Файер, пытаясь перекричать собственный фен. Улыбнувшись своему отражению, он продолжил что-то чуть слышно петь. – Да, – кивнул Вектор, всё ещё не находя себя места из-за внезапной находки. Рукава ярко жёлтой толстовки на друге, как и всегда, были длинными и едва не доставали до кончиков его пальцев. Теперь-то предпочтения друга в выборе одежды Вектору казались куда очевиднее. Он просто не мог позволить себе одеваться иначе. – Но мы всё равно опоздаем на встречу. Минут на двадцать точно, – дополнил себя парень, подходя к другу поближе. Сосредоточенный взгляд был прикован к вечно скрытым под слоями ткани запястьям. Шаг. Ещё один. Юноша краем глаза замечает своё отражение и рефлекторно переводит на него внимание, после чего спешно стирает с лица хмурый вид и вновь смотрит на счастливого парня рядом. – Все мои друзья нюхают и ко-о-олются, – вполголоса продолжает Файер, после чего выключает фен и с улыбкой смотрит через отражение на друга. – Что, опять меня обнимать пришёл? А я не пр-р-ротив, – сделав шаг назад и тут же уперевшись в тело Вектора, он засмеялся и продолжил петь уже в голос: – Им становится чуть веселей. Попрошу я батюшку – пусть помо-о-олится за моих друзей, за моих друзей! Вектор, наблюдая за всем этим, всё же не сдержал улыбки, позволяя себе расслабиться и приобнять юношу. Видеть его таким – та ещё редкость, но несмотря на появившуюся радость, тревожные мысли всё равно не спешили покидать голову. Вектор вновь неосознанно чуть нахмурил брови и, не совсем понимая, что делает, медленно повёл ладонями вверх по телу друга сначала к груди, а затем к плечам. Файер напрягся ещё на первом этапе движений, но когда руки начали спускаться к запястьям, и вовсе оцепенел, чувствуя как его охватывает паника. Только не снова. Только не сейчас. – Можно... – шёпотом произнёс Вектор, продолжая прожигать взглядом рукава толстовки приятеля. Тот вздрогнул от голоса друга и с непониманием посмотрел на его отражение, невольно замечая, как сам дрожит в объятиях. – Можно взглянуть? – Вектор тоже поднял глаза на зеркало и неосознанно сильнее сжал пальцами запястья. То, с каким страхом наблюдал за ним Файер, заставило юношу чуть ли не отпрыгнуть от него, но он лишь сдержанно отпустил его руки. Тело под ним заметно расслабилось. – Это... не то, что я бы хотел тебе показать, – всё же подаёт голос Файер, чуть успокоившись. – Ты уверен, что хочешь... хочешь это увидеть? – Да, – без промедления отвечает ему парень, резко разворачивая друга к себе лицом и встречаясь с ним взглядом. – Ну, раз так... – Файер неловко отвёл глаза в сторону, после чего нервно улыбнулся и молча проследовал к кровати. Вектор не стал противиться и молча пошёл за ним, вскоре присаживаясь рядом на мягкую поверхность. Файер, проигнорировав появление друга, продолжил рассматривать узоры на ковре, активно вытирая о собственные брюки вспотевшие ладони. Вектор чувствовал, как тот напряжён, и, коря себя за своё излишнее любопытство, периодически вздыхал и поджимал губы. Вот уж действительно, всё испортил. – Слушай, если ты... – прервал тишину Вектор, решив всё-таки отказаться от своей затеи, как вдруг Файер резко протянул ему свою правую руку, тем самым разрешая делать с ней всё, что другу будет угодно. Вектор понял, что отступать уже поздно, поэтому, опустив её себе на колено, ухватился пальцами за край рукава. Видя его нерешительность, Файер попробовал оказать поддержку: – Не бойся, там всё не так плохо, как на левой, – последние слова вырвались необдуманно, на что парень вздохнул и, прикрыв глаза, про себя сматерился. «Уж о левой руке можно было и вовсе не говорить». Вектор на такое утверждение лишь слегка покосился на друга, после чего всё же неспешно закатал до локтя его рукав. Файер, до этого от неловкости глядевший в окно, тут же повернул голову обратно и уставился на застывшего в шоке приятеля. Он видел, как сосредоточенность на его лице сменяется ужасом, как взгляд в панике цепляется за каждый порез на руке, как губы чуть раскрываются в тщетной попытке что-то произнести. Видел, как пальцы, застывшие над травмированной светлой, почти белой, кожей едва заметно подрагивают, касаясь её. Видел и вновь ощущал, как внутри него самого что-то с треском рушится. Не понимает ведь. И хорошо, если никогда не поймёт. Не поймёт, какого это бежать от самого себя, скрывая все чувства под замком; какого это заставлять себя молчать, причиняя раз за разом для этого боль; какого это наносить себе увечья, избегая проблем и их последствий; какого это просыпаться с мыслью «неужели снова?» и ложиться спать с очередным «ничтожество»; какого это плыть по течению, не умея плавать, и жить, не понимая зачем нужны планы на завтра. Файер прикрыл веки и издал презрительный по отношению к самому себе смешок, а когда вновь посмотрел на друга удивился: на его глазах выступили слёзы, и парень даже не старался их скрыть. – Ве..., – голос дрогнул, когда холодные пальцы коснулись нескольких шрамов. Кажется, в тот день парень пытался вывести «прости» у себя на руке. Как же всё-таки вовремя друг заметил их. – Вектор, – тихо продолжил юноша. – «Прости»? – неожиданно уточнил тот, наконец отрывая мутный из-за слёз взгляд от многочисленных порезов. – И кому это посвящено, если не секрет? – Это было давно. Я уже не помню, – честно ответил Файер, действительно не припоминая, перед кем в очередной раз почувствовал вину. – Может быть, и тебе. – Вот как, – отрешённо отзывается Вектор, возвращая внимание на руку. – Болит? – увидев боковым зрением отрицательные махи головой, он притронулся к, кажется, наиболее свежему шраму и вновь спросил: – А так? – И всё же ты был не готов это увидеть, – вытаскивая свою руку из лёгкой хватки и тут же натягивая рукав пониже, сконфуженно произнёс Файер, не зная куда спрятаться от пристального взора тёмно-синих глаз. Вектор протяжно вдохнул и на выдохе упал спиной на подушку, лежащую позади него. – Прости, – с горечью прошептал он. – Я... Должен был отреагировать иначе. Но если честно... – парень сделал рваный вдох, кажется пытаясь сдержать всхлип, – мне хочется кричать от бессилия и осознания, что я ничего не могу сделать! – Вектор резко вернулся в сидячее положение и, вытерев ладонями влажные щёки, уставился в пол. – Все эти шрамы... Это ведь не просто шрамы. Это ведь вся твоя боль, Файер. И... Ты так сильно страдал, а я... – юноша издал всхлип, но поспешил взять себя руки, – А я... Я ведь даже не знал. И это чертовски больно, понимаешь? Как бы я не хотел... Как бы не старался... – сжав пальцами смятую простынь под собой, Вектор почувствовал, как по щекам всё же начинают бежать слёзы. – Я знаю, ты сейчас наверняка чувствуешь себя... виноватым... За то, что заставляешь других переживать за тебя. За эти мои слова, этот страх, эмоции, дрожащий голос... Но я не могу... не могу держать в себе, как ты, Файер. И я не хочу скрывать от близких мне людей свои чувства. Потому что... – он на миг замолк, обдумывая свои последующие слова, – Ты можешь не согласиться со мной, и, возможно, останешься прав, но... Мне кажется... Мне кажется, что люди, которые любят тебя... Будут огорчены меньше, если ты поделишься с ними своими переживаниями, чем если ты до последнего будешь молчать. Это... недоверие, оно... заставляет задуматься. А нет ли в этом твоей вины? Не ты ли предал когда-то самое дорогое, что у тебя есть? Быть может... ты – причина его тревожных мыслей? Я не знаю, попросту не могу знать, что ты чувствуешь, пока ты сам не расскажешь мне. Пока я не увижу. Ты ведь... можешь положиться на меня, ты знаешь? Почему тогда... Почему тогда... Почему? – всхлипывая с каждым произнесённым словом, юноша упёрся локтями себе в ноги и скрыл лицо за ладонями. Плечи начали дрожать, а сдержанный плач перешёл в рыдания. Файер с щемящей в сердце болью наблюдал за страдающим другом и, кажется, всё больше начинал понимать его чувства. Вот оно. Твоему близкому человеку плохо, но ты совершенно ничем не можешь ему помочь. И ты чувствуешь обиду на себя и на свою беспомощность. Верно, именно это и заставлял раз за разом переживать своего друга Файер на протяжении всей их долгой дружбы. Что ж... «Чудесней» и быть не может. – Но знаешь, – внезапно продолжил Вектор, спешно вытирая слёзы с лица. – Ты не виноват. И я прошу тебя, пожалуйста... не бойся расстроить меня или заставить волноваться. Мне правда будет гораздо лучше знать, что тебе больно. И даже если ты не захочешь в этот момент меня видеть и будешь... безвылазно сидеть в квартире и... не знаю, бить кулаками стены или... снова возьмёшься за лезвие... скажи мне. Возможно, ты уже завтра или даже сегодня возобновишь свою эту привычку. Но даже если не сразу... обещай, что расскажешь мне. Пожалуйста. Я... Я ведь действительно буду меньше волноваться, зная когда именно тебе плохо, чем постоянно думать о том, что в любую секунду я могу... м-могу... могу потерять тебя, Файер! – пылко заканчивает парень, подскакивая с постели и отходя на несколько шагов вперёд. – Прости, – едва слышно бормочет в ответ юноша, досадно вздыхая. Всё же отвратный из него лучший друг. – Идиот! – вскрикивает Вектор, резко оборачиваясь к нему. – Не смей извиняться! Никогда не извиняйся за чужой эгоизм! В том, что я привязался к тебе, лишь моя вина! И моё желание помочь тебе столь же эгоистично, как и желание видеть тебя счастливым. Ты волен сам решать, как тебе жить. И сам допускать ошибки, а не следовать чужим указам, как лучше. Иногда забота хуже всякого безразличия, не так ли? Забота давит, возлагает надежды, привязывает, а безразличие... Это ведь своего рода свобода. Когда что бы ты не сделал, всем всё равно. Станешь ты успешен или загубишь свою жизнь... – Вектор вновь опустился на кровать и с грустной улыбкой продолжил говорить: – Быть может, тебе в кайф сидеть и бомжевать под мостом без работы и образования, но все твои близкие считают иначе: счастье в богатстве, в достойной жизни, в семье, в работе, может быть, в детях и внуках. А тебе, может, всё равно, как и где существовать. Лишь бы... оставили тебя в покое. Вот и добиваешься всякого, чтобы лишний раз не попрекали. Лишь бы снова не начали опекать. Это... неправильно. – Необычное у тебя мышление, конечно, – прокомментировал его речь Файер, после чего чуть натянуто улыбнулся и придвинулся к другу поближе. – До встречи две минуты. Как думаешь, мы ещё успеем? – Дурак, – усмехнувшись, Вектор посмотрел на подсевшего к нему парня и, немного подумав, заключил его в крепкие объятия. – Что ты там напевал, пока причёсывался? Мне кажется, я хочу это услышать ещё раз.