Шрамы скрываются под рукавами, боль — под самой счастливой улыбкой

Девушка лежала на своей кровати, укрывшись тяжёлым одеялом и глядя перед собой в темноту. В голове не утихала буря из вопросов; мысли хаотично перескакивали одна на другую, ни разу не доходя до своего логического заключения. Правильно ли она поступила? Может быть, стоило ограничить с Файером общение лишь в реальной жизни? Ведь вряд ли неизвестный прослеживает ещё и её социальные сети, так? Или всё же прослеживает? Помнится, в первый раз он объявился именно в тот момент, когда она переписывалась с Файером. Совпадение ли это? Симка тяжело вздохнула от воспоминаний о том вечере и неохотно перевернулась на другой бок. Из-за непрекращающихся раздумий и разболевшейся, вероятнее всего на нервной почве, головы девушка уже час не могла уснуть. Хотя, может, отчасти в этом есть вина и её дневного трёх часового сна? Впрочем, неважно. Завтра она в любом случае будет уставшей из-за произошедшего сегодня, да и в целом в последнее время. Всё же этот чёртов тайный поклонник немало потрепал ей нервы за эти два дня. Наверное, это были самые ужасные выходные в её жизни. Внезапно в дверь постучались, после чего в комнату кто-то вошёл. Симка резко приняла сидячее положение и вгляделась в приближающуюся фигуру. – Это я, дочка, не пугайся, – послышался успокаивающий отцовский голос, и лишь сейчас Симка почувствовала, как напряжена. Мужчина присел рядом с ней на кровать и, сложив руки на коленях, глубоко вздохнул. – Ты на мать-то не обижайся, она не со зла это, – вполголоса продолжает он, невидяще смотря куда-то перед собой. – Она же как лучше хочет, ты и сама знаешь. – Я и не обижаюсь, – тихонько отвечает девушка, понимая, что снова лжёт. Сегодня слова матери действительно задели её, задели, как никогда раньше. Более того, заставили задуматься: а был ли смысл во всех её многогранных успехах? В её хороших отметках, красных аттестатах, высших баллах на экзаменах? В её дипломах, грамотах, похвальных листах? Стоили ли эти труды тех жертв, на которые шла девушка все эти годы? Стоило ли краткое «молодец» да «умница», произнесённое устами матери, всех тех сил, потраченных девушкой ради пятёрок в дневнике; всех тех бессонных ночей, ради похвалы от преподавателей; всех тех слёз, пролитых, ради очередного зачёта с первой попытки; всех тех переживаний, ради одной сдержанной отцовской улыбки? Стоило ли оно того? И кому по итогу всё это было нужно? Обществу? Родителям? Ей самой? Никому? – Ну вот и правильно, чего на нас, старых дураков, обижаться, – Симка не видела, но была уверена, что отец сейчас улыбался. Давно они так с ним не разговаривали. Даже слишком. – Но ты, хоть, расскажи, что у тебя в жизни происходит. Мы же всё-таки твои родители, мы волнуемся за тебя. – А что мне рассказывать? – Симка старается сдерживаться, но голос предательски выдаёт её чувства: обида, злость, разочарование – кажется, в её душе находилось место всему, кроме наивной радости. Нечего ей рассказывать, и всё благодаря искреннему беспокойству родителей за её счастливое будущее. Где же теперь то счастье? Когда наступит то будущее? – Ну, как? Происходит же что-то у тебя. Может, в университете что-то интересное, или знакомства какие новые завела? – отчего-то невозмутимый, даже, кажется, безразличный тон, что ещё недавно успокаивал девушку, сейчас вызывал раздражение. «Будто ты ничего не знаешь, – про себя возмутилась она, вслух лишь презрительно хмыкнув. – Мама наверняка уже всё выложила, к чему тогда вся эта фальш? Тебе ведь даже не интересно на самом деле, верно?» – Ничего нового, пап, – наперекор своим мыслям отвечает Симка, после чего всё же не выдерживает и добавляет: – Хочешь что-то конкретное узнать, говори прямо. Я намёки плохо понимаю, ты ведь знаешь. – Со стороны мужчины слышится досадный вздох, и после минутной тишины тот вновь подаёт голос: – Слушай, дочка, я понимаю, что мы где-то ошиблись с тобой... Да что уж там, конкретно так оплошались. Но ты ведь вроде девочка умная, понимаешь, что правильно, что нет. Ну и зачем тогда это всё? – Пап, выслушай меня хотя бы ты, – холодно прерывает его девушка, всё же заставляя мужчину замолчать. – Я ни с кем не встречаюсь, а те парни всего лишь мои знакомые. И я искренне не понимаю, почему, видя меня одновременно с двумя, первое, что приходит вам в голову, это... – она на миг замолкает, после чего делает глубокий вдох и шумно выдыхает. – Почему я не могу просто с кем-то общаться? Дружбы между девушкой и парнем не бывает? Так мы и не дружим, пап. Один из них просто мой одногруппник, и нам действительно просто дали одно на двоих задание. А второй... – от мысли о Файере вновь неприятно защипало в глазах, но Симка часто заморгала, дабы скрыть свои слёзы. – Не знаю, кем мы друг другу являлись, может быть, приятелями по несчастью, но... Вы можете радоваться. Больше мы общаться не будем. Никаких парней, никаких друзей. – Зачем же ты так? – с тоской отзывается её отец, и комната погружается в тишину. Молчание становится неловким. Симка не могла увидеть, но она чувствовала, как что-то рушится в эту секунду, как незримая стена, за которой девушка всё это время пряталась, скрывая от самой себя жгучую сердце правду, растворялась, позволяя увидеть мир. Кажется, она всё это время жила в иллюзиях. И кажется, всё это время, избегая ошибок и боясь оступиться, она самовольно завела в себя тупик. Она ошиблась. Она оступилась. И упала в беспросветную пропасть из своих комплексов, проблем и бесконечных вопросов. Вот она – настоящая. Не лучшая студентка своего ВУЗа, не отличница с двумя красными аттестатами, не примерная дочь, а простая неудачница, погрязшая в отчаянии. И что теперь? – Пап... – внезапно прерывает тишину девушка, но голос отчего-то дрожит, а в уголках глаз собираются слёзы. – Что, солнышко? – ласково отзывается мужчина, нерешительно кладя свою руку дочери на плечо и легонько его поглаживая. – Если кто-то категорически против твоего общения с дорогим тебе человеком, правильно ли будет отказаться от него? – Да мы ж разве против? – воспринимая это на их с женой счёт, отвечает мужчина, но Симка резко добавляет: – Просто ответь. – Ну, смотри, тут всё от ситуации зависит, – задумчиво произносит тот после недолгого молчания. – Понимаешь, бывают в жизни такие случаи, когда отношения с каким-то определённым человеком вредят тебе, и тогда твои близкие, естественно, пытаются уберечь тебя от них. А бывает, что это простая зависть. Или упрямство. И тут уже тебе самой виднее, мешает тебе ваше общение или нет. Всё же не всегда родные тебе люди видят всю картину целиком, а помочь всё равно пытаются. Такие уж мы «человеки» странные. – А если ревность? Если из-за ревности кто-то не желает видеть тебя рядом с другими людьми? – игнорируя последние фразы, вновь спрашивает девушка, пытаясь разглядеть в силуэте лицо отца. Наверняка после её вопроса его добрая, едва заметная улыбка сменяется смятением, а затем мужчина чуть хмурится и озадаченно отводит взгляд в сторону. Удивительно, что Симка это всё ещё помнит. – Хм... Тогда стоит уйти от человека, что ставит тебе такой запрет, – серьёзно проговаривает отец, с подозрением щурясь, возвращая внимание на тёмную фигуру своей дочери. – А если уйти нельзя? Или потом будет только хуже? – девушка чуть повышает голос от появившегося волнения, после чего завороженно ожидает столь важного для неё сейчас ответа. Мужчина некоторое время молчит, обдумывая всё услышанное, а затем вновь всматривается в силуэт дочери и с какой-то тревогой в голосе спрашивает: – Симка... У тебя какие-то проблемы?

***

В коридоре раздаётся приглушённый хлопок дверьми, затем слышится какой-то шорох и неспешно приближающиеся к кухне тихие шаги. Комната, погруженная до этого в мрак, вмиг озаряется светом, и двое подростков, уже долгое время сидящих за столом, резко зажмуриваются сначала от вспышки, а затем от последующих после неё криков. – Блять! Какого хуя вы ещё здесь?! – едва не подпрыгивая на месте от испуга, восклицает Дэм, начиная переводить настороженный взгляд с одного своего одноклассника на другого. – Мы хотели уйти, но как только вышли из подъезда, нас снова застали собаки, – с какой-то жалостью оправдывается Стэс, укладываясь на руки, расположившиеся на поверхности стола, от накатившей усталости. – Вы долбаёбы? Вы домой когда пойдёте? Уже такая темень на улице, – специально подходя к окну, возмущённо высказывается парень, после чего резко задёргивает штору и отчего-то тревожно встряхивает руками. – Ваши родители в курсе, что вы тут? Забрали бы хоть. – Мои в командировке, так что нет смысла их беспокоить, – вновь подаёт голос староста, после чего прикрывает ладонью рот и протяжно зевает. – Ясно. Твои? – кратко обращаясь на этот раз ко второму гостю, Дэм спешит отвести от него взгляд, чувствуя злобу, нарастающую внутри в тот же миг. Ну не может он не злиться, когда видит эту самодовольную мордашку, не может! – Мои даже вряд ли заметили, что меня нет целый день дома, – неохотно отвечает Нолик, подпирая рукой голову и наблюдая за действиями одноклассника. Сейчас на нём висели свободные спортивные брюки тёмно-серого цвета и явно на несколько размеров больше длинная чёрная футболка – это несколько выбивалось из его привычного школьного образа: облегающих чёрных брюк и различного цвета рубашек. Также непривычной для Нолика казалась и причёска: в хвост была собрана лишь передняя часть волос, хотя пряди по-прежнему торчали у лица. «И нравится ему так ходить? Неудобно же...» – про себя подмечает Нолик, представляя как парню приходится постоянно поправлять эти самые пряди, чтобы они не закрывали обзор. «Хотя ему идёт, тут ничего не скажешь, – продолжает он свои размышления, неосознанно принимаясь рассматривать спину одноклассника, периодически спускаясь всё ниже. – Красивый, чёрт, аж бесит!» Нолик хмурит брови, но упрямо продолжает разглядывать теперь уже спокойное лицо одноклассника. Дэм прикованного к себе внимания не замечал и всё это время молча копошился между плитой, кухонной тумбой и настенным шкафчиком, сначала разливая из чайника кипяток по трём чашкам, а затем ставя их перед гостями на стол вместе с упаковкой пакетированного чая, банкой кофе, сахарницей и тарелкой, где было разложено печенье вперемешку с шоколадными конфетами и ещё какими-то сладостями. – Спасибо, – благодарит его за угощение Стэс, вырывая из раздумий и Нолика, чей взгляд по-прежнему был прикован к однокласснику. – Ага, спасибо. Хотя мы тебя об этом и не просили, – не забывает тот о колкости, тут же хватаясь за предоставленную чашку и пакетик чая. Внезапно парня несильно, но весьма ощутимо пихают локтём в бок, из-за чего он охает и переводит на рядом сидящего приятеля недовольный взгляд, говоря тем самым: «какого чёрта?». Стэс лишь едва заметно хмурится, после чего молча кивает в сторону Дэма и отрицательно машет головой. Нолик, распознавая такой жест, как просьбу «прекратить паясничать», хмыкает и возвращает внимание на чай, после чего насыпает в него две ложки сахара и принимается размешивать, специально погромче стуча ей о края чашки. – Да ты, сука, прекратишь или нет?! – первым не выдерживает Дэм, раздражённо выхватывая из его рук ложку и бросая её рядом на стол. – Хватит меня выводить! Мне похуй на все твои семейные проблемы, ещё раз попробуешь вывести меня из себя, и полетишь в окно, нахуй! Стэс, блять, – неожиданно переводя на него внимание, парень чуть сбавляет тон на более уравновешенный, однако тот всё же испуганно подскакивает с места, после чего случайно задевает коленом ножку стола и в попытках рефлекторно схватиться за неё вновь падает на стул, который вскоре переворачивается вместе с ним на пол. – Боже мой, я думал, Яся – самое неуклюжее существо на свете, дак нет, – усмехается Дэм, подходя к шипящему от боли однокласснику и опускаясь рядом с ним на корточки. – Живой хоть? – Нет, полумёртвый, – присаживаясь, чуть грубо отзывается Стэс, начиная потирать ноющие части тела. – Так, что ты хотел сказать? – вспоминая причину своего эпичного падения, спрашивает парень, принимая помощь одноклассника и поднимаясь с пола. – Хотел напомнить тебе о твоём обещании. Заебал меня твой дружок уже. Либо пусть не высвечивает, либо пусть идёт на хуй, – чуть сердито заканчивает Дэм, после чего всё же усмехается, наблюдая за периодически кривляющимся от боли одноклассником. – Скоро мать с работы вернётся, так что давайте, закругляйтесь, – спокойно договаривает он, беря со стола свою чашку и делая оставшиеся пару глотков. – В каком смысле? – удивлённо произносит Стэс, резко забывая про все ноющие конечности. – Нам уйти? – неохотно уточняет он, понимая, что совершенно не хочет сейчас покидать тёплое помещение и выходить на тёмную холодную улицу к стае бродячих собак. – Ну вот и как такое выгонять? – со вздохом качает головой Дэм, после чего добавляет: – Ко мне в комнату просто переберётесь. Условие то же: не выёбываться, – сполоснув кружку и поставив её сушиться, он вытер руки полотенцем и скрылся за дверью. Стэс облегчённо выдыхает, после чего поворачивается к другу и вновь пытается наставить товарища вести себя нормально хотя бы один вечер. Спустя пятнадцать минут его возмущений, ребята всё же оказались в комнате одноклассника, который, как и прежде сидел за компьютером, изредка выкрикивая какие-то маты. Нолик принципиально не наблюдал за интересующей его игрой, всячески отводя взгляд на окружающую обстановку, а иногда и на старосту, что пристроился рядом с ним на небольшом раскладном диване и постоянно ёрзал, видимо чувствуя себя неловко. Комната Нолику действительно нравилась, хотя признавать схожие вкусы с ненавистным одноклассником не хотелось. Поэтому вскоре он и вовсе сосредоточил всё внимание на своём неугомонном друге. Диалог с ним в присутствии Дэма не строился, но парня это отчасти даже устраивало. Он не любил много разговаривать, а за сегодняшний день они со Стэсом достаточно наобщались, особенно когда остались наедине на кухне. Чего только они не успели обсудить за эти два часа: и любимую погоду, и любимый фильм, – который, по правде говоря, у ребят, как и в первом случае с погодой, совершенно не сошёлся, – и примерную программу в музыкальной и художественной школах, которые посещал Стэс, и экзамены с выпускным, что на самом деле были для обоих парней не самой приятной темой для обсуждения. Нолик даже проболтался о своём втором увлечении, заодно пообещав как-нибудь научить кататься на роликах и своего приятеля, который поначалу отказывался от затеи, считая, что такой вид деятельности не для него, и он даже устоять на роликах не сможет, но затем всё же согласился. На более же личные темы никто из них переходить не спешил, будучи не готовым, услышав историю друга, рассказывать затем свою. В прихожей раздался приглушённый хлопок, который, впрочем, услышали лишь Стэс и Нолик. Дэм же сидел в наушниках, полностью увлечённый игрой; происходящее вне, кажется, и вовсе его не интересовало. Услышав из коридора женский голос, ребята переглянулись, после чего староста неуверенно потянулся к однокласснику и легонько постучал пальцами по его плечу, привлекая к себе внимание. Дэм, бросив на него мимолётный взгляд, тут же вернул его на экран, однако спустя несколько секунд стянул с себя наушники. – Чего? – в своей обычной чуть грубоватой манере спрашивает парень, продолжая быстро перебирать пальцами левой руки по клавишам клавиатуры, а правой кликать по кнопкам мыши. – Там твоя мама вроде вернулась, – робко отвечает Стэс, немного наклоняясь, чтобы сравняться в росте с сидящим одноклассником. – Что-то сказала? – «Я дома. У нас гости?» – цитирует недавно услышанную фразу парень, стараясь не пародировать женский голос, чтобы его слова не прозвучали нелепо. – А, бля... Ну и ладно, она знает, что я глух периодически, – подводит итог их короткой беседе Дэм, после чего возвращает наушники на голову и вновь полностью уходит в игру. – Да ты ж сука ебучая, – вслух выругался он, негодуя из-за полученного по невнимательности урона. Стэс же, неловко помявшись на месте, всё же вернулся к своему приятелю, после чего так же неуверенно обратился уже к нему: – Слушай, как думаешь, если его мама пришла, может, собак уже нет? – Может, – без особого энтузиазма реагирует Нолик, после чего всё же добавляет: – Предлагаешь, проверить? – Вообще я подумал, что можно было бы спросить у неё, – озвучивает свою мысль староста, отсаживаясь поближе к спинке дивана, чтобы можно было на неё опереться. – Я этого делать не буду, так и знай, – хмуро произносит голубоглазый, так же меняя своё положение и пододвигаясь поближе к другу. Стэс в ответ улыбается и собирается сказать что-то ещё, однако его останавливает стук в дверь. – Я вхожу, – предупреждает женский голос, после чего дверь отворяется, и на пороге показывается женщина лет сорока с такими же светлыми, как у сына, волосами и стрижкой андеркат. Дэм не заметил и её прихода в комнату, на что она лишь покачала головой и прошла внутрь, вскоре вновь снимая с него наушники. – Опять в стрелялки свои играешь, даже мать не встретил, ужас! – в шуточном тоне произносит женщина, наклоняясь к парню, чтобы приобнять. – Ужинал? – Ещё нет, – не отрываясь от игры, отвечает парень, за что тут же получает слабый подзатыльник от своей матери и приглушённо охает. – Ауч! Да за что? – всё же перекидываясь с женщиной парочкой красноречивых взглядов, задаёт он, скорее даже риторический, вопрос, после чего недовольно цокает, замечая на экране неудовлетворительную для него новость. – Пошли поможешь мне. Раз у нас гости, приготовлю что-нибудь вкусное, – по-доброму отзывается женщина, едва обращая внимания на гостей. – Одну минуту, я только доиграю, – вновь припадая к клавиатуре и мышке, соглашается парень, но в ответ слышит негодование матери: – Знаю я твоё «доиграю», ещё полчаса будешь в монитор пялиться, а потом внезапно начнётся следующий раунд, с которого ты вот никак не сможешь уйти! Если бы я не знала, как работает твоё «сейчас», то ради Бога, мне не жалко, – подытоживает она, явно припоминая все предыдущие отговорки своего ребёнка. – Да бля... Ещё пять минут и я выйду. Честное спецназовское! – как-то по-детски продолжает Дэм, после чего резко прокручивается на стуле, радуясь виртуальной победе. – Хорошо хоть не террористкое. Ладно, как поубиваешь всех, приходи. И помни, у тебя не больше пяти минут, – потрепав подростка по волосам, с улыбкой проговорила женщина, после чего с наигранной строгостью добавила: – И не матерись при матери, имей совесть! – Ну не делай ты так, причёску испортила! – игнорируя замечание, сам предъявляет ей претензию парень, начиная активно приглаживать растрепавшиеся волосы. – Подстригись, ничего портиться не будет, – очевидно уже не в первый раз предлагает мама, после чего наконец переводит внимание на ребят, расположившихся на диване. – Боже мой, Стэсик, я тебя даже не узнала! – Здравствуйте, – кратко реагирует парень, по-привычному чуть улыбаясь. – Здравствуй...те, – дополняет себя женщина, вспоминая и про второго гостя, после чего обращается уже к нему: – А тебя я что-то не помню. Давно ты у нас учишься? – С первого класса, – недовольно бурчит в ответ Нолик, хмурясь от такого внезапного внимания. В его понимании хороших мам, как и пап, не бывает, именно поэтому новый образ у такого взрослого человека настораживал. – Ох, вот как... Извини, не признала. Должно быть, из-за того, что волосы покрасил, – подмечает она необычную деталь во внешности парня, одновременно пытаясь вспомнить его лицо со школьных мероприятий или фотографий. – Давно? – Второй год уже. – Ну, тебе идёт, – не совсем уверенно отвечает женщина, после чего вновь обращается к сыну: – Дэм, я надеюсь, ты краситься не собираешься в ближайшее время? – В какой цвет хочешь? – внезапно заявляет парень, едва подавляя усмешку на губах. – Ни в какой, Дэм! – с лёгким ужасом и прежней весёлостью резко реагирует мама, на что подросток лишь смеётся и вновь в шутку предлагает: – Давай в чёрный, а? Мне наверняка пойдёт! Я потом ещё начну подводить себе глаза чёрным и нос проколю. И уши. И губу. И соски. Хочешь соски проколю? – наконец поворачиваясь лицом к своей маме, с довольной улыбкой спрашивает парень, наблюдая за тем, как женщина театрально прикладывает к сердце одну руку и начинает разыгрывать шок. – Боже, Дэм, фу! Не говори такие страшные вещи! Никаких проколов! И давай закругляйся, уже три минуты точно прошло, – возвращая речи прежнее спокойствие, внезапно переводит она тему. – Думал, заговоришь меня да время потянешь? Фигушки тебе. – Да ёпт, ну тут ещё пять раундов, – умоляюще протягивает Дэм, после чего раздражённо цокает и закатывает глаза от очередного поражения. – Да блять. – Никаких отговорок, господин, Вы дали честное спецназовское, что поможете приготовить ужин! Так что жду Вас на кухне через 68 секунд, покажете Ваши умения пользоваться ножом на практике. Задание ясно? – приказным тоном выговаривает женщина, направляясь к выходу из комнаты. – Так точно, кэп, – с досадным вздохом отвечает парень. – На кухне с ножом через 68, 67, 66, 65, 64... – Кошмар какой-то, а не ребёнок, – качает она головой, оказываясь уже у двери. – Весь в тебя, мамочка, – весело отзывается Дэм, на что незамедлительно получает ответ: – Ну хоть не папочка. – Oh my Go-о-оd! – внезапно на чистом английском восклицает парень, после чего поворачивает голову к собирающейся уходить матери и игривым тоном продолжает: – А ты будешь моей mommy-у? Я обещаю быть лапочкой. – Кого я вырастила, це дурник котрийсь! – с неподдельным изумлением произносит напоследок женщина, спешно покидая комнату. – Такий же дурник, як ти, мамочка! – кричит ей вслед Дэм, после чего не надолго возвращает внимание на экран, уже вскоре переводя его на чем-то удивлённых ребят. – Стэсик, ты играть умеешь? – Эм... Нет, – неуверенно откликается парень, всё ещё не отойдя от шока из-за развернувшейся довольно сомнительной и одновременно жутко смущающей его сцены. – Иди сюда, – неожиданно предлагает Дэм, подзывая одноклассника к себе рукой. – Да не ссы, иди сюда. Садись, – он уступает ему место на кресле, после чего указывает на клавиатуру. – Короче, жмёшь посменно на эти четыре клавиши, и просто не даёшь себя убить. – А что будет, если я умру? – настороженно уточняет Стэс, пытаясь запомнить, куда именно ему было сказано нажимать. – Получишь пизды, но уже в реале, – с нарочитой серьёзностью отвечает Дэм, тут же скрываясь за дверью своей комнаты и оставляя напугавшегося его словам парня наедине с компьютером. – Пипец, пипец, пипец! – панически повторяет староста, поочередно нажимая на указанные клавиши. – Я не хочу в это играть! – Боже, Стэс, это же просто игра, чего ты боишься? – усмехается Нолик, подходя к приятелю ближе и наконец смотря в экран ноутбука, с которого, откровенно говоря, не желал отводить глаз, как только вошёл в комнату. – Да блин, страшно же! – пылко реагирует тот, нерешительно нажимая на клавиатуру, а затем резко от неё отодвигаясь. – Ты видел, как он играл? Видел?! И его всё равно раз десять точно убили, это же писец! – Ну и к чему всё это притворство? – неожиданно заявляет парень, уверенно перенимая управление в свои руки, слегка отодвигая встревоженного друга в сторону. – В смысле? – совершенно не понимая, где снова показался приятелю лицемерным человеком, удивляется Стэс, вместе с тем облегчённо выдыхая, радуясь, что ему больше не придётся нести такую огромную ответственность за чью-то, видимо очень важную, игру. – Если материшься, матерись в открытую, в чём прикол строить из себя паиньку? – Может, сядешь? – игнорируя заданный вопрос, неловко предлагает Стэс, сам поднимаясь с места и отходя немного в сторону. Нолик отказываться не стал и занял освободившееся кресло. Так действительно было куда комфортнее. Да что уж там, он так комфортно себя не чувствовал даже в своей комнате! – Кайф, – довольно протягивает парень, после чего садится поудобнее и принимается играть всерьёз, даже не замечая, что в скором времени за ним наблюдает уже не одна пара глаз.

***

Файер лежал на боку поверх мягкого пледа, служащего покрывалом, впервые на, как не кстати, заправленной кровати. Сил раздеваться и забираться под одеяло попросту не осталось; настигшая после недолгой истерики апатия тяжёлым грузом свалилась на его плечи, не позволяя парню даже пошевелиться. Лишь пальцы едва ощутимо водили по шрамам, спрятанным под рукавами чёрной толстовки. В мыслях было пусто, и лишь лёгкая головная боль, давящая на виски, напоминала Файеру о том, что он всё ещё жив. Весь день он оттягивал произошедшее этим вечером, сначала долгое время общаясь с Лукой, так удачно подвернувшемся на его пути, а затем отвлекая себя раздумьями о Симке с её необычной проблемой. А что потом? А потом он сорвался. Снова, как и всегда, дал слабину. Снова не вытерпел. Снова сдался. Снова всё испортил. «Ты действительно всё только портишь», – напоминает внутренний голос о недавнем сообщении от его знакомой, которая столь внезапно внесла парня в чёрный список, сказав напоследок действительно обидную для него фразу. Что же могло случиться, чтобы девушка так резко разорвала с ним общение? Должен ли он теперь пойти у неё на поводу и перестать искать способ связаться с ней или ему всё же стоит вновь предложить свою помощь? Хотя, чем он ей может помочь? Ему и самому сейчас чертовски не помешала бы помощь. Зря он возомнил себя спасителем. Зря понадеялся, что впервые сможет сделать что-то полезное. Зря настоял на встрече с сестрой своего младшего друга. Зря возжелал с ней затем сблизиться. Файер тяжёло вздыхает, после чего делает попытку приподняться, но в итоге лишь обессиленно стонет и зарывается носом в подушку, начиная что-то неразборчиво скулить. С каждым днём всё становится лишь хуже, и осознание этого факта тяготило, как никогда раньше. И ведь действительно, ещё год назад Файер чувствовал себя куда счастливее. Ещё год назад он мог позволить себе улыбаться. Чаще общался с родителями, реже пропускал встречи с друзьями, проще переживал очередное утро, легче переносил приходы отца и меньше придавался затяжной тоске. И во что же тогда превратится его жизнь, скажем, через полгода? Сможет ли он... Сможет ли переступить эту невидимую черту? Хватит ли ему решимости? Отчаяния? Безразличия к жизни и к своим близким? Думать об этом сейчас было чертовски трудно; ожидание, казалось бы, неизбежного тисками сжимало сердце, сильным ударом под дых выбивало из лёгких воздух. Но с другой стороны, понимание, что совсем скоро всё может закончиться, уже совершенно не пугало, даже наоборот, манило, подзывало, притягивало. Лишь неизвестность воспаляла в душе какую-то неуверенную напряжённость; страх, вызванный полным отсутствием даже малейшего предположения, что может поджидать парня за этой гранью. Файер вздрагивает, случайно задевая пальцами свежие шрамы на руке, по которой неосознанно водил уже несколько минут, после чего поджимает губы и, зажмуривая глаза, глубоко вздыхает. И на кой чёрт он об этом думает? Мало ему было мороки со своими порезами сегодня? Так приятно ему было стоять и обрабатывать новые шрамы, а затем тщетно пытаться скрыть под косметикой, без спроса одолженной у матери, хотя бы те, что на лице? Кто поверит в придуманную им отговорку про «случайно порезался»? Матушка? Отчим? Не заставят ли они во всём честно признаться? А как отреагирует Вектор, что с недавних пор в курсе об его вредной привычке, когда увидит его завтра на занятиях? Сразу всё поймёт или всё же усомниться, услышав нелепые оправдания друга? А Симка? Увидятся ли они завтра с ней? Он хотел бы встретиться с девушкой и обо всём поговорить, вот только хочет ли этого она сама? Очевидно, нет. Из прихожей уже несколько минут слышатся бахающие звуки и шорох: родители наконец вернулись и теперь шебуршали у входа, раздеваясь и нашёптывая друг другу какие-то милости. Они всегда так делали, хотя Файеру это и казалось странным: будто до возвращения в родную квартиру кто-то не позволял им выражать своих чувств – но он предпочитал об этом не говорить. Видеть, как смущённо краснеет и счастливо улыбается его матушка, всяко лучше любых логических объяснений. Тихий стук в дверь заставляет парня вздрогнуть, но, услышав последующий мамин голос, он вновь расслабляется, что-то невнятно отвечая и тем самым разрешая войти. Дверь бесшумно отворяется, и в комнату осторожно входит женщина в лёгком сарафане, в котором она часто ходила по дому – видимо, уже успела переодеться с улицы до того, как решила проведать сына. Файер вновь пытается подняться, когда его мама оказывается рядом, но, не справившись, досадно вздыхает и лишь переворачивается на спину. – Как ты тут без нас? Справился? – скрывая тревогу под лёгкой улыбкой, интересуется она, аккуратно присаживаясь на постель рядом с сыном и беря его за протянутую им ладонь. Этот жест совершенно ничего не значил, но юноша настолько привык тянуть к женщине руки, когда она так приходит к нему в комнату, что уже даже не задумывался о том, как это могло выглядеть со стороны. В любом случае, они здесь одни, и никто не осудит двадцатилетнего парня за его детскую привычку. – Неплохо, – кратко отзывается тот, прочищая горло и приподнимая уголки губ. Он и вправду искренне был рад возвращению матушки. – А что с дверью? – в её голосе всё же проскальзывает дрожь, и Файер томно вздыхает, прокручивая в голове события прошедших суток. Паршивый, однако, выдался у него денёк. И судя по всему, ни у него одного. – Отец приходил, – неохотно отвечает юноша, зная, что наверняка этим заставит матушку переживать. И ведь не ошибся. Женщина крепче сжала его ладонь и, он был уверен, нахмурилась, хотя во взгляде по-прежнему бы читалась тревога. – Он тебя не тронул? Всё хорошо? Что сказал? – Не волнуйся, всё нормально. Я сразу ушёл. Он ничего мне не сделал, – с тоской договаривает Файер, чувствуя вину за то, что снова лжёт. – Точно? – не успокаивается женщина, начиная поглаживать парня по щеке – к счастью для него, по оставшейся невредимой. – Точно, – парень и сам не знает зачем натянуто улыбается, после чего кладёт свою руку поверх маминой и осторожно убирает её со своего лица – на всякий случай. – Устал? Голос совсем какой-то замученный. Да и прилёг ты как-то рано, ещё и десяти нет. Ты ел сегодня? – вновь задаёт она несколько вопросов, вынуждая сына в очередной раз тяжело вздохнуть. А ведь прошло всего два дня с того момента, как они не виделись, что же будет, когда им всё же придётся расстаться на более долгий срок? Например, на вечность? – Ел, – юноша на миг замолкает, раздумывая над своими последующими словами, после чего тихо добавляет: – Голова просто немного болит, да и устал, ты права. – Голова? Может, таблеток принести? – Не надо. Всё хорошо, правда, – заверяет её Файер, всё же находя в себе силы, чтобы подняться и приобнять женщину за плечи. – Боженьки, как же я по тебе соскучилась, ты не представляешь! – она ещё крепче прижимает сына к себе, ловя себя на мысли, что вновь чересчур сильно заботится о нём, но ничего не может с этим поделать. – Ладно, спи тогда, не буду мешать. Завтра расскажу, как мы съездили, заодно и гостинцы покажу. Тебе, кстати, тоже кое-что передали, – с улыбкой заканчивает матушка, поднимаясь с кровати и спешно покидая комнату, чтобы дать парню отдохнуть. Файер вновь ложится головой на подушку, продолжая ещё некоторое время улыбаться, чувствуя какое-то непривычное тепло внутри. Однако только он закрывает глаза, чтобы всё же попробовать уснуть, тишину прерывает громкая вибрация его телефона, и Файер испуганно вздрагивает. Неохотно потянувшись рукой к тумбочке, юноша стянул с неё свой мобильный и, вернувшись в прежнее положение, разблокировал его. Новое сообщение от Вектора послужило ещё одним поводом развеять раннюю тоску, и парень спешно перешёл в диалог с другом. Я вернулся. Как ты? 21:58

На удивление, всё отлично. Как у тебя? 21:58

Файер кривится от собственного ответа и кладёт телефон перед собой на подушку экраном вниз, ожидая реакции друга. Снова он лжёт и ведь даже не пытается сказать правду. Сказать правду, хотя бы один чёртов раз. Но нет, напротив, он всё так же старательно притворяется, чтобы ни в коем случае не дать другу усомниться в его состоянии. Ответ приходит спустя минуту, и Файер слегка хмурится, прикусывая нижнюю губу и чувствуя, как неприятно обжигает душу всего лишь одно прочитанное им слово. Хуёво. 21:59 Юноша быстро набирает коротенький текст и с долей сомнения отправляет сообщение другу, начиная нервно стучать указательным пальцем по корпусу смартфона и ещё сильнее покусывать губы.

Я могу чем-нибудь помочь? 21:59

Ответ сначала не приходит, заставляя юношу резко принять сидячее положение и с тревожным ожиданием не сводить глаз с экрана мобильника. Увидев столь желанное «печатает» в нужной строке, парень, сам того не осознавая, затаил дыхание и нетерпеливо заёрзал на месте. Однако вскоре Файер настороженно замер, после чего сжал пальцами покрывало под собой и виновато поджал искусанные губы, с лёгким ужасом перечитывая отчего-то так сильно ранящие его слова. Пожалуйста, не оставляй меня. 22:02 Я не вытяну... 22:02