Экспресс Пост-Бесконечности

      Удивительно, но чары Доктора и Ромпасс оказались достаточно крепкими, чтобы выдержать приличную паузу и не распасться, поэтому путешествие продолжилось с того момента, на котором оно остановилось. Несмотря на все положительные эмоции, получаемые участниками от поездки, новость о том, что не придётся начинать сначала, порадовала команду: как бы там ни было, не хотелось, чтобы всё предыдущее потраченное время ушло в никуда.       Итак, за окнами купе разных поездов мелькали разные страны. Как говорится, большие города, пустые поезда. Иногда удавалось погулять по этим самым городам, когда поезд делал остановки, иногда компания не попадала в этот промежуток времени, но все дни текли мирно. Узы дружбы всё сильнее и сильнее сковывали спутников, пусть даже кто-то не хотел этого признавать; душа решала за них самих. Говорят, никакие встречи не случайны; каждый человек, входящий в нашу жизнь, приносит туда что-нибудь с собой, будь то опыт, новые знания, нового друга, нового соперника, а кто-то даже способен принести с собой любовь. И самое интересное, что каждый из нас, знакомясь с другими, побудет в так точно больше половины этих ролей. Наш мир устроен интересно, продуманно и логично; каждый человек — неотделимое от остального общества и Истории звено, костяшка домино в общей, огромной спирали, будь он хоть кем, работай и живи он хоть где; та истина, которую все мы, отчего-то, забываем, вспоминая лишь время от времени: каждый человек по-своему нужен и важен, и никто не исключение. «- Так… Прошу прощения, что говорю шёпотом, просто у нас тут, как видите, ночь. Точнее говоря, два часа ночи. Опа, это я. Хотя вам, вероятно, плохо видно моё лицо. Почему я не сплю? Внутри меня просто теплится надежда, что мы доедем до ближайшей остановки, поэтому снова вынужден сбивать колдовство… — Так вот у нас что за тормоза. Да не притворяйся уже спящим, мне твой громогласный шёпот не мог почудиться…» « — Мы решили… Блин, зачем мы это делаем?  — Не волнуйся, Питер, я, если что, с тобой, и никакие духи не страшны. К тому же, в каком смысле «зачем»? Идея была предложена тобой.  — Ты её яро поддержала.  — Разумеется. Я вообще любитель до всего неизвестного и таинственного. Рядом со мной такие идеи генерировать опасно…  — Под твою ответственность.  — Под мою.  — Кхм… В общем, мы собираемся призывать Кровавую Мэри…  — Да вот, ты уже и сам смеёшься.  — Это ужасно глупо звучит!  — Не слыхал ты, Питер, наших заговоров…  — Сейчас мы всё разложим и покажем вам.» « — Итого, мы имеем: помаду какой-то мадам, которую Ромпасс позаимствовала у неё…  — Ну ты даёшь, ей Провидение, не могу.  — В смысле, чего я даю?  — Кто ж так в открытую рассказывает, что что-то украл? Мог бы и приврать для приличия. Например, помада из ларца… Тьфу ты, из косметички, я имею ввиду, Ромпасс.  — Ларца! Ну ты как скажешь иногда!..  — Ну с ларцом я прожила сколько веков, а с косметичкой пять лет… Причём ларец был мой собственный, а косметички здесь у меня самой так и не имеется.  — Нет, нет, я всё понимаю. Это я так, по-дружески хохочу.  — Итак, есть у нас красная помада и зеркало туалета поезда. Свечой сегодня побудет Арлок. Как сообщает наш Питер, больше нам ничего не пригодится.  — Надеюсь, она не против видеокамеры.  — К чёрту камеру, в первую очередь она должна быть не против нас.  — Да, тоже верно…» « — Ты что-нибудь видишь, Ромпасс?  — Нет, не вижу. Не шепчи, а то спугнём.  — Если она нас не спугнёт до того момента.  — Да ладно…  — А-А!  — Великий Агник, Питер, вот ты меня перепугал! Питер? Питер! Ты куда!» « — Если бы ты только видел эту походку, которой ты ушёл!  — Всё было настолько плохо?  — Ну… Что-то смежное с Пиноккио и королём, причём почти что бегущими.  — Боже, представляю!  — Я, кажется, пропустила всё самое интересное: ты чего испугался?  — Да я не знаю! Просто мне показалось, что там в зеркале что-то начало меняться, ну и у меня как-то нервы сдали… Ох, какой позор!  — Ничего, со всеми бывает.  — Ромпасс, и я называюсь супергероем!  — Потому и называешься, что именно в нужный и ответственный момент можешь собраться и встретить опасность лицом к лицу, несмотря на страх.  — Ой, ну что же… Спасибо.  — Не за что, это чистая правда. К тому же, значит, это никакое не страшное привидение, а так, ерунда какая-то.»       Париж! Прекрасный Париж с долгой и интересной историей, окутанный красивыми историями, кровавой правдой и атмосферой прекрасного и утончённого. Я не бывала там, как и, в общем, во Франции, поэтому те, кому в этом плане повезло больше, чем мне, в праве рассказать, что Париж не так красив, каким его малюют; говорят, там очень грязно и тому подобное. Однако для меня, пока я не увидела её своими глазами, столица Франции будет именно такой: город моих любимых книг, город моей голубой мечты, и поэтому замечательный город. Поверьте, находясь сейчас под большим впечатлением от одного прочитанного мною недавно романа, многие события которой происходили именно во Франции, я могу ещё долго об этом говорить, поэтому лучше вернёмся к нашим героям.       В этот вечер закат был необычным: оранжевое солнце пряталось за горизонт, в то время как на него в свою очередь наползали пурпурные, вытянутые тучи. Время от времени дул прохладный ветерок, заставляя иногда вздрагивать. Было в этом всём что-то тревожное, что-то не дающее покоя. Ромпасс стояла и смотрела на солнечный диск, и ей уже начинало казаться, что светило смотрит на неё. Смотрит хитро, так, как глядят на персонажей пьесы или кино, когда уже знают, что с ними будет дальше. Богине не нравились такие знаки; рассудок девушки упорно пытался доказать ей, что всё это чепуха и она себя накручивает. Но всё же на сердце было неспокойно. Это была странная тревожность и какое-то желание выговориться, выболтаться перед ребятами, окружающими её. «Когда-то я была той ещё болтушкой и могла травить байки часами, » — с тоскою вздохнула девушка. Странно, глупо, удивительно: её новые, подстроенные под «лучшую для неё» жизнь здесь принципы перестали приносить ей чувство удовлетворённости, безопасности и правильности. Эти внутренние колебания росли с каждым днём, не быстро, но уверенно. И вот теперь они, кажется, стали совсем большими… — Я не помешаю? — справа послышался добродушный бас бога грома. — А? — вырванная из своих мыслей, Ромпасс повернулась к нему, — Нет-нет, Тор… — «Ты-то, может, мне и нужен. Провидение, подай знак!».       Громовержец улыбнулся и тоже опёрся о перила моста, проходящего над железной дорогой: — Ничего не случилось? — А что-то должно было? — богиня слегка улыбнулась. — Нет, просто ты выглядела напряжённой, — золотые волосы мужчины тихонько развевались на том самом прохладном ветерке. «Всеотец, как хороша наша жизнь, » — пронеслось у него в голове даже независимо от его на то приказа. — Послушай… — начала Ромпасс, — Это ты убил Таноса, верно?       Тор немного удивлённо осмотрел девушку: при имени безумного титана у неё слегка поджались губы и сами собой на пару секунд сжались кулаки. Она впервые сама начинала разговор о Войне Бесконечности. — Верно, — бог злорадно усмехнулся, — Отрубил ему с плеч долой голову. Может, я и не совсем правильно поступил. Но мной двигал гнев за брата, за народ, за все наши миры, — Тор, поняв, что сейчас это та самая тема, на которую хочет поговорить богиня, позволил себе погрузиться в воспоминания, — Я вспоминал, как мы все жили тогда ещё те пару месяцев, каково нам было вначале. Честно тебе скажу, когда я… — громовержец опустил голову на пару мгновений, — …Потерял половину моего народа, друзей, брата, пускай и не родного… Я строил из себя и видел в себе яростного война, томимого жаждой мести. Но на деле я даже не знал, как мне жить дальше, и впереди был только мрак, — Тор всматривался в горизонт. Когда-то давно, пять лет назад, он так же смотрел на закат, но было между этими двумя событиями весомое отличие. Теперь мрака не было: его дорога освещалась надеждой, — Думаю, ты понимаешь меня. — Понимаю, — тут же ответила Ромпасс. Её левая кисть без конца вращала керамбит, — Понимаю, как, пожалуй, никто другой.       Тор удивлённо посмотрел на девушку, на красивое лицо которой легла тень: «Неужели она хочет рассказать про то, тайну чего я пытался всё это время узнать?». — Ромпасс?.. — У тебя был брат, Тор, а у меня однажды была сестра… Сестра, родители, друзья, — богиня усмехнулась и добавила, — Жених, без пяти минут муж, если уж говорить откровенно. — Жених? — громовержец недоумённо посмотрел на собеседницу. Он помнил, как она когда-то рассказывала, что романтические чувства ей до сих пор были чужды, а тут помолвка. — С твоего позволения, не стану углубляться в подробности нашего союза по взаимопомощи. Он был мне другом, — объяснила Ромпасс, заметя смятение во взгляде бога.       Тор приоткрыл рот в немом «А-а, понятно», покивал головой и снова превратился во внимание. — Загорье было северной державой. Все времена года напролёт всё вокруг покрывал снег, и мы были готовы вешаться уже при жаре в +13 градусов. Вместо дождей у нас шли метели; а ночи были чёрные, как смоль, только россыпи звёзд, сияющие ещё ярче в почти что непроглядной темноте, да луна освещали землю. Несмотря на вечную мерзлоту и сугробы снега мой народ любил праздники, танцы, ценил пылкость и жизнерадостность, умение доводить начатое до конца. Здешние учёные бы сказали, что наша культура напоминала культуру Востока, как у смертных зовут некоторые страны. Да, это так, я сверяла не по одной книге: мы сочиняли похожую музыку; обожали яркие одежды, ковры, специи; танцы наши были похожи; у нас даже ходили легенды про джинов. Долго перечислять общие стороны, если углубляться, но, поверь, они есть.       В нашей стране не было короля: всё королевство делилось на дистрикты — городки, каждый отвечающий за один район королевства смертных и за какую-либо стезю нашей и их жизни. Мой, например, был Дистриктом Естествознания, а, говоря более современным языком, Науки. Во главе каждого такого городка стоял хозяин его главного Дома (у вас бы владелец назывался мэром). Дома были жилые: по сути, это были огромные усадьбы с собственными садами, как полагается. Раз в месяц наши «помещики» собирались в центральном Доме, не принадлежащему никому, чтобы обсудить хлопоты, приятные и неприятные, беды и радости, и в итоге вынести вердикт, принять решения, заключить договоры. В вашей Вселенной принято считать, что подобный государственный строй — утопия. Я и сама бы не поверила себе, не проживи я столько лет в «утопии». Но, впрочем, каждому своё.       Я была дочерью владельца одного из Домов. Моя полная, настоящая фамилия — Ромпасс Дома Северных Гор. Так он назывался. Нашим символическим цветом был синий, поэтому всю жизнь меня окружали, в основном, два цвета: синий, по понятным причинам, и зелёный, по причинам, которые уже называют излишними подробностями, — голос богини то и дело вздрагивал, когда она рассказывала: комок в горле знатно мешал говорить, — Хотя весь мой рассказ можно отнести к лишним подробностям. Я просто захотела, раз в омут, так с головой, и повспоминать всё, извини уж… — Ничего, Ромпасс, я человек, знаешь, любопытный и не считаю это всё лишним, — подбадривающе улыбнулся Тор, ответив честно. — Спасибо… — Но у меня есть один маленький вопрос, — громовержец внимательнее посмотрел на неё. — Да? — Почему ты говоришь обо ВСЁМ в прошедшем времени?       Богиня тяжело вздохнула: — Потому что Загорья больше нет. Повисла угнетающая, тяжёлая тишина. — Как это, «нет»? — на самом деле, Тор ожидал такого ответа. Он уже даже догадывался, что она ответит и на это. Бог с нескрываемым сочувствием смотрел на девушку, тоскливо и опустошённо смотрящую на рельсы под мостом. — Лет пять назад Танос дорвался и до нашей Вселенной. Именно НАША война подтолкнула его к последующему уничтожению камней бесконечности. Мой народ был мирным, бесконфликтным, но, если к нам приходила война, на неё поднимались все: от мала до велика. Например, меня, разумеется, призвали, как охотника, учитывая, что ситуация была крайняя. Но я и так бы пошла, несмотря на то, что ненавижу лить кровь ради крови, особенно себе по разуму подобных.       Мы держали оборону и не сдавались ровно один месяц и четыре дня. А потом что-то произошло… Только Провидению до сих пор известно, почему случилось именно так, но в одно мгновение все стали рассыпаться в пыль, — напряжённая Ромпасс не заметила, что керамбит, который она крутила, нечаянно неглубоко полоснул ей по ладони, — Я выжила, благодаря моим силам… Мои способности считались одними из самых обширных и могущественных во всём Загорье. Все говорили, что это благословление, но это было проклятье. Я врагу бы не пожелала прочувствовать то, что чувствовала я, когда моё тело боролось за существование, ведь оно не могло распасться, как у других, из-за пущенных на моё «спасение» сил… В моей настоящей внешности на некоторых местах всё ещё можно увидеть шрамы: там у меня испепелялась и снова прорастала кожа, — попытки удержать слёзы, готовые вот-вот вырваться на свободу от этих воспоминаний, сделали голос Ромпасс каким-то глухим, однако внешне она держалась, — В итоге, я потеряла большую часть своих сил, свой народ, свой дом… Я не преувеличу, если скажу, что потеряла всё, ведь даже во мне самой тогда что-то щёлкнуло, поменялось. Я случайно попала сюда, как и обнаружила свои способности, связанные уже с временем и пространством; моё выживание это уже совсем другая, как понимаешь, история. А в Загорье теперь живёт только северный ветер, да сияющий на солнце и при луне снег.       Богиня замолчала и только сейчас заметила, что её ладонь щиплет и намокла от текущей по ней струйки крови. «Ох, я и не заметила, » — она старалась переключиться на более простые вещи в настоящем с тяжёлых и мрачных в прошлом. От собственной откровенности начинало легонько мутить и покруживалась голова.       Тор, помрачнев, смотрел на девушку. В голове его роились мысли, главная из которых, пожалуй, была о том, а нужен ли ей был этот рассказ? Может быть, зря он вытащил её на эту правду, избороздил старые раны? Сердце доброго бога сжалось в сочувствии, усиленное тем, что он её и правда понимал. — Я… Я дала обещание самой себе не заводить здесь друзей, которых обязательно снова переживу, — почему-то после этого признания Ромпасс стало неудобно и немного стыдно перед Тором, во взгляде которого в свою очередь проскочила печаль, — В своё оправдание скажу, что, кажется, с треском его нарушаю.       Богиня мотнула головой; она не понимала, чего хотела: сбежать, заплакать, окончательно взять себя в руки, попросить сделать вид, что ничего не было…       Тор знал, что хотел и что должен был сделать.       Громовержец неожиданно, но искренне и крепко обнял богиню, пришедшую в некоторое замешательство от этого. — Для меня честь, что ты доверила это мне, — негромко заговорил бог, — Ты права, я понимаю тебя. Как я тебя понимаю! Хотя, в отличии от меня, у тебя не было рядом друзей… Но теперь есть, — мужчина добродушно улыбнулся, — Солнце ещё воссияет над нами, ты на верном пути, впереди на котором тебя ждёт счастье…       Ромпасс с хлюпающим звуком вздрогнула и тоже обхватила руками большого и тёплого друга. — …Ведь ты его заслужила.       Так они и стояли на мосту над железной дорогой: впервые за невыносимо долгие пять лет плачущая у кого-то на глазах и на чьей-то груди девушка и мирно, успокаивающе дышащий, желающий всем сердцем помочь мужчина. Теперь дилемма Тора разрешилась: всё-таки ей необходимо было именно выговориться, сбежать из созданной обстоятельствами и запертой ею же самой клетки. — Если бы я не знала, что ты бог, — Ромпасс широко улыбнулась громовержцу, — Я бы ни за что не поверила никому, что ты не ангел.       Мужчина посмеялся, уставив руки в боки, и тряхнул своими распущенными, ухоженными волосами, красоте которых позавидовало бы приличное количество женщин. — Ну что ж, с ангелом ты уже познакомилась; нутром чую, скоро придёт пора тебе познакомиться и с демоном.       Сегодня Ромпасс засыпала, чувствуя, что с её души упал один из самых или даже самый большой камень; дышать стало гораздо легче. «Завтра нужно будет обязательно назвать Питера другом, а то он так давно этого ждёт, » — глаза богини закрылись, и в полной тишине, только под мерный шум колёс, доносящийся будто издалека из-за наушников, она уснула.