***
— Чонгуки, мой дорогой, вставай, — именно те слова, что смогли ворваться в сознание, преодолев толстую стену из пульсирующей боли. Чонгук зашевелился, перевернувшись набок, а это стоило, между прочим, просто космических усилий. — Ну, поднимайся же. Я принесла тебе похмельного супчика. Казалось, по черепной коробке расползались глубокие трещины — настолько сильно голову терзало похмелье. Во рту было так сухо, словно последний раз Чонгук принимал внутрь что-то жидкое не меньше пары веков назад. Но, увы, принимал он буквально прошлой ночью и в неприлично больших количествах. Еле разлепив припухшие глаза, что больше напоминали только что сваренные пельмени, он приподнялся на локте, расфокусированно осматриваясь. Предметы вокруг двоились, танцуя издевательски энергичный танец, но вскоре всё-таки замерли — остановились, оказавшись хорошо знакомыми. Чонгук понял, что находится дома, в своей квартире — пусть маленькой и съёмной, но при этом родной и горячо любимой. Он скользнул взглядом по небольшому тазику, стоящему прямо у подушки, а уже после перевёл его на лицо пожилой соседки — госпожи Пак, наблюдающей сверху. Та качала головой, осматривая лежащего и скомканную постель вокруг него. — Даже тазик не пригодился. Ох и крепкий же у тебя желудок! — Спасибо, бабушка, — прохрипел Гук, пытаясь выпутаться из простыни, коварно захватившей в тесный плен его ноги. — Всё нормально, я уже встаю. — Ты вчера совсем не мог идти. Твои друзья буквально на руках тебя принесли, — сообщила женщина, наклонившись к нему и сбавив громкость голоса, будто в квартире был кто-то, кто мог услышать эту строго конфиденциальную информацию. — Стоял грохот на весь подъезд! Надеюсь, они тебя не уронили? Парни очень долго пытались открыть дверь, так как ты, видимо, не смог назвать код от замка. Мне пришлось выйти и помочь вам… — Ох чёрт, мне очень жаль. — Чонгук потёр пальцами виски, присев на край кровати. — Простите, что потревожили вас так поздно. — Ничего, ничего. Это не смертельно. Главное, что с тобой всё в порядке. Но почему же ты так набрался, мой дорогой? — Понимаете… — Гук поднял заплывшее лицо, давя неловкую улыбку. — Очень редко удаётся вот так посидеть, собравшись со старыми друзьями… — Старые друзья — это святое, Чонгуки. Подобные встречи действительно на вес золота. Эх, корейцы так много работают, времени ни на что не хватает… — Прихрамывающей походкой соседка заковыляла в сторону кухни, причитая, и вскоре исчезла за углом комнаты, добавив уже оттуда: — Давай поднимайся и скорее похлебай супчика. Будешь как новенький! — Что бы я делал без вас, бабушка… Гуку, конечно, слабо верилось в успех её задумки, но он всё равно зашевелился в попытках подняться. Тело ужасно затекло и категорически отказывалось переходить в состояние бодрости. Похлопав по карманам джинсов, которые со вчерашней ночи всё ещё оставались на ногах, он нащупал мобильный и, собравшись с силами, старательно сощурил глаза, поднося его к лицу. Батарея почти на нуле. Куча оповещений. Отметки от друзей в Инстаграме — страшно было даже открывать те фото, на которых его отметили. Погода, почта, пропущенные вызовы. Сообщения из КакаоТока. yoongi_min: ты в курсе, что тебе сегодня на работу? yoongi_min: эй, ты живой? Это пришло совсем недавно. Чонгук перевёл взгляд на часы — начало девятого. К счастью, он ещё успевал прибыть на работу без опозданий. Бабушка — просто святой человек. jungkook002: я уже практически еду Он отправил сообщение Юнги, тут же заметив ещё одно непрочитанное. ltb_19: спокойной ночи Отправлено ещё в два часа ночи. «Господи, опять он. Или она? Чёрт вообще знает, кто это». Гук фыркнул и свернул КакаоТок. Было максимально не до этого. Счётчик вызовов показывал четыре пропущенных от контакта «Мама», которые Чонгук заторможенно пролистнул, сглотнув безмолвно и не предвкушая ничего хорошего, как и всегда в таких случаях. Следом он заметил ещё несколько звонков от соседки и — уже утренние — от Юнги. — Твоя мать приходила вчера, искала тебя, — раздался голос из кухни, и Гук раздражённо сжал телефон в руке. Хуже и быть не могло. — Ага, я уже вижу… — еле слышно пробормотал себе под нос, поднявшись с кровати. — Надеюсь, вы не впустили её в мою квартиру? — Конечно же нет, — заверила госпожа Пак, поставив перед парнем, наконец добравшимся до стула, чашку с горячей похлёбкой. А после, выдержав паузу, добавила нерешительно: — Но я одолжила ей денег. Она очень просила. Чонгук медленно повернулся корпусом, подперев лицо ладонью, и строго посмотрел на неё из-под нахмуренных бровей. — И сколько же вы одолжили? — Пятьсот тысяч. — Не может быть! Вы дали ей такую сумму?! — Она обещала всё вернуть через три дня! — оправдывалась женщина, виновато пожимая плечами. — Прости, мой дорогой Чонгуки. — Вы прекрасно знаете, что она ничего не отдаст. Ни через три дня, ни через тридцать три! — Чонгук дышал глубоко, стараясь усмирить негодование, что так и выплёскивалось через край. Укоризненно покачав головой, он развернулся обратно к супу. — Я сегодня же всё верну вам, вот только сниму наличные с карты. И прошу: никогда больше не одалживайте ей такие суммы! А лучше — вообще никакие суммы не одалживайте. Ещё пару минут соседка рассыпалась в извинениях и обещаниях впредь быть осмотрительней, после чего попрощалась и ушла, оставив Гука наедине с горячей тарелкой и примерно такой же головой. Да уж, неделя определённо началась не так хорошо, как могла бы.***
Спустя сорок минут он уже трясся в вагоне метро. Сесть за руль? Пожалуй, точно не этим утром. Уже отмытый, отглаженный и даже с намёком на свежесть и бодрость, Чонгук мчался в родной офис, чтобы всю ближайшую неделю изображать там человека весьма успешного и довольно-таки уверенного в себе. Человека, у которого вся жизнь под контролем. Реальные проблемы оставались снаружи высокого здания, а внутри Чон Чонгук был идеальным работником: ответственным, прекрасно воспитанным парнем из хорошей семьи — с завидной репутацией, достойными профессиональными качествами и большой перспективой на будущее. Ещё буквально пара станций, десять минут пешком — и Гук натянет на лицо свою безукоризненную улыбку, после чего будет до самого вечера демонстрировать абсолютную гармонию с собой и окружающими, да и просто любовь ко всему миру. А пока можно было позволить себе сидеть с кислой миной, бездумно залипать в телефон и мысленно проклинать это нелёгкое утро. Он снова зашёл в КакаоТок, сконцентрировав особое внимание на аккаунте с именем «ltb_19». Увы, открыв его с целью узнать хоть что-нибудь, испытать удалось лишь разочарование — никакой информации о себе пользователь не предоставлял. Только ник из непонятного набора букв и цифр и одно-единственное фото, которое Чонгук уже видел не раз. Тем не менее принялся заново рассматривать его и даже скачал на телефон, чтобы по максимуму приблизить — насколько это было возможно. К большому сожалению, картинка яснее не стала: всё тот же тёмный силуэт, всё то же небо с множеством крошечных звёзд на фоне. Разобрать лицо было невозможно, но кое-что Чонгук всё-таки отметил: на фото очевидно был запечатлён мужчина. «Пф, картинка может быть с интернета, а на том конце провода — какой-нибудь ребёнок или просто хренов шутник. А может, душевнобольной», — с этими мыслями он ещё раз пролистал их немногочисленную переписку, пытаясь уловить во всех полученных сообщениях хоть малейший смысл, как вдруг от неожиданной вибрации телефон едва не выскользнул из ладони. В открытом чате всплыло новое входящее. ltb_19: 2 Чонгук так и замер, оторопело глядя в экран, и безмолвно моргал, чуть не проморгав таким образом нужную остановку. Вылетел из вагона уже тогда, когда механический голос объявлял о следующей станции. Двери захлопнулись прямо за его спиной, почти прихватив за край пуховика. Чонгук же ощущал конкретный налёт раздражения, осознавая, что никакого пояснения к последнему сообщению, видимо, не последует. «Это явно какое-то баловство. Если я не буду ничего отвечать, вскоре ему надоест». Толпа несла парня в сторону эскалатора, подталкивала вверх по нему, поторапливала у турникетов, и вскоре он уже стоял посреди шумной улицы практически в самом центре Сеула. Оставалось дошагать до офиса, а уж там рабочий процесс мигом отвлечёт от всех проблем и терзаний. А ветер сегодня действительно сбивал с ног. Чонгук натянул на голову капюшон, на секунду задумавшись, что ему и правда стоило одеться теплее. В принципе, можно было и прислушаться к совету таинственного анонима.***
Офис встречал привычным умиротворяющим гулом голосов и десятками знакомых, в большинстве своём улыбающихся лиц людей, что попадались на пути. Чонгук любил находиться на работе, любил эту дружелюбную атмосферу, любил хотя бы здесь (пусть и не по-настоящему, но всё же) ощущать себя нормальным человеком. Иногда он смотрел в зеркало, моя руки перед обедом, и будто сам верил в собственную ложь. Именно таким он всю жизнь хотел видеть себя и таким хотел казаться окружающим: всегда в хорошем настроении, приветливый и отзывчивый, стопроцентный экстраверт. Человек без проблем. И даже с отголосками дичайшего похмелья во всём теле он старательно держал своё лицо, вежливо раскланиваясь налево и направо в доброжелательных приветствиях. Лицо, им самим созданное и оберегаемое с большой тщательностью. Юнги уже сидел за компьютером, обхватив голову руками, и на бодрое «физкульт-привет» в ухо отреагировал ровным счётом никак. Гук прошёл мимо, вскоре усаживаясь на свой стул. Повесил сумку на его спинку, нажал на ноутбуке кнопку питания — ежедневный ритуал. Спустя минут тридцать или сорок, когда откроется кофейня в соседнем здании, он спустится и купит любимый американо со льдом для себя и карамельный латте для Юнги. В новую рабочую неделю нужно вступать с новыми силами, и, по правде говоря, Чонгуку хотелось, чтобы эта самая неделя никогда не кончалась. «Хоть бы следующие выходные вообще не наступили», — думал он, внимательно наблюдая, как прогружается система на рабочем компьютере. — «Жаль, что желания исполняются только в сказках. Я что, так много прошу?» Перед глазами всплыли строки приветствия, призывавшие отлично провести рабочий день. Компьютер был полностью готов к работе, как и его пользователь. Пусть все душевные терзания подождут и желательно за пределами этого помещения. Стук кнопок десятков клавиатур, рёв принтеров и нескончаемые трели стационарных телефонов. Солнечные блики из окна за спиной игриво скакали по столу, словно приглашая немного отдохнуть и поразвлечься, забыв обо всём сером и скучном. Но Чонгук стойко игнорировал их, с завидной концентрацией нумеруя столбцы в таблице и размеренно посасывая холодный кофе через трубочку. Но когда на стол справа от него приземлилась полупрозрачная папка, до отвала набитая документами в файлах, он сразу прекратил пить, отставив стакан в сторону. Краем глаза уловил длинные пальцы, скользнувшие по столу, и тонкое запястье с браслетами. Браслеты каждый раз менялись. «Довольно-таки симпатично», — думал Гук, мельком рассматривая их. Тоже каждый раз — наверное, по привычке. Подняв голову вверх, он растянул на губах лучезарную улыбку — стандартный жест вежливости. — Добрый день! Ответом послужило только молчание, а за ним — однократный взгляд сквозь очки и спадающие на них пряди отросшей чёлки. От отсутствия взаимного приветствия Чонгук на удивление нисколько не смутился, а лишь быстро вскочил со стула — нужно было отойти на пару шагов и достать с верхней полки на стене стопку заранее подготовленных документов. Их он и передал в руки с длинными пальцами и браслетами, а после вежливо поклонился. — Большое спасибо. — И снова улыбнулся, ведь работа — это то место, где Чонгук улыбался всем и всегда, в любой ситуации. — Хорошего дня. Парень лишь коротко кивнул и, собрав переданные документы в охапку, так же молча ушёл. Чонгук смотрел ему вслед ровно пять секунд — тоже по привычке; а после вернулся к работе. Почти невесомое чувство неловкости проступило внутри, и ещё минут двадцать ушло на то, чтобы погонять туда-сюда мысли по этому поводу. Ким Тэхён сидел в самом дальнем углу отдела, что располагался этажом ниже, и каждый понедельник и четверг ровно в одиннадцать приносил на его стол папку с документами, которые Чонгук потом обязательно сверял, вносил данные в реестр, передавая на отправку заказчикам. Ким Тэхён носил очки в чёрной оправе, свитера с высоким воротником и разнообразные браслеты на запястьях; он был пунктуален до скрипа зубов и за семь месяцев работы в их офисе не допустил ни единой ошибки в расчётах. Ким Тэхён никогда не пытался изображать приторную любезность или строить из себя того, кем не являлся. Ха, в этом Чонгук ему даже завидовал. А ещё он всегда молчал, и здесь уже завидовать было нечему. Ведь Ким Тэхён был немым. И вроде надо бы уже привыкнуть, но всякий раз, когда парень оставлял бумаги и уходил, Чонгуку становилось немного не по себе от осознания, что он способен с такой лёгкостью стандартно поприветствовать и поблагодарить Тэхёна при встрече, а тот не может сделать то же самое в ответ. Когда Ким только устроился в их компанию, вокруг него ходило много разговоров. Кто-то на этаже болтал, что он не может говорить с самого рождения, а кто-то — что речь пропала из-за болезни. Но точной информации на эту тему никто не сообщал — ни сам Тэхён, ни их босс, который являлся его кузеном. Чонгук ненавидел сплетни, да у него в принципе не было интереса к личным делам других людей. Особенно если люди эти — малознакомые. Он считал, что каждый имеет право на неприкосновенную частную жизнь. Тэхён не привлекал внимания и отлично справлялся со своей работой, поэтому вся болтовня вокруг его персоны вскоре сошла на нет. Пока Гук с шумом всасывал в себя кофе, в памяти почему-то всплыли вчерашние слова Юнги. «Возможно, хён был прав. Человеку с ограниченными возможностями тяжело получить хорошее место, не имея связей, даже если он при этом является отличным специалистом. Таково наше общество, и это очень грустно», — зачем-то размышлял он, и на подобного рода философию у него ушло ещё примерно пятнадцать минут. А потом Чонгук обычно забывал о Ким Тэхёне — ровно до тех пор, пока новая стопка документов не опустится на его стол. И так происходило раз за разом.***
— Как планируешь встречать Новый год? — тот самый вопрос, которого так хотел избежать Гук, но у Хосока на этот счёт были совсем другие планы. До начала праздников оставалось ещё целых четыре рабочих дня, но он решил приступить к расспросам уже сегодня, пока парни сидели в Макдональдсе на обеденном перерыве. — Так же, как и все, хён, — ответил Гук, мокнув картошку фри в соус и тут же отправив в рот. — Со своей семьёй. — Ох, ты поедешь к родителям? Или они приедут к тебе? А Наён не прилетит хотя бы на денёк? Чонгук молча жевал, стараясь изображать совершенную расслабленность. Вслед за одним нежелательным вопросом последовала целая автоматная очередь следующих, не менее нежелательных. — Я поеду к ним сам, хён. А Наён слишком загружена на учёбе, чтобы летать туда-сюда. — Моя Мо уже выпила мне всю кровь! — К разговору присоединился Юнги, облизывая губы, перепачканные в соусе от чизбургера. — Она так сильно хочет познакомиться с твоей невестой, что скоро, кажется, перестанет спать ночами. — Моя Чихё тоже ждёт знакомства, — подхватил Хосок. — Эти женщины, они так любопытны! — А тебе то есть не любопытно взглянуть на Наён, правильно я понимаю? — Юнги приподнял брови, хохотнув. — Или мы с тобой тоже женщины? — Всем интересно! Мы все с нетерпением ждём, когда Гук покажет нам свою избранницу. — Всему своё время, хён. Вы обязательно с ней познакомитесь, как только она прилетит в Корею, — заверил тот, продолжив невозмутимо жевать картошку. — Новый год это всегда такой стресс! В этот раз вся орава родственников собирается у нас дома, — пожаловался Юнги, а Хосок понимающе кивнул и похлопал его по плечу, ведь тоже сталкивался с такой «удачей» в прошлом году. И Чонгук кивнул за компанию, хотя пока ещё не имел представления о всех тяготах семейной жизни. Он пропустил половину разговора мимо ушей, вслушиваясь в слова песни, негромко играющей в зале. Музыка — это то, что всегда интересовало его гораздо больше, чем пустая болтовня. «Что-то знакомое», — отметил мысленно, положив в рот очередной ломтик картофелины. Лежащий на столике телефон издал короткий сигнал, и Чонгук опустил взгляд на загоревшийся экран, тотчас перестав жевать. ltb_19: когда у тебя день рождения?***
Чонгук старался не думать ни о чём, кроме работы. Дни, как назло, мчались, не боясь штрафа за превышение, а значит, и расстояние между «сейчас» и субботой сокращалось критически быстро. Он по-прежнему улыбался, с актёрским умением маскируя всё то, что нагнивало внутри, поэтому никто из окружающих даже и не подозревал, что в жизни Гука могли быть какие-то проблемы. Юнги скидывал в КакаоТок мемы и иногда песни, Хосок в основном писал «проверь мейл», а в общем чате отдела частенько обсуждали рабочие моменты, но оповещения на нём были, как правило, отключены, чтобы телефон не беспокоил слишком часто. Ну и, конечно же, некий «ltb_19» продолжал присылать сообщения, несмотря на полный игнор со стороны получателя. Благо, писал он не очень много, и Чонгук старательно убеждал себя, что ещё буквально день-два — и этому на всю голову ненормальному надоест разговаривать самому с собой. Во вторник днём он прислал цифру «3», а вечером «привет». Потом он предупредил, что в прогнозе погоды пообещали снег с дождём. Чонгук просто закрывал чат раз за разом, стараясь не растрачивать на это свои нервы. В среду не пришло ни одного сообщения, отчего он испытал радостное облегчение. «Ну наконец-то отвалил». Четверг не задался с самого утра. Снег с дождём действительно шёл уже второй день. По дороге на работу машину прилично занесло, и Гук еле вырулил, с трудом избежав столкновения с ехавшим по соседней колее внедорожником. Сердце ушло в пятки, но, к счастью, он отделался только испугом. На работе было невозможно сконцентрироваться: то ли из-за утреннего происшествия, то ли Чонгук просто устал от неизбежного ожидания ненавистных праздников, но к обеду он не сделал и пяти процентов от запланированных на этот день дел. Когда на его стол приземлилась папка с аккуратно уложенными в файлы бумагами, он даже не сразу заметил. Тэхён стоял рядом и терпеливо ждал, не предпринимая абсолютно ничего, чтобы привлечь внимание сидящего. Примерно минута ушла на то, чтобы Чонгук вынырнул из пучин своих раздумий, обратив наконец внимание на возникшие рядом документы. — Добрый день. Прости, я задумался и не сразу заметил тебя. И расплылся в улыбке, от которой уже самому было тошно. Ким Тэхён нисколько не был похож на человека, которому есть дело до этих слов, но Чонгук был по жизни слишком вежлив, чтобы, провинившись даже в такой мелочи, не принести извинения. На папке красовался цветной стикер с надписью чёрной ручкой: «Я отметил карандашом пункты, которые надо дополнить». — Благодарю за помощь, — произнёс Гук, как и всякий раз в таких случаях. Забрав из его рук очередную партию подготовленных документов, Тэхён безмолвно ушёл. Ничего нового или необычного — рабочий день протекал в привычном ритме, но внутреннее беспокойство скребло и покалывало. Хотелось уснуть и проснуться только во вторник следующей недели, когда всё это закончится. Вечером — уже дома — его телефон сигнализировал о входящем сообщении. «Хосок скинул таблицу», — предположил Гук, но не угадал. ltb_19: 4 Зубы стиснулись сами по себе. Чонгук не был человеком чересчур нервным или вспыльчивым, но сейчас неожиданно разозлился. Может, в любой другой день он просто закрыл бы диалог, не придав значения очередному бессмысленному сообщению от надоедливого анонима. Но четверг не задался с самого утра, и настроение Гука было на самом дне. Он торопливо напечатал ответ, морща нос от раздражения. jungkook002: вам ещё не надоело? думаете, это смешно? я уже неоднократно написал, что вы ошиблись номером. вы меня не знаете, я вас не знаю, так что прекратите слать мне сообщения, иначе я просто засуну вас в чёрный список! По правде говоря, Чонгуку ещё никогда не приходилось кого-то блокировать. Он не любил конфликтовать, выяснять отношения и сливать на других людей свой негатив (даже если они сами напрашивались), так как был уверен, что всё зло, сделанное кому-либо, обязательно вернётся назад, да ещё и в тройном размере. Гук заботился о чистоте своей совести и репутации, поэтому мечтал жить с окружающими в мире и согласии. Ну, или хотя бы во взаимном равнодушии. Скажем так, Чон Чонгук был невероятно зависим от чужого мнения — пусть даже это будет мнение абсолютно незнакомого человека. Поэтому всё, о чём он сейчас мечтал — чтобы аноним больше ничего не написал и конфликт между ними был исчерпан. Но вскоре в чате высветилось новое сообщение. ltb_19: но разве всё, что с нами происходит, не результат наших подсознательных желаний? возможно, ты и сам не осознаёшь, что очень хочешь поговорить с кем-то, но тем не менее это так ltb_19: поэтому тебе снова и снова приходят эти сообщения Чонгук так опешил, что даже забыл про злость — просто перечитывал снова и снова, приподняв брови. Так… На ребёнка, просто решившего пошутить, собеседник явно не смахивал. А вот на душевнобольного — весьма. Гук просто не знал, что можно на это ответить. jungkook002: я не имею ни осознанных, ни подсознательных желаний общаться с кем-либо jungkook002: особенно с теми, кто надоедает мне против моей воли jungkook002: и тыкает незнакомцам! Прорвало, так прорвало. Это, кстати, было чистой правдой — все эти «тыканья» жутко резали глаза. Достало! Чонгук уважал вежливость в любой ситуации, пусть даже такой нелепой. ltb_19: почему же незнакомцам? я уже знаю, что ты не любишь, когда тебе надоедают, и не любишь, когда тебе тыкают ltb_19: уже не скажешь, что ты мне совершенно незнаком ltb_19: да и на пожилого человека ты совсем не смахиваешь, если судить по фото Чонгук уже было порывался написать, что обращаться на «вы» нужно к любому постороннему человеку, независимо от его возраста и положения, но, подумав, стёр написанное и отбросил телефон в сторону. Не было никакого смысла в данном разговоре. Что бы Гук ни говорил — этот беспардонный тип продолжал строчить сообщения и продолжал «тыкать». Он явно не в себе. Не стоило растрачивать на него свои нервные клетки. Пятница прошла без приключений, но измотала так, будто весь день Чонгук стоял, согнувшись на залитом зноем поле с закатанными рукавами, а не сидел в тёплом офисе, потягивая кофе через трубочку. Предпраздничная суматоха, приподнятое настроение всех коллег и Чонгук — конечно же приветливый и улыбчивый, с радостью отвечающий на поздравления. Казалось, этот день не подойдёт к концу никогда. — Передавай привет родителям, — сказал Хосок, когда они прощались на улице. — Обязательно, — кивнул Чонгук. — Обними от меня Чихё. И сел в свою машину, захлопнув дверцу. Выдохнул: на ближайшие три дня всё закончилось. Потом, безусловно, ещё будут бесконечные расспросы о том, как съездил, что нового у родителей, какие блюда были на столе и миллион прочей чепухи, но это будет потом. А сейчас Гук ехал домой, где его никто не сможет достать. До своей кровати он добрался невыносимо уставшим — больше морально, чем физически — и повалился на неё прямо в брюках и рубашке. Раскинув в стороны руки, практически задремал под монотонное бормотание, доносящееся со стороны висящего на стене телевизора. Что-то там о наступающих выходных и о том, что Соллаль — один из важнейших семейных праздников в Корее. Чонгук не очень любил выходные, а праздники и вовсе не мог терпеть, поэтому нашёл в себе силы недовольно поморщиться, хотя сам уже балансировал между реальностью и царством Морфея — словно акробат, идущий по тонкому канату на большой высоте. Но, к большой печали, раствориться в беззаботной неге так и не удалось — раздался входящий вызов, заставив разлепить один глаз и нащупать на постели валяющийся где-то рядом телефон. Что за номер звонил — Гук не знал, тем не менее ответил сразу. Раздался строгий мужской голос, и спустя десять секунд Чонгук подскочил на кровати, приняв сидячее положение и широко раскрыв глаза. По спине пробежала неприятная холодящая волна. Каждый раз — как в первый. Ещё минуту продолжались подробные разъяснения о том, что госпожа Чон Джию получила арест на сутки и штраф за нарушение общественного порядка, который необходимо оплатить. Ещё минуту спустя Чонгук произнёс: «Я всё понял, хорошо», — и положил трубку. Хотя во всей этой ситуации не было ровным счётом ничего, к чему можно было применить слово «хорошо». В такие моменты хотелось разбить что-нибудь из посуды, залить в себя пару солидных глотков обжигающего напитка, или простоять под холодным душем добрых полчаса. Но Гук был не из тех, кто давал волю своим эмоциям. Он не позволял себе даже просто расплакаться. Ведь оно того не стоило, честное слово. Побурлит, помучает изнутри, а потом растворится, сойдёт на нет, забудется — словно и не было. Поэтому в такие моменты Чонгук просто выходил на балкон и закуривал. Смотрел на знакомый переулок сверху и втягивал в себя ядовитый дым, надеясь, что один яд сможет нейтрализовать другой, бегущий по венам и артериям. И яду тому название — боль. — Спасибо, мама. Отличный подарок. Тебя тоже с наступающим. Его зубы слегка стучали, а январский холод заползал под измятую и наполовину расстёгнутую рубашку. Но разве холод — это то, что имело значение сейчас? Докурив, он затушил окурок и втянул носом свежий воздух, а телефон в кармане брюк вдруг издал очередной сигнал. ltb_19: 5 И это тоже сейчас не имело никакого значения. Чонгук достал из пачки новую сигарету и, закрывшись ладонью от ветра, прикурил.***
В субботу он проспал до самого вечера и, проснувшись, уже чувствовал себя прекрасно, ведь не любил делать из всего происходящего затяжную драму. И подолгу страдать из-за одних и тех же проблем Гук тоже терпеть не мог. Если ещё вчера ему хотелось выть, то сегодня он проснулся с твёрдым намерением провести ближайшие дни в спокойствии и абсолютном пофигизме. К чему убиваться? Его жизнь протекала по такому руслу уже много лет — ему не привыкать отмечать Соллаль в одиночестве и не привыкать оплачивать штрафы и долги за свою мать. Если ситуацию никак нельзя изменить, ее остаётся только принять. И Чонгук принял, как и всякий раз. Он бодро поднялся, сходил в душ и варил себе кофе на кухне. Точнее, кофемашина варила, а Гук стоял, облокотившись на столешницу, и листал ленту в Инстаграме. Праздничная еда, подарки, семейные фото мельтешили перед глазами нескончаемой чередой — он ставил лайки и пролистывал их без особой заинтересованности. В ленте мелькнуло фото и от аккаунта «Чхве Наён»: симпатичная жизнерадостная девушка сфотографировалась в ханбоке перед накрытым праздничным столом. Чонгук поставил лайк и ей, после чего закрыл приложение, ведь кофе уже был готов. Весь вечер он терпеливо отвечал на поздравления от друзей, знакомых и коллег, провалявшись в кровати в обнимку с сериалом. Соседка ещё позавчера уехала к детям и внукам на праздники, поэтому Чонгук не успел поздравить её, хотя подарок купил заблаговременно. А больше, собственно, поздравлять ему было некого. Остаток дня вышел спокойным и расслабленным. «Этот ненормальный наконец-то оставил меня в покое», — неожиданно мелькнуло в голове в промежутке между третьей и четвёртой серией. — «Хоть что-то хорошее». О праздничном ужине в воскресенье Чонгук позаботился заранее — заказал доставку из ресторана, решив порадовать хотя бы свой желудок, раз уж у него самого причин для радости не находилось. Новый год по лунному календарю наступал как раз ближайшей ночью, поэтому уже около десяти вечера Гук пребывал в полной боевой готовности: традиционные блюда, дурманящие ароматом, и бутылка макколи — как приятное дополнение. Расположившись прямо на полу у телевизора, он хлебал из миски суп с ломтиками рисовых лепёшек — то, без чего не проходил ни один Соллаль, — как раз в тот момент, когда в КакаоТок пришло новое сообщение. ltb_19: когда у тебя день рождения? — Ну нет, быть этого не может! — Чонгук едва не подавился от возмущения. — Я уже успел забыть о его существовании, а он снова тут как тут! «Всё в порядке, не обращай внимания», — сразу успокоил себя мысленно, доедая суп. Следующим блюдом шла жареная лапша с говяжьими рёбрышками — Чонгук, как и любой кореец, очень любил мясо и жевал с большим упоением, заедая закусками из маринованных огурцов, редьки и кимчи. Думать о чём-либо даже не было желания, пока такая палитра вкусов ощущалась во рту. Удовольствие от вечера росло прямо пропорционально скорости исчезновения еды из тарелок и вина из бутылки. Может, в этом и была причина того, что где-то между тринадцатой и четырнадцатой сериями сериала Чонгук вдруг понял, что чувствует себя просто прекрасно. И, скорее всего, именно в этом же была причина и того, что вновь пришедшее сообщение уже почти не вызвало раздражения. ltb_19: на завтра передали минусовую температуру в Сеуле ltb_19: береги себя Гук фыркнул: «Ему бы в гидрометцентре работать», — и, недолго думая, зачем-то набрал ответ. jungkook002: для того, чтобы узнать погоду, есть интернет. я прекрасно умею им пользоваться. На самом деле он никогда не смотрел прогнозы, и, если бы сейчас не прочитал о минусовой температуре в этом сообщении, узнал бы о ней лишь завтра, уже выйдя на улицу — как правило, налегке: без шапки, шарфа и в тонких ботинках. Но, даже несмотря на это, в предупреждениях от какого-то странного подозрительного типа он точно не нуждался. Отодвинув в сторону низкий столик с опустевшей посудой, Чонгук растянулся у кровати, опершись головой об её мягкий край. Эта ночь всё больше ему нравилась. Сытый и расслабленный, он совершенно перестал беспокоиться обо всём, что ещё недавно не давало покоя. Прошло не меньше сорока минут, прежде чем экран высветил новое сообщение. ltb_19: прошлой ночью мне снилось, что я тону в открытом море ltb_19: я проснулся от того, что совсем не мог дышать Чонгук так и не сумел проглотить только что набранный в рот глоток вина, замерев с телефоном в руке. «Он что, спутал меня со своим личным дневником?» ltb_19: ты веришь в то, что сны — это послания из нашего внутреннего мира? Большинство из того, что он писал, походило на бессвязный набор слов. По крайней мере, для Чонгука это выглядело именно так. Но почему-то даже это сейчас не раздражало. Хоть странный отправитель и нёс какой-то бред, он был единственным, кто не поздравил Гука с проклятым Новым годом и не поинтересовался, как и где он его справляет. От осознания столь радостного факта внутри разлилась волна какой-то странной благодарности. Разлилась вместе с вином в бокале, который Чонгук осушил махом. Как следствие — расхрабрился. jungkook002: если ты не прекратишь умничать, я точно засуну тебя в чс) Вот чёрт, смайлик был явно лишним, но Гук прилепил его на автомате, и не задумываясь, кому пишет. Интересно, этот фанат прогнозов погоды хоть понял, что сообщение не несло в себе никакой агрессии? Гук даже начал нервничать, не получив ответа сразу. Может, он обиделся? Обижать людей — это просто ужасно, пусть даже порой они этого очень заслуживают. Спустя пять минут он облегчённо выдохнул. ltb_19: хорошо) Ого, он тоже умеет ставить смайлики? ltb_19: вижу, ты и сам решил перейти на «ты» ltb_19: больше не считаешь меня незнакомцем?) jungkook002: ни в коем случае jungkook002: просто я подумал и решил, что тоже имею право тыкать тому, кто так беспардонно и нагло ворвался в список моих диалогов ltb_19: наглость — это точно не про меня ltb_19: иногда я могу быть слишком напористым, но и то — только если сильно нервничаю jungkook002: так я, получается, заставил тебя сильно нервничать? Гук успел заново наполнить свой бокал, пока ждал ответа. Собеседник не особо торопился. ltb_19: я просто хотел поговорить ltb_19: с кем-нибудь jungkook002: тебе не с кем поговорить? В голове сразу пронеслись предположения: он сидит в тюрьме? В психушке? Служит в армии? Что может заставить человека приставать в интернете к совершенно незнакомым людям? Хотя, если подумать, человек может быть одиноким и по множеству других причин. Например, так уж получилось, что Чонгуку этой ночью тоже не с кем поговорить, хотя он не в тюрьме, не в армии и не в психушке. Правда, он уже давно смирился со своим одиночеством и нисколько от него не страдал. И уж точно не искал собеседников в интернете. Если бы не алкоголь в крови, он бы даже не поддержал этот диалог. ltb_19: так когда у тебя день рождения? — Вопросом на вопрос — изумительная тактика! — выкрикнул Гук неожиданно громко, едва не выронив бокал. Склонил голову вбок, поражаясь самому себе. Зачем ему вообще отвечать? Чонгука никто к этому не принуждал. jungkook002: давно ты не спрашивал ltb_19: буду спрашивать до тех пор, пока ты не ответишь) jungkook002: зачем тебе это? ltb_19: я верю в гороскопы ltb_19: это поможет мне что-нибудь узнать о тебе ltb_19: ты ведь сам ни за что не расскажешь) У Гука аж рот приоткрылся, отчего он оказался не в силах сдержать громкий смешок. Этот «ltb_19» там что, тоже попивает что-то крепкое на другом конце провода? jungkook002: я к гороскопам равнодушен ltb_19: ну это твоё дело ltb_19: каждый человек сам выбирает, во что ему верить ltb_19: так что? ltb_19: когда? Почему-то Чонгуку стало так смешно от происходящего, что он даже перестал упираться. jungkook002: 1 сентября jungkook002: и что там говорит твой гороскоп? ltb_19: для начала он говорит, что по знаку зодиака ты Дева) jungkook002: это я знал и без него ltb_19: ))) ltb_19: собственно, некоторое из того, что характерно для твоего знака, я уже успел выяснить ltb_19: ты не любишь некультурное поведение и невежественных собеседников) jungkook002: для таких знаний не нужно иметь сверхразум, ведь я сказал тебе это прямым текстом ltb_19: но тут так и написано, честное слово! jungkook002: вы со своим гороскопом смахиваете на шарлатанов) «А когда у тебя день рождения?» — набрал было Чонгук, но, подумав, стёр, так и не отправив. Он даже не знал, с кем разговаривал. Какое ему вообще дело, когда там этот человек родился? Гук и так был слишком болтлив с незнакомцем, а ему подобное совсем несвойственно. ltb_19: ты не любишь перемены в жизни? ltb_19: в этом мы похожи — Может, ты ещё и праздники ненавидишь так же, как и я? Гук раскачивал в руке почти пустую бутылку из-под макколи: собственно, вот она — причина непривычной болтливости. Телевизор транслировал тёмный экран — пятнадцатая серия, как оказалось, давно закончилась. За окном брезжил рассвет — ночь, как оказалось, уже закончилась тоже. Чонгук подобрал себя с пола, вытаскивая разомлевшее тело на балкон — наполнить лёгкие свежестью и слегка взбодриться утренним морозом. Он всё же не оставил без внимания предупреждение своего собеседника о низкой температуре, поэтому накинул на плечи пуховик. Новый лунный год начался, и его начало знаменовалось невероятно красивым розово-багровым небом и обжигающе-морозным, люто кусачим воздухом. Что наступивший год принесёт ему, Чонгук не знал, но искренне надеялся, что его жизнь хотя бы не станет ещё хуже, чем уже есть. И неожиданно ему на ум пришёл самый странный вопрос, который только мог в такой момент туда прийти. Чонгук, если так подумать, был почти уверен, что тот любитель гороскопов уже давно спит, но всё же отправил ему ещё одно сообщение. jungkook002: как тебя зовут? Над линией горизонта ползли тонкие пёрышки облаков, привлекая удивительной красотой и лёгкостью, и Гуку с трудом удалось оторваться от завораживающего зрелища, чтобы опустить глаза в телефон. Нет, он до сих пор не спал. ltb_19: на самом деле, это не имеет никакого значения ltb_19: но ты можешь называть меня Ви