* * *
— Слушай, нам с тобой нечем платить за учебу, — снова начинает Мэй, двигаясь в сторону ночного стриптиз-клуба. — Так что отговаривать меня бесполезно, если ты не хочешь — твое дело, я устала тебя упрашивать. — Я не умею танцевать, ты об этом забыла? — бубнит Джун, доставая пачку сигарет из кармана своей джинсовой куртки. — И буду я вертеться на этом шесте, как сосиска на палке, — недовольно закуривает, выпуская облако дыма, которое ветер уносит прямо в лицо Мэй. — Черт, иди слева, —та размахивает перед собой рукой, дабы развеять едкую дымку, ударившую в нос. — Я научу тебя, в этом нет ничего сложного, по крайней мере, в спортзал ты ходишь постоянно, поэтому твоя физическая подготовка позволит вытворять трюки на шесте. — Серьезно? — Джун демонстративно поправляет кепку, надетую на голову козырьком назад. — Я не могу себя представить одной из тех стриптизерш в стразах. — Это уж точно, — саркастично округляет глаза Мэй, за что получает легкий толчок в плечо: — Я просто посмотрю и постою рядом, пока ты будешь проходить… — заминается Джун, — черт, это даже собеседованием сложно назвать. — Я потом посмотрю на тебя, как ты будешь ржать, когда я буду приносить домой деньги, — фыркает Мэй, а Джун и вовсе взрывается смехом: — О-о, я очень надеюсь, что не буду видеть, как ты будешь доставать их из своих стринг. — Дура, — отмахивается девушка и подходит к дверям ночного заведения, где охранники спокойно их пропускают внутрь. В стены била POP-музыка. На сцене у шеста вертелась смуглая брюнетка, получая за свои движения поощрения от мужчин, стоявших возле зрелища. Джун кидает на нее взгляд, отмечая про себя, что сама бы «поощрила» эту девицу, а затем проходит вместе с Мэй к охраннику у входа за кулисы. — Привет, а куда тут можно пройти, чтобы устроиться к вам работать? — спрашивает Мэй у громилы, тот оценивающе проскальзывает взглядом по брюнетке, а затем скептично смотрит на Джун, но выдает: — После выступления Огненной Царицы, — и кивает девушкам, чтобы те ушли обратно в зал. — А кто это? — хмурится Мэй. — Ее сложно не заметить, — усмехается мужчина, а затем повторно кивает на зал, чтобы те отошли. — Ладненько, — Мэй недовольно возвращается в зал вместе с Джун, ехидная улыбка на лице которой так и сияла, играя на нервах подруги: — Огненной Царицы? Серьезно? А ты как будешь называться? Королева Доширака? — смеется, за что получает толчок в бок: — Пошла ты… — Да ладно тебе, не дуйся, — приобнимает подругу за плечи, двигаясь к барной стойке. — Джун, ты же знаешь, что выпивка в таких заведениях слишком дорогая, мы не можем себе это позволить, — одергивает ее Мэй. — Но взглянуть-то можно? — вздыхает Джун. — К тому же, там классные барные стулья. — Ох, ладненько, — качает головой брюнетка. — Долго там еще до выступления это Царицы? — ворчливо поворачивается к сцене, опираясь на металлическую поверхность стойки. — Ну, смотри и учись, — пожимает плечами Джун. — Я ходила на пилон, — фыркает Мэй. — Ничего нового я не увижу. — Ну да, а судя по тому, что ты вытворяешь на вечеринках, то и приватные ты уже танцевала, — усмехается Джун. — Как же ты бесишь меня, — качает головой брюнетка. — Это была несравненная Дикая Пантера! — верещит вышедшая на сцену девушка. — А теперь… на сцену выходит королева ваших эротических снов, любимица всех мужчин, Огненная Царица! Свет приглушается. Включается песня Charlotte Lawrence "Joke's On You" и тогда появляется она. Я не могла оторвать от нее глаз. Ее безупречно белая кожа сияла в неоновом свете. На ней было белое платье, придающее ее образу невинность. Но со взрывом мелодии она сорвала его с себя. Моему вниманию предстал черный кожаный корсет. Пурпурный цвет софитов скользил по ее телу, и тогда я подумала, что хотела бы быть этими неоновыми лучами, которые так нахально касались ее кожи. Ее алые волосы непослушными прядями игрались с ее плечами. Я впала в какой-то транс, завороженно смотря на то, как ее бедра в такт музыке покачиваются. Вот она движется к краю сцены, где столпились мужчины с зелеными в руках. А она, будто укротительница, гипнотизирует их. Помню, как тогда один из зрителей коснулся ее, а она резким движением ноги, словно питомца, отодвинула от себя, впечатывая каблук в его грудь. Из моей собственной груди сердце хотело вырваться и упасть на сцену под ее ноги. Казалось, она вот-вот раздавит его своим каблуком и закружится в танце с шестом, единственным, кого она касалась. Это было настоящее произведение искусства, я бы продала душу, только бы иметь возможность рисовать ее на своих полотнах… — Ва-у, — голос Мэй заставляет Джун очнуться и понять, что Царица только что покинула сцену, а девушки в форме официанток сгребали ее деньги со сцены в чемодан. — Черт… Она…. — Ничего особенного, — фыркает Джун, недовольно ворча самой себе за собственную неожиданную вспышку. — Ты серьезно? — Мэй недоумевающе уставляется на подругу, а затем хватает ее за руку и тащит к проходу за кулисы. — Пойдем быстрее, может, она еще там. Девушек пропускают, пройдя небольшой коридор, они находят общую гримерную, но Царицы там не было. — Привет, — улыбается Мэй, встречая взгляды девушек. — Привет, — улыбаются ей в ответ. — Ты одна из поклонниц Селесты или устроиться? — Устроиться, — кивает Мэй. — Я пойду покурю, — выпаливает Джун. — О, можешь выйти на крышу, просто пройди чуть дальше гримерной, — отвечает ей блондинка, надевая сережки. — Хорошо, — кивает девушка и уходит в указанном направлении. Минуя лестницу, Джун выходит на свежий воздух и тут же видит женский силуэт, стоящим на краю крыши. — Эй, стой! — срывается с места девушка, но незнакомка поворачивается к ней, спокойно затягиваясь сигаретным дымом: — Я не прыгаю, не беспокойся, — та усмехается и спускается на безопасную поверхность. — Ты кто? — карие глаза спокойно смотрят в голубые Джун, в лунном отраженном свете которых, читается удивление: — Царица? — Селеста, — усмехается девушка, поправляя локоны своих алых волос, которые легкий ветер решил немного взъерошить. Ее имя прозвучало музыкой в моей голове. Она была той самой женщиной, которой посвящают стихи, нет, даже не стихи. Ей посвящают войны. Она лишает людей рассудка. Эта девушка была причиной Троянской войны. Именно из-за нее Люцифер пал и стал олицетворением зла, а она бросила его, даже не позволив коснуться своей руки. Именно в ее честь шли Священные битвы, а она смеялась этому зрелищу, смотря на это с высоты полета. — Я Джун, — выпаливает девушка, завороженно смотря на то, как Селеста прикладывает к своим губам сигарету. В тот момент мне хотелось быть этой сигаретой. Она бы коснулась меня губами и выкурила бы до фильтра, выбросив потом мои кости с этой крыши. — Я тебя не знаю, значит, ты не ко мне пришла, — выдыхает, а затем поеживается, так как ветер обхватил ее оголенные плечи, она отворачивается от Джун, чтобы повернуться к назойливому порыву холодного воздуха спиной. — Моя подруга хочет к вам устроиться, — машинально снимаю с себя куртку и накидываю на ее плечи. Она вздрагивает и поворачивается к Джун: — А ты? Не хочешь? — Я не умею танцевать, — пожимает плечами, а она просто берет и приобнимает Джун, накинув половину куртки на ее плечи: — Отдала мне куртку, чтобы сама мерзла? — Мне не холодно, — Джун чувствует, как краска подступает к ее щекам. — Я могу научить тебя танцевать, — выкидывает бычок с крыши, а затем поворачивается к ней так, чтобы ее губы были в нескольких сантиметрах от нее. — Здесь ты сможешь зарабатывать себе на жизнь, тогда как на других работах либо нет мест, либо не платят. — И тебе нравится эта работа? — сводит брови. — Я получаю деньги просто за то, что существую и танцую, — усмехается Селеста, — конечно, этих денег недостаточно на ту же покупку машины или поездки по миру, но я могу себе позволить вкусную еду и развлечения, так что, почему бы и нет? — Не знаю, все эти взгляды мужчин… — морщится Джун, переводя взгляд на вид города, грязь которого скрывала ночь. — Они могут смотреть, но не трогать, — спокойно отвечает Селеста, — ты не должна им позволять касаться себя… — И долго так будет длиться? — поднимает бровь Джун, тут же поправляя свои светлые волосы, передние пряди которых вылезли из-под кепки — Я думаю над этим, если честно, — поджимает губы девушка, а затем отстраняется. — Пойдем внутрь, ведь это я должна принять твою подругу на работу. — Ты? — Джун удивленно смотрит на Селесту, двигаясь следом. — Да, — спокойно кивает, — я здесь заправляю своими девочками.* * *
— Привет, — Селеста улыбается Мэй, тогда как Джун только скрещивает руки на груди, скептично смотря на подругу, тем самым нервируя ее. — Привет, — брюнетка пытается игнорировать взгляд Джун, поэтому всецело глядит на Селесту, — я хочу у вас работать. — Да, мне уже сказали, — кивает девушка. — Пойдем за мной в приватную комнату, там и станцуешь для меня. — Для тебя? — Мэй только поднимает бровь, Селеста же уже движется по коридору обратно в зал, где проходит к другой двери и входит в небольшой коридор с тремя комнатами: — А ты меня стесняешься? — усмехается девушка, откидывая свои алые волосы назад. — Нет, — Мэй отрицательно качает головой, а Джун с нетерпением ждет, как подруга будет позориться у шеста. — Тогда, вперед, — Селеста садится в кожаное кресло перед шестом, дважды хлопает ладонями, после чего включается музыка, и вальяжно кладет руки на подлокотники. — Я вся во внимании. Мэй хмыкает и поднимается к шесту. Она секунды улавливает ритм, а затем начинает танцевать, извиваясь перед металлической вертикальной перекладиной. Джун же краснеет от приступа смеха, но сдерживается. Я испытывала тот самый испанский стыд; мне хотелось упасть на пол со смеху или убить ее к чертовой матери, потому что-то, с каким лицом она это делала, было настолько комично, что я еле сдерживалась, стоя у стены той комнаты. — Что ж, ты довольно гибкая, — высказывается Селеста, хлопком выключая музыку. — Но на сцену я тебе не выпущу, пока ты не составишь номер и не потренируешься под моим надзором, а так — ты принята. — Круто, — Мэй расплывается в улыбке, тут же кидая испепеляющий взгляд на подругу, мол: «я убью тебя». — А когда и куда мне нужно прийти на тренировку? — Завтра мы не работаем, поэтому можешь приехать ко мне домой, там я тебе и проведу урок, — кивает Селеста, а затем переводит взгляд на Джун. — Ты тоже приезжай, может, и передумаешь. — Я приеду, чтобы поржать над ней, — усмехается Джун, но Селеста только поднимает бровь: — По-твоему, стриптиз — это смешно? — делает шаги в сторону девушки и кладет руку на ее плечо, нарушая личное пространство. — Не думаю, что ты будешь смеяться, если я станцую для тебя. Тогда мои сердце и легкие разом рухнули куда-то в низ живота. Я надеялась, что мой вид остался невозмутимым, но в горле на тот момент у меня настолько пересохло, что даже Сахара посочувствовала бы. — А ты хочешь станцевать для меня? — уже хриплым голосом отвечает Джун, выдерживая взгляд карих Селесты, словно отведи она глаза, то проиграла бы в битве. — Хах, — девушка усмехается и отстраняется, обращаясь к Мэй: — Вас подвезти до дома? — Было бы здорово, — кивает брюнетка, ловя на себе недовольный взгляд подруги. Поэтому решает продолжить, тем самым еще больше нервируя ее. — Джун надо скоро ложиться в кровать, ведь дети уже давно спят. — Очень смешно, — закатывает глаза девушка. — Тебе, вообще-то, тоже завтра на занятия. — Я сейчас переоденусь и выйду, подождите меня снаружи. — Ладненько, — кивает Мэй и снова сталкивается лбами с подругой. — Я тебя сегодня придушу во сне. — И я буду тебе за это благодарна, потому что такой позор я еще не скоро забуду, — усмехается Джун, выходя и комнаты. Мэй комично делает злое выражение лица, поднимая согнутые пальцы к потолку: — Р-р-р!* * *
Я помню, как она вела машину. Она не молчала, о чем-то говорила с Мэй, о чем-то малозначительном, но ее лицо не выдавало эмоций. Мне казалось, что она будто в автономном режиме, будто большая часть ее сознания где-то в другом мире, в ее собственном. И, черт возьми, наверно, именно это в ней меня и первоначально задело. Я не любила в детстве загадки, они казались мне слишком простыми или многовариативными, но тогда я забрала свои слова обратно. Мне очень хотелось знать, что творится в голове этой девушки, сошедшей с произведения искусства. Как художника, меня сильно цепляла ее внешность, хотелось изучать каждый сантиметр ее тела, чтобы знать наверняка — мне не кажется, она, действительно, такая, это не мираж. И в этом не было какого-то сексуального влечения, к тому же, я никогда не испытывала его как такового, тем более к женщинам. Мною правило желание наблюдать за ней и изучать глазами, она была моим предметом исследования. По крайней мере, мне так казалось. — А ты немногословна, — Селеста обращается к Джун, которая в свою очередь только уставляется на нее, отворачиваясь от окна: — А? — А где вы учитесь? — спрашивает, сворачивая на обочину возле здания. — Художественная академия, — отвечает Мэй, кидая косой взгляд на подругу. — Так вы художники, — улыбается уголком губ Селеста. — Это круто, ведь я давно хотела, чтобы меня нарисовали. — О, я думаю, ты могла бы просто прийти в нашу академию и стать натурщицей, — вдруг подает ей идею Мэй, за что Джун только мысленно проклинает подругу, исходя из собственного страха перед эстетической жаждой перенести черты Селесты на полотно. — Это хорошая мысль, — согласно кивает девушка. — Ладненько, спасибо, что подвезла нас, завтра я заеду к тебе. Ой, только, дай свой номер, пожалуйста, я забыла спросить, — сумбурно заговорила Мэй, чему Джун только закатила глаза. Тогда я запомнила ее номер наизусть, словно стихотворение. Я не хотела и даже не задумывалась, но запомнила сразу, мысленно записала его на бумажку и свернула ее четыре раза, спрятав куда-то в потаенный карман своего подсознания. — До завтра, Мэй, — Селеста кивает и заводит снова машину, после чего кидает взгляд на Джун, которая уже отворачивается, чтобы уйти. — И тебе до завтра, Джун.* * *
Мэй заинтересованно делала набросок натюрморта, представленной перед студентами экспозиции. Из-под ее карандаша то и дело вырисовывались линии, но переместив свое внимание на драпировку, брюнетка перевела взгляд на подругу, восседавшую рядом с ней за своим мольбертом. Джун отрешенно калякала карандашом по бумаге, результатом чего становились не ахти какие черты предметов на стуле. Я помню, как все мое время стал занимать ее образ. Перед глазами виделись ее алые волосы и слабая улыбка, фальшивая улыбка, я уверена, что фальшивая. Это была та самая улыбка, которая возникает как отработанный элемент художника. Будто ты столько раз рисовал один и тот же элемент, что, уже не задумываясь, с закрытыми глазами, мог воссоздать его. Меня более не интересовали ни натюрморт, который я должна была нарисовать, ни пейзаж, который мы должны были перенести на холст, выбираясь в центральный парк. Меня занимало только стремление рисовать ее. Она стала моим кошмаром. Ее порочно прекрасный образ приходил ко мне, словно мираж. Уже тогда, на второй день после встречи с ней я поняла, что стала зависима от нее, но упорно не хотела идти на поводу своего желания видеть ее и наблюдать за ней. — Эй, ты где витаешь? — Мэй удивленно уставляется на эскиз подруги. — Так первоклашки в школе калякают… — Вдохновения нет, — осекается Джун, осматривая собственное творение, — наверно… — С кем не бывает, — пожимает плечами Мэй. — Поедешь сегодня со мной после занятий к Селесте? — Нет, — Джун тут же хмурится. — Мне нужно будет поработать над курсовой работой, хотя бы начать. — И именно сегодня тебе это приспичило, ну конечно, — обиженно сжимает губы. — Ну, пожалуйста, мне спокойнее, когда ты рядом. — Это, конечно, мне очень льстит, но все же… — Да ладненько тебе, чего тебе стоит смотаться со мной? — Мэй решает во чтобы то ни стало уговорить подругу, и та это понимает, поэтому обреченно вздыхает: — Ты не отстанешь же, верно? — Верно, — довольно расплывается в улыбке брюнетка. — Мисс Клэйтон, мисс Джордан, о чем таком интересном вы разговариваете на моем занятии? — строгий голос преподавателя заставляет обеих испуганно замереть. — Извините, мисс Шот, такого больше не повторится, — залепетала Мэй. Мисс Шот была молодым преподавателем, которого сначала никто не ставил во внимание, кроме как объекта для внимания парней в их группе, однако, сразу же, после того, как один из них решился пригласить ее на свидание, был наказан, получив в задание вторую курсовую работу. — Мисс Клэйтон, вы останетесь сегодня после занятий, это не обсуждается, — выносит приговор мисс Шот, убирая назад свои белокурые кудри, спадавшие на плечи. Она тут же поправляет свои очки и возвращается к наблюдению за эскизами студентов, прохаживая позади их спин. — Вот видишь, сегодня не получится, — находит причину Джун, понимая, что ей не придется тащиться вместе с подругой. — Зараза, — тихо шипит Мэй и снова принимается за свой эскиз. В тот день моя жизнь стала переворачиваться с ног на голову, возможно, если бы я знала, чем мне обернется тот вечер, я бы задумалась и лучше бы поехала с Мэй, но, если честно, если бы не тот вечер, я бы могла и не обрести того, чего мне не хватало. А именно, спокойствия.* * *
Джун обреченно шла к кабинету мисс Шот. Ее мысли занимали вопросы о том, что же там делает Мэй, хотя, что ей еще делать? Селеста учит ее танцевать. И вот перед глазами Клэйтон так и вставали картинки движений обладательницы волос цвета артериальной крови. — Мисс Шот? — Джун входит в кабинет преподавателя, та тут же отходит от картины, которую только что повесила, и переводит взгляд на нее: — Присаживайся, — указывает на стул, стоящий подле ее рабочего стола. — Извини, если напугала тебя своим приказным тоном зайти сегодня ко мне. Я была удивлена услышать от нее подобные слова, ведь мисс Шот славилась своим нравом, ни один студент не решался не явиться на ее занятия. — Вы в наказание зададите мне дополнительную работу? — Нет, — девушка садится напротив нее и вздыхает. — Видишь ли, я знаю, что многие студенты боятся меня, и, с одной стороны, мне это нравится, но с другой, они пускают слухи про меня… — Вы о тех… — сводит брови Джун, но мисс Шот ее перебивает: — Я недавно в этом городе, и друзей у меня здесь нет, а ты кажешься мне человеком, с которым можно поговорить и не бояться, что этот разговор выйдет за пределы этого кабинета, — серые глаза молодого преподавателя тут же встречаются с недоумевающими голубыми. — Всем нам нужны друзья, даже мне, хоть вы и считаете меня нелюдимой социопаткой. — Я не считаю вас таковой, — хмурится Джун, — напротив, если бы вы были милы с нами, вам бы просто сели на шею. — Это верно, — согласно кивает девушка, а затем поджимает губы. — Знаешь, не смотря на то, что сегодня понедельник, я бы хотела позвать тебя со мной в какой-нибудь бар, потому что жизнь, которой я сейчас живу, кажется мне той еще рутиной. Конечно же, я понимаю, что тем самым превышаю свои полномочия и нарушаю устав академии, но все в рамках разумного. — Правда, я хотела начать сегодня курсовую работу, но раз вам нужна поддержка, то я проведу время с вами, мисс Шот, — Джун сдержанно кивает. — Прошу, когда мы наедине, зови меня просто по имени, я старше тебя всего на четыре года, не старь меня раньше времени. — А… — Джун хмурится, пытаясь вспомнить имя преподавателя, ведь мало кто мог осмелиться произнести ее имя, к тому же, никому не приходилось обращаться к ней как-то иначе, кроме как мисс Шот. — Адриана, можно просто Андреа, — улыбается уголком губ девушка, поправляя свои очки. — Я знаю, что подобным общением я вывела тебя из равновесия, но не нужно бояться меня, по крайней мере тебе. Нет, конечно же, на занятиях ты будешь получать наравне со всеми, иначе я просто подорву собственную репутацию строгого преподавателя, но все же… — Почему я? Почему не кто-то из других молодых преподавателей? — вдруг сводит брови Джун. — Ты про тех, которые неоднократно пытались добиться от меня романтических встреч? — усмехается Адриана. — Мне чуждо общение с мужчинами. — Так вы?.. — Клэйтон удивленно поднимает брови. — Я лесбиянка, да, некоторые слухи оказываются верными, даже если их говорят злые языки. — Но вы же… — Мне просто нужен друг, Джун, я не собираюсь тебя соблазнять, хоть ты и красива и похожа на ту, кто сама поддерживает такие отношения. — Я не… — возмущенно качает головой Клэйтон, на что Адриана только усмехается: — Я никогда не ошибаюсь, возможно, ты просто еще никогда не состояла с кем-либо в отношениях, я права? — проницательный взгляд серых глаз заставил Джун проглотить комок собственного смущения. Тогда я почувствовала себя раздетой. Будто бы я сидела голая перед ней, и она видела меня насквозь. — Ошибаетесь, — качает головой Клэйтон, — у меня были парни. — Что ж, с кем не бывает, — только пожимает плечами Адриана и поднимается с места. — А теперь позволь отнять у тебя немного свободного времени. * * * В тот вечер мне было спокойно. Адриана была той самой девушкой, чей нрав был не столь уж и строг. Она смеялась, говорила со мной о фильмах и предстоящих премьерах. Она оказалась тем еще киноманом, хотя, как многие думают, она живет в темном готическом замке и пьет кровь девственниц, ведь она не выглядела на двадцать три года, а походила на мою же ровесницу. Мне было хорошо с ней. Именно хорошо. Она была столь умна, сколько и красива. Наверно, именно тогда и я разглядела в ней девушку. Меня напугало это, но я смирилась с этим и продолжала веселиться с ней. — Ну кто же так забивает шары? — качает головой Адриана, подходя с кием к Джун. — Смотри, как надо, — тут же забивает седьмой шар в лузу и довольно уставляется на девушку. — Я никогда не играла прежде, — недовольно бубнит Клэйтон и снова наклоняется к бильярдному столу, нацеливаясь на белый шар и примеряя, какой было бы удобнее забить. — Ты неправильно стоишь и держишь кий, — Адриана делает глоток сидра, ставит кружку обратно на стойку и подходит к Джун сзади. Кладет руки на ее талию и выравнивает ее осанку. — Не падай на стол, это не поможет, — а затем опускает пальцы на ее руки и замирает, ощущая близость оголенной шеи девушки. Я помню, как воздух перестал поступать в мои легкие от ее близости ко мне. Руки предательски вспотели, а низ живота заныл, приводя меня тем самым в шок. — А как надо? — выпаливает Джун, сглатывая сухой ком. — Примерь удар в шар, представь, как именно ты ударишь по нему… — шепчет на ухо, неосознанно, а может и специально, касаясь губами мочки девушки. — И ударь. Джун наносит удар кием и почти забивает, но тут же резко выпрямляется, становясь в сантиметрах от лица Адрианы. То ли это был виноват алкоголь, то ли это она заставляла меня почувствовать подобное, но я впервые захотела поцеловать человека. Нет, не так. Я впервые захотела почувствовать губы человека на своих. — Почти, — улыбается Адриана и отстраняется, беря свой кий в руки. — Вот я тебя научу, и в следующий раз сыграем на что-нибудь. — На что же? — усмехается Джун, беря в руки свою кружку с сидром. — На желание. — Что ж, может, я умею играть, просто притворяюсь. — И для чего же? — серые глаза встречаются с хмельными голубыми: — Чтобы ты больше показала мне, как надо, — осушивает кружку. — Не провоцируй меня, — наказано грозит указательным пальцем. — Я и не делаю этого, — пожимает плечами и довольно уставляется на девушку. — Тогда играем на желание, — ухмыляется Адриана. — Доигрываем партию, если ты забьешь больше меня, то я выполняю твое желание. — Что ж, хорошо, — соглашается Джун и уходит за еще одной кружкой сидра. Не знаю, чем я думала, наверно, из-за выпивки я поверила в саму себя. А может, мне и хотелось проиграть ей, чтобы узнать, что будет дальше, в любом случае, исход был очевиден. Она тут же забила все оставшиеся шары в лузы. — Извини, но я не стала тебе больше поддаваться, — разводит руки в стороны и пьяно ухмыляется. — И каково же будет ваше желание? — выпивает еще немного сидра. — Я ненавижу готовить, поэтому, сегодняшний завтрак ты будешь готовить. — И как вы себе это представляете? Мне придется ехать к тебе за три часа до занятий? — Нет, ты просто останешься у меня.* * *
Мой мозг будто отключился. Я сидела на диване ее небольшой квартиры, которая походила скорее на художественную мастерскую, нежели на дом, но здесь было уютно. — Уже поздно, а завтра рано вставать, а тебе еще раньше, ведь ты мне готовишь завтрак, так что… — Адриана встает с дивана и подает руку смущенной Джун. — Поспишь в моей кровати, а я останусь здесь. — Почему ты меняешь теплую постель на диван? — сводит брови Клэйтон. — Потому что ты моя гостья, — улыбается уголком губ Адриана. — И потом, если ты не выспишься, то будешь плохо работать на моих занятиях, тогда мне придется снова задержать тебя и задать дополнительную работу. — Вы так строги, мисс Шот, — усмехается Джун и проходит с девушкой до спальни. — Я только возьму плед, и можешь засыпать, — улыбается девушка. — И все же, может поспишь со мной? В этом же нет ничего такого, — хмурится Джун, — мне будет неудобно отнимать твою кровать. — Хм… — Адриана задумывается, открывая дверь в свою спальню, а затем пожимает плечами. — Да, возможно, я слишком фамильярничаю, просто стараюсь держать дистанцию. — Не нужно, — усмехается Джун. — Это просто сон. — Ты права, — согласно кивает девушка и подходит к шкафу, чтобы переодеться. Я сама не заметила, как застыла возле кровати, смотря на нее. Она больше не казалась мне исчадием Ада, какой она бывает в стенах академии. Она была просто обычной девушкой. Обычной, красивой девушкой с потрясающим телосложением. Я помню, как ее волосы, в силу своей длины, скрывали обнаженную спину, и как на эту же спину опустилась длинная футболка с номером. Джун поспешно отворачивается и расстегивает джинсы, снимает через футболку бюстгальтер и уже была готова запрыгнуть в кровать, но Адриана останавливает ее: — Погоди, я дам тебе футболку, — тут же протягивает черно-красную ткань. Джун принимает ее, а затем смущенно осознает, что бюстгальтер она сняла. Отворачивается, стягивая с себя верх одежды, и ломаными движениями протягивает руку к предоставленной футболке. Одевается и тут же запрыгивает в постель. — Ты храпишь? — спрашивает Клэйтон, смотря на то, как Адриана ложится подле, стягивая с поверхности постели покрывало. — Не должна, — улыбается девушка и снимает очки, после чего откидывает свои волосы и выключает светильник на прикроватной тумбочке. — Спокойной ночи? — Джун промаргивает, пытаясь привыкнуть к темноте, она поворачивается к лежащей рядом девушке и осекается, осознавая, что та сделала то же самое. Исходящий от нее жар одурманил меня, или это алкоголь, или она в нем… я помню только то, что мир за окном приостановился. Я не слышала больше шума города, только ее близкое дыхание вверилось в мой слух. Адриана замирает, осторожно касается пальцами лица Джун и сглатывает: — Спасибо, что согласилась. — Ты о чем? — хрипло отвечает Клэйтон. — Ты составила мне компанию, тем самым заставила чувствовать себя лучше, — тихо проводит подушечками, а затем убирает руку. — Я рада, что решила оставить тебя после занятий. — Я тоже рада, мисс Шот, — ухмыляется Джун, за что получает тычок пальцем в бок: — Фамильярничать вздумала?! — начинает щекотать ее Адриана, наваливаясь сверху. Она останавливается, нависая над девушкой, опускает взгляд на освещенные ночным фонарем за окном губы и осекается, после чего ложится обратно и обнимает Джун, уткнувшись кончиком носа в ее плечо. — Спокойной ночи, мисс Клэйтон. — Сладких снов, мисс Шот.* * *
Джун еле открывает глаза и тут же распахивает их, пытаясь осознать, где находится. События той ночи безумными плясками стали воссоздаваться в памяти. К моему удивлению, я не нашла Адриану подле себя. Сам факт того, с кем я провела тот вечер никак не укладывался в голове. — Я уже думала тебя будить, — заходит в спальню Адриана и снимает с себя глупый передник. — Давай в душ и иди завтракать. — А разве не я должна была?..- сумбурно выпаливает Джун, смущенно отводя взгляд от молодой преподавательницы. — Я не стала тебя будить, так что, как-нибудь в другой раз. «В другой раз»… эти слова отозвались эхом в моей голове. Мне казалось, я даже застыла в тот момент. Все казалось мне ужасно неправильным, ужасно пугающим, но в то же время необходимым. Я помню, как она спокойно сидела рядом и уплетала яичницу с беконом, тогда как я все еще пыталась собрать себя по кускам. На вялых ногах я тогда шла в метро, а в голове прокручивала проведенное время с ней. Все стало каким-то странным и новым. Мой мир начал тихонько шататься, но я еще держала равновесие, тогда еще…* * *
— Ты не ночевала дома, где ты была? — Мэй тут же накидывается на подругу, поймав ее у входа в академию. — Говоришь, курсовую начать хотела? Оно и видно, — обиженно отворачивается. — Я взрослая девочка, Мэй, — Джун недовольно фыркает, но затем сглаживает тон. — Как уроки у Селесты? — Хорошо, она, кстати, спрашивала про тебя, мне даже показалось, что она была расстроена тем, что ты не пришла со мной, — Джордан уже шагает вместе с подругой по коридору. — Может, съездишь, все-таки, сегодня со мной? Без тебя было как-то не так. — Ржать над тобой было некому? — усмехается Джун, за что получает легкий толчок в бок: — Иди ты. Я серьезно, ты кинула меня, — надуто выпаливает Мэй. Тогда я почувствовала себя самым дерьмовым другом на земле. Мне хотелось загладить свою вину перед ней, поэтому я решилась пойти на крайние меры. — Хорошо, я разрешаю пить из моей кружки, когда меня нет дома, — выпаливает Джун, со сценичной гримасой боли смотря на подругу, та усмехается: — И ты идешь сегодня со мной, тогда я приму твои извинения, — довольно кидает взгляд своих карих в недовольные голубые глаза подруги. — Ладно, — сокрушенно соглашается, закатывая глаза. — Ты и мертвого заставишь. — На этот раз мисс Шот тебя не спасет. — Да уж, — Джун на мгновение ощущает ком в груди, но тут же отмахивается, меняя тему. — Надо бы выбраться куда-нибудь на выходных, пока еще тепло. — Согласна, — кивает Мэй и приобнимает подругу за плечи, — только не в лес, ненавижу всех этих жуков. — О, да, — смеется Джун, — ты так визжала при виде того малюсенького паука у нас в палатке. — Ничего он не малюсенький был! — возражает Мэй, недовольно поджимая губы. Ее тут же передергивает. — Мерзость. — Он тебя никак бы не съел, — закатывает глаза Джун. — Ой! — Джордан тыкает подругу в бок, — кто бы говорил! Ты вообще лягушек боишься! — Они скользкие, фу, — кривится Клэйтон. — И потом, хорош болтать, мы сейчас опоздаем. — Еще раз меня кинешь, подложу тебе лягушку под подушку. — Чудовище!* * *
В тот день у меня не было занятий с мисс Шот, чему я была даже рада, ведь я испытывала огромнейшее чувство стыда за свое поведение, как-никак — она была моим преподавателем. Зато в тот день я испытала еще одно чувство, именно оно заставило меня ощутить неимоверные желания и неправильные мысли. Возможно, внешне я не походила на человека высоких нравов или взглядов. Я общалась обычно, без доли красноречия и литературного языка, но мыслила я именно так. Мне нравилось обожествлять образы людей, чья внешность становилась для меня музой для создания чего-то прекрасного на полотне. Мне хотелось слагать о них легенды, писать оды и восхвалять, как подобие божественного творения. Не поймите меня неправильно, я атеист, но именно вот это обожествление становилось для меня моим личным сортом литературного оргазма. То есть, все же поэты обращались к религии, но переиначивали на свой лад. Именно образ музы становился для меня культом, пусть и временным. В тот же день случилось ужасное. Она пала для меня. Перестала быть богиней, образом всего наипрекрасно ужаснейшего. Я более не ощущала этого чувства вдохновения. Мой мир страждущего художника и созерцателя рухнул и разбился в осколки, а она прошлась по ним босыми ногами и не получила и царапины на своих пятках. — Ты пригласила меня на занятия, — Джун зло кидает косой взгляд на подругу, оглядывая толпы людей в доме Селесты. Играла громкая музыка, гости веселились, пили и болтали. Для Клэйтон подобные тусовки становились же местом, откуда ей нужно бежать. — А это чертова вечеринка. — Да, — виновато почесывает затылок Мэй, — я знала, что иначе ты не пойдешь, но теперь ты здесь… — Я ухожу, — разворачивается Джун, и Джордан уже открывает рот, чтобы остановить ее, но девушку останавливает голос позади: — Так ты, все же, уговорила ее, — Селеста подходит к девушкам, а Джун замирает, сглатывает ком и оборачивается, принимая недовольное выражение лица: — Я уже ухожу. — Может, все-таки останешься? — улыбается девушка, откидывая прядь своих алых волос с правого плеча. — Я бы не хотела, чтобы ты уходила. — Да, Джун, вылезай уже из пещеры, — кивает Мэй. — Давай повеселимся! — Завтра утром нам в академию, а тебе лишь бы развлечься, — Клэйтон скрещивает руки на груди. — Это безответственно с твоей стороны. — Ты как старуха, вечно кряхтишь, — фыркает Мэй, а затем демонстративно уходит в толпу, чтобы взять себе выпить и завести новые знакомства. — Расслабься, я тоже не особо люблю толпы людей, но так уж вышло, что иначе репутацию не удержать, — улыбается Селеста и касается пальцев руки Джун. — Может, для начала, выйдешь со мной на балкон? Заодно привыкнешь немного к обстановке. — Л-ладно, — сводит брови Клэйтон, словно все еще пыталась сопротивляться, но Селеста пересилила ее желание сбежать. Выйдя на свежий воздух и закрыв за собой дверь, Джун тут же оперлась на периллы. Она устремила взгляд на мокрые улицы и разбитый местами асфальт. — Я рада, что ты пришла, — Селеста становится рядом и окидывает девушку взглядом, после чего не сводит глаз с лица Джун. — Расскажи мне о себе, — заинтересованно наклоняет голову. — Я не люблю много говорить, — сухо отвечает Джун. — Мэй — исключение, я знаю ее с детства. — Так вы давно вместе? — улыбается уголком губ Селеста. — Вы шагаете в ногу со школы, — задумчиво кивает. — Она тусовщица, а ты голос разума, — вздыхает, — неудивительно бы было, будь вместе. — Что? — Джун недоуменно уставляется на девушку. — Она мой друг, не более, — качает головой с таким видом, будто ей сказали самую глупую вещь на свете. — Хах, — Селеста виновато кладет руку на затылок и отводит взгляд в сторону. — Так вы просто друзья? — Конечно, — возмущенно выпаливает Джун. — Как ты вообще могла такое предположить? — хмурится. — Не знаю, наверно, потому что у меня никогда не было друзей, все всегда желали отношений со мной, нежели просто быть рядом и поддерживать. Тогда я даже язык прикусила. Передо мной стояла девушка, которая знала о том, как она выглядит, знала, что стоит ей только поманить за собой, и толпы пойдут за ней, как за проповедником. Но не желала этого? Наверно, она никогда не была одна. Всегда в избытке внимания, всегда на свиданиях, всегда среди людей… так как она может вот так стоять передо мной и лгать? Быть может, она играется? Но для чего ей это? Кто она такая? Что же скрывается за ее вечно опечаленными глазами и отработанной улыбкой на прекрасном лице? — Позволь Мэй повеселиться сегодня, — Селеста виновато поджимает губы и улыбается. — Да и сама повеселись. — Я постараюсь, — Джун только поднимает бровь, а девушка уже кивает: — Отлично. Чувствуй себя как дома. Но я не чувствовала себя как дома. Мне казалось, что я просто лучше затерялась бы где-нибудь в толпе и села бы в угол, присматривая за Мэй. На самом деле, на тот момент, лучше бы я так и сделала… Ведь один чертов момент… и ничего бы этого не было. Вы же смотрели «Эффект бабочки»? Я долго потом представляла, как переношусь в этот день, как просто сажусь в угол и жду, когда Мэй захочет домой, а не сажусь на тот диван с Селестой. Ничего этого не было бы…* * *
— Иди к нам, — Селеста обращается к Джун, стоящей возле большого горшка с цветком. Казалось, ей проще было быть предметом мебели, нежели влиться в общество. И дело не в том, что она не умеет общаться, она вполне могла поддержать любой разговор, но шум толпы не нравился девушке. Поглощенная собственными мыслями, ей было проще отойти в сторону. — Ладно, — Клэйтон садится рядом с Селестой, которая, специально для нее, освободила место, согнав какого-то парня. — Сыграем в бутылочку? — глаза Селесты загорелись, а Джун только нахмурилась, тогда, как Мэй вместе с ребятами только задорно воскликнула: — Да! Давайте! Вы же предполагаете, что случилось дальше? Меня не волновало то, что эта стекляшка сводила второстепенных людей. Меня даже не волновало то, что Мэй пошла целоваться в тот чулан с каким-то парнем. Мое сердце вздрогнуло, когда ход Мэй показал на Селесту. Я тогда будто впала в диван, пытаясь не провожать их взглядом. Семь минут в раю? Смешно. Это стало моим адом. Они, действительно, целуются? И каковы же ее губы на вкус? А потом произошло следующее… Ход Селесты показал на меня. И в горле моем так пересохло, будто я не пила недели. На ватных ногах я пошла следом за ней. Мне что-то весело кричала Мэй, но я не слышала этого… И вот дверь закрывается, и ее карие глаза смотрят на меня… — Правила — есть правила, — улыбается Селеста и кладет руки на талию Джун. Я старалась не показывать своего смущения, но, как только ее губы прильнули к моим, мои руки задрожали, и этими самыми руками я неловко и непроизвольно обняла ее шею. Я помню вкус ее пьяных губ, помню, какие они были мягкие и нежные. Помню, как ее язык скользнул в мою полость при поцелуе, и как после этого я прижала ее стене, задевая какую-то куртку. Мне не хотелось прерываться. Семи минут мне было мало. Никогда прежде не испытывала такого. Мой мир рухнул прямо на ее губы, на ее руки, сжимающие мою футболку и джинсовую жилетку. А ее подавленный стон стал для меня песней, той самой, которую хочешь слушать на повторе, а «Shazam» не может ее найти. Нас заставили прерваться, ссылаясь на то, что семь минут давно прошли. Более я не смотрела на нее, боясь поймать ее взгляд. А через час я уже забрала с собой Мэй и ехала на такси до дома. А сама в голове проматывала ощущения ее поцелуя, я еще чувствовала на своих губах ее прикосновения. И я сходила с ума. Более мне не хотелось есть, спать, писать стихи и создавать картины. Она лишила меня сна, и оставила единственную потребность — потребность в ней. Но я упорно пыталась закрывать на это глаза, и у меня это получалось, ведь мы не виделись около двух недель… пока она сама не нарушила мое наступающее спокойствие своим появлением снова…