Чужой

*** западное крыло всегда не нравилось большей части порядочных людей, которой по той или иной причине пришлось там работать или быть просто мельком. сейчас глупо было бы говорить о том, насколько «нравилось» там заключённым. нет, это не то, что вы подумали. никакого принципа общежития и сухого пайка. каждый в комнате 3 на 3, с четырёх-разовым питанием и с иногда улыбающимся надзирателем. вот только день состоит совсем не из того, чтобы рисовать палочки на стенах. тут график плотничком. подъем. завтрак. тренировка. обед и снова тренировка. полдник…ну вы поняли. единственное, со сном проблемы. *** по коридорам карцера (зачеркнуто), тюрьмы (зачеркнуто), места пребывания заключённых прокатывается нечеловеческий крик вопль стынет в ушах абсолютно каждого, пробирает до дрожи. поверьте, пугался даже самый сильный. за криком следует скрип двери, шарканье нескольких пар ног. снова скрип. грохот. мужчину явно свалили на кровать. снова скрип. шаркают все те же ноги. видимо, сюда его тащили. проходит пару минут прежде чем раздаётся следующий звук. это уже далеко не вопль и не крик. скорее стон. альфа продирает глаза и глухо стонет. вперемежку с хрипом и кашлем. единственное, что может течь сейчас по его венам — боль. такое происходит каждую ночь. как только объявляют отбой и каждый из заключённых оказывается в своей койке, по коридорам начинает стучать каблук военных сапог. всего могут вывести от одного до пяти человек за ночь. и если кто-то решил, что не спят только те бедолаги, которых выводят ночью, то нет. толи местным людям жаль денег на звукоизоляцию, толи это изощренный способ запугивания, но каждый крик и стон слышен любому, кто способен уловить хоть какую-то частоту звуковой волны. тут не принято обсуждать то, что с ними происходит. из сплоченного народа они начинают превращаться в разрозненные, напуганные стайки, которые не видят смысла даже в молитвах. в такие моменты сознание начинает усилено строить защиту от происходящего, оберегая и без того хрупкий от усталости организм. и, сдаётся, сойти с ума — лучший вариант и тех, что может предложить нервная система альф. ведь абсолютно любой предпочтёт сумасшествие предательству. однако, находятся те, кто проигрывает. собственно, именно ради них Юнги сейчас тут, с застывшей в жилах кровью слушает эти ужасающие крики. он отвлекается на стон нового альфа за стеной и совсем не слушает слов надзирателя. -кхм, кхм, — прокашливается тот, пытаясь вернуть внимание. -да, простите, — отрывается Юнги, — было бы неплохо вам над звукоизоляцией поработать. слова омеги пролетают мимо ушей, что он конечно же замечает. хоть и не показывает виду. -итак, мы составили список тех, кто может и, что самое главное, будет говорить, — продолжает мужчина, — вы уверены, что разговор будет проходить без присутствия подкрепления? несмотря на сломленный дух, мы не можем доверять им. а вы… — он явно мнётся, — один из наследников. это будет опасно. -вам не стоит волноваться за меня, я знаю свою работу, — Юнги отодвигается от стола и встаёт, — я самостоятельно заберу их и индивидуально проведу беседы. напишите мне номера камер, — он кивает на блокнот, что оставил на столе. *** беседы тянутся медленно. медленно и отвратительно мерзко. Юнги словно ходит по бесконечному кругу, где смотрит лишь на то, как люди сходят с ума и выдают информацию вперемежку с бредом. очередной мужчина на полу без конца облизывает губы и прячет сверкающие глаза, глядя вниз. -имена, — повторяет Мин, — просто назови имена. -Ч-чонгук, — скрипя голосом отвечает мужчина, — он один из самых сильных альф деревни. -хорошо, — альфа делает пометки карандашом, — что ты о нем знаешь? -он любит какао и ненавидит кофе, — одинокая слеза начинает свой путь по щеке, он помогает всем новобранцам и защищает всех, — влага достигает подбородка, — его родители были жестоко убиты, звук разбивающейся о пол слёзы слышен обоим в комнате. -мне нужна другая информация, — вцепившись в стол выговаривает Юнги, — другая, — он опускается на стул. -я знаю только личную информацию, — слёзы уже без остановки катятся по его щекам, — я был поваром при главном доме. Юнги на секунду подвисает. в его голове мелькают воспоминания о мальчике. flashback у него были чёрные как смог волосы и большие карие глаза, он морщился, когда от Мина пахло кофе. а ещё, он был один из немногих, чья семья ещё жила с людьми. но в один день он не пришёл на их встречу, не пришёл и в другой. Юнги решил, что друг его бросил. решил, что его предали. а потом натолкнулся на мальчишку в городе. тот был сильно похудевшим, с ссадинами на лице и маленьким ножичком в руках. когда Юнги окликнул его, тот на секунду замер. медленно повернулся. и поднял взгляд на него. -ты чего тут? -Юнги ничего не понимал, — сейчас же опасно, глупый! вдруг с тобой что-то случится. -плевать, — голос парня дрожал от боли вперемежку с ненавистью. -как ты можешь так говорить? — Мин начал идти в сторону друга. -не подходи, — крик отразился от стен переулка, — не приближайся ко мне, — он вытер рукавом нос и начал поворачиваться. -постой, ты куда? — Юнги начал бежать в след. -я сказал, не подходи ко мне! — мальчишка рявкнул на него ещё раз, — у нас принято — кровь за кровь. я должен буду убить тебя. не подходи! Юнги отшатнулся. его друг, бывший друг, смотрел на него горящими глазами. секунда-две и его тело ловко скрылось за передней стеной переулка. это была их последняя встреча. как потом узнал Юнги, в то время его отец начал ожесточенную облаву на волков. и в его голову сама собой пришла идея. родители его друга мертвы. и виной тому — отец Юнги. хотя сам омега и повесил вину на себя, друга ему это не вернуло. flashback end -рассказывай все, что знаешь, — в глазах Мина мелькнул бредовый блеск, — абсолютно все, — он схватился за карандаш и кинул выжидающий взгляд.