Его ошибка

      Темнота и сырость подвального помещения давят, вызывают в памяти крайне неприятные ощущения. Натаниэль не уверен, что может воспроизвести в своей памяти вид самой комнаты, то, что в ней находилось, но на всю жизнь с ним чувства, которые он там испытывал, чувства, от которых в жилах стынет кровь, трясутся колени и в горле застревает ком. Чувства, которые бы каждый здравомыслящий человек хотел забыть, как страшный сон, но этот кошмар преследует Натаниэля, заставляя подавлять крик ужаса и подскакивать на кровати. Холод, пронизывающий до костей совсем не вяжется с тёплой погодой там, наверху, на свободе. Ему всегда казалось, что эта комната находится где угодно, но не в Балтиморе, который резко контрастировал с подвалом отца.       Ах, это красивое слово «свобода». Такое манящее, особенно когда ни разу не понимал, что значит быть свободным. Как долго Натаниэль мечтал узнать, каково это — не бояться нового дня, не бояться, что у отца будет плохое настроение, не бояться новых побоев, шрамов, боли, не бояться, что в любой момент в дом могут прийти федеральные агенты, а тебе нужно сидеть тихо и спокойно, чтобы не вызвать ни у кого подозрений, чтобы не разозлить отца. Натаниэль Веснински не знал ничего из этого и, судя по всему, у него больше никогда не будет шанса узнать.       Он тяжело дышит, будто ему что-то сдавливает грудную клетку и не даёт вздохнуть глубже, его бьёт мелкая дрожь, но он не смеет сделать лишнего движения. Вокруг мальчика стоит тишина, но не стоит верить ей, Нат тут не один, и он не сбежит, уже нет. У него был шанс сбежать с мамой, но они упустили его и прямо сейчас расплачиваются за ошибку, которую допустили при побеге. Которую он допустил.       Натаниэль стоит перед ней побитый, с ссадинами и ушибами в некоторых местах, в испачканной и слегка изодранной одежде. Он смотрит на неё и не может поверить в то, что сейчас происходит. Это не может быть реальностью: мама перед ним на коленях, он смотрит прямо ей в глаза, в её глаза цвета грозового неба, и видит в них боль. Боль из-за того, что они не сбежали, не успели, а теперь они оба сталкиваются с жестокими последствиями своего неповиновения, но у каждого из них своё наказание, пусть они и связанные друг с другом. Боль из-за того, что она не смогла его спасти. Это точно не может происходить на самом деле, это неправда, он просто спит и видит один из многих кошмаров, мучивших его. Ещё немного, и он проснётся, а утром мама успокоит сына, пока отец не видит этой жалкой сцены. Но, как бы Натаниэль не хотел, чтобы это оказалось всего лишь кошмаром, всё происходит на самом деле.       Натаниэль, естественно, не хочет её убивать. Она ведь его мама, она хотела его спасти. Да, она не была идеальной матерью, но и он далеко не такой, как большинство других детей. Другие дети его возраста не знают десятка способов быстро убить человека холодным оружием и не разбираются в некоторых видах огнестрельного, не знают, как избавиться от тела или легко взламывать замки. Страшно представить, что было бы, если бы его воспитывал лишь отец, если бы мама хоть немного не осаждала его пыл. Натаниэль ведь многим пошёл в отца, но Мэри всегда умела направлять сына на менее жестокий путь. А представлять это и не нужно будет, если он сейчас справится с поручением, нет, с наказанием.       Ему всего десять лет, он ребёнок, но Мясника это никогда не волновало. И вот сейчас Натаниэль дрожит, у него в руках пистолет Beretta 92, тяжело оттягивающий руку. Натаниэль и раньше держал его в руках, но сейчас он казался ему невыносимо тяжёлым и словно раскалённым на огне, но он не мог выпустить его из рук. В магазине всего три пули. Всего три попытки доказать, что он достоин своего имени, своей жизни.       Мама смотрит на него умоляюще, но в глазах твёрдость — она всё решила. Раз не получилось спасти сына от Нейтана, сбежав как можно дальше, то она хотя бы сохранит ему жизнь. Мэри смотрит, и Натаниэль не может оторвать взгляд от её глаз, которые ещё пару дней назад светились от радости из-за его успехов в экси, которые недавно были полны озорных искорок, когда она рассказывала сыну, как она в детстве со своим братом Стюартом исследовала большой дом Хэтвортов в Великобритании. Но если он её не убьёт, то они оба умрут, и все её мольбы будут напрасны. И умрут не быстро (от пули), а от топора Мясника, который лежал на металлическом столе, недалеко от отца, недвусмысленно намекая на то, для чего именно его достали из шкафа с «инструментами».       Натаниэль плачет, в лёгких не хватает воздуха, обжигающие слёзы стекают по его щекам, а царапины на них начинает щипать из-за солёной воды. Ещё немного, и он может впасть в истерику. Это он виноват в их неудаче. Если бы не его ошибка, они были бы в относительной безопасности, далеко от Балтимора, от Мясника и его людей. Всю жизнь он будет винить себя за это больше, чем за то, что ему придется убить свою мать.       Мэри не выдерживает и кричит на сына. Он должен жить, чёрт побери! Он должен спасти хотя бы свою жизнь. Отец лишь с интересом наблюдает, как тонкие детские пальчики, дрожа, перемещаются на курок. Мясник нетерпелив, раздражен, он хочет что-то сказать, что-то, что поторопит мальчика, но едва он открывает рот, раздаётся выстрел. Тело Мэри падает на пол, и под ним быстро растекается лужа алой крови, которая в тусклом свете подвала приобретает бордовый оттенок. Натаниэль вскрикивает и испуганно отбрасывает пистолет, когда отдача слегка отталкивает его тело назад. Он бросается к матери, пачкая свою обувь и одежду в её крови, но не замечает этого из-за шока. Он не может поверить в то, что сделал. Мальчик тяжело опускается на колени и трясет её за плечи, прижимая к себе и рыдая.       Рыдания прекращаются так же быстро, как и начинаются, он вспоминает, как сильно отец ненавидит эту слабость. Натаниэль громко всхлипывает и замолкает. Кровь гулко шумит в висках. Отец что-то одобрительно говорит, а может, просто хмыкает, Натаниэль не слышит. В голове только приглушенный звук выстрела и её крики, снова и снова, снова и снова, они закручиваются в его голове, зацикливаются, набирают громкость, поглощая его, захлёстывая волной вины.       Пустота приходит не сразу, она медленно обволакивает мальчика, принося с собой холод и злость. Слёзы оставляют мокрые дорожки на щеках. Ему хочется пообещать себе, что он не будет больше плакать, но теперь нет никого, кто может помочь ему стать сильнее. Некому его защитить. Он остался один. Мама больше не защитит, мама больше не поможет, она больше никогда не сможет помешать Нейтану воспитать сына так, как ему хотелось. Натаниэль уже не сможет прятаться от гнева отца в кабинете матери, где всё пропахло сигаретным дымом, он уже не услышит её лёгкий британский акцент, почти исчезнувший из-за долгого проживания в Америке. Он уничтожил всё это одним выстрелом.       Натаниэль зол на отца, зол на себя, зол на мать. Он совершил ошибку, и они попались. Она была нетерпелива, и они поплатились. Отец… Слишком большое количество грехов он совершил для их перечисления, о многих из которых Натаниэль даже не подозревает.

***

      Мясник удовлетворённо кивает и одним жестом велит Лоле, всё это время стоящей неподалёку, увести находящегося на грани истерики Натаниэля в его комнату. Они позже разберутся с его медлительностью и этой жалкой сентиментальностью. Сейчас время торжества. Мысль о том, что предательница мертва, заставляет Веснински старшего хищно улыбнуться той самой улыбкой, от которой у всех кровь стынет в жилах, и которую так удачно унаследовал его сын. Когда-нибудь она заиграет и на губах Натаниэля. И снова все будут содрогаться от одного упоминания имени Веснински.       Нейтан смотрит на тело жены и чувствует только удовлетворение от случившегося. Ах, как она была зла и беспомощна. Как она кричала на Натаниэля, приказывая ему выстрелить. Нейтану хватило двух слов, одной фразы, а Мэри пришлось произнести невероятно гневный и трогательный монолог, чтобы младший всё-таки решился. Нейтан совсем не беспокоится о том, как будет объяснять другим её смерть. Ему не составит труда выдать всё за несчастный случай. Это слишком легко. Даже Хэтворты не узнают истинную причину её смерти. Да даже если и узнают, то ее убил не он, это был её любимый Натаниэль, их единственный сын, которого Мэри захотела украсть, прихватив с собой несколько миллионов долларов из сейфа своего мужа. Но они ошиблись. А за ошибки нужно платить.       Полиции заплатили, чтобы они быстро закрыли дело, выдав всё за вооружённое ограбление в тёмное время суток. Пресса ничего не узнала раньше, чем состоялись похороны.       Нейтан не взял Натаниэля на похороны Мэри, состоявшиеся спустя три дня, хотя мальчик и сам не очень-то хотел снова видеть её тело. Надо было бы указать ему на собственную слабость и заставить снова встретиться с ней, но мало ли что он сболтнул бы другим, он ещё слишком мал, ещё не готов. Пока. Теперь никто не помешает Нейтану воспитать достойного наследника.