На следующий день
— Доброе утро, соня! Дэвид разбудил Фриск громким голосом. Он держал в руках куклу. — Отдай! Она моя! Мужчина поднял руку, заставив девочку прыгать. — Где ты ее взяла? Что-то я не припомню, чтобы ты приехала с ней. Фриск выхватила куклу. — Не твое дело. Она поднялась к себе. Переоделась. Дождь все еще шел. Засуха все-таки решилась отступить. Перед глазами мелькал образ свернувшего подсолнуха. «Точно! Нужно же проверить, как там цветок!» Быстренько накинув дождевик, она направилась к входной двери. — Эй! Фриски! Иди завтракать! Я сделал тебе твой любимый чай! Все как ты любишь! Ровно минута, и ровно две ложки сахара! Она напряглась. Хм. Откуда бы знать ему, как делать ее любимый чай? Решив, покинуть помещение по-тихому, Фриск кралась вдоль коридора. Дверь, ведущая во двор, приближалась. — Куда это мы? — Марк вновь появился из ниоткуда и перекрыл путь отступления. — Во двор. — Там ливень. Холодно, сыро. Простудишься. И тогда Грета мне задаст. Услышав это, Фриск еще более настойчивее стала пробираться за спину Дэвида. — Ах ты, хитрюга! Ну, уж нет. Он закинул девочку себе на плечо и, развернувшись, закрыл входную дверь на ключ. — Пусти! — Займись чем-нибудь еще. Фриск снова каталась по полу. Тогда Дэвид, сжалившись, вручил ей связку ключей. Одна из первых дверей вела в музыкальную комнату. Большой рояль занимал весь центр комнаты. Девочка тут же уселась, посадив «маленькую себя» рядом. — Классно! Хм… Что бы такого наиграть? Нужно попытаться вспомнить хоть что-нибудь… Подумав она положила левую руку и стала перебирать ее пальцами. Вроде началось получаться. Но как только она нажала указательным пальцем правой руки, тут же зашипела от боли. Палец еще не прошел. Рана все также была красной. — Может не стоило трогать ворону? Ну да. Заражусь орнитозом и умру в муках. Смешно. Промучившись с клавишами, нажимая только средним пальцем, минут тридцать, она сдалась. Когда ей надоело все это, она просто упала головой на клавиши. Кажется наступающая скукота подбиралась все ближе… ТОЧНО! Как она могла забыть?! Можно же украсить комнату! Порывшись среди чемоданов, Фриск не обнаружила своего. — Дэвид? Где мой чемодан? — Который? Их всего два: с твоей, и одеждой твоей мамы. «Да где же он? Я же точно положила его в мамин авто… Авто!» От отчаяния Фриск ударила кулаком об пол. «Черт!» Такого уровня досады Фриск Ноуледж еще не достигала. Эта неделя обещает быть тяжелой… Кровать спокойно заскакала вслед за хозяйкой. Механизмы мозга стали крутиться, чтобы дать абстрагироваться от неудачи. Затем, вспомнил о рюкзаке, она кинулась доставать вещи. Налив воды, и взяв палитру, Фриск принялась раскрашивать стены. Она рисовала все подряд, что приходило ей на ум. И вновь реальный мир остался где-то позади. Спустя час, она любовалась своей работой. У нее получилось разрисовать всю среднюю полосу комнаты. Немного подумав, она стала отодвигать мебель и плинтусы. Наконец, дошла очередь и до кровати. Стена за ней выглядела немного неровной. Недолго думая, Фриск приняла орудовать канцелярским ножом.«Здесь была Чара» =).
— Чара, Чара. Знакомое имя. Вот только где я его видела?.. Внезапно уши уловили звук лестницы. Вскочив, Фриск приняла заметать следы. — Ага! Все-таки сидишь на по… лу, — отрывисто произнес «отчим», затем, схватившись за голову, он завопил. — Боже, мой! ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА С КОМНАТОЙ?! — А что такого? Я просто раскрасила стены! — ТЫ, ЧТО, ИЗДЕВАЕШЬСЯ? Схватив тряпку, Марк принялся стирать рисунки. — Что ты делаешь?! — Через две недели, сюда заселиться новая семья. Очень важная семья! И я не хочу, чтоб они увидели этот ужас. Слезы застелили обзор. Девочка, выбив дверь, ведущую в задний двор, направилась на гору. Серое небо потемнело. Дождь остановился, как и ее время. Но она продолжала бежать, выливая воду гнева в движения. Устав и усевшись на мокрой земле, она свернулась в клубочек. — ТЕПЕРЬ ТЫ ДОВОЛЕН? ТЫ НАПИТАЛ СВОЮ ДУШУ МОИМИ СТРАДАНИЯМИ? Эхо прозвучало где-то вдалеке, относя звук все дальше и дальше. Внутри все болело. Нужно было освободить крики души. И она свободно раскрыла клетку. Они отражались в крике голоса. Она кричала, плакала, била землю позволяя себе вволю выпустить боль, охватывающую ее тело и разум. «Папа… Как же мне тебя не хватает…» Было невероятно горько и обидно. Красивые рисунки, так любовно и красиво нарисованные просто исчезли. Просидев так минут тридцать, собравшись с силами, она начала идти. Зацепившись обо что-то ногой, она рухнула вниз животом. — Да, что ж такое… Уже никаких сил не оставалось после бури эмоций, поэтому она просто тихонько заплакала. Она осмотрелась. Небольшая ручка торчала из земли. Пошарив руками по земле, Фриск поняла, что это. — Колодец? Девочка постучала. Глухой звук. Приложив усилия, она открыла тяжелую дверь, засыпанную землей. Колодец был пропитан тьмой. Пахло обыкновенной землей. Она не заметила следы, ведущие к нему, продолжая всматриваться в темноту. «Зачем здесь колодец?» — АУ! — Уууууу… — ответил колодец — Круто. Фриск пошарила в кармане. Достав монетку, она кинула ее вниз, и принялась слушать. Десять, двадцать, тридцать секунд. Но звук никак не появлялся. — Наверно там воды и нет. Бросила монету зря. Хотя, это ж колодец. Можно и желание загадать. «Ну и что я хочу? Что б Дэвид исчез! Опомнись Фриск! Небеса слышат тебя! Перестань слушать гнев». — Я… Я хочу исполнения моих желаний! — слова полетели вниз во тьму. — Черт. Что за бред. Могла и мир во всем мире пожелать! Продолжая корить себя, она стала спускаться обратно к дому.«Ой-ой, принцесса! Сюда тебе нельзя ходить!» «Почему папочка?» «Здесь может быть опасно. Принцессы не ходят, там, где опасно! Пойдем-ка лучше к маме!..»
Появившееся воспоминание, дало ей задуматься. И в правду? Почему отец не пускал ее на эту окруженную забором, часть двора? Не хотел, чтобы она упала в колодец? Да ну, бред, можно было попросту его закрыть. Впереди замелькал ее зонтик. Она подошла к нему, чтобы проверить своего «друга». Отодвинув зонт, девушка с удивлением обнаружила, что цветок исчез. «О Боже… Он что, засох и рассыпался? Бред. Хотя, его вполне могли сгрызть местные грызуны». Набрав рабочий номер матери, девочка стала ждать ответа. — Приемная Греты Ноуледж, вас слушаю. Кэтрин Хоуп. Двадцатитрехлетняя ассистентка, секретарша, правая рука ее мамы. Фриск обожала ее. Она была ей как старшая сестра. — Кэтрин, соедини прямиком к маме. — О, мой! Фриск! Приветик милая! Как дела? Как учеба? — Как всегда Кэт. Высокие и хорошие оценки. Много конкурсов, выставок… — Ага, видела! Я уже проголосовала за твою работу. Это потрясающе! — Я срисовала ее с родительского фото. Знаешь так чудно, что такие фантазии и выдумки черпаешь из реальности. — И не говори! Я вот смотрю на работы твоей мамы и каждый раз поражаюсь. Ничего сверхъестественного, ничего выдуманного. Все из жизни, но так красиво так эффектно, что глаз не оторвать! — Ну так что соединишь? — напомнила Фриск о своей первоначальной нужде. — Она хоть сказала тебе, ЧЕМ она сейчас занимается? — Нет мне все равно. Соединяй! — Просто это такая сложная работа, такой труд… — Мне все равно. Соединяй! — равнодушно, но настойчиво повторила Фриск. Недолгие помехи, зазвучали в телефоне. — Слушаю. — Мама, когда ты вернешься? — О Господи, милая, я уехала пару часов назад, а ты уже соскучилась? И вовсе не пару. — Мам, без тебя здесь все не то! — А что Дэвид? — Стругает мебель, смотрит видеоуроки, занимается йогой, в общем бесит. — Слушай, я знаю, что поступила подло, но ты же знаешь, это не потому что я не люблю тебя, а… — Да-да. Повышение, деньги, новые проекты, новые знакомства, связи, то, что никаким образом не связано с семьей. — Ох, я не знаю что сказать… — Ничего не нужно говорить вместо слов говорят поступки. — Милая… Прошу. — Мам… — голос Фриск начал дрожать, — Ты же обещала мне. Ты обещала мне совместное время! Грета Ноуледж молчала, нервно подбирая слова. — Зачем ты сказала Дэвиду, про чай? — вспомнила Фриск. — Я не говорила! — Ты врешь. — Ах. Да. Прости, я просто подумала, что это придаст положительного разряда в ваши отношения. — Мама он испортил мои картины на стенах, он лезет в мою жизнь и отравляет ее. Какие после этого у меня могут быть отношения с ним? Слова мамы начали сливаться с фоном. Фриск отложила телефон. Она упала на кровать. Ни красок. Ни мамы. Никакого творчества. Класс. Она поднесла к лицу тряпичную Фриск. — Жаль, что ты не можешь говорить. Думаю, мы бы могли пообщаться. — У-у-у! Ты и не представляешь, как отвратительны грязевые ванны! — кукла заговорила голосом Фриск и прожестикулировала с помощью ее рук. Она посмотрела в окно. — Да я бы лучше приняла грязевые ванны, чем торчала здесь с недо-отчимом! Мысли этих двух дней крутились в голове, отправляя разум в сон. Усталость делала свое. И вот сон уже распахнул свои объятия, как внезапный звук вырвал из царства Морфея.