Амнезия

      Джессика упирается бездумным взглядом в окно автомобиля, за которым проносятся улицы города, так и не ставшего ей родным. Сидящий рядом Адам изредка бросает на неё тяжёлый взгляд, но молчит. За всё это время он сказал ей не больше двух десятков слов.       Вчера вечером он притащил ей чемодан и, сухо предупредив, что завтра в десять они выезжают в аэропорт, покинул её комнату так же стремительно, как и появился. Она уже была готова в восемь, и оставшиеся два часа ожидания стали настоящей пыткой. Больше всего Джессика боялась, что Ричард решит попрощаться, и каждый раз вздрагивала, когда в коридоре раздавались шаги. Поэтому, когда Адам в назначенное время возник на пороге, она готова была его расцеловать от облегчения. Он её энтузиазма не разделял и, подхватив её чемодан, зашагал к выходу, хмуро бросив: «поехали».       Уютные улочки за окном сменяются трассой и делать вид, что она не замечает его взглядов, поглощённая созерцанием пейзажа, становится сложнее. — Я не понимаю, — наконец не выдерживает Адам, стукнув кулаком по спинке кресла перед собой, отчего Джессика вместе с водителем синхронно вздрагивают.       Джессика переводит на него вопросительный взгляд, ожидая продолжения. — Я не понимаю, чего вам, двум идиотам, не хватает? У вас же всегда всё было так приторно сладко. Я даже бросил смотреть сагарские новости, потому что видеть ваши влюблённые королевские физиономии со всех фотографий — это просто невыносимо. Что, случилось, Джесс, неужели тот факт, что ты этого не помнишь, обесценивает ваши чувства?       Он сверлит её взглядом, в котором плещется искреннее непонимание, а Джессика едва сдерживается, чтобы не высказать ему, какая двуличная сволочь его друг. Она ведь тоже поверила, что у них всё красиво и всерьёз. — Давай не будем об этом, — она с преувеличенным интересом рассматривает свои ногти, ощущая на себе его прожигающий взгляд. — Нет, будем, — в его голосе появляются стальные нотки, и Джессика впервые понимает, почему его так иногда боятся его подчинённые. — Я хочу быть уверен, что ты осознаёшь, что делаешь, а не просто потакаешь своим очередным импульсивным желаниям. — Адам мягко касается её плеча и добавляет, — Вы оба — мои друзья, Джесс, и я не позволю тебе испортить жизнь вам обоим.       Это становится последней каплей, и Джессика, больше не сдерживая злых слёз, выкладывает ему всё, что её мучает. Про измены мужа; про собственную беспомощность; про то, как ей невыносимо даже от одной мысли, что человека, с которым она прожила почти год, ей приходится делить с какими-то девицами; про то, что она вновь доверилась мужчине, а он оказался очередным подлецом на её жизненном пути, лицемерно прикрываясь маской любящего мужа.       Адам, потрясённо молчавший во время её монолога, взъерошивает себе волосы и осторожно переспрашивает: — Ричард тебе изменял?       Джессика кивает и обессиленно утыкается в ладони лицом. Адам убирает её руки от лица, заставляя посмотреть на себя: — И доказательством тебе послужило что?       Джессика уже жалеет, что сорвалась, не испытывая совершенно никакого желания обсуждать эту тему, но под его требовательным взглядом отвечает: — Я видела. Я видела, как он выходил из галереи брата, а когда я туда зашла, там сидела полуобнажённая красотка. По-твоему, они там чаи гоняли и разговаривали об искусстве? — Другими словами, ты ничего не видела, — подводит итог Адам, и Джессике очень хочется его стукнуть.       Кто бы сомневался, что он будет выгораживать друга. Она стискивает пальцами край своей футболки и продолжает: — Мне Марк сказал, и… — Марк? — И Лео. — А вот это любопытно, — вновь бесцеремонно перебивает её Адам, — С этого момента пожалуйста поподробнее. Что же тебе сказал этот хлыщ? — Что Ричард изменяет мне с его натурщицами, — с вызовом говорит Джессика и недоумённо хлопает глазами, когда Адам в ответ на её слова начинает хохотать. — А он хорош. — наконец отсмеявшись, изрекает Хьюз, — Наивно было предполагать, что он не воспользуется ситуацией. Но тут же его тон становится серьёзным: — Я сейчас тебе расскажу список подвигов Его Высочества, а ты хорошенько подумай, стоит ли ему верить.       И, не дожидаясь её согласия, продолжает: — Наш милашка Леонард заказал убийство невесты Ричарда. А когда это у него не вышло, попытался испортить её репутацию, передав компромат на Джулию прессе. Едва не развязал войну с Ахаром, оказывая поддержку визирю этой страны, задумавшего государственный переворот. А потом, когда к тебе попали письма, подтверждающие это, попытался выйти сухим из воды, подставив брата, твоими, между прочим, руками. Неужели этому человеку ты веришь больше, чем нам?       Джессика потрясённо молчит, переваривая услышанное. И ненавидит себя за то, что не помнит и не понимает ровным счётом ничего. И любой из них может врать ей в глаза, не боясь, что она поймает их на лжи. И она совершенно запуталась, не понимая, кому можно верить, а кому нет.       Адам, видя её сомнения, тяжело вздыхает и тихо произносит: — Я понимаю, что тебе сложно в это поверить, но изменить тебе — это последнее, что может сделать Ричард. И если настоящая причина твоего побега от мужа в этом, то знай, у тебя нет причин.       Джессика поднимает на него беспомощный взгляд и, чувствуя как решимость вычеркнуть Ричарда из своей жизни медленно тает, тихо отвечает: — Я очень сильно хочу тебе поверить, но ещё сильнее я боюсь снова ошибиться.       И неизвестно, что будет большей ошибкой — дать ещё один шанс человеку, который этого не достоин, или, обманувшись чужими словами, разрушить всё, что у неё есть, разбив сердце им обоим. Не чувствуй она ничего к Ричарду, было бы проще, но нет же… Чёрт.       Адам смотрит на неё долгим взглядом и, кивнув своим мыслям, тянется к своему рюкзаку. Достав из него конверт, протягивает девушке: — Он просил отдать тебе уже в Нью-Йорке, но, может быть, то, что там написано, убедит тебя поменять своё решение.       Джессика почему-то дрожащими пальцами вскрывает конверт и разворачивает лист. «…Я всегда считал фразу «Если любишь — отпусти» откровенно глупой. За того, кого любишь, нужно бороться, а не отпускать. Но когда ты сама меня об этом попросила, я задал себе вопрос: «Ты хочешь, чтобы она была рядом, или, чтобы была счастлива?». Удивительно, но ответ на этот вопрос кардинально поменял мои убеждения. Я отпускаю тебя, Джессика, потому что я хочу, чтобы ты была счастлива, пусть даже не со мной…»       Глаза скользят по строчкам, а в голове неожиданно звучит голос Ричарда: «Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива».       Джессика пытается ухватиться за воспоминание, но прикосновение Адама к её плечу развеивает мираж. — Всё в порядке?       Она кивает и, решившись, произносит: — Я хочу вернуться.

***

      Ричард раскручивает обручальное кольцо жены, оставленное ею на зеркале в ванной, задумчиво наблюдает, как оно вращается вокруг своей оси. Делает глоток виски прямо из бутылки и повторяет свои действия заново. При появлении Джессики его рука застывает, и кольцо свободно катится по столу, чудом не упав, останавливается на самом его краю.       Проследив траекторию движения кольца, девушка поднимает глаза на мужа, всё это время не отрывающего от её лица нечитаемого взгляда, под которым ей становится неуютно. — Привет, — она делает в его сторону несколько шагов и останавливается, осознав, что все слова извинений за то, что она ему наговорила, вдруг напрочь вылетели из головы. — Ты вернулась, — глухо произносит Ричард, до побелевших костяшек пальцев сжимая бутылку.       Джессика машинально отмечает, что в ней уже нет половины, и кивает, осторожно забирая её из его рук. Ричард, словно не замечает этого, запускает пальцы себе в волосы и, взъерошив их, неожиданно зло повторяет: — Зачем ты вернулась, Джессика?       На мгновение ей становится обидно, но, понимая, что он имеет полное право злиться, она отставляет бутылку и молча отходит к стене, так и не сумев подобрать слов. Под его яростным взглядом это сделать ещё сложнее. — А ты не рад? — тихо говорит девушка, когда молчание слишком затягивается.       Ричард прикрывает глаза, пытаясь справиться с эмоциями. Рад ли он? Она для него как наркотик, желанная и необходимая. Но сейчас, когда он решил взять себя в руки и покончить с этим, она вновь появляется, чтобы потом, он уверен, рано или поздно снова исчезнуть. И тогда эта ломка его убьёт. — Ты хоть представляешь, чего мне стоило заставить себя тебя отпустить? — он встаёт из-за стола и начинает нервно расхаживать по комнате, не в состоянии оставаться на месте.       Джессика следит за ним взглядом, устало прислонившись к стене, и молчит, молчит, чёрт бы её побрал. Вздрагивает, когда он подходит слишком близко. — И я совсем не уверен, что смогу сделать это снова, — его голос опасно вибрирует, а прикосновения кажутся обжигающе горячими, когда он приподнимает её подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза, в которых плещется океан боли и отчаяния.       Джессика чувствует терпкий запах виски, смешавшийся с его парфюмом, и, осторожно убрав его пальцы от своего лица, спрашивает: — Даже вопреки убеждению, что если любишь — отпусти?       Он замирает на мгновение и криво усмехается: — Хьюз… Хоть бы раз сделал так, как я его прошу. — Если бы не он, я бы сейчас летела домой с разбитым сердцем, а ты — допивал бутылку виски, как последний алкоголик. — Ты предлагаешь сказать ему спасибо? — Я предлагаю перестать говорить сейчас о нём.       Ричард осекается и шумно втягивает воздух сквозь сжатые зубы. Пристально смотрит на неё сверху вниз, морально готовясь к любому повороту разговора.       Джессика молча разглаживает пальцами морщинку между его бровями, нежно проводит ладонью по его щеке, спускается к шее, оправляя ворот рубашки. Ричард перехватывает её запястья, останавливая эту пытку.       Воздух, наполненный родным ароматом её духов, электризуется и едва ли не искрит от повисшего напряжения. Он отпускает её запястья и, оперевшись ладонями о стену на уровне её лица, нависает над женой, отчего она кажется совсем хрупкой и беззащитной по сравнению с ним. Джессика закусывает губу, ожидая его дальнейших действий, не отрывая взгляда от его лица. Ричард делает глубокий вдох, чтобы не сорваться, и хрипло шепчет: — Я даю тебе последний шанс уйти, Джессика, и если ты этого сейчас не сделаешь, я клянусь, я закрою тебя в этом дворце, как принцессу в башне, и больше никогда и никуда не отпущу.       Она смотрит на него долгим взглядом и, решившись, кивает. Поднырнув под его рукой, освобождается от захвата, оставляя после себя пустоту и тонкий шлейф духов.       Ричард сжимает кулаки и прислоняется лбом к стене, не в силах смотреть, как она уходит, молясь всем известным богам, чтобы она это сделала раньше, чем он сорвётся и нарушит к чертям обещание её отпустить. — А если я не хочу уходить? — её голос за спиной заставляет обернуться.       Ричард завороженно наблюдает, как она берёт со стола кольцо, задумчиво крутит его в руках и, подойдя к мужу почти вплотную, шепчет: — Я тоже обманула нас обоих, Рич. Когда сказала, что не хочу быть твоей женой. Может, теперь, когда мы в расчёте, попробуем заново?       Ричард всматривается в её глаза, пытаясь найти в них неуверенность в том, что она говорит. Один намёк, только один намёк на её сомнение в своих словах, и он собственноручно посадит её в самолёт до Нью-Йорка. Потому что он не готов снова поверить, что всё в порядке, а на следующий день услышать, что это просто побочное действие алкоголя. Ещё одного «я не хочу быть твоей женой» из её уст он просто не переживёт.       Но она твёрдо встречает его взгляд и тихо произносит: — Прости меня за то, что не верила, за то, что отталкивала и делала больно. Я знаю, что ты хочешь только счастья для меня, я чувствую, я верю в это.       Она на секунду прикрывает глаза, и мелькнувшее по дороге в аэропорт воспоминание оживает и обретает краски.       Россыпь салюта в ночном небе; аромат цветущих рядом с беседкой роз; руки Ричарда, сомкнувшиеся на её талии; его счастливая улыбка и голос, вновь отчётливо звучащий в голове: «Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива».       Джессика моргает, прогоняя воспоминание, и добавляет: — Я это помню. — Помнишь? — в его глазах на секунду вспыхивает радость, но гаснет, когда она смущённо отвечает: — Только это.       Джессика делает ещё один шаг к мужу и протягивает ему своё кольцо: — Но мне этого достаточно.       Ричард забирает кольцо и, глядя ей в глаза, произносит: — У тебя был шанс, Джессика, и ты им не воспользовалась.       Она кивает и с улыбкой вкладывает руку в его ладонь.       Тонкий обруч кольца холодит палец, а в мысли вдруг врывается незнакомый бархатный голос: — Именем Священной церкви и во имя Сагара я объявляю вас мужем и женой!       Вокруг сверкают вспышки камер, голова кружится от запаха лилий и нежного поцелуя.       И Джессика теряется на грани воспоминания и реальности, когда Ричард притягивает её к себе и осторожно целует, словно боится, что она опять его оттолкнёт. Но она прижимается к нему ближе, запуская пальцы в его волосы. И ей вдруг становится решительно всё равно вернутся ли к ней воспоминания последнего года или нет. Ведь у них впереди целая жизнь, чтобы создать новые.