Всем сердцем

      Зеленые изумруды увлеченно наблюдали за тёмными прядями, что колыхал утренний прохладный ветер.       «Ты так близко, Саске…» — и сердце тут же затрепетало.       Мужчина, чей профиль был так любим ещё с самого детства, задумчиво смотрел перед       собой, будто и вовсе не замечая бывшую сокомандницу.       Как же ей хотелось стать частью его жизни, ещё больше хотелось разделить с ним жизнь, как же хотелось стать его единственной, но… увы, реальность была по отношению к Сакуре жестока.       Сколько бы Харуно не наблюдала за действиями, взглядом, образом мужчины, сердце было открыто лишь для Инь.       Пальцы, что едва сжимали траву, сгребли землю, и та забилась под ногти.       Подумать только… а если бы Инь тогда не вернулась? А если бы не вспомнила Саске? А если бы умерла на войне? Сакура бы заняла её место, сделала бы всё, чтобы стать женщиной, с которой бы Учиха желал разделить постель, но… Инь жива. Пока ещё жива.       — Всё, можно и… — брюнет, повернув голову в сторону, замер, заметив нахмуренное выражение лица женщины и недобрый блеск, что гулял по граням изумрудов, — Сакура? — тот приподнял брови.       «Когда она успела сесть так близко?» — насторожился мужчина.       Неужели его подводит собственное здоровье, да так, что уже и не замечает перемещений ирьенина?       — А? — та вздрогнула, будто её спугнули, как белочку, что хотела бессовестно украсть орешки.       — Времени достаточно прошло? — едва сведя брови к переносице, спросил Учиха, когда ветер, подняв чёрные волосы с отливом синевы, показал Харуно риннеган.       Глаза Саске… особая слабость женщины. Она с самого детства видела лишь замерзшие глыбы льда, от которых веяло смертельной ненавистью, и как же хотелось стать той, у кого бы нашлись силы, чтобы растопить этот лёд, как же хотелось стать той, кто смогла бы «обогреть», подарить тепло и ласку, но…       — Да, — опустив взгляд, отрешенно произнесла женщина, после чего спешно поднялась и оказалась у котелка, — да, можем выдвигаться.       Саске с неким беспокойством посмотрел на бывшего товарища по команде. Было немного странно, что настроение Сакуры сменилось за какие-то полчаса.       «Может быть у неё что-то случилось?» — Учиха услышал собственный голос в сознании, но потом вдруг осекся.       У него похитили жену, дети ждут родителей в Конохе, а у него мысли о том, что происходит с Сакурой?       Хлопнув себя по лицу ладонью, мужчина поднялся и, поправив катану, подошел к женщине.       — Готово? — сухо спросил тот.       — Готово, — в его манере ответила Сакура и протянула ему бутылку с отваром, — потихоньку, Саске… потихоньку… — тихо и мягко произнесла женщина, протянув мужчине сосуд.       Учиха на мгновение засмотрелся на яркие глаза Харуно и не сразу заметил, как коснулся её пальцев, желая забрать бутылку.

***

      Какое унижение…       Инь, стоял на коленях, как собака, поглощала что-то, что было похоже на дешевую похлебку для скотины. Её руки, что были заведены за спину, приковали к стене, как и ноги, а чтобы та не померла раньше времени, обладатель мерзкого голоса чуть ли не бросил ей плошку с содержимым.       Ему не очень-то и нравилось это ожидание, но ждать всё же приходилось.       Инь, губами хватая что-то, что с натяжкой можно было назвать едой, скрепя зубами, пережевывала и глотала. Гордость Учиха была раздавлена, но женщину это мало беспокоило, ведь она — мать. Инь ждали детки, их маленькие дьяволята, которых она и Саске любили больше всего на свете. Правнучка Мадары не имела права склонить свою голову здесь, оставив детишек и любимого мужчину. Она, пусть и не могла противостоять похитителю, не имела права сдаваться, женщина должна была дождаться Его.

***

      Наруто ни свет ни заря уже пребывал в резиденции, обсуждая дальнейшие действия с Шикамару. Да, они отправили карту Саске, но что потом? Как быстро Учиха доберется с Сакурой до назначенного места? Куда его потом направлять?       Нара старался, действительно старался разгадать загадку, что была своеобразным вызовом для его способностей, но как же мало было данных…

***

      Саске и Сакура, находясь на огромном ястребе, что призвал Учиха, направлялись к следующему пункту, в целом, сейчас этот способ передвижения был наиболее приемлем, ведь есть намеченная цель, а значит, не стоит оглядываться на каждый хруст веток, на каждый шорох, нужно всего лишь следовать карте, да как можно быстрее.       Мужчина, сложив руки на груди, хмуро смотрел перед собой, мысленно представляя, что он сделает с похитителем. Саске отыграется на нем, как никто и никогда, ведь нет человека, которому брюнет бы простил подобную выходку.       «Почему именно ты?» — размышлял Учиха.       Что могла сделать такого Инь? Вещи, что её отличали от других женщин, так это то, что она — Учиха, и что она — правнучка самого Мадары. Да уж… довольно-таки интересный и значимый пункт, вернее, один из тех, что мог бы стать причиной, но… почему нужно было ждать так долго? Почему сейчас? Что Саске упускал? На что не обращал внимания столько лет? Где просчитался?       Сердце воина задрожало, когда в сознании промелькнула мысль, что он может опоздать…       Саске поджал губы, превратив их в белую полоску. У него нет на это права.       «Прости меня…» — вздохнул тот, сомкнув веки.       Его сердце тяжелело с каждым днем, что они пробирались по этой карте, а здоровье подводило всё больше.       Мужчина стал за собой замечать, что видения являлись всё чаще, да и голос Харуно почему-то всё больше напоминал голос его жены.       Саске пытался бороться сам с собой, разделяя желание услышать настоящую Инь и действительность, в которой его жены не было.

***

      Мадара сидел на скамеечке рядом с домом Наруто и Хинаты, невесело поджав свои пухленькие губки, и глядел на землю, покачивая ножками.       — Вот ты где, — улыбнулась Хъюга, когда нашла мальчишку, — все уже за обеденным столом, пойдем, — женщина подошла ближе.       — Я не хочу, — слабо улыбнувшись, проговорил Мадара, едва показав свои сверкающие черные бусинки.       Сердце жены Хокагэ невольно защемило, ну до чего же милый мальчишка, да ещё и такой открытый и добрый. Хината и представить не могла, что это потомок самого Мадары Учиха, причем чистокровный потомок.       — Что случилось? — заботливо спросила она, сев рядом.       — Ничего, — поджав губки, мальчишка отрицательно замотал головой, но затем, опустив взгляд, тяжело вздохнул.       — Скучаешь по маме? — осторожно спросила женщина.       — Угу… — ровно ответил тот, не прекратив болтать ногами.       — Твой папа обязательно её найдет, — Хината приобняла сына Саске за плечи, — а потом вернется с ней в Коноху, нужно ещё немного подождать…       — Я знаю… — тихо сказал мальчишка, прислонившись к женщине, — просто… я очень люблю маму и папу… и очень их жду… — шмыгнул носиком Мадара.       Сердце женщины закололо от невозможности помочь Саске и Инь скорее вернуться. Вернутся ли они? Вернется ли Саске один или с Инь? А быть может Инь вернется и вовсе одна?       Хината успокаивающе стала поглаживать сына Учиха по головке.       — Они обязательно скоро вернутся, — нежно улыбнулась женщина, — но… они будут очень недовольны, если узнают, что ты не ел…       — Нет-нет-нет, — Мадара, подняв свои глазенки на Хинату, спешно закивал, — я буду есть! Буду!

***

      Саске стоял под навесом из собранных веток, когда их в дороге настиг дождь. Сакура, устроившись на спальном мешке, лежала у костра, подперев голову ладонью, периодически бросая мелкие веточки в огонь, ожидая, когда закипит вода.       Учиха находился у края навеса, наблюдая за каплями дождя, что проливало небо.       Мужчина, сомкнув веки, ощутил укол в самое сердце. Сколько раз он видел слезы Инь, сколько раз Учиха был тому причиной, но в самый ответственный момент брюнет останавливался под звоном ожерелья брата. Правнучка Мадары всегда его ждала, всегда сияла от счастья, когда встречала мужа с миссии, целовала всегда трепетно и нежно, но периодически Саске ощущал горечь, но, казалось, что подобное чувствовал только он…       — Ты идешь? — мурашки спешно пробежались по спине брюнета, тут же ухватив его за волосы на затылке.       Мужчина резко развернулся, картинка перед глазами на мгновение поплыла, а затем Учиха увидел перед собой Инь.       Женщина стояла ровно, скромно сложив руки, поверх чёрного кимоно, которое Саске ни разу не наблюдал на ней.       — Инь… — слабо произнес воин, ощущая жар, что тут же волной прошелся по телу.       — Ты идешь? — она едва улыбнулась, выглядело это как-то фальшиво и недостаточно искренне.       — Инь… — Саске, замотав головой, ухватился ладонью за лоб.       «Это не ты… — Учиха стиснул зубы, — это не ты…»       Мужчина вздрогнул, когда на ладони ощутил настоящее прикосновение.