Женская ладонь коснулась груди, отчего сердце мужчины заныло.
— Прости… — невольно сорвалось с губ, а голова опустилась вниз.
Это иллюзия, жуткая галлюцинация, от которой хотелось избавиться, но в то же время… как же Саске хотелось, чтобы всё это оказалось взаправду.
Пусть Инь явится ему на пути, пускай просто встретится в лесу, пусть просто вернется к нему…
— Саске… — нежный голос раздался среди шумного дождя, когда Учиха невольно накрыл ладонь жены.
Сколько дней он уже гонится за ней, как упорно её ищет, а эти видения становятся всё ярче, настойчивее, с каждым разом правнучка Мадары предстает более реальной.
Как от этого избавиться? Сколько Сакура должна заварить ему ещё трав? Что ирьенин должна придумать, чтобы это прекратить?
— Саске, — голос прозвучал немного грубее, когда брюнет сжал ладонь женщины.
Учиха, открыв глаза, заметил совершенно чужу руку.
— Сакура… — нахмурился Учиха, отдернув её ладонь в сторону.
Мужчина спешно направился к костру, что колыхался под редкими порывами ветра, что заскакивали под навес.
Харуно поджала губы, ощутив, как жутко заныло сердце. Он коснулся её руки… держал её, был так близко… Сакура, глядя на тыльную сторону своей ладони, почувствовала, как защипало в носу.
«Саске…» — любовь, что росла в ней с самого детства, из прекрасного цветущего дерева превратилась в высушенную ядовитую кору, что разъедала ирьенина изнутри.
— Сакура, — мужчина, усевшись на сухие ветки, согнул ноги в коленях и, уперевшись в них локтями, зарылся пальцами в волосах, — ты… можешь мне сделать настой от болей в голове?
Но Харуно не могла ему ответить. Женщина глубоко дышала, стараясь вернуть своё состояние в норму. Как долго? Сколько ещё ей это терпеть? Когда уже всё закончится?
— Сакура, — снова позвал её Саске, потерев пальцами глаза.
Что с его здоровьем? Почему, приближаясь к Инь, ему становится только хуже? Быть может, это знак, что он идет в верном направлении? Быть может Учиха скоро найдет свою жену?
Воин тяжело вздохнул, когда рядом с ним очутилась Сакура. Брюнет перестал обращать внимание на то, что Харуно стала бесшумно передвигаться, на то, что её выносливость куда выше, чем он предполагал. Все эти важные детали меркли по сравнению с тем, что творило его собственное сердце.
Саске не знал, был ли предел, но то наполнялось без конца виной и самобичеванием, разбавляемое обидой на Инь и на Итачи. Когда он сможет пережить то, что с ними произошло? Когда в его голове перестанут проноситься картинки их совместной ночи? Когда ожерелье перестанет звенеть?
— Саске, — Сакура, налив темный настой в небольшую тару, протянула его Учихе, — держи… — вяло произнесла женщина, всё ещё стараясь восстановить прежнее биение сердца и ровное дыхание.
Но Учиха был с головой поглощен воспоминаниями…
Инь ждала его так сильно, а он снова задержался, но не на день, а на два или даже три, хотя… новость, что готовила жена, не могла столько ждать. Саске вернулся домой, нацепив слабую улыбку, однако… стоило ему увидеть Инь, сияющую, как первую звезду на небе, как уголки губ невольно взмыли вверх.
— Саске… — мягко произнесла молодая женщина, подбежав к мужчине и крепко обняв за шею, — я так тебя ждала, — брюнетка чмокнула его в губы, когда руки Учихи коснулись её талии, — Саске… — её голос очаровывал, подчинял, напоминал о том, что принадлежит лишь ему, — Саске, я…
Но воин, не дослушав, накрыл губы наследницы шарингана своими, крепко прижав к себе. Он скучал… сердце его томилось в ожидании встречи с любимой. Как же сильно Саске её любил… мужчина всеми действиями показывал это ей, но, кажется, этого всегда было недостаточно. Учиха корил сам себя, что делает мало, что нужно больше, вот только в действительности Инь желала просто быть рядом с ним.
— Саске… — замедлив поцелуй, правнучка Мадары нежно коснулась губами его щеки, а после уложила голову на плечо, — мне всегда кажется, что ты так долго… — прошептала та, на что Учиха только хмыкнул.
— Я пришел, как смог, — наглая ложь, в которую Инь, конечно же, верила.
— Я… была у врача в соседнем поселении… — тихонько сказала та, устроившись лбом в ложбинке между плечом и шеей.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросил Учиха, отодвинув жену от себя и заглянув в эти добрые, светящиеся глаза, — у тебя что-то болит? — насторожился мужчина.
— Саске… — прошептала Инь, чувствуя, как начинает щипать в носу, — через девять месяцев ты станешь папой… — сдерживая слезы радости, произнесла Инь.
Брови вскочили на лоб, глаза распахнулись шире, а рот едва ли не приоткрылся от услышанной новости.
— Инь… — на выдохе произнес тот, — ты…
Жена спешно закивала, обхватив мужа руками за шею.
— Я беременна… — прошептала она.
— Инь… — Саске с облегчением вздохнул, а после губ его коснулась такая теплая, нежная, мягкая улыбка, что принадлежала лишь ей.
Учиха, опустив голову, коснулся её лба своим, в блаженстве сомкнув веки.
«Если бы ты знала, как сильно я тебя люблю… Инь…»
Саске, не открывая глаз, приблизился к жене и тут же нашел её губы своими, а после… они слились в нежном поцелуе.
«Прости меня… — мысленно вздохнул Учиха, словно только сейчас осознав, как сильно Инь его ждала, — прости, что не пришел раньше…»
— Саске…
Мужчина, не раздумывая, резко поднял голову, на секунду увидев перед собой образ жены.
«Прости меня…» — про себя повторил тот, обреченным взглядом глядя на фигуру.
Учиха потянулся рукой к её щеке, но… как только коснулся, то Инь словно растворилась.
— Сакура… — вздохнул Саске, почувствовав заметное головокружение, что показалось ему более усиленным, чем все, что были прежде.
— А… С-Саске… — щеки полыхнули ярким румянцем, чарующие изумруды заблестели, а руки задрожали, едва не пролив ценный настой.
— Не она… — губами прошептал Учиха, — не она…
Слова, как ядовитые стрелы, пронзили грудь ирьенина, напомнив, в который раз, о том, что в сердце любимого живет другая.
***
Наруто рассказывал детям истории команды номер семь перед сном. Узумаки передавал всё красочно, сопровождая ярой жестикуляцией, возгласами, выкриками… Мадара слушал во все уши, не переставая улыбаться, Кейске периодически позволял улыбке появляться на лице, изредка хмыкая, а Тоши… мальчишка всё ещё был озабочен отношением отца к себе. Он всё ещё злился на Саске, не понимая, что тот сделал не так, чтобы папа так к нему относился? Почему Учиха столько всего обещал, но… каждый раз говорил, что «в другой раз, Тоши», а после касался двумя пальцами лба сына и уходил? Почему не рассказал о том, что у них был дядя? Почему не говорил, что в таком месте, как Коноха, есть их собственный квартал? Почему Саске не считался со старшим сыном?
***
Цунаде ранним утром пила кофе, спешно разбирая направления ирьенинов на обучение в другие страны и деревни. Сегодня нужно было всё посчитать, записать, сделать чудесный рапорт, который никому не был нужен, но который требовала система, а после отнести всё это в резиденцию Хокагэ.
Сенджу знала, что Наруто сейчас озабочен тем, что происходит с Саске, но рутину никто не отменял.
Сделав всё к одиннадцати утра, пятая Хокагэ с самым деловым видом направилась к правителю деревни. Женщина уже представляла, как с гордостью заявит, что она не такая уж неудачница и выполнила все поручения в срок, однако… в коридоре столкнулась с Шикамару, который выглядел весьма озадаченным.
— Доброе утро, — вяло поздоровался шиноби, одной рукой потирая шею, а второй держа стаканчик с чаем, возможно пятый, а возможно и восьмой.
— Скорее уже добрый день, — сделав небольшое замечание, Цунаде хмыкнула, — что с тобой? Совсем не спал?
— Да… — вздохнул тот, лениво переведя взгляд в потолок и едва размяв шею, — эта ситуация с Инь и Саске…
— Я думала, что вы нашли карту и взаимодействуете со странами, что граничат со страной Огня, разве нет? — изумилась Сенджу.
— Так и есть, но… — вздохнул тот, — в этом уравнении слишком много переменных…
— Например? — та приподняла одну бровь.
— Вы видели карту?
— Честно говоря, нет, — Цунаде немного поворотила носиком.
Сенджу постаралась при разборке техник и вида цветка, а дальше её уже не приглашали, ведь после вступал Шикамару со своими гениальными способностями во всей красе. Однако…
Цунаде нахмурилась, ближе к груди поджав папку, когда Нара показал ей выстроенную карту, где были отмечены определенные точки, где произошли вспышки чакры.
— Кто… что… как… — Шикамару потер шею, невольно уронив голову на грудь, — я слишком мало знаю про Инь и Саске…
Но Цунаде его словно вовсе не слушала, ведь точки, что были отмечены, казались ей слишком знакомыми…
