***
Тот день был очень теплым, что снаружи дома, что внутри сердца. Инь вернулась. Первым делом воссоединилась семья Учиха, затем женщину отвезли в госпиталь для осмотра, а уже вечером они все вышли на прогулку. Маленькие дьяволята только и делали, что висли то на маме, то на папе. В итоге Саске взял Мадару на руки, и тот тут же обнял его крепкую шею своими маленькими ручками. — Папочка, я так соскучился, — осторожно проговорил тот, после чего чмокнул отца в щеку. Сердце готово было раскрошиться на мелкие осколки от такого. Саске раньше казалось, что он был в любви, но видимо, только казалось, сейчас Учиха это осознал. — Я тоже соскучился, — ответил мужчина, после чего мягко улыбнулся и, переведя взгляд вниз, взял свободной рукой Тоши, который будто желал забыть всю ту злость и обиды, что крутились в душе. Второй рукой Тоши держал ладонь мамы, а та, в свою очередь, Кейске. Было непривычно, но безумно приятно. Для Инь это будто было что-то новое. Её вообще не покидало чувство перерождения. Она по-другому стала смотреть на вещи, на семью. Быть может, Учиха вообще стоит пересмотреть свой взгляд относительно текущей жизни? И пока семья Учиха наслаждалась вечерней прогулкой, семья Узумаки пребывала в полном составе за ужином. Это был прекрасный вечер, ещё более прекрасная ночь, но не для всех. Стоило всем разойтись по комнатам, стоило сомкнуть веки и провалиться в сон, как сердца двоих сковала тяжесть. Несмотря на то, что Саске желал заснуть и проснуться в одной постели с Инь, несмотря на то, как Наруто соскучился по Хинате… оба шиноби встретились под ярким светом Луны ан улице. Они лишь обменялись взглядами, прямо как у госпиталя, а после… разошлись по своим дорогам. Саске отправился к кварталу Учиха, Наруто — в сторону кладбища. Воин, гонимый внутренним инстинктом, спешил к кварталу, не совсем понимая, чего он хочет и зачем это делает. Саске, перебирая в голове всю эту ленту воспоминаний, которая была больше похожа на фарш, будто желал очиститься от всего, оставить только хорошее, пусть забудутся эти кровожадные решения, пусть забудется всё, что так мешает сердцу свободно биться. Саске так сильно ударился в размышления, что не заметил, как оказался у входа. Мужчина ощутил, как в сердце словно попал кунай, отчего остановился и поднял голову: перед ним были закрытые врата, перед ними — две статуи и фонари, что освещали великих шиноби клана Учиха. Саске посмотрел сначала на Мадару, затем на Итачи, после снова на Мадару и, сделав глубокий вдох, задержал дыхание. Мужчина едва смог сделать пару шагов, после чего упал на колени перед скульптурой. В носу жутко защипало, тело затряслось, а после… Саске позволил себе слёзы. — Спасибо, — воин сотрясался от спазмов и судорог, но продолжал «преклоняться», не в силах подняться на ноги. »… спасибо, Мадара…» — у него не было сил даже прошептать. Учиха закрывал рот рукой, чтобы не позволить и писку раздаться в ночной тишине. Поднявшийся ветер чуть всколыхнул полы плаща и едва коснулся волос, будто погладил по макушке. Дух Итачи наблюдал за этим и с сочувствием смотрел на брата. Он уже не живой, но почему-то создавалось впечатление, что Итачи до сих пор может чувствовать всю горечь и боль Саске. — Мне жаль, — только и мог проговорить он, после чего перевел понурый взгляд на статую Мадары, — теперь ты превратился в ветер, — слабо хмыкнув, проговорил брат, после чего снова увидел, как порыв ветра будто небрежно погладил Саске по голове. Воин продолжал находиться в состоянии полулежа на земле, будто наказывая самого себя. — Она не виновата… я знаю, она не виновата, — начал шептать Саске, — не виновата, не виновата…***
Пока Саске боролся с самим собой, преклонившись перед Мадарой, Наруто стоял в самом конце кладбища, глядя на траву и периодически поглаживая протектор Сакуры. Как ему с этим жить дальше? Этого ведь не забыть, невозможно просто вытащить кусок памяти. А как сказать Цунаде? Или… что вообще сказать? Его сегодня спросил персонал о Сакуре, а Хокагэ что? Ответил, что Харуно осталась там, но объяснил это тем, что женщина не захотела возвращаться в Коноху, что нашла себя в своем деле так и решила остаться. Что за чушь?! Узумаки скривился, отвернув голову, стало противно от самого себя. Солгал. Так низко и мерзко. Черт возьми… — Сакура, прости меня… — тяжело вздохнул Наруто, — я ведь знал… знал, что так закончится… «Знал… и ничего не сделал», — добавил внутренний голос. — Ками… — Узумаки, ноги которого подкосились, плюхнулся на землю и зарылся пальцами в собственные волосы, — что я мог сделать? — он заскрежетал зубами, — Сакура, что я мог сделать?! — и отчаянный вопрос Хокагэ эхом пронесся по кладбищу.***
Вчерашний день унес с собой тревоги и печали, а рассвет подарил надежду на то, что сегодня обязательно будет лучше, что сегодня всё будет по-другому. Инь нехотя проснулась и, не обнаружив рядом Саске, направилась в ванную комнату. Женщина умылась и немного привела себя в порядок. Инь было интересно, куда же делся её муж, так что Учиха решила, что переоденется и пройдется по дому, однако… стоило вернуться в комнату, как Саске мирно посапывал на кровати, свернувшись в клубочек. Инь по-доброму хмыкнула, отметив, что у маленького Мадары такая же привычка. Женщина забралась на кровать и устроилась рядом, однако в следующую же секунду Саске каким-то неведомым образом подмял её под себя и навис сверху. — Э-э-эй… — нежно улыбнулась женщина. — Первое правило шиноби, — с серьезным выражением лица начал Саске, — всегда бу… Инь не дослушала, она просто обняла мужа за шею и, притянув к себе, поцеловала. Мужчина растерялся на первую пару секунд, а затем, оторвавшись от приятного действа, заглянул в глаза жене. Сердце гулко отдалось в груди, заставив электрические разряды пробежать по всему телу. Сколько любви и нежности в её глазах, сколько теплоты и заботы. И ведь она по-прежнему смотрит на него так, несмотря на то, сколько ужасного Саске совершил. «Инь, почему?» — вопрос раздался в голове, но Учиха ответила, будто прочитав его мысли. — Потому что я люблю тебя, — она снова притянула его к себе и, бережно обняв, ласково прошептала, — люблю тебя всем сердцем… И оборона дала трещину, лопнула, как стекло, заставив тело расслабиться. — Я знала, что ты меня спасешь. Знала, что найдешь, — продолжала шептать женщина, поглаживая мужа по спине. — Инь… — в носу Саске снова начало щипать, а в глазах застыли слёзы, которые он не желал никому показывать. — Тише… тише… — успокаивала она, — я знаю… — Учиха удобнее обняла его и зарылась пальцами в его тёмные волосы. — Ты не знаешь, я… — вдруг захотелось рассказать ей. — Я знаю, знаю… Мужчина не понимал, об одном они говорили или нет. Да и пусть! Не так уж и важно, ведь она с ним, не отвергла, не прокляла, не отвернулась. Каким-то образом Инь принимала Саске полностью, без остатка. И было так странно, что после случившегося будто воину помощь нужна была больше, чем его жене. Как ему хотелось исповедаться перед ней, как же хотелось, чтобы она оказалась с ним этой ночью у квартала Учиха, как же хотелось измениться ради неё. — Я не допущу такого, Инь, — он мимолетно поцеловал жену в плечо, — не допущу. Я сделаю всё, чтобы вы были в безопасности, Инь, — ещё один поцелуй в шею, — Инь, я обещаю, я обещаю, я… — Саске замер, взглянув в глаза единственной любви его жизни, после чего сказал фразу, на которую обычно был скуп, — я люблю тебя. И как же приятно было коснуться после губ любимой, как же приятно было её обнимать, целовать, гладить её кожу и наслаждаться ей без остатка мирным утром. Перевернувшись на спину, Саске подтянул к себе Инь и накрыл одеялом. — Я хочу, — женщина снова поцеловала его, едва сдержав улыбку, — Инь… — мягко хмыкнул тот, переместив руки на её талию, — хочу показать детям наш квартал. — Правда? — правнучка Мадары искренне удивилась, после чего двумя ладонями коснулась лица Саске, — хм… — усмехнулась она, — ты такой смешной, если сжать твои щёчки… — Инь… — наигранно Учиха закатил глаза, хоть ему и понравилось такое действие со стороны жены. Она сейчас вообще могла делать, что хотела, и Саске с удовольствием простил бы ей всё. — Что? — женщина чмокнула его в нос, — мне самой интересно посмотреть, что с ним стало. Как там памятники и… — Ты бы хотела туда вернуться? — вдруг спросил Саске, серьезно взглянув в глаза жене. Вернуться? Вернуться туда, откуда они сбежали несколько лет назад? Вернуться для чего? Быть может, это способ изменить текущую жизнь? Инь только вчера размышляла о том, что жизнь поменяется, а сегодня Саске предлагает ей вернуться в квартал. Но что будет, если она согласится? Что станет с их жизнью? В голове правнучки Мадара вертелись столько сомнительных мыслей, но все они были разбиты уверенным взглядом Саске. Женщина мило улыбнулась и заметно расслабилась, когда увидела в его глазах решимость и уверенность, которую давно не наблюдала. В последних событиях изменилась не только она, но и он. В глазах появился блеск, вместо привычной тусклости и отрешенности, и что-что ещё, что пока Инь не могла понять. Однако… — Саске, я всегда буду с тобой, — немного хриплым голосом проговорила женщина, — неважно, что случится, я всегда буду с тобой. Инь смешно повела носиком, после чего поправила волосы Саске. — У меня такое чувство, что я скучала по тебе гораздо больше, чем за то время, что была в плену, — она поджала губы, будто прокрутив в голове все те годы, что Саске винил её за собственные ошибки. Учиха, сердце которого снова сжалось, прижал к своей груди Инь и мягко погладил по голове. — Я обещаю, что всё исправлю, — приподнявшись, мимолетно поцеловал её, — я всё исправлю… Инь хотела что-то сказать ещё, но вдруг из коридора послышались крики детей. Саске переглянулся с женой и, будто мысленно договорившись, они кивнули головами. — Прячемся! — прошептав это, они накрылись одеялом с головой. — Они же нас найдут, ты ведь понимаешь? — Инь сдерживала смех, находясь в объятиях мужа. — Это из-за того, что они потомки великих шиноби, — гордо проговорил Учиха. Женщина по-доброму усмехнулась, а затем в темноте нашла губы мужчины и любовно поцеловала его. Пусть сейчас будет так, пусть они прячутся, пусть их через несколько секунд найдут дети. Они будут счастливы. По-настоящему счастливы. Быть может, Инь согласится и они останутся в Конохе, быть может, Саске настолько захочет её защитить, что они уедут ещё дальше, быть может… за них всё решат дети. Пока есть несколько секунд, чтобы побыть наедине в объятиях любимого человека, об остальном лучше не думать, а лучше просто наслаждать и продолжать любить всем сердцем.