***
— Ну и зачем ты пришла? — Уилер поправлял ещё влажные волосы и глупо пялился на запыхавшуюся Мейфилд. Он ее не ждал. По крайней мере сейчас. — Отдать тебе это, — девушка тут же тянет немного помятый листочек, а Уилер сразу понимает, что рисунок - просто предлог, и он прячет свою самодовольную ухмылку, решая немного поиграть. Будто бы случай для этого действительно подходящий. — Но это подарок, — глупо говорит Майк, убирая руки за спину и делая несколько шагов назад. — Который ты, как сопливая сучка, подкинул в общую коробку. Даже не соизволил прийти на мой День Рождения! — а вот это уже звучит обиженно, несмотря на то, что должно звучать как вызов. Майк лишь приподнимает левую бровь и чуть наклоняется, тут же облокачиваясь на столешницу. — Расстроилась? — Уилер знал, что то, что он делает, тянет на седьмой круг ада, но успокаиваться не собирался. Игра перерастала в новую ссору, а Майк как раз раздумывал о том, чтобы сходить к Мейфилд. Да, всю неделю без перерывов он раздумывал над этим, выглядывая в окно в надежде заметить рыжую копну на горизонте. Но ничего, хотя он бы легко простил ей ее амбиции, если бы она не задела его гордость. Но ведь Макс задевала всегда. — Я? Нет! Просто знаешь... — О нет! Ты действительно пришла обсудить это? Не говори, что успела привязаться ко мне! — Майк не хочет признавать, что буквально чувствовал, как из связывает тонкая нить. Майк плюет на это с высокой колокольни. Ничего не изменилось. Ровным счётом. — Я? Привязаться? Что за херь ты несёшь? Ты не имел ни малейшего права оставлять меня с этим одну. Это нечестно! — Мейфилд буквально тыкает ему этими словами меж глаз. Будто бы это только его вина. — Ты ведёшь себя так, будто это действительно только моя проблема. — А чья же ещё, Мейфилд? Разве ты не влюбилась? — глупо спрашивает Майк и, не найдя нужную реакцию в ее глазах, сжимает руки в кулаки. — Это все из-за тебя! Ты появилась здесь, и все пошло по одному месту, — он тоже ее обвиняет, хотя точно знает, что все это Майк начал первым. — Я не влюбилась в тебя, Майк, — говорит она сухо и пресно, лицо не выражает ничего, будто бы на ней ее посмертная маска. И это Уилер ее убийца. — Ну да, разумеется. Я же эгоистичный баран - или как ты там говорила... - и ты хочешь меня убить, — Мейфилд стреляет в него глазами, заставляя закрыть рот, из которого, будто из рога изобилия, вылетали слова, которые делали больно, усугубляли и без того очень херовое положение. Неожиданная догадка бьет под дых неожиданно. Маленький успех отражается на его лице, Макс еле сдерживает себя что бы не ударить его. — Нет-нет-нет, Уилер! Так не пойдёт. Не в этот раз. Какого черта ты вообще мне не сказал, что я твой соулмейт?! Ты же знал! — А как ты себе это представляешь? "Приветики, Максин, у меня есть новость на тысячу баксов. Только придержи штаны, чтобы не выпрыгнуть из них. Ты моя родственная душа, правда классно?! Не знаю, как ты, но я просто в диком восторге. Как думаешь в какую газету будем подавать объявление" — О Боже! — Мейфилд молчит, глупо пялясь Уилеру в плечо, постепенно закипая. Майк видел, в каком она состоянии. Майк хотел довести ее до точки кипения. — Я не был уверен. Знаешь, я буквально молился, чтобы это оказался кто-то другой. Кто угодно. Подошла бы даже лягушка, которую препарировали на уроке. Но ты, Мейфилд, видимо и дня не можешь прожить, чтобы не испортить мне жизнь, — Майк врал, аккуратно подбирая слова, да побольней. Зачем? А здравый смысл он потерял давно, поэтому с лихвой отрывался на ней и на самом себе. Майк подкрадывался к ней с ловкостью хищника, который пытался не спугнуть добычу. — Что? — она резко переводит глаза на Майка. В них какая-то новая эмоция, которая отдаёт в ее глазах серебром. Темными вкраплениями, ближе к зрачку. — Что-о? — передразнивает он ее. — Хватит! Неужели ты не понимаешь, что это наша общая проблема? И ты не им... — Мейфилд делает несколько шагов к нему, пока не натыкается на стену, собственноручно выстроенную Майком Уилером. Фальшивую, ветхую, пробить которую ничего не стоит. — Наша? Нет никаких чертовых нас. Есть я и ты, Мейфилд. Отдельно. И никогда вместе, — а вот это уже режет больно, Макс даже кажется, что во рту у неё кусок железа. Будто бы Уилер ударил ее больно и наотмашь. Это действует на неё выплеском адреналина и полным сумасшествием. — Серьезно? Будешь цепляться за херовы местоимения? Будто это может исправить все это дерьмо. Будто говоря все эти громкие слова, ты действительно мог оставить меня одну. — Просто уходи! — звучит резко, но недостаточно для того, чтобы мозг обоих начал анализировать ситуацию. Он сдался, и Мейфилд этого не ожидала. — Я никуда не уйду, пока ты не объяснишься. Сначала ненавидишь, смотришь своим этим взглядом, спасаешь мою жизнь, целуешь, спишь со мной. А сейчас, когда... когда все это происходит, оставляешь меня одну. Когда ты так рядом. А я не могу, не могу это контролировать! — Одну с чем? — вопрос виснет между ними и отдаётся колесиками скейта и разбитой вазой жвачек. Макс колеблется всего мгновенье, а потом подходит ближе, почти кидается, целует, наслаждаясь губами напротив. Майк отвечает сразу же, буквально мгновенно, будто ждал это все время, даже с большим напором, ощущая на себе, кажется, всю злость Мейфилд. Она кусает его губы, делая поцелуй ужасно скомканным. Они пару раз сталкиваются зубами, но это вовсе не отменяет того факта, что оба получают от этого своеобразное наслаждение. У Майка сносит крышу, когда Макс отрывается от губ, но лишь для того, что бы опуститься ниже, к шее, поцеловать, укусить совершенно аккуратно, не оставляя следа. Ее горячие до жути руки легонько тянут футболку Уилера, но тут же бросают, будто прося разрешения. Майк разрешает, даже больше - заставляет девушку оторваться от его шеи и стягивает с себя футболку сам. Где-то тут, кажется, у Макс включается мозг, она не спешит вновь действовать. Ее щеки, покрытые веснушками, горят. Губы в нескольких местах кровоточат, а голубые глаза смотрят с таким волнением, сожалением. Майку на секунду кажется, что в ее глазах мелькает Джейн. Это тормозит его моментально. — Завтра она узнает, — кое-как выдавливает из себя он, все еще пытаясь отдышаться. Впрочем, сразу после этой неаккуратно кинутой фразы Макс шатается и отрывает тяжелые, будто налитые свинцом ноги от земли и разворачивается, уходит, пытается убежать. Бежит, как трусиха, и он не понимает. — Она ведь меня так любит, Макс! — снова резко прилетает ей в спину, заставляя остановиться в ту же секунду. Заставляет замереть статуей и съежиться. «Любит. Любит. Любит». — Я знаю, - честно отвечает Мейфилд. Уилер не хотел услышать этот ответ. Майк хотел вернуться к ее губам и вымаливать прощение. Вымаливать ещё одну минуту рядом с Макс. — Я должен быть с ней, - "должен", он употребляет именно это слово, будто знает, что она зацепится за него. «Не хочет, он должен». Уилер совершенно точно не контролирует свой рот, а Мейфилд из прошлого наверняка бы сказала о том, что в первую очередь нужно думать о себе, а не о чьем-то чужом счастье, но нынешняя Макс отвечает лишь тихое: — Хорошо, — где-то на грани с шепотом и откровенной ненависти. — Ты сделаешь ее счастливой? — слёзы аккуратно текут по ее щекам, оставляя соленые дорожки на сухой коже, но она все равно задаёт этот вопрос, точно зная ответ. — Да, — виснет в пугающей тишине, пробивающей барабанные перепонки. — А ты будешь счастлив? — ещё тише спрашивает она, до того как ее начинает потряхивать. Макс не смотрит на него, но если бы она обернулась, если бы повернула голову, нашла бы прямое подтверждение тому, что парни тоже плачут, что им тоже бывает больно. Он молчит. Майк смотрит на ее спину и лишь догадывается о выражении ее лица. «А ты будешь счастлив?» Вероятно, что будет... Вероятно, что он напрочь забудет о ней, о ее словах, самых голубых в этом мире глазах, о волосах, пахнущих цветами, о ее боли, о вечере, когда он нёсся по встречке, чтобы спасти ей жизнь, о их танце под покровом ночи, о первом поцелуе и последней ссоре. «Ты будешь счастлив?» — безусловно, нет. Майк срывается быстро, будто с цепи, будто это гонка, лошадиная скачка и все ставки на Уилере. Он обнимает ее быстро, не успевая подумать. Майк не чувствует ее рук на своей спине. Макс не чувствует, как бьется его сердце. — Майк? — говорит она тихо, с волнением. В ответ снова лишь тишина. Она делает глубокий вдох и оставляет лёгкий поцелуй на его щеке. Он нервно усмехается. Не хочет отпускать пока, ее голос не оглушает. —Уилер! - и теперь голос ее звучит резко и холодно, точная повторяя тот тон, которым она встречала его раньше, считая врагом. Он поднимает голову. Она стоит и смотрит прямо в глаза. Гордая, смелая, сильная, (не)сломленная, почти не видно слёз, застывших в глазах, хотя Майк может поклясться, что... Глаза ее превратились в сплошное серебро. Тёмные до неузнаваемости. — Макс? — он чертыхается, смотря растерянно, не ожидая, что Мейфилд вновь посмотрит на него так. — «Мне надо тебе кое-что сказать», — выдыхает она. — Говори! — произносит он с таким же волнением, как и Макс, несколькими часами ранее, на что девушка горько усмехается. — Говори, Макс. Прямо сейчас. — Это фраза ее соулмейта, — произносит она и теперь окидывает Майка взглядом. Тем самым. Гордо вскинутый нос и звериный оскал на алых, помятых Майком губах. — Зачем? — Потому что она тебя все ещё любит, - Мейфилд резко разворачивается. И эта походка строгая, красивая и спокойная. Надменность в каждом шаге. Старая стерва в исполнении Максин Мейфилд. Никаких сожалений и оборотов на прошлое. Никаких подпрыгивающих локонов и едва заметного косолапия. Она уходит так, как уходят насовсем. И будто в подтверждение его мыслей громко хлопает дверью. А после - этого он, конечно, не видит - она так глупо и по-детски скатывается по обратной стороне двери, снимая маску, и зажимает рот от нахлынувшей истерики, пока Уилер мялся у этой же двери по другую сторону, борясь с желанием выбить чёртову деревяшку и догнать девушку. Догнать Макс Мейфилд, которая вместе со всем воздухом из его дома забрала с собой и его сердце. Макс, которая потухла. Выгорела, как спичка. И ничего кроме пепла и дыма. Макс, которая горела только для него. «Я должен быть с ней». «Ты сделаешь ее счастливой?» Ноги Уилера отказываются держать на себе весь этот груз. Он сползает вниз по двери и облокачивается на нее. «Потому что она тебя все ещё любит». Между ними толстая дверь в десять сантиметров. Ничтожно мало, так ничтожно мало. Будь они чуть более умнее в этот момент, поняли бы, что слышат, как о дверь отбивается сердцебиение друг друга, а не свое собственное. Если бы Уилер открыл ее, если бы Мейфилд просто постучала по ней. Если бы... Но все что они могут - это стирать слёзы со своих щёк. И по обе стороны дубовой двери звучат так и не долетевшие до адресата слова. «Потому что она все ещё любит тебя». "А я люблю тебя".***
— Хватит волноваться! — Макс устало стояла и размешивала соус, который Джейн заставила готовить. — Макс, он идёт! Лишь бы он оказался моей судьбой! - Мейфилд передергивает от фразы, и, сама не зная почему, она поворачивает голову в ту сторону, куда уже смотрит подруга. И с каждым его шагом в Макс что-то ломалось, какая-то деталь со звоном каждый раз отлетала в его сторону. Разбитое сердце? - да, пожалуй, это оно. Остаётся пару шагов, и Макс готова вымаливать, чтобы секунды тянулись дольше. Чтобы Майк побыл не ее, но и не Джейн хотя бы ещё несколько лишних мгновений. Ты сама оттолкнула его. Сама. Десять шагов. Мейфилд сглатывает ком в горле и натягивает улыбку. Нервно смотрит на Уилла, который, она может поклясться, только что зашёл в помещение. Макс просит его о чём-то. Как жаль, что и сейчас он этого не видит. Девять шагов. В уголках глаз скапливаются слёзы, которые никто не должен увидеть. Которые Джейн списывает на лук, который она недавно резала. Лукас где-то сзади сжимает кулаки и нервно вслушивается в происходящее. Настоящий сюр, в котором Мейфилд главная участница. Восемь шагов. Она бросает последний взгляд в сторону Майка Уилера, который бледный настолько, что кажется, будто он вот-вот растворится в воздухе. Останется лишь пара глаз. Чёрных до неузнаваемости, до кромешной темноты. Что говорили эти ученые? Полное отсутствие света - невозможно? Идиоты! Загляните ему в глаза, там нет ничего. Даже отражения ламп. Семь шагов. Мейфилд закрывает глаза и облокачивается о шкафчик. Сердце гулко бьется чуть ли не в горле. Во рту все тот же металлический привкус, только сейчас он чувствуется намного ярче. Макс чувствует запах ментола. Шесть шагов. Тонкие пальцы стирают с щёк слёзы. И нервный смех слетает с ее губ. — Он точно (не)твой соулмейт, Джейн. Я ставлю на это сотню баксов. Пять шагов. Ее тошнит от своих слов, и голова идёт кругом. Спасает лишь то, что завтрак она так и не смогла засунуть в себя, как ни старалась. Ее тошнит от себя, такой никчемной и трусливой. «Все те пути ведут к тебе» - видимо все таки есть одна тропинка к Хоппер. Четыре шага. Джейн нетерпеливо выкрикивает приветствие. Макс дергается и в последний момент успевает устоять на ногах. Полная дезориентация. Она продолжает мешать соус и поправляет выбившуюся прядь волос, краем глаза замечая какое то движение сбоку. Три шага. Пол уплывает из-под ног, и в голове пролетают ненужные картинки несбывшейся истории. Байерс останавливается где-то в трёх шагах от Джейн, и, кажется, он собирался что-то сказать. Мейфилд почти уверена, что это «что-то» пять заветных слов с запястья Хоппер. Два шага. Макс грозно зыркает на него и заставляет молчать. Прости, Билли Харгроув, что не смогла быть счастливой. Один шаг. Макс выдыхает, кажется, последнюю порции углекислого газа в ее жизни. В ушах шумит так, что еле слышно собственные вопящие мысли. Легкий кашель Майка, и Мейфилд не может продолжать тупо стоять. Уилер вглядывается за спину Джейн Хоппер, считая до пяти и буквально умоляя дать ему сил. Он четко знал: если Мейфилд откроет глаза, он не выдержит и перестанет бороться с желанием обнять ее. Они вдыхают одновременно, и Макс все-таки открывает глаза, но она выбрала счастье подруги. Он должен сделать то же самое. "Должен", опять это слово. Последний вдох. Все катится к черту, Макс поворачивает голову. Уилер сразу же, как утопающий, заметив шанс на спасения, поворачивается к ней. Слеза стекает по щеке, и Макс готова, готова поставить все, что у неё есть, что рука Майка дёрнулась, как и он сам, чтобы подойти к ней. Мейфилд закусывает губу и медленно качает головой, умоляя. О чем? О чем ты его просишь, Макс? На что ты соглашаешься, Майк? Глаза Джейн немного поблескивают от волнения, а улыбка вовсе не сходит с лица. Она практически умоляет его произнести слова с ее запястья. И даже стоящий рядом Уилл не душит ее. Это помешательство чистой воды течёт по ее венам. Мейфилд уже не различает, что происходит. Уилер не отрывает глаз от Макс. И кажется, что рот его открывается лишь по чьему-то желанию. Будто он просто марионетка в умелых руках. Слова застывают где-то в середине горла. Макс не успевает подавить один-единственный всхлип, который может все разрушить. Разрушить. Слова вертящиеся на языке, слова, которые вяжут, так сильно, что рот Майк не может открыть. Звуки стынут в воздухе и голос его до ужаса странный. Незнакомый. Слова обрываются, будто их кто-то редки ножом. Макс следит за каждым движением его губ, и кажется, начинает говорить эти слова вместе с ним. — Мне надо...