«Не суди меня»

«Долбаный экзамен. Я готовилась к нему гребаных 3 недели, и по закону подлости завалила его. Да почему я вообще должна из-за него переживать? Почему я должна волноваться, что мечта моей матери о дочери-враче не сбудется? Почему я должна психовать из-за этого? И ещё более важный вопрос: почему я должна панически бояться сказать об этом ей?» День выдался, прямо скажем, отвратительный. Три недели зубрежки этих долбаных формул не привели ни к чему хорошему. От нервного перенапряжения разболелась голова и живот. Все стадии принятия неизбежного, о которых Рейвен все уши мне прожужжала, я уже прошла в ускоренном темпе, и, по моей собственной теории, из-за этого мой организм находится в стрессовом состоянии. «Хорошо хоть не понос». — Хорошо хоть не понос, — произнесла Рейвен, вваливаясь в комнату со стопкой учебников и большим пакетом из KFC. Седой довольный мужчина на пакете не кажется таким уж милым, когда ты понимаешь, что нормальная спокойная жизнь без нотаций матери окончена и единственный способ справиться со стрессом — это заесть все печали невероятно вредной и жирной едой, чтобы растолстеть и находиться в постоянной депрессии, которую будешь продолжать заедать, а этот мужчина с доброй улыбкой будет уже не просто улыбаться, а скалиться, ведь все деньги пойдут ему в карман. — Не убивайся ты так, ты же сама не хотела в медицинский. Ты сама говорила, что хочешь в ШСИ, — произнесла Рейвен, бросая в меня бургером. — Легко тебе говорить, твоя мать не принесется сюда как фурия и не начнёт орать на тебя, — откусывая большой кусок от бургера, сообщаю я подруге. — Кларк, а ты не пробовала объяснить ей, что ты не хочешь идти по её стопам? — открывая баночку с соусом, пробурчала та. — Я столько скандалов пережила по этому поводу. Она просто не слышит, что я говорю. Она угрожала увезти меня в Англию, если я не подам документы в медицинский, — я устало потираю глаза, а после снова с наслаждением впиваюсь зубами в бургер. — Она этого не сделает. — Она? Она с радостью это сделает. Отправит меня в какой-нибудь пансионат для благородных девиц, в котором я буду целыми днями зубрить химию и молиться. И никакого секса, никакой выпивки и никакой тебя. И если это случится, я повешусь прямо в столовой, на прекрасном галстуке в полоску, который мне придётся там носить. Рейвен залилась заразительным смехом. Глядя на подругу, уголки моих испачканных горчицей и майонезом губ поползли вверх. — Кларк, тебе осталось потерпеть несколько месяцев, тебе стукнет восемнадцать, и она больше не сможет тебе указывать, — успокоившись, изрекает подруга. Где-то под задницей завибрировал телефон. Смотрю на экран и вижу самое страшное для себя слово «Мама». Я в ужасе распахиваю глаза и поворачиваю экран в сторону Рейвен. Она закрывает рот рукой и махает головой, чтобы я не отвечала. — Если я не отвечу, она приедет сама и закатит тут такой скандал, что стыда не оберёшься, — шепотом заявляю я, словно боюсь, что мама может услышать. Я делаю глубокий вдох, провожу пальцем по экрану и закрываю глаза. Подношу телефон к уху и произношу: — Привет, Эбби! — никогда в жизни не звала её «мамой», и в телефоне бы записала её как «Эбби Гриффин», но она настояла на том, что если что-то случится, служба спасения должна увидеть контакт «МАМА» и позвонить ей. В противном случае будут звонить на последний номер в списке звонков. Плюс ко всему, это было одним из условий моего проживания в общежитии колледжа. «Кларк, как твой экзамен?» — Эбби как всегда переходит сразу к делу, не тратя время на все эти банальные «привет, доченька», с которых начинают разговор все нормальные мамы или хотя бы просто «привет», с которого начинают разговор остальные нормальные люди. Я открываю глаза, снова набирают в лёгкие побольше воздуха и говорю: — Я завалила! В трубке воцарилась тишина. Я взглянула на Рейвен, которая, кажется, тоже забыла, как дышать. Она искренне волновалась за меня, так как знала мою мать лучше, чем кто-либо. «Я приеду и договорюсь о пересдаче. Начинай учить.» — говорит Эбби, и этим голосом можно разбить бетонную плиту. Нет, она не повысила голос ни на децибел, но слова были произнесены так, что по телу побежали мурашки. Сглотнув, я произнесла: — Нет. Я не буду поступать в медицинский. И пересдавать не буду. Мы договорились, что я постараюсь, я попробовала и ничего не получилось, — так же тихо ответила я. Это начало конца. «Кларк, я ничего не хочу слушать. Ты должна получить образование, а возюкаться в краске можешь в свободное время». Зажмурившись, я снова заговорила: — Хватит указывать, что мне делать. Прекрати тащить меня по своим стопам. Я не ты, и не хочу быть тобой. Пока, Эбби. Мне пора бежать. «Куда это ты собралась? Ты издеваешься? Сиди на месте и учи. Не смей так со мной разговаривать. Я не твой отец, я не буду терпеть твои глупые истерики.» — Моя жизнь — это не глупая истерика. И отец это знал. Он слушал меня и слышал. Пока ты не загнала его в могилу, — выпалила я и, испугавшись собственных слов, тут же бросила трубку. — Что же я натворила?! — прошептала я, со слезами на глазах. Уткнувшись лицом в подушку, я стала прокручивать все, что только что сказала Эбби, и живот скрутило ещё сильнее. Меня сейчас стошнит. Вскочив с кровати, я тут же полетела в туалет, находящийся в другом конце коридора. По дороге увидела, как в пустующую комнату женского этажа кто-то заселялся, так как дверь была распахнута и в комнату заносили коробки. Но большего мне было не разглядеть, потому как я была слишком занята тем, чтобы не выплюнуть на пол коридора все свои внутренности, а потом это все тут не убирать. «Давненько меня так не полоскало», — подумала я, но после поспешила тут же отмахнуться от стремившихся нахлынуть воспоминаний. Когда я вернулась в комнату, Рейвен обеспокоенно ходила по комнате. — Ты в порядке? — останавливаясь, спросила она. Думаю, что бледно-серое лицо сигнализировало о том, что все НЕ в порядке, но, как и положено подругам, я соврала. — Я в норме, просто переволновалась. Я завтра извинюсь перед ней, и все будет окей. Соврала не потому, что это не её дело, а потому что просто не хотела её расстраивать. У неё завтра экзамен и мои страдания ей ничем не помогут. — Тебе надо развеяться. Отдохнуть. Ты слишком напряжена, ты устала, а хорошая компания и убийственная доза алкоголя должна тебя немного успокоить, — вынесла свой вердикт Рейс. — Ребята как раз предлагали сходить. Вот и иди. — Я без тебя не пойду, — сказала я. — Меня ты выгоняла взашей, когда готовилась, вот и я выпроваживаю тебя из комнаты, чтобы выветрить запах рвоты и фастфуда, который будет мешать мне заниматься. Иди! — тоном строгой, но очень крутой мамаши-рокерши сказала Рейвен, сопроводив свою тираду указующим перстом, направленным в сторону двери. — Ты права. Я заебана, но не сломлена. Поэтому схожу, быстренько напьюсь и вернусь, чтобы мешать тебе своим храпом. — Ты не храпишь! — Рейвен широко улыбалась. — Ни в каком состоянии, — добавила она, и улыбка стала сползать с ее красивого лица. — Эй, ради такого дела я буду. Все, пошла собираться. Я сходила в душ, заставила свои вьющиеся волосы оставаться прямыми хоть какое-то время. Слегка подкрасила глаза, и нанесла матовую помаду телесного цвета, облачилась в зеленое облегающее платье-резинку с внушительным вырезом сбоку и не очень скромным декольте, и накинула чёрную кожаную куртку, одолженную у ничего не подозревающей об этом Рейвен. Сама она улетела к кому-то из группы, чтобы переписать лекцию по чему-то там, что я не запомнила, но что-то связано с механикой или компьютерами. У входа в общежитие меня уже ждали Мёрфи, Лекса, Найа, Джаспер и Атом. Завидев меня, парни тут же присвистнули, как и Лекса, которая не скрывала свою ориентацию, и с которой по-пьяни я пару раз проверила свою, а Найа скромно помахала мне рукой, страшно ревнуя Лексу… ко всему что движется. Мы взяли два такси, и уже через пятнадцать минут стояли у входа в клуб «Аркадия», или «Арка», как все в городе его называли. Мёрфи и Атом отправились к охране, чтобы посмотреть, не их ли знакомый Линкольн там сегодня на входе, который по доброте душевной пустит нас без очереди. Ну, а мы остались стоять в хвосте длиннющей очереди. — Кларк, на тебя все смотрят, — вдруг изрекла Найла. Она была невероятно красивой девушкой, но по непонятным причинам она очень смущалась и загонялась тем, почему на неё смотрят, как и на всех остальных. — Найла, на тебя тоже все смотрят, — сказал Джаспер. — Я знаю, — буркнула она, запахивая черный жакет на груди, скрывая декольте от любопытных глаз. — Это же хорошо. Значит, мы просто сногсшибательно выглядим, — сказала я и улыбнулась девушке. — Кларк Гриффин, ты заигрываешь с моей девушкой? — нарочито громко спросила Лекса, обнимая Найлу. — Возможно, — смеясь, отвечаю я. Найла заливается краской, а Лекса продолжает её поддразнивать. Точнее, так она хочет вытащить её из зоны комфорта и показать, что иногда крайне необходимо подурачиться. — Если ты все ещё думаешь, что мы позовём тебя на тройничок… — после этих слов лицо Найлы стало пунцовым. Она толкнула её локтем в бок. — …То я очень надеюсь, что нахожусь в начале листа кандидатов, — подыграла я, и мы все дружно засмеялись. Парочки в очереди оборачивались, о чём-то перешептываясь, и я надеялась, что дело не во мне. Ребята вернулись и потащили нас в клуб. У входа мы для приличия показали Линкольну фальшивые документы (всем нам уже было по 18 лет, но именно в этом клубе продавали алкоголь после 21 года), махнули ему в знак приветствия и зашли в клуб. В огромном помещении развлекались пьяные малолетки, с такими же поддельными паспортами, как у нас, и похотливые мужики с толстыми кошельками. Среди них, пританцовывая, обнимались парочки, в подвесных клетках извивались шикарные танцовщицы Go-Go. Свет софитов слепил, заставляя всю картинку сливаться в череду разноцветных пятен. В центре клуба кишил людьми сверкающий танцпол, а вокруг на четырёх ярусах расположились VIP-зоны. Весёлой группой мы расположились на втором ярусе, в кабинке. Кабинка — громкое слово, для огромного квадратного дивана, с кожаной обивкой, в центре которого стоял деревянный столик, достаточный для большого числа алкоголя, но слишком мал для того, чтобы «покушать». Как и положено, во всяком случае в нашей компании, мы тут же заказали море выпивки, с которой начинали разогреваться. Наша компания всегда была сильно пьющей, но мы никогда не переходили рамки дозволенного, если не считать одну не очень большую пробку на четыре квартала. Игра «Правда или Действие» так же была нашей традицией, особенно учитывая, что последний раз такой компанией мы собирались полгода назад. Дело в том, что Лекса учится в университете иностранных языков в Полисе, Найла в колледже Полиса на коммерции, и выбраться в наше захолустье им удаётся крайне редко. Мерфи и Атом работают в полиции, именно поэтому нам многое сходит с рук, а Джаспер — студент местного колледжа и лаборант центральной исследовательской лаборатории. Так как все крайне сильно заняты на работе и учебе, собираемся в таком составе мы очень редко, и просто не можем себе позволить провести это время скучно. После 5 шотов текилы, Джаспер поднял указательный палец вверх и с хитрой улыбкой сказал: — Шот абсента и «Правда или Действие». Все переглянулись между собой и согласно закивали, растягиваясь в улыбках. Музыка становилась громче, люди пьянее, а алкоголь как-то стал меньше пьянить. Абсент был плохой идеей, особенно сразу после текилы, поэтому сейчас мы без сил сидели и развлекались, играя в любимую игру. В процессе мы узнали, что Найла с Лексой занимались сексом в кабинете ректора, Джаспер хотел бы голышом прыгнуть на резинке с Гранд Каньона, а Атом, краснея, признался, что был с самого детства влюблён в меня. Мы все посмеялись, но мне почему-то стало не очень удобно. Пришла моя очередь выбирать: — Ну же, Кларк, правда или действие? — пролепетала Лекса, широко улыбаясь. Я знала, о чем они так искренне хотели меня спросить, поэтому естественно выбрала «Действие». — Действие. — Она сумасшедшая, она всегда выбирает «Действие», — отзывается Атом, кладя руку позади меня на спинку диванчика. — Хорошо, — со слегка злорадным смешком произнесла Лекса, — ты должна, — девушка окинула клуб взглядом хищника, и, облизнувшись, расплылась в ядовитой улыбке, не предвещающей ничего хорошего, — заставить член вон того паренька в очках и синей футболке, — Лекса указала куда—то в противоположную от нас VIP—нишу, — встать так сильно, чтобы он не удержался и начал удовлетворять себе прямо за VIP— столиком или просто сбежал. Я проследила за тонким пальчиком Лексы и увидела свою «жертву»: молоденький, очень скромный мальчуган, возможно выпускник местной школы. Он одиноко сидел в VIP нише и очень внимательно следил за танцполом. Не думаю, что он пришёл сюда один, скорее всего его скромность не позволила ему напиться и идти отрываться вместе со своими друзьями. — И как же вы отсюда все это увидите? — Поверь, у него все будет написано на лице, а уж потную шаловливую ручонку между ног даже отсюда будет видно, — промурчал Мёрфи, улыбаясь. — Извращенцы, — я поправила грудь так, чтобы она соблазнительно выглядывала из декольте, чем сразу же привлекла внимание Атома, рядом с которым я сидела, и сидевшего, распластавшись, напротив Джона. Поправила платье, слегка одернув его к низу и, ослепительно всем улыбнувшись, пошла к своему «Действию». Пробравшись через толпу потных и пьяных людей, я поднялась по невысокой лестнице на второй ярус, где «кабинки» также не были разделены перегородками, и представляли собой лишь большие квадратные диваны, стоящие друг с другом, в центре которых находились небольшие столы. Невинно хлопая глазками, я подошла к столику, за которым сидел молодой человек. Увидев меня, он тут же потупил глаза. — Привет, я присяду с тобой? — произнесла я, пытаясь перекричать музыку. — Д-да, к-конечно, — заикаясь, произнёс парень, неуклюже махая рукой в сторону свободного места рядом с ним. «Ничего себе. Даже не напротив, а рядом» — Ты здесь один? — спрашиваю я, нагло наклонившись к нему, произнося слова прямо на ухо. Я заметила, как по его коже пробежали мурашки, отчего даже слегка передернул плечами. — Н-нет, я здесь с друзьями, — ответил он. — Они танцуют, а я как танцор не очень, поэтому решил, что подожду здесь, — затараторил парень, переводя на меня взгляд, который к моей радости так и не добрался до моих глаз и остановился на груди. Моя грудь, кстати сказать, была довольно пышной, чем я очень гордилась. Так же я прекрасно знала о её свойстве задерживать на себе внимание, чем частенько пользовалась… в прошлом в том числе. — Я бы станцевала с тобой, — прошептала я ему прямо на ухо, опаляя его кожу своим дыханием. — Я неплохо танцую, — отметила я, слегка отклонившись на спинку дивана. — Так, во всяком случае, говорил мой преподаватель по танцам, — засмеявшись, я коснулась его руки своей и, слегка сжав, продолжила: — Как сейчас помню: «Кларк, твои бёдра сведут с ума любого мужчину.» Единственный мужчина, который по достоинству оценил мои способности. Парень стушевался, но по вспыхнувшему румянцу я поняла, что он верно понял мои слова. Закинув ногу на ногу так, чтобы разрез распахнулся, оголяя мою ногу как можно сильнее, я как бы случайно кладу руку ему на ногу и с наигранным воодушевлением говорю: — Моя любимая песня! — заиграл микс Imagine Dragons, и я, слегка сжав ногу парня, стала подпевать играющей группе, хоть чаще всего и не попадала в слова, так как такой микс слышала впервые. Парень напрягся, и я подумала о том, что, скорее всего, пугаю его своим напором, поэтому поспешила убрать руку, и, потупив взгляд, смущенно сказала: — Извини, пожалуйста. Наверное, я слишком много выпила. Болтаю тут лишнего, — я взглянула на парня, тот лишь улыбнулся. — Тебе, вероятно, не интересно, я могу уйти. — Н-нет, что ты, очень интересно. Ты первая кто ТАК со мной разоткровенничалась, — смущенно произнёс он, глядя на меня. И снова его взгляд остановился на груди. Так и не добравшись до моих глаз. — Боже, у меня столько таких историй, что даже стыдно, — покачала я головой. — К тому же с кем ещё можно поделиться, как не с таким интересным незнакомцем. — Д-да, конечно, — согласился он, заикаясь. Какое-то время мы сидели молча. В сумочке, болтающейся на поясе, завибрировал телефон. Я взглянула на экран. СМС от Лексы: «Теряешь сноровку, Гриффин? Даю 5 минут, или Правда» Улыбнувшись, я спрятала телефон в сумочку и, повернувшись к парню, произнесла: — Я так сильно тебя хочу, — юноша застопорился и от неожиданности или испуга, даже не поднял глаз от собственных рук, сложенных на коленях. — Я-я не могу. — Что значит, не можешь? Как по мне ты очень даже многое можешь. — Ты с-слишком пьяна. Я не могу воспользоваться тобой, — пролепетал он. Наклонившись ближе к нему, я прошептала: — Ах, благородство возбуждает меня ещё сильнее, — я облизнулась, пододвигаясь к нему вплотную, чтобы он почувствовал, как я трусь о его плечо своей грудью. — Я не могу убить это в тебе, но если я просто заставлю тебя кончить, это же не будет считаться, так? — Ч-ч-что? — парень растерялся и, кажется, забыл, как дышать. Я коснулась языком мочки его уха, и стала нашептывать множество интересных фантазий, которые мы могли бы с ним исполнить в жизнь, не будь я такой пьяной, а он таким благородным. Румянец стал растекаться по всему телу юноши, во всяком случае, так показалось мне. Его руки стали тянуться к ширинке, оттягивая её. Ловя себя на мысли, что я наблюдаю, он тут же убрал руки, но я точно знала, как ему нравится все, что я говорю, и как он в точности представляет нас вдвоём. Я продолжила нашептывать грязные словечки, и, как вишенка на торте, едва слышно застонала, прямо ему в область шеи. Парень на середине истории полностью забылся и вовсю шерудил у себя в области промежности, пытаясь убрать дискомфорт. В сумке снова завибрировал телефон. Я отвлеклась на SMS. Снова SMS от Лексы: «Готово. Поспеши, мы продолжаем» Я взглянула на парня. Его красное напряженное лицо привело меня в уныние, не от того как он выглядел, а от того, что это я его довела до этого состояния прямо посреди клуба. Мне стало жаль его, но ещё больше стало жаль себя. Встряхнув головой, я откинулась на спинку дивана и произнесла: — Иди в туалет. Тебе надо кончить! — слегка хриплым голосом произнесла я. Он взглянул на меня, и, вскочив, прикрываясь рукой, устремился в сторону мужского туалета. Поправив волосы, я на секунду закрыла глаза, пытаясь заглушить голос совести, которая того и гляди была готова проснуться и начать читать мораль голосом матери. С недавних пор совесть приобрела именно её голос, и это так сильно раздражало. — Какая же ты шлюха, Кларк! — раздался голос позади меня. В последнюю нашу встречу с моей совестью у неё был женский голос с истеричными нотками, а здесь грубый мужской голос с хрипотцой. Распахнув глаза, я поняла, что эта фраза была произнесена не моей совестью, а очень симпатичным молодым человеком, сидящим позади меня. Его подкаченные руки покоились на спинке дивана и практически касались моей оголенной спины. Повернув голову вполоборота, он внимательно смотрел на танцпол. В свете софитов его лицо казалось невероятно красивым, буквально идеальным. Острые скулы, мягкие на вид губы: нижняя чуть пухлее верхней, и даже на секунду я представила, какой она могла быть на вкус. Наверняка вкус виски с мятой и шоколадом. Темные глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, цеплялись за извивающиеся на танцполе тела. «Я бы хотела его нарисовать», — вдруг подумала я, закусывая нижнюю губу. — Извините, а Вы вообще кто? — неожиданно спросила я, отмахиваясь от секундного наваждения, которое, я уверена, было вызвано большим количеством алкоголя. — Невольный свидетель вашей игры, — произнес он, как бы между прочим. — У таких свидетелей есть название — Вуайерист, — произношу я, широко улыбаясь. — Понравилось? Это ты ещё не слышал, что именно я ему нашёптывала. Думаю, ты бы кончил быстрее паренька, — сказала я. Встав с дивана, я снова немного отдёрнула платье. — Это было жалко, — констатировал он. — Это было жарко. И да, — я едва ощутимо коснулась его оголенной руки, и провела ноготком по тёплой мягкой коже, — шлюхи трахаются за деньги. А так как полового акта не было, шлюхой Вы меня называете незаслуженно. Ждите приглашения в полицейский участок. Кажется, эта статья называется: «Клевета». Развернувшись, я поспешила за столик к друзьям. — А этот паренёк оказался крепче многих, — устало произнесла я, возвращаясь на своё место рядом с Атомом. Тот улыбнулся и снова принял позу, в которой я оставила его. Он положил руку на спинку дивана за моей головой, небрежно спустив кисть на мое плечо. — Да уж, красиво ты его, — изрек Мёрфи, пододвигая ко мне стакан с виски. Приняв стакан, я слегка приподняла его, заменяя этим жестом тост «Будем», и припала губами. Игра продолжилась. Я выведала у Лексы о её самой заветной фантазии. Найла была удивлена, услышав о двойном проникновении, но будучи очень пьяной, не стала мучать любимую девушку расспросами. Мёрфи пришлось рассказывать про свой первый раз с девушкой или станцевать на барной стойке, как в фильме «Бар: Гадкий Койот». Танцевать его не мог заставить никто, хотя танцевал он очень даже хорошо. А Атому пришлось все-таки поцеловать парня гея, скучавшего у барной стойки. Найла сказала, что больше не хочет играть, и ход перешёл ко мне. — Правда или Действие, Кларк Гриффин? — прозвучал вопрос из уст Мёрфи. Вспоминая лицо бедного парня, мне стало так стыдно. Плюс ещё этот кудрявый болван со своим идеальным лицом, который решил, что мне крайне необходимо знать его мнение. — Правда, — сдалась я, принимая поражение. Ребята переглянулись, и с надеждой, как мне показалось, взглянули на Мерфи, словно говоря: «Давай, спроси её!» — Прошлой весной ты попала в больницу и провела там полгода. Почему ты там оказалась? — тот самый вопрос, который я так удачно избегала все это время. Я не могла признаться, что меня забрали в госпиталь на другом конце страны с передозировкой героином, и впоследствии на лечение в рехаб, только чтобы никто в этом маленьком городишке не узнал, что дочь самой Эбигейл Гриффин, главного врача больницы и ведущего нейрохирурга, оказалась последним торчком. — Действие, — выпалила я. Ребята расстроенно переглянулись, но согласно кивнули. — Вот тот парень у стойки. Заставь его… тебя поцеловать. — Вывалил Мёрфи, очевидно довольный своим «Действием». — Это банально. Ты бы ещё телефончик его взять попросил, — фыркнула Найла. С чем я собственно согласна. — Вот номер — это банально. Окей, чтобы жизнь малиной не казалась, успей сделать это за десять минут, — еще более довольным тоном произнёс он. — Который? — Мёрфи указал на брюнета у барной стойки, который… был той самой кудрявой совестью, который подсматривал и подслушивал за мной и бедным пареньком. Я ведь даже не спросила, как его зовут. И где он теперь? Если моя догадка верна, и он учится в школе, то, скорее всего, я его уже не увижу. — Время пойдёт, как только ты ступишь на танцпол, — Мёрфи держал в руках телефон, чтобы засечь ровно десять минут. Я снова встала из-за стола и направилась к незнакомцу. Мне было не впервой играть в эту игру, и я делала вещи похуже, но почему-то именно сейчас было немного странно и страшно. Он казался другим. Выделялся из массы. Словно софиты не смешивали его с толпой людей, а выделяли. Я поправила задирающееся платье, и, залпом допив содержимое стакана, которое все это время грела в руках, ступила на танцпол. Время пошло. Я стучала каблучками по поверхности, врезаясь, не специально конечно, в беспорядочно движущихся людей, стараясь не тревожить их своим присутствием. Не без труда добравшись до барной стойки, я заметила свободный стул рядом с кудрявым красавчиком и поспешила усесться на него. Я заказала ещё один стакан виски, на этот раз с колой, чтобы не выглядеть в глазах незнакомца алкоголиком. — Эй, мне кажется, мы не очень хорошо начали знакомство, — произнесла я, поворачивая к нему голову. — Мы с тобой и не начинали знакомиться, — резко ответил тот, не удосужившись даже взглянуть на меня. — Предлагаю это изменить, — как бы случайно произнесла я, отвернувшись. Краем глаза замечаю, что он медленно поворачивает голову в мою сторону, затем поднимает глаза на второй ярус, с которого внимательно наблюдают мои друзья и говорит: — Снова твои глупые игры? — Как тебя зовут? — одновременно произносим мы. Воцаряется тишина. Если верить внутренним часам я потратила уже половину отведённого времени на глупые вопросы и напускное безразличие. — Что тебе нужно сделать? Давай покончим с этим и разойдёмся, — раздраженно выпаливает он, становясь ко мне крайне близко. От него веет дорогим одеколоном, табаком и едва уловимым запахом пота. Будь на его месте другой, я бы, наверное, даже поспешила отстраниться, но сейчас количество выпитого алкоголя видимо играет со мной злые шутки. — Нужно, чтобы ты меня поцеловал, — говорю я. Он улыбается. Этот сукин сын точно знает, что его внешность действует на других как афродизиак. — Заставь меня кончить! — произносит он мне на ухо. — Что? — на долю секунды, я подумала, что мне показалось. — Ты сказала, что я сдамся быстрее того паренька. Давай! — он бросил мне вызов, но в эту игру с ним я почему-то была не готова играть. — Да пошёл ты, придурок, — злобно выплевываю я. Передо мной оказывается заказанный ранее стакан виски. Я в два глотка выпиваю содержимое стакана и встаю со стула. — Неприятно было познакомиться. Я смотрю на экран телефона, до конца остаётся меньше минуты. И плевать, они не заставят меня говорить правду даже под дулом… Тёплая сильная рука хватает меня за талию и рывком притягивает к себе. Второй рукой он аккуратно убирает волосы с моего лица и впивается своими тёплыми пухлыми губами в мои вечно холодные губы. Я пробую его на вкус, и замечаю что на вкус он как апельсиновый сок и мятная жвачка. «С мятой я хотя бы не прогадала». В руке вибрирует телефон, но я не обращаю на него никакого внимания. Виски заставляет прижаться к нему сильнее, запустить прохладную руку в копну чёрных волос и притянуть его лицо ближе к себе. Мне было мало. В следующее мгновения я понимаю, что продолжи мы ещё хотя бы несколько мгновений, я не смогу остановиться, но я должна, ведь это какой-то паршивец, который, на секунду, считает меня шлюхой, и, не дай бог, хочет воспользоваться «моими услугами». Я ослабляю хватку волос и убираю руку. Второй рукой упираюсь в его накаченную грудь. Незнакомец продолжает поцелуй легко, отстраняясь медленно, словно зная, что если прерваться резко, то возникнет синдром отмены. — Хватит, — я дышу тяжело. Он тоже не может отдышаться. Его взгляд мечется по моему лицу, и что очень странно задерживается только на нем, не опускаясь ниже. — Спасибо. Больше мы с тобой не увидимся, незнакомец. Он молчит. Его рука по-прежнему лежит на моей талии. Она больше не притягивает меня к себе, а просто покоится там так, словно она для этого и была создана. Было так легко и привычно, что на долю секунды я даже испугалась этого чувства, потому что никогда не ощущала его ранее. — Прощай. Я касаюсь своими холодными пальцами его руки, заставляя убрать руку. Улыбаюсь, в кои-то веки искренне, и, развернувшись, ухожу. Игра продолжается. Лекса «хвастается» всеми девушками и парнями, которые у неё были, а так же рассказывает, кто был лучше, и кто хуже и естественно почему. Джаспер признаётся в том, что хотел бы поцеловать парня. Приходит очередь Джона. — В этот раз, моя очередь. Правда или Действие, Джон? — откинувшись на спинку дивана, спрашиваю я. Вижу, как Мёрфи судорожно сглатывает. — Правда, Гриффин, и ничего кроме правды. — Не будь так самоуверен. Ты с первого курса влюблён в девушку, однажды ты сильно её обидел, и чуть было не сломал ей нос, и вот ты до сих пор её так и не разлюбил, признайся, кто эта студентка? — раз уж они решили играть в серьезную игру, то кто я такая, чтобы менять ее правила? Джон распахнул глаза и стал отрицательно кивать, отказываясь произносить это имя вслух. — Нет. Я выбираю «Действие», — тут же отзывается парень, кидая на меня гневный взгляд. — Я оставлю его для коллективного действия, — эту уловку придумала я, и все согласились, так что пришло время воспользоваться им. — Атом, Правда или Действие? — спрашиваю я, оборачиваясь к парню. — Правда. — После того поцелуя с парнем у стойки, у тебя был стояк? — спрашиваю я, касаясь рукой его ноги. — Действие, — рычит Атом. Конечно, ответ был всем очевиден, но никто не подал вида. — Тогда ВАШЕ Действие. Вы встаёте на центральной площади, спускаете штаны и воссоздаете фонтан писающИЕ мальчикИ, — выдаю я и вижу, как лица наших «мужчин» вытягиваются. — Вот это фантазия, Гриффин! — заливаясь смехом, выдала Лекса, пряча лицо в ладонях. Найла уткнулась в плечо Джасперу и очень громко хихикала, а Джаспер как соратник и друг едва сдерживал истерический смех. — Ну что, мальчики? Правда или Действие? Все, кто не был причастен к этому раунду, заразительно засмеялись, и только Джон и Атом, прикидывали все плюсы и минусы каждого выбора. Я точно знала, что им обоим проще «оросить» центральную площадь, чем сознаться в своем любовном интересе. Глупо, но у каждого свои тараканы в голове, и судить их я уж точно не имела права. Спустя полчаса парни все-таки решились на «Действие». Мы вызвали такси и направилась в центр города, для «расправы» над любопытством. Было поздно, людей на улице было мало, что очень облегчало их экзекуцию. Все мы дружили так долго, что казалось, каждый из нас видел друг друга голым. Поэтому пристроившиеся в свете многочисленных фонарей парни повернулись друг к другу спиной, спустили с себя штаны по самые щиколотки, придали своим лицам крайне одухотворенный вид, задумались. — Мы не на шоу «Кто хочет стать миллионером?». О чем задумались? — прокричала Лекса, умирая со смеху. — Скорее всего, они просто настраиваются на волну, — сказал Джаспер, отчего заполучил в свою сторону два испепеляющих взгляда от друзей. Я молчала. Смеяться почему-то не хотелось, а в душе зародилось очень странное предчувствие. Словно животный инстинкт предостерегал об опасности. Такое же чувство было у меня в день той передозировки. В итоге, «фонтан» с небольшими перебоями заработал. Джаспер поспешил снять это «невероятное» зрелище на телефон. Натянув штаны, парни обиженно взглянули на меня. Но увидев то, в каком состоянии я пребывала, поспешили осведомиться о моей здоровье. — Эй, Кларк? — Ты как? — заволновался Мерфи. — Нормально, наверное переборщила с алкоголем. Я поеду в общежитие, ладно? — пролепетала я, чувствуя, как волоски на теле стали подниматься. — Конечно, мы вызовем. Присядь, — Атом повел меня на ближайшую лавку. Ребята поспешили за нами. — Эй, все в порядке, — попыталась улыбнуться я, стараясь скрыть от ребят тревогу. — Просто я видимо разучилась пить. — Мы тоже поедем, — сказала Найла, держа Лексу за руку. — Уже поздно. — Да и нам завтра на службу, — я точно знала, что они бы прокутили до самого утра, но ребята меня всегда поддерживают. Подъехало желтое такси, сверкнули фары, а приложение в телефоне Атома сообщило о прибытии машины. Я благодарно улыбнулась и, поднявшись, направилась к машине. — Спасибо вам ребята и… простите, если переборщила с «Действием», — я расцеловала всех ребят и села в машину. Мерфи закрыл за мной дверь. Я помахала им рукой в окно, а Мерфи и Джаспер как-то одновременно подмигнули мне. Такси тронулось с места и умчало меня по указанному ранее адресу. В салоне было тепло, в колонках тихо мурлыкала музыка, успокаивая, можно даже сказать, усыпляя. На секунду я поймала себя на мысли, что засыпаю, чего я никогда не делала. Я не могла позволить себе расслабиться в незнакомой обстановке и уж тем более в машине с незнакомым мужчиной. Слава Богу дорога до общежития была не длинной, всего несколько кварталов, которые при любых других условиях я бы прошла пешком. Через несколько минут машина остановилась у ворот кампуса. Я достала из бюстгальтера двадцатку и протянула её водителю. Он взял в руки смятые купюры и очень странно на меня посмотрел. Меня стало мутить, поэтому я поспешила покинуть салон автомобиля. Оказавшись на улице, я согнулась пополам и попыталась отдышаться. Глубокий вдох через нос, выдох через рот. Кто-то хватает меня за руки, резко распрямляет меня и, прижимая своим телом к машине произносит: — У меня нет сдачи с двадцатки, но я думаю, я найду способ с тобой расплатиться, — только сейчас я сфокусировалась на говорящем. Передо мной стоял водитель. От него несло перегаром, а зрачки были «аномально» сильно расширены. Я старалась сохранять спокойствие, говорить тихо, но уверенно: — Мне не нужна сдача. Спасибо. Я поставлю Вам 5 звезд в приложении, — произнесла я. — Поверь мне, 5 звезд тебе покажется ничем по сравнению с тем, что я покажу тебе. Его глаза дергались в разные стороны, руки стали сжимать мои запястья ещё сильнее. Он под наркотой. — Пожалуйста, отпустите меня, — я попыталась вырваться, но его хватке мог позавидовать сам Конор МакГрегор. — Ну уж нет, — прорычал тот и потянулся своими губами к моей шее. Одной рукой он продолжал удерживать меня, а второй нахально потянулся к краю моего платья. Грубая ладонь скользнула к внутренней стороне бедра, от чего я инстинктивно сжала ноги. — Прекратите, я закричу, — рыкнула я и постаралась ударить его в пах. И это у меня вышло, но не так сильно, как хотелось. Он зарычал и ударил меня кулаком по лицу. От такого удара и большого числа выпитого алкоголя я потеряла равновесие и рухнула на асфальт, держась за лицо. Кажется, мои действия отбили у него всякое желание «показать мне 5 звезд» и породили новое желание. Его глаза налились кровь, я видела как от оскорблений запузырилась слюна в уголках его губ. — Ты шлюха. Грязь. Таких как ты убивают и расчленяют, так что будь рада тому, что на тебя хоть кто-то обратил внимание. Неблагодарная потаскуха, — после этих слов он ударил меня ногой в живот. Я услышала хруст. Согнувшись и сжав зубы, я продолжала лежать, сгруппировавшись. Он ударил меня ещё раз. Увидев, что попасть в живот ему больше не удается, он ударил меня пару раз сверху по ребрам, пока от боли я как черепашка не перевернулась на спину. После этого последовало ещё несколько ударов. Я потеряла сознание. Следующее, что я увидела, распахнув в ужасе глаза, было его красное потное лицо, нависающее надо мной. Я чувствовала, как он вколачивается в меня, с остервенением глядя на мое лицо. Заметив, что я пришла в себя, он стал снова бить меня, и, кажется, это его возбуждало. Он бил кулаком по лицу, до тех пор, пока не пошла кровь. Увидев её, он тут же вышел из меня, поднес член к моей груди и пару раз передернув, кончил мне прямо на платье. После этого, застегнул штаны, сел в машину и уехал, оставив меня лежать на обочине. Платье было задрано, болела каждая клеточка моего тела. Шум в голове перебивал голос разума: «Надо встать и дойти до общежития». Повелеваясь голосу в голове, я встала, опустила платье и, схватившись рукой за ребра, которые казалось, были не просто сломаны, а раздроблены в пыль, пошла в комнату. Как я поднялась на второй этаж в свой блок, помню с трудом. Но я очень хорошо помню, что Рейвен ещё не было, и скорее всего она осталась на ночь у Вика. Помню, как я вывалила на пол все лекарства Рейвен, которая прятала их от меня под кроватью, нашла обезболивающее, и «волшебную» таблетку от залета, выпила их сразу и потеряла сознание. Очнувшись через несколько минут, я стянула с себя перепачканое платье и сунула его под кровать. С трудом поднявшись, легла в кровать. Накрывшись одеялом с головой, я заплакала. Помню, как меня била истерика, как больно и плохо я себя чувствовала, как сильно хотела выпить горсть снотворного и забыть обо всем. Как хотела, чтобы боль ушла. Никаких мучений и переживаний о будущем, ведь его не будет. Не все ли так просто? Меня трясло от истерического плача, не хватало воздуха, и я снова потеряла сознание.