Темно и холодно.
Иногда казалось, что вся моя жизнь состоит из этих двух чувств, разбавляемых разве что только болью и одиночеством.
Холодно — стоять на улице с мятым стаканчиком в руках, заглядывая в глаза милейшей леди, закинувшей внутрь два бакса, и понимать, что с таким «уловом» домой точно не вернуться — себе дороже.
Темно — скрючившись сидеть в шкафу, слыша пугающие шаги и нетрезвые голоса снаружи. К родителям снова пришли «друзья».
Больно — когда ступенька исчезает у меня из-под ног и все, что я вижу перед тем, как руку поглотит огонь, это безучастное лицо матери и её кривые губы.
Одиноко — это школа, это дом, это пустующее окно лучшего друга напротив. Это все, что у меня было и есть.
Знакомые и ненавистные до каждого камня пейзажи покрываются инеем и исчезают на Солнце вместе с моим дыханием…
Я резко открываю глаза.
— Чёрт…
Голова тут же взрывается болью и я, чувствуя, что меня начинает мутить, быстро смыкаю веки обратно. Блаженная темнота обволакивает, подбрасывая мне картинки из недавнего прошлого. Противный визг тормозов, кажется, все ещё раздается в моих ушах, пока я сама с обреченным стоном возвращаю голову на подушку. Быть сбитой на вполне себе спокойном перекрестке посреди белого дня, это надо ещё поучиться, агент Грэм.
Приоткрыв глаза, на этот раз аккуратно, чтобы больничная белизна стен и лампа не ослепили снова, я скосила взгляд, отмечая собственное состояние. Судя по гудящей голове и лёгкой тошноте — без сотрясения тут не обошлось. А судя по тому, как туго перевязана грудь — трещины (надеюсь, что не переломы), тоже решили не отставать. Левая рука, покоящаяся на той же самой груди ничуть не удивила своей тяжестью. Конечно же, как по закону жанра, она была сломана.
— Чёрт, — со стоном повторила я в пустоту. В голову потихоньку стали возвращаться воспоминания о сегодняшнем дне, что феерически прерывались красной Феррари, с чьим капотом я имела честь познакомиться лично. Перед глазами пролетело место преступление, труп, к моему приезду бережливо упакованный в черный мешок и взирающий на меня пустыми глазницами, сосредоточенные лица Джека и Беверли, которые резко сменились испуганным взглядом размалеванной курицы, что решила меня сбить. Почему-то тут же в сознании раздался голос папы. Приборчики стоящие рядом с койкой, запикали чуть быстрее — так мое сердце среагировало на мысль о том, что мой телефон наверняка встречу с капотом не пережил, и, самое главное, папа ничего не знает о произошедшем.
Не успев разнервничаться как следует, я была прервана неожиданным (или, скорее наоборот) гостем. С доброй и слегка усталой улыбкой в палату зашел доктор, который тут же отметил мое бодрствование. Проведя небольшой опрос и объяснив мне ситуацию, повреждения и всевозможные последствия, мужчина что-то записал в карточку, посоветовал отдыхать и был таков.
— Кстати, — произнес он, уже почти у выхода из палаты, — к вам посетитель.
Я кивнула, все ещё переваривая информацию от доктора и поудобнее устроилась на подушках. Кинув кому-то о том, что «пациентке требуется покой, потому у вас не более двадцати минут», доктор, последний раз мелькнув белым халатом, скрылся восвояси. Не успела я вздохнуть, как на его месте тут же появился папа. Взлохмаченный, усталый и стопроцентно испуганный папа.
— Стэйси…
Воздух так и застрял у меня в горле, стоило мне лишь услышать его надломленный голос. Он быстрым шагом пересек палату и тут же оказался рядом, глядя на меня так, будто бы я точно была при смерти. Сознание услужливо подкинуло точно такой же эпизод, произошедший пару десятков лет назад. Похожая палата, писк мониторов и испуганный, тогда ещё совсем юный и
совсем не «папа», Уилл Грэм.
— Пап.
— Доктор сказал ничего страшного. Перелом, небольшое сотрясение и трещина в ребрах. Тебе повезло, — произнес он, присев на больничный стул. Я выдавила из себя улыбку и, протянув руку, сжала ладонь.
— Мой типичный выход в мир, ничего нового, — пошутила я, глядя в эти бесконечные серые глаза. Уилл в ответ подарил мне кривую усмешку, что на его лице смотрелась будто сломленной и абсолютно неправильной. — Я в порядке.
— Да. Знаю, знаю.
Папа слегка дрожащими руками провел по лицу и в какой-то момент опустил, как он это называл, «маску». Он тут же будто бы постарел на лет десять, выпустив на секунду своих внутренних демонов, и теперь в его глазах зияла лишь пустота и усталость.
— Знаю, — повторил он и на какое-то время мы погрузились в тишину. Я снова взяла его за руку и большим пальцем поглаживала грубую шершавую ладонь. Туда-сюда, смывая с него беспокойство, словно горный речной поток. Уилл прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, наверняка вырисовывая в своей голове умиротворяющую картинку. Где вокруг нет белых давящих стен, въедливого запаха медикаментов и боли, а есть только я и он. Целое «мы» против всего мира.
Я улыбнулась, поймав на своем лице солнечные лучи, что в этом,
реальном, мире не существовали. Папа, почувствовав перемену, тоже улыбнулся. Впервые с того момента, как пересек порог палаты.
— Поймала, — пробормотала я, смаргивая наваждение перед глазами. В нос слегка все ещё бил запах тины и свежести. Уилл, зная, что спустя годы я вижу почти то же, что и он, понимаю его так же, как и он меня, наконец-то расслабился и сжал мою ладонь в ответ.
— Скоро превзойдешь и меня, — я засмеялась, но из-за ребер это больше походило на собачий кашель. Но папа больше не хмурился. — Мне пора идти. Джек говорил, что они нашли новые улики по делу…
На мгновение он стал выглядеть безумно виноватым и я, зная, с чем связана такая перемена, тут же вскинулась.
— Приезжай, как освободишься. Можешь и Джека с уликами привезти. Тут меня все равно завалят правильной больничной едой и, скорее всего, я сразу же усну. Так что не беспокойся обо мне. Единственное, что мне грозит — это скука.
Уилл вздохнул, все ещё неуверенный, но я улыбнулась как можно более убедительнее, и он сдался, как многие разы до этого.
— Приеду утром… — пробормотал отец, подарив легкий поцелуй в макушку. Он уже отстранился, чтобы уйти, как вдруг остановился. — Ах, да. Это твое, — произнес он и с улыбкой протянул мне мой телефон. — Отдали, когда я приехал.
Я благодарно кивнула и помахала рукой, когда папа скрылся за дверью. Из груди вырвался длинный, и мучительно болезненный, вздох. Улыбка на губах тут же погасла, и я почувствовала, насколько же сильно устала. В голове гуляла пустота, а встреча с отцом оставила непонятный осадок из растрепанных чувств и чужого ощущения вины.
Тишину палаты разрушила едва слышимая вибрация мобильного, что лежал на столике рядом. Судя по продолжительности — пришло смс.
Кое-как дотянувшись до смартфона, я разблокировала экран и тут же уткнулась в пришедшее сообщение. К щекам прилил жар, а сердце пропустило удар и тут же забилось с новой силой, стоило не увидеть отправителя.
«Мисс Грэм, смею напомнить вам о нашем вечернем сеансе, назначенном на 19:40.
С уважением, Ганнибал Лектер.»
Его голос тут же раздался в голове, озвучивая послание раз за разом, зачаровывая, как впервые. В голове тут же возник знакомый до каждой мелочи кабинет, а на кресле восседал его хозяин, как всегда внимательно следящий за собеседником, лишь изредка изгибающий губы в подобии улыбки. Доктор Ганнибал Лектер…
— … и встреча, которую нам сегодня придется отменить.
В груди эти слова тут же отозвались болью, и я до боли прикусила губу, проклиная не обременённую разумом водилу на чем свет стоит. С горечью вздохнув, я в пару кликов открыла «контакты» и зависла над знакомым номером. Описывать причины своего отсутствия по смс мне казалось неимоверно грубым. Зажмурившись, я все-таки набрала номер и тут же задержала дыхание, считая гудки. Один…два…три…четыре…
— Алло?
— Здравствуйте, доктор Лектер.
Так, голова трезвая, голос не дрожит, сердце не разрывается от боли. Теперь главное осталось убедить в этом саму себя и отыграть абсолютное спокойствие перед психотерапевтом.
— Мисс Грэм. У вас нездоровый голос, что-то случилось?
Я зажмурилась, вздохнула, тут же зашипев сквозь зубы, когда чертовы ребра прострелили болью. Голова, решив не отставать, тут же зарядила по вискам.
— Простите, но сегодняшнюю встречу придется отменить, — произнесла я, и, не собираясь слушать тяжелую тишину, тут же продолжила, — меня сбила машина и ближайшие сутки вынуждена провести в больнице.
— Уилл в курсе?
В докторе прорезались дружеские нотки, хотя говорил он с прежней серьезностью. Я кивнула, а потом, спохватившись, произнесла в трубку:
— Только что ушёл. Сегодня утром было совершенно убийство, я как раз направлялась в бюро, по пути решив зайти за кофе для команды… но, как понимаете, не дошла.
— Позвольте узнать, в какой вы больнице?
Услышав этот вопрос я слегка растерялась, но все-таки ответила. По ту сторону трубки послышалось слегка удовлетворенное хмыканье.
— Понятно. Тогда, конечно вы правы, и наш сеанс придется перенести. До встречи, мисс Грэм. Выздоравливайте.
Пробормотав слова благодарности, я замерла, слушая гудки, что теперь обосновались в трубке.
— Спасибо, доктор Лектер…
***
Из тяжелого состояния полудрёмы, в которое уже был готов погрузиться мой усталый разум, меня вырвал лёгкий скрип двери. Пришлось проморгаться, чтобы привести зрение в порядок и наконец-таки рассмотреть нежданного гостя.
Внезапный посетитель оказался настолько нежданным, что мне пришлось втихую ущипнуть себя здоровой рукой за бедро. Фигура Ганнибала Лектера исчезать никуда не собиралась.
— Доктор Лектер, — удивленно пробормотала я, охрипшим голосом, и тут же попыталась приподняться. Рёбра незамедлительно выразили протест. Мужчина, подошедший ближе, слегка нахмурился.
— Лежите, мисс Грэм. Вам не стоит делать резких движений, — произнёс он, присаживаясь на тот самый стул рядом с кроватью. Пока я удивленно моргала, Ганнибал, будто так и надо, доставал из средних размеров сумки (которую я уже видела, когда Лектер приносил завтрак отцу) на тумбочку какие-то лоточки, термос и несколько зелёных яблок. Последние по своей ценности для меня были на первом месте (как-никак любимое лакомство), хотя запах, исходящий от лотков, тоже был изумительным.
— Я взял на себя смелость приготовить вам обед, будучи знакомым с привычками Уилла, и вашей семьи в частности, на моей памяти не единожды попадавшим в больницу, — объяснил доктор, с блуждающей улыбкой. — Здесь, — он указал на лоточки, — бульон и отварная телятина с травами, говяжья печень с овощами, а также свежие ягоды. И, конечно же, витамины. Любимые лакомства всегда поднимают настроение и здоровье.
Мистер Лектер, все ещё доброжелательно улыбаясь, извлек ещё один небольшой контейнер и открыл крышечку: внутри лежали столовые приборы и салфетки. Я на полном автомате, все ещё находясь в шоковом состоянии, послушно взяла ложку в руки. Ганнибал, видимо довольный происходящим, снял крышку с лотка и палату тут же окутал невероятный запах бульона.
Возможно, сегодня днем машина сбила меня насмерть, иначе я не видела других вариантов происходящего. Однако Ганнибал, сидящий по правую от меня сторону, выглядел вполне реальным, как и притупившаяся боль в теле.
Так и не придумав объяснения получше, я аккуратно зачерпнула ложку бульона и отправила его в рот, едва не застонав в голос. Ганнибал усмехнулся.
— Приятного аппетита, мисс Грэм.
