Лучше бы этот день никогда не настал.
***
— Чонин-и, успокойся, — просил Ёнбок, поглаживая спину младшего, пока тот, не прекращая, плакал. Несмотря на способность ругаться с родителями, при этом не показывая своего страха, старшие братья прекрасно знали Чонина. Он всегда бежал к ним за поддержкой и успокоением. — Я прекрасно понимаю, что это несправедливо и что Хенджин не лучший вариант, но сам же слышал всё. Именно тебя выбрали, значит у него что-то есть к тебе. — Единственное, что у него есть ко мне, это желание испортить мне жизнь! Вот какая он выгодная партия?! Он всё моё детство издевался надо мной! — восклицает младший омега. — Да и им что не хватает брака хёна с Джисон-хёном? И кто вообще назначает свадьбу в марте?! — Чонин, перестань, — старший брат всё пытался вразумить младшего, но все было без толку, кроме того, что младший уже не плакал, а возмущался. Вполне себе прогресс. — Если он тебя обидит, то Чан-хён его сразу же прибьёт, а я добью! — Добей его двадцать пятого марта, — просит Чонин, смотря в глаза Ёнбока. Старший брат легонько даёт по лбу младшему за такие слова, но Чонина лишь завёлся ещё сильнее, из-за чего Ёнбок закатывает глаза. — Вот мне шестнадцать, а я даже не за истинного выхожу! Почему Чан-хен женился на своём истинном, а меня насильно выдают?! Это же нечестно! — Вообще-то Джисону тогда выбрали другого альфу и даже назначили дату свадьбы, но как только об этом объявили, хён взбесился, потому что Джисон был его истинным. — Что? Почему я об этом не знал? — удивленно спрашивает младший омега. Что только он не слышал от остальных, но уж точно не эту историю. — Потому что кое-кто тогда посмел дерзить отцу, и этого кое-кого оставили дома, — говорит Ёнбок, но заинтересованный Чонин пристально смотрит в глаза старшего, намекая на ту самую историю, которую он не знает. Старший несильно щипает брата за его любопытный нос, но всё же соглашается рассказать эту увлекательную историю. Званый ужин у семейства Хан, на который были приглашены многие высокопоставленные альфы и их семьи. Как и принято в обществе омеги и маленькие дети не могли находиться в одной комнате с альфами, когда дело касалось важных новостей и мероприятиях. Ян Тхве сидел вместе со своим старшим сыном, единственным альфой из трёх сыновей, и ждал объявления важной новости, в принципе как и все присутствующие альфы. Наконец-то из-за стола встает Хан Джун, заставляя тем самым всех присутствующих посмотреть на него. — Я рад вам всем сообщить радостную новость! Мой младший сын, Джисон, скоро женится на сыне Пак Ёна! — эти слова — последнее, что слышит Чан, перед тем как полностью уйти в прострацию. Все приглашённые альфы сидели за столом и радостно поздравляли господина Хана, восхищаясь будущим союзом. Все, кроме Чана, который настолько сильно сжал палочки для еды, что погнул одну из них. — Чан, не хочешь поздравить господина Хана с такой прекрасной новостью? — любезно намекает Ян Тхве своему сыну, единственному, кто не поздравил. Чан лишь раздраженно смотрит на своего отца и, бросив грубое "Не хочу", вскакивает из-за стола и направляется в комнату омег. Отец не знал, что и сказать, как и все присутствующие альфы. Один позор. Меньше чем через минуту Чан врывается в комнату омег, тем самым пугая стоявшего Джисона, который получал поздравления остальных присутствующих омег. Не долго думая, альфа хватает Джисона за руку и разворачивает к себе. У омеги в глазах испуг. Он не знает, что сделал не так. Почему же тогда старший так злиться? — Чан-а, отпусти его, — просит госпожа Ян своего сына, но тот и не думал этого делать. Ян Хёи любезно извиняется перед омегами, говоря, что не знает, почему её старший сын так себя сейчас ведет. Не дождавшись действий сына, госпожа Ян меняется в лице, что замечает Ёнбок. — Ян Чан, отпусти Джисона немедленно! — Чем от меня пахнет? — игнорируя приказ матери, спрашивает Чан Джисона, который непонимающе смотрит на старшего, а вот Ёнбок прекрасно понял к чему всё идет. — Хён, ты чего? От тебя пахнет также, — отвечает Джисон, но видит, что ответ не удовлетворил альфу. Опасаясь за свою безопасность, Джисон решает дополнить свою фразу. — От тебя пахнет сассафрасом, который я в Китае видел, у него ещё желто-красные листья были. — Ян Чан, прекрати немедленно! Джисон уже занятой омега! Отпусти его! — вторит госпожа Ян, приподнимаясь, но Чан злобно смотрит на свою мать. Сейчас она лишь мешает. — Хочешь узнать, чем ты пахнешь? — на этот вопрос Джисон испугано кивает, боясь старшего. — Ты как персиковое дерево, когда оно цветёт. Яркий розовый цветок, который позже станет персиком. — Что это всё значит? — встревает госпожа Хан, Хан Бао, не понимая происходящего, а также боясь за своего сына, который в любой момент мог грохнуться от такого давления альфы.— Ты же не хочешь сказать, что вы вдвоём- — Мы – истинные, госпожа Хан, — перебивает Чан, переводя свой взгляд на всё ещё ничего не понимающего Джисона. Казалось, что ещё чуть-чуть и он заревёт. Госпожа Хан, быстро все осознав, выбегает из комнаты в поисках своего мужа, а за ней бежит госпожа Ян, прося подождать. Чан, осознав все свои действия, наконец-то отпускает омегу, который стоял молча, ведь слов не находилось. Сидящие омеги тихо перешептывались, пока Ян Ёнбок, сидевший все это время молча, не выпроваживает своего старшего брата из комнаты, указывая ему на комнату альф. — Ты хочешь сказать, что Джисона бы выдали за неистинного? Просто из-за выгодной партии?? — Чонин не унимался, ведь его самого выдают за неистинного, по совместительству противного и ненавистного Хвана, который в детстве издевался над бедным омегой. — Ты думал, что в нашем обществе всех выдают за истинных? — Енбок приподнял свою бровь. Он знал, что брат много ещё не знает, но он младше всего лишь на год. — Не представлял, что ты такой наивный. Многих выдают за неистинных, потому что это выгодно или же истинные давно уже женились. Это нормально. — Это ненормально! — протестует Чонин. — Вот если бы тебя выдали за этого Хван Хенджина, когда ты влюблён в Чанбин-хена, чтобы ты сделал? — Не знаю, — тихо бубнит себе под нос Ёнбок. Это была для него запретная тема для разговоров. — Я не думаю, что мог бы что-то сделать. Все решают родители, а не мы. Хёну повезло, но он альфа, да и семейству Хан партия хёна выгоднее, чем того Пака. — Всё равно не хочу я! — Хочешь – не хочешь, но у тебя два дня, — язвит старший, быстро закрывая дверь, успевая до того момента, пока в эту дверь не прилетает подушка младшего. Ясно одно – история только начинается.