Mulan magnolia

Настал день свадьбы. День, когда Чонин готов был реветь и протестовать, не переставая, что он и делал в своей комнате, пока его мама и старший брат пытались хоть как-то придать зарёванному опухшему лицу презентабельный вид. Для Чонина два дня после объявления о свадьбе прошли как на войне. Омега не переставал протестовать, ругаться со своими родителями, даже угрожал, но вот он стоит в свадебном ханбоке посреди своей комнаты. — Да отпустите вы уже меня! — кричит Чонин, отталкивая служанок-бет от себя. Госпожа Ян уже устала от таких выходок своего младшего сына и готова уже была влепить ему, но к счастью в комнату вошёл старший сын, Чан, вместе со своим мужем. — Протестует? — первое, что говорит Чан, видя всю картину. — И правильно, незачем нам родниться с Хванами. Мать семейства грозно смотрит на своего старшего сына, который подобными словами никак не помогает, а лишь усугубляет ситуацию. Джисон, заметив недобрый взгляд госпожи, пихает локтем в бок Чана, пытаясь намекнуть о просьбе отца. — Ах, точно! Отец просил сказать Вам, матушка, чтобы Вы шли уже встречать гостей, — передаёт Чан, переводя взгляд на поникшее лицо своего младшего брата. — Думаю, Джисон и Ёнбок помогут Чонину, так что не переживайте. — Тогда я пойду, — говорит госпожа Ян, тут же посмотрев на Чонина, который всё ещё противился надевать украшение. — Успокойте его до приезда семьи Хван. — Хорошо, — отвечает Чан, улыбаясь до тех пор, пока мать не покинула комнату. — Я всё ещё не поддерживаю эту идею. — Не ты один, — еле слышно пробормотал Чонин, пока служанка всё пыталась надеть на шею омеги бусы. — Да хватит, кому говорю! — Оставьте всё, как оно есть, и можете идти, — твёрдо произнёс Чан. Дождавшись, когда все слуги ушли, он подошёл к Чонину, который тут же разрыдался с новой силой. Джисон жестом руки подозвал к себе Ёнбока и вывел его из комнаты, заверяя, что Чан поможет младшему омеге и успокоит его без них. Ёнбок лишь с тяжестью в сердце вздохнул, не веря в слова старшего, ничего уже не сделаешь. Оставалось лишь надеяться на лучшее. В комнате Чан стоял молча, всё также обнимая младшего брата, пока тот плакал. Ничто так не беспокоило сердце альфы, как плачущий младший брат. Но пускать всё на самотёк было нельзя, время поджимало. — Чонин-и, перестань плакать, — мягко попросил Чан, но Чонин лишь помотал головой. Он начинал уже задыхаться, но продолжал плакать, прижимаясь к старшему брату ещё сильнее. — Нин-и, ты вот сейчас задохнёшься. — И пусть. — Что значит "И пусть"? Этот Хван Хенджин не достоин твоих слёз, а ты их льёшь. Прекращай, — Чан пытался успокоить брата, поглаживая его по спине. Повисла тишина, которая прерывалась только тихими всхлипами и икотой. — Вот сейчас придут Джисон и Ёнбок, и нам с тобой не жить, так что нужно срочно закончить с ханбоком. Чонин покорно выполнял все просьбы и наставления старшего брата. И вот теперь он был полностью готов к церемонии и дожидался остальных. Ёнбок влетает в комнату, оповещая о начале церемонии. Джисон, только что доковылявший, говорит: — Вы даже не угадаете, кто у нас кироги-аби*. — Чанбин? — получив одобрительный кивок своего мужа, Чан тут же переводит свой взгляд на своего брата, Ёнбока, который слишком радостно себя вёл. — Неудивительно, он всегда хорошо общался с Хенджином. То есть ты хочешь сказать, что чонан-ре* уже начался? — Именно из-за этого сюда бежал Ёнбок. Так что пойдём уже во двор, они сами справятся, — Джисон ловит на себе неодобрительный взгляд Чонина, но не придаёт этому большого значения. Ничего уже не изменить. Ян Чан с горькой улыбкой посмотрел на своего младшего брата и после ушёл вместе со своим мужем, оставляя младших братьев в комнате. — Ты почему не надел чоктури*? — звонко спрашивает Ёнбок, тут же хватая брата и церемониальную шапочку. — Вот он сейчас сделает поклоны, повернётся, а тебя нет! Нас родители так потом побьют! — Меня уже побили, — старший тут же разворачивает к себе брата, устанавливая с ним зрительный контакт. — Чонин, мы не можем сейчас ничего сделать. Тебе придётся стать его мужем, но мы что-нибудь придумаем, обещаю, — Чонин с надеждой в глазах смотрит на Ёнбока. Может он и прав. — А сейчас тебе придётся завершить эти обряды, хорошо? — Хорошо, — соглашается Чонин и тут оказывается один около злосчастной двери. Омега стоит в церемониальном наряде с светло-зелёным верхом и красным низом. На его голове красуется чоктури, которую Ёнбок быстро успел нацепить на младшего. Ян стоит, нервно сглатывая, ждёт конца чонан-ре и своей счастливой жизни. Именно сейчас она закончится. Сейчас, когда дверь откроют, и он увидит перед собой ненавистного альфу, за которого его выдают против воли. Но ничего уже не изменить. Чонин слышит чимне* и тут же понимает, что ему пора. Пора выходить из этого здания. Пора играть свою роль омеги, который хочет жениться на альфе и родить тому детей. Роль, которая ему противна. Перед Чонином открывают дверь, и он сразу же встречается взглядом с Хенджином, который сразу же улыбается при виде младшего. Яну противно, но он начинает спускаться по ступеням к красно-синему столу тэресан*, на котором уже выставили ююбу и каштаны, а также ветки сосны и бамбук, символизирующие честность и верность. Посреди красной и синей свечей, стояла завернутая в красно-синюю ткань живая курица, которая слегка напугала Чонина. Заняв места соответсвенно к востоку и западу от стола, Чонин и Хенджин омывают руки в принесённых чашах, тем самым очищая тело и душу. Чонин слишком сильно хочет очистить себя всего и свою память об этом дне, который только набирает обороты. — Обряд кёбэре, — объявляет чимне, пока Чонина с двух сторон поднимают на ноги. — Молодоженам предстоит поклясться друг другу прожить всю жизнь в мире и согласии. Омега – это "инь", поэтому ему предстоит сделать по два поклона, тогда как альфа – это "ян", поэтому он делает нечетное число поклоном. Чонина всего трясёт от услышанного, и он готов был уже протестовать, но его силой заставляют сделать два мучительных поклона своему любимому будущему мужу. Встав после второго поклона, омега смотрит прямо в глаза Хенджина, который, всё также улыбаясь, совершает один поклон в ответ. Ритуал обмена поклонами завершён. Начинается главная часть свадебной церемонии – хапкын-ре. Чонин нехотя подходит к красно-синему столу, находясь непростительно близко к Хвану. — Сейчас наши молодые должны выпить три чарки. Возьмите первую чарку, — просит чимне, дожидаясь, когда Хенджин и Чонин сделают, как он им сказал. — Первая чарка символизирует принесения уличав небу и земле. — у Чонина на последних словах лицо кривится из-за выпитого спиртного. Слишком ужасно, — Вторая чарка – это брачная клятва своему супругу. Прошу, — Чонина больше ведёт от сказанного чимне, чем от выпитого впервые вина. — И наконец-то третья – твёрдое обещание любить друг друга, беречь и жить в согласии всю жизнь. — Вот тут уже омега хотел выплеснуть содержимое чарки. Какая любовь? Какая ещё жизнь в согласии? Желание лишь увеличивается, но протянутый ковшик из половинки расколотой надвое тыквы-горлянки приводит в чувства Чонина. Он смотрит на обладателя ковшика злобным взглядом, но протягивает свой в ответ. Все из-за обрядов. Все из-за родителей. Все из-за статуса. Выпив третью чарку, омега и альфа соединяют ковшики, встречаясь друг с другом глазами. Чонин пристально смотрит на старшего, пока тот тихо шепчет: "Ты теперь мой". Омега хмурит свои брови, шепча "нет". — Я прошу Вас жить по совести, обращаться с родителями с почтением и благодарностью, а также вырастить много детей, — обращается чимне к новобрачным. Церемония завершена. Теперь Чонин – член семьи Хван. Теперь он – муж Хван Хенджина. Теперь начался ад в его жизни.       

***

       Свадебный процесс переместился в подаренный родителями Хенджина дом. Молодожёны сидели по разные стороны стола, общаясь с гостями. Чонин всё никак не мог принять факт, что он теперь будет жить в этом доме. В этом доме вместе с Хенджином. Ёнбок, сидевший всё это время рядом с младшим братом, пытался хоть как-то его развеселить, но всё было тщетно. — Нин-и, на тебе лица нет. — Его и не будет ближайшие несколько лет, — отвечает Чонин, грустно смотря в глаза брата. Заметив боковым зрением непонятные движения, он перевёл взгляд в сторону приближающейся к нему сестры Хенджина. — Что-то нужно? — Я просто хотела сказать тебе, что рада тому, что ты теперь моя семья, — отвечает Йеджи, улыбаясь глазами. Она ещё была совершенно обычной омегой без запаха. Совсем молодая. Не дождавшись ответа, Йеджи протягивает яркий свёрток. — И вот брат тебе передал подарок. — Спасибо, Йеджи, — Чонин принимает подарок, улыбаясь младшей сестре теперь уже его мужа. Младшая Хван, улыбнувшись в ответ, убегает обратно к родителям и брату, пока Чонин тут же мрачнеет. — Что это тебе уже подарить успели? — интересуется Чан, подсаживаясь к своим братьям. Он только что отправил Джисона домой, ссылаясь на его беременность и нужность покоя. Чонин разворачивает свёрток, беря в руки украшенный драгоценными камнями кинжал. — Да уж, я Джисону и то получше подарок выбрал. — Хён! — возмущается Ёнбок. — Не бери в голову, он шутит. — Если уже подарили, значит сейчас будут уводить в покои, — заявляет Чан, замечая идущую к ним служанку. — Что и требовалось доказать. — Господин, — обратилась служанка-бета к Чонину, которого передёргивает, — Вам нужно пройти в покои. Я Вас провожу. Чонин переглядывается со своими братьями. Чан недовольно смотрит на служанку, пока Ёнбок берёт за руку младшего брата, сжимая её в своей. Все трое прекрасно понимают что будет дальше. Все трое молчат, но продолжают сидеть на месте, как будто к ним не подходила служанка. Чан пересекается взглядом с Хенджином, который победоносно улыбается старшему, что только выводит его. — Мне нужно поговорить, — цедит он перед тем как покинуть младших братьев. Ёнбок следит за старшим, пока не встречается глазами с Чанбином, из-за чего тут же опускает глаза в смущении. Чонин ещё долго сидит, пропуская мимо ушей уговоры служанки. Старший омега, заволновавшись, трясёт младшего, надеясь хоть на какую-то реакцию. Сильно дёрнув за руку, Ёнбок возвращает в реальность Чонина, чему тот не рад. Выслушав уже какую просьбу служанки, Чонин наконец-то поднимается со своего места, прощается со своим старшим братом и направляется за служанкой-бетой в новый ужасный дом.               Чонин ходил из стороны в сторону по новым покоям Хенджина, заламывая свои пальцы и кусая губу до крови. Слишком нервно. Не из-за брачной ночи с альфой. Нет-нет-нет! Он ни за что в жизни не ляжет в одну постель с этим Хваном, даже являясь его законным супругом. Обойдется! Ян Чонин, а он себя до сих пор считал Яном, никогда не будет омегой Хенджина. НИКОГДА. Он уже долго находился в этих покоях дьявола, не имея возможности выйти, ведь слуги даже не хотели откликаться. Предатели. Но ничего, Чонин и без них справиться. Не зря же он в семье был самым хитрым ребёнком. А время идёт мучительно долго. Губа омеги уже пульсировала от боли, но он продолжал её кусать. Лучше он, чем Хенджин. Неожиданно похождения из стороны в сторону прерываются твёрдыми шагами обладателя этой комнаты. Хенджин заходит в комнату, усмехаясь увиденному омеге. — По-моему, ты должен сидеть на коленях и ждать моего прихода. — По-моему, я тебе ничего не должен, уж тем более ждать тебя, — бросает Чонин, скрещивая свои руки на груди. Он боится, но этого нельзя показывать. Хенджин в удивлении приподнимает свою бровь, смотря в глаза омеги. — А ты не изменился. Всё такой же дерзкий, даже смеешь дерзить своему альфе, — у Чонина лицо кривиться, когда он слышит эту фразу. Хенджин не его альфа. — Ты не мой альфа, — цедит омега, не рассчитывая на дальнейшие действия Хенджина. Альфа подлетает к младшему, хватая его за руку, сильно сжимая её. У Чонина в глазах страх, всё тело начинает трясти, но он пытается держаться стойко. — Отпусти меня! — Я не твой альфа, говоришь? Тогда зачем ты пил чарки? Зачем вышел из здания? Зачем принял мой подарок? — Чонин непонимающе смотрит на старшего. — Сделав всё это, ты согласился с тем, что ты теперь мой омега. Так что выполняй свои обязанности. — Нет! Отпусти меня! — крикнул Чонин, пытаясь выбраться из хватки Хенджина. Он прекрасно понял, на что намекает старший, из-за чего на душе стало противно. Омега бил по руке старшего, но Хенджин лишь сильнее сжал руку младшего, из-за чего у Чонина потекли слезы от невыносимой боли. — Отпусти, кому говорю! Хенджин! Не надо! Прошу, отпусти! — Отпущу только сегодня, — говорит альфа, швыряя младшего, у которого сил не хватило банально устоять на ногах. — Можешь идти к себе, тебя проводят. Чонин злобно посмотрел на Хенджина. Вот он – человек, с которым омеге придется прожить в одном доме. Человек, который будет издеваться над ним, как и в детстве. Хван Хенджин – дьявол во плоти. Встав с пола, Чонин, откашлявшись после криков, вышел из комнаты альфы, не удостоив того даже взглядом. Зайдя в свои покои, Чонин плюхнулся на кровать и начал тихо всхлипывать. Это начало его конца. ___ кироги-аби - друг жениха, который нес гуся гуменника, которого жених дарил родителям невесты как символ нерушимой клятвы чоктури - тип корейской традиционной короны, которую надевают на свадьбу чимне - распорядитель церемонии