На грани экстрима

Саша опаздывал. Нет, не так. Гордеев ОПАЗДЫВАЛ. Он все никак не мог привыкнуть, что дорога от здания до здания может занимать часы. Пробки, чтоб их! Обычно он старался выезжать заблаговременно, но сегодня не сложилось. Он уже выходил из кабинета, когда зазвонил его телефон. Ругнувшись, Саша ответил. Незнакомый ему доктор – Сергей Сергеевич Смирнов, сославшись на Романова, просил о консультации для молоденькой девчонки, привезенной к нему спасателями. Саша долго пытался понять, что же такого с новой пациенткой Смирнова, потом, не выдержал, рявкнул: - Рентген мне присылайте! – и, дождавшись сообщения, приник к монитору. А изучив проблему, выдал такую тираду, что Смирнов от неожиданности присвистнул. Саша пошагово стал расписывать порядок действий по спасению нервов в травмированной руке девушки, но осознав, что травматолог его понимает не до конца, взревел, сказал, что пришлет ему своего хирурга, вызвал Леру, наорал на нее, отправил ее к Смирнову и, наконец-то улетел на совещание. Он позвонил, извинился за опоздание и углубился в документы, очнувшись только тогда, когда водитель негромко позвал его. Влетев в Минздрав – Саша так и смог понять, почему клиника и госпиталь подчиняются медикам, а не спасателям, чью деятельность они только и обеспечивают – он почти добежал до переговорной, где как раз и шло совещание по вопросам взаимодействия двух министерств, выдохнул, открыл тяжелую дубовую дверь и напоролся на ехидный взгляд серо-стальных глаз Романова. Гордеев прошел к столу, внимательно слушая невидимую, скрытую от него одной из колонн докладчицу, придирчиво препарирующую подготовленный медиками проект соглашения. Женщина говорила уверенно, аргументированно, и, что поразило врача, с хорошим знанием как медицины, так и практики работы спасателей. - Молодец просто, - прошептал он на ухо Романову, - мне бы такую. - Э-нет, - улыбнулся спасатель, цитируя старый мультик, - такая скотина нужна самому. Гордеев недоуменно приподнял бровь, но тут докладчица, ответив на вопросы коллег, вернулась за стол. Романов старался не рассмеяться, глядя на изумленного доктора. …Узнать в этой молодой женщине со строгой прической, неброским, но очень продуманным макияжем и в генеральской форме, – Сашка еще вчера был готов спорить, что говоря о своем звании девушка ему врала, а Романов и он сам просто поддержали ее игру, – недавнюю пациентку было сложно. Тогда в ординаторской была маленькая испуганная девочка, в форменных штанах и свитере, с небрежно заплетенной косой, без грамма косметики на лице. Сейчас перед ним был генерал. И Саша сам себе был вынужден признаться, что, увидь он первый раз Емельянову такой, ему было бы невероятно сложно – не сказать бы невозможно – оставить ее в клинике на обследование. Елена приветливо кивнула доктору и, продолжая делать какие-то пометки в бумагах, стала внимательно слушать очередного докладчика. Потом слово взял Гордеев. Сашино выступление Лена слушала вполуха, с первых фраз поняв, о чем будет говорить врач. Он вернулся к столу, немного всклокоченный и взъерошенный. Доклад его коллеги, напрочь игнорирующего необходимость взаимодействия врачей и спасателей, выбил Гордеева из колеи. Под всем, что говорил этот пожилой доктор, Саша не раздумывая поставил бы свою подпись. Месяц назад. А сейчас, побывав в Ногинске, выехав с экипажем на пару вызовов, послушав рассказы Андрея и Лены, он понимал, что иногда командовать врачами должны спасатели. Он сам очертя голову полез в истекающий бензином джип вынимать ребенка, но был вовремя остановлен молоденькой девчонкой, окликнувшей его: «рванет»… Машину запенили, ребенка передали Саше, а Володя, командир экипажа, глядя на спокойную работу врача, тихо говорил тому на ухо: - Ты не имеешь права рисковать самим собой. Риск должен быть оправдан. Смысл нашей работы спасти и выжить самому. Если мы вот так очертя голову будем бросаться на амбразуры, некому будет спасать, понимаешь? Смерть пострадавшего – это неудача, но смерть спасателя – это неудача втройне. Вот так, док. …Елена посмотрела на Романова, похлопала рукой по столу – Гордеев вспомнил «Двух капитанов» - и ринулась в бой. Мужчины залюбовались ее манерой вести переговоры. Точные удары, одна за другой вычеркиваемые карандашные пометки, и одна за другой отыгрываемые позиции. Спорить с Леной было бесполезно. - В общем, коллеги, я предлагаю доработать проект соглашения с учетом состоявшегося обсуждения и снова разослать его нам на согласование, - ослепительно улыбнувшись, завершила Емельянова. Совещание закончилось. Лена, Андрей и Саша вышли на крыльцо. Лена порылась в сумочке, вытащила пачку Davidoff, попыталась закурить. Саша точным движением отобрал у нее сигарету, закурил сам. - Бросать пора, мамочка, - улыбнулся он. - Так я бросаю, Александр Николаевич, просто совсем без них – хоть волком вой. - А это любопытно, продемонстрируешь? – улыбнулся Гордеев. – Ладно, уломала. Но, только на пару затяжек, не больше. Лена кивнула, и действительно, сделав только две затяжки, выкинула сигарету. Попрощавшись, ребята разъехались. На следующий день Елене на работу привезли подарочную коробку. В ней оказалась роскошная шелковая пижама насыщенно синего цвета с вышитыми атласной гладью золотыми генеральскими звездами. Лена расхохоталась.