***
Елена приехала домой не серая - черная, от усталости. Она тяжело выбралась из машины, вытащила объемный портфель с документами, но в дом не вошла, села в шезлонг у бассейна. Из дома доносились радостные визги малышей, негромкие голоса друзей, но сил пройти пару десятков шагов до крыльца не было. Совсем не было. Сил не было вообще ни на что. Лена с трудом сдерживала слезы усталости. А виноват в этом был... Гордеев. И она сама. Саше пришло в голову, что Шойгу в крайнее время выглядит не очень, и он, пользуясь ее, Лениной поддержкой, упихал министра в клинику. - Проверим все, посмотрим, заодно витамины поколем, восстанавливающие процедуры сделаем, приятные, но действенные, - уговаривал Саша, и Шойгу согласился. Министр и сам понимая, что давно пора отдохнуть, что измотанный годами экстремальной службы организм все чаще сбоит: то голова болит, то сердце, то давление; вот уже из бани он выходит одним из первых, согласился. Он готовился передать дела Орлову, но поздним вечером у него в кабинете зазвонила "единичка". И, услышав в трубке голос шефа, Шойгу понял, что попал. И не он один попал. - Ну что, дед, - устало хохотнул президент, - как внуки? - Не знаю. Давно не видел, - Шойгу улыбнулся, вспомнив первое детское "деда", - но Емельянова говорит, что нормально. - Вот и хорошо, - словно подвел черту собеседник, - вот и... - Товарищ президент, - вдруг перебил Шойгу, - я правильно Вас понял? - Абсолютно, - согласился президент, - Орлов мне в Сибири нужен, пусть устранение последствий наводнений поедет инспектировать, а я хочу на барышню в деле посмотреть. - Есть, - откликнулся министр, и, попрощавшись с абонентом, вызвал к себе Орлова и Емельянову. И если Орлов, выслушав команду немедленно вылетать в Сибирь воспринял спокойно, как должное, то Елена взвилась. - Я против! Есть же еще, - она не успела перечислить остальных замов, когда была остановлена властным: - Генерал Емельянова, вы намерены обсуждать приказы вышестоящего по званию? Тогда потрудитесь привести мне хоть один нормативный акт, в соответствии с которым данный приказ - незаконен, - Шойгу смотрел жестко. - Виновата, - Елена встала. - Свободны, - Шойгу чуть смягчил тон. Замы вышли из кабинета. Шойгу смотрел на чуть поникшую спину Елены, которую в дверях галантно пропустил вперед Орлов, и давил в себе желание окликнуть, вернуть, объяснить. Но он понимал, каким адом окажется для Елены период его отсутствия, и не позволил себе жалости. "Жестче будет, - подумал он, - выстаивать легче будет". А Лена и Орлов, оба взволнованные, курили в кабинете Емельяновой. Лена боялась поднять глаза на коллегу и друга, а тот, небрежно смяв сигарету в изящной пепельнице, подошел к девушке, взял за подбородок, силком поднял голову. - Не переживай, Елен, бывает. Я даже рад. Мне "в полях" интереснее, а ты... Будет трудно - звони, посоветуемся. Держись! И Елена держалась. Работы стало больше не просто в два-три раза, в разы. Секретарь утром ставила на стол стакан, плотно забитый новыми гелевыми ручками, а вечером Лена просила принести еще парочку. Она завидовала шефу - тот признавался, что документы с ее визой он иногда читает "по диагонали". Себе она подобной роскоши позволить не могла, вот и горел до поздней-поздней ночи неяркий свет настольной лампы в ее кабинете. Андрей предлагал перебраться на время в город, волновался, что утренне-ночные дороги могут обернуться бедой, ведь Елена чаще садилась за руль сама, отпуская водителя в положенное время, но Лена стояла на своем: - Я буду жить тут, - упрямо твердила молодая мама, - ты не представляешь, как снимают усталость даже спящие малыши! Но сегодня сил не было совсем. И вроде совещания были "линейными", и особых переговоров, вынимающих душу, не было, но Лена поняла, что продираясь сквозь очередную докладную записку, она не то что смысла - она слов не понимает. Причем здесь проверки "оздоравливания краснодарских детей" и МЧС? Что за эксперименты? И о каких трехколенках ей докладывает главный пожарный инспектор? Психанув, Елена собрала бумаги, прихватила очередную порцию ручек со стола, и помчалась домой. И вот уже битый час она собиралась с силами чтобы встать и войти в дом, где ее ждут. - О! Первая пропажа обнаружилась, - из близкого к кататонии состояния Елену выдернул Сашка, - привет, полуночница! А где Андрюха? - На сутках, - с трудом выговорила Елена, - в его экипаже бывшем какое-то ЧП местного масштаба нарисовалось, вот он и поехал подстраховать друзей. Его мы сегодня не ждем. - Понятно, все как всегда. А ты чего тут киснешь, в дом не идешь? Там Лерка с Оксаной такого наворотили... - Идем, - Лена стряхнула граммулю усталости, поднялась, потянулась за портфелем. - Елена, позволь, - Саша перехватил кейс, охнул, - ничего себе... - Да поработать надо чуток еще. Кофеинчик уколешь? - Скорее, димедрольчик. Тебе не поработать надо, а выспаться, Лен, на привидение похожа стала. - Спасибо за комплимент, Сашенька, - Елена ядовито рассмеялась. - Прости, но... Знаешь, завтра же выпишу Шойгу, пусть... - И думать не смей. Я на выходных отосплюсь, я их специально освободила, а шефа ты мне лучше в положенный срок в строй верни, и с гарантией. Договорились? - Договорились! Идем есть. Но до позднего ужина дело не дошло. Лена поднялась в спальню к детям, поцеловала спящих малышей, прилегла на секунду на кровать к Сашеньке, что-то пробормотавшей во сне, и не уснула - вырубилась от свинцовой усталости - сама.***
Саша сам не понял, что его разбудило - какой-то не сильный стук, негромкий вскрик или перевернувшаяся во сне Лерка, стянувшая с него легонькое одеяло. Он поднялся, натянул спорткостюм, и, стараясь ступать как можно тише, вышел в холл. Из-под двери кабинета пробивалась тоненькая полоска неяркого света, и Саша почти рывком распахнул дверь. Но кабинет встретил его только заваленным бумагами столом спасателей. Их с Леркой стол был пустым, по сравнению с ворохом документов, лежащих на соседнем. Саша неслышно спустился на первый этаж, потрепал мохнатую башку сонного Вензеля, вышел на кухню, где и обнаружил плачущую Елену, почему-то опустившую руку в кастрюлю с водой. - Ты что мать, - перепугался Гордеев. - Больно, - пожаловалась Лена. - Что ты сделала? - Гордеев стал бережно осматривать ладошку и предплечье Елены. - Больно, - застонала она, - не поверишь, кулаком по столу хватила, - ай, Саш! - И сломала руку, - вынес вердикт Саша, - поздравляю. Просто браво, первая валторна! - Как сломала руку? - перепугалась Елена, - Саша, не шути так, мне в Правительстве сегодня кровь из носу надо быть. - Ну и будешь. Только в гипсе, - Гордеев откровенно веселился, - ладно, потерпи, сейчас что-нибудь придумаем. Саша бесшумно взлетел на второй этаж, забрал из спальни свой телефон, вернулся на кухню, набрал чей-то номер. - Дим, привет, - негромко проговорил он, когда ему ответили, - ЧП у нас тут местного масштаба, уточни, кто в травме нашей дежурит, кинь мне телефончик и мейл, я с ними позже свяжусь. Жду. - Ты с ума сошел, - Елена во все глаза смотрела на друга. - Пока нет. Погоди, сейчас оборудование приволоку, снимки отправим, тогда и будешь меня в сумасшествии обвинять. Сделали снимки, Саша приник к монитору, долго изучал, потом, сверяясь с телефоном, переслал их в клинику. Телефон почти сразу несильно завибрировал. - Что скажете, коллега, - мгновенно откликнулся Гордеев и замолчал, выслушивая собеседника, - уверен? Нет, не устраивает. Ладно, поищу стопроцентный результат. Саша сбросил звонок, подумал секунду и набрал еще один номер. - Сергей Сергеевич, - после очень длительного ожидания проговорил Гордеев, - я понимаю, что поздно, но долг платежом красен, да? Я готов снимки отправить, посмотрите? Надо. Очень... Я? Подозреваю перелом, но сомневаюсь. - Саша щелкнул "мышкой", внимательно посмотрел на закурившую Елену, и, вдруг что-то угадав, поставил перед ней чашку кофе. - Сергей Сергеевич? - Елена внимательно посмотрела на Сашу. - Потом, - откликнулся Гордеев и вернулся к явно окликнувшему его собеседнику, - Только трещина? Уверены?.. Везучий? Скорее, везучая!.. Что? Как фамилия? Емельянова ее фамилия, Емельянова. Нет, приезжать не надо. Плечо проверю. Лидокаин и бинты и у меня есть, - Саша сбросил звонок. - Прилетит, - усмехнулась Лена, - ну что, Саш? - Да ничего, говорит, трещина, не смертельно. Плечо покажи, а? - Санечка, - первый раз за ночь рассмеялась Лена, - а скажи мне, что ты хочешь увидеть, если Сергей собирал мне левое плечо, а травмировала я ПРАВУЮ руку? При таком ударе, - Лена несильно ударила по столу на этот раз левой рукой, - плечо травмировать невозможно. - Верю, - рассмеялся и Александр, - ладно, Лен, а ты чего разошлась-то так? - О, - Лена сникла, - у нас ЧП. У нас спасатель на краже попался. Реально. Понимаешь? - Уверена? - Саша возился с аптечкой и не сразу осознал, что сказала Лена, а осознав, почернел, сразу вспомнив Дениса, Андрею и Лену, да и самого себя, шокированных тем - таким далеким уже - вечером от выдаваемых Денисом новостей. - Убеждена, - Лена сделала глоток кофе, поморщилась. Саша положил на стол набранный шприц, протянул руку к Лене. - Давай попозже, а, Сань? Я там чуток почты не расписала, а после... - А после ты это сделаешь без боли, - улыбнулся Саня, - терпи. Ты уже придумала, что будешь делать? - Ага, - кивнула головой Лена, - для начала, поблагодарю Оболенского, это он тогда от шефа ненужную информацию скрыл, потом попрошу тебя изолировать деда от ненужных новостей, а потом пойду в разнос. - Адвоката искать? - Гордеев сделал первый укол. - Нет. Я их... - Добро, я понял. Идем, матушка, я посижу с тобой, пока ты с почтой не разберешься, потом забинтуем тебя и спать отправим. - Отставить, - Лена прихватила чашку кофе, стала подниматься, - я справлюсь. Иди спать. Я утречком тебя разбужу. - Ладно, - Саша тоже сделал глоток кофе, - беги, трудяга.***
Утром стонало все министерство. Сорвавшаяся с цепи Емельянова сначала устроила разнос кадровикам, потом - ДСБшникам, потом едва не огреб вошедший с очередной пачкой почты Оболенский. - Клапанки приготовь, - взвыла Лена, которой было просто больно писать, - и доложи сам, ладно? - и.о.министра вовремя сбавила тон, вспомнив, чем рисковал Саша, прикрывая ее и Дениса. - Лен, что? Что не так? Емельянова вскочила из-за стола, почти бросила в лицо Александру так разозливший ее вчера документ. - О как, - прочитав, разозлился Саша, - что будем делать? - Собери совещание, Саш. Мне нужна Юлия, Любимов, Назаров и Чехов. Чем быстрее, тем лучше. И да, ту старую повестку неси, я ее в архив спишу, чтобы лишних вопросов не было. - Когда? - Оболенский явно спрашивал про совещание. - Да хоть сейчас. - ДСБ звать? - А то...***
Эту разгромную передачу у Пиманова запомнят многие. Нет, рядовой сюжет, каких сотни было у шефа "Звезды", но эмоции, царившие в маленькой переговорной правового департамента МЧС России дошли - так говорили многие - почти до каждого зрителя. Там были и ледяное спокойствие Елены Емельяновой, периодически открывавшей тонкую картонную папочку, лежавшую на столе, и ярость Дениса, снова затопившая парня, и страх спасателя, попавшегося на воровстве. - Я... - голос Чехова срывался, - я едва не ушел из службы, когда меня обвинили в краже. Но уйти хотел не потому, что виноват был, а потому, что обидно. За себя обидно было. А сейчас, - Денис сбился, и сидящий рядом с ним Пиманов протянул парню стакан воды, - мне обидно за них, за тех, к кому мы спешим, за тех, кто в нас видят... Сволочь ты, - выдохнул Чехов в лицо коллеге. Пиманов уже подводил итог, когда Лена снова открыла папку и размашисто расписалась, а потом протянула недоумевающему журналисту открытую папку. Тот прочитал, едва изменился в лице и - сработал профессиональный инстинкт, - развернул документ на камеру. Приказ об увольнении увидели все. - Мне остается только просить прощения у всех, - срывающимся голосом произнесла Елена. Огонек видеокамеры и софиты погасли. Пиманов, понимая, чего стоил Елене это сюжет, молча вышел из переговорной.