***
О том, что кошмар этих дней еще не закончился, Емельянова пока не знает. Она еще даже не догадывается, как догонит ее этот треклятый гентофлаксацин в ее Питере, она не знает, что Анкушева и Емельянова "закрывать" поедет она сама. Да и о своем состоянии в тот момент она не догадывается. Она просто счастлива***
- Лети давай, - потребовал Шойгу у Емельяновой, почти битый час доказывавшей шефу, что питерским филиалом корпуса вкупе с филиалом центра медицины катастроф она не будет заниматься. Все ее аргументы: и что это регион Орлова, и он там в конъюнктуре лучше разбирается, и что она не медик, и знакомых медиков у нее в Питере вообще нет, и что белорусы на подходе с новым визитом - не действовало. - Внуки, - Лена выложила последний козырь, но не помогло. - С Гордеевыми побудут. И с папой. И вообще, генерал Емельянова, я не понял? - Есть, - Елена, не прощаясь, почти вылетела из кабинета. - Ох и характер, - прошептал Шойгу, возвращаясь к недочитанному отчету Орлова.***
Питер обнял холодным утром, положив на плечи туман. Елена, поежившись, почти пробежала платформу, вбежала в здание вокзала и нырнула в полупустой "Чижик Пыжик". - Кофе и пирожок с капустой, - попросила она у барменши, и, получив желаемое, спряталась в самом углу пустой кафешки. Она примчалась в эту командировку авралом, Орлов ничего толком о внутренних раскладах питерского управления рассказать не успел, сам улетая, только в Сибирь, и теперь надо было что-то спешно придумывать. Кофе выпит, микропирожок съеден в один укус, и Елена, купив в привокзальном книжном "Желтые страницы", села в ожидающую ее на привокзальной площади машину. О чем говорить с руководством питерского управления - абсолютно не ясно, в голове сумбур, так не похожий на обычное состояние мыслей. Машина петляла в лабиринтах знакомых до боли улиц, а Лена, сейчас просто Лена, вспоминала, как ее, южанку, душил этот город, как захлебывалась она во влажных осенних туманах и задыхалась в каменных улицах всегда. Ей всегда не хватало зелени тут, может именно поэтому она так любила питерские парки? ...А вот тут, вот тут ее ждал Костя, который когда-то - щедрый он - и подарил ей Питер. Это он нашел ее плачущую в холле институтской общаги в тот первый ее питерский день рождения, когда она, прибежавшая на вахту, потому что кто-то обещал ей перезвонить, узнала, что не стало Оксаны и ее ребенка. И не только их. Еще и Виктора... Это он, Костя, обнимал ее полночи, когда в комнате веселились друзья, поздравляя еще одного сокурсника с их одним на двоих днем варенья, это он, провожая ее, обессиленную, проговорил на прощанье: - Будет трудно, Ким, зови говоруна, - а потом, утром, они первый раз сбежали с теории права, весь день проведя в Городе. И она говорила. Много и долго... О горах, о ребятах, о доме, о себе, а он - о Питере. И Питер принимал измученную горем девчонку, обнимал за плечи и что-то негромко - ей одной - шептал речным прибоем. - Елена Евгеньевна, приехали - негромко позвал водитель и Лена с трудом вернулась из прошлого.***
Питерское управление уже не орало. Сил на ор просто не было. Негромкие переговоры спасателей больше напоминали предсмертные издыхания. День в компании Елены Емельяновой оказался персональным кошмаром всем и каждому. Косяки были не так, чтобы серьезными, так, по крайней мере, думал начальник, но вот Емельянова думала иначе. И шеф теперь понимал, почему так стонут его кавказские коллеги, едва только заходила речь о Елене. Она протащила его по всем объектам, она критиковала все, что видела, а, столкнувшись с работой одного экипажа, разнесла работу спасателей в пух и прах. - Мы поговорим в официальной обстановке, - пообещала она, жестом останавливая машину, чтобы уехать в отель, наотрез отказавшись обсудить ситуацию в неофициале. И шеф понял, что пропал.***
Романов был готов ко всему, кроме того, что Ленка, вернувшаяся из Питера с коробкой "Тройки" и новыми седыми волосками на следующий же день потребует от него, чтобы он вызвал на учебно-тренировочные сборы добрую половину питерских спасателей. Но услышав, что именно увидела в Питере Елена, Андрей командировал туда Игоря, сказав, что за Питер Игорь теперь отвечает лично. Прилетевший из Сибири Орлов первым делом пришел к Лене. Оставив на столе огромную корзину шишек, Орлов закурил и гневно начал: - Ты что себе позволяешь? Мне звони... - Значит так, Владимир Олегович, вот это, - Лена протянула папку, - только часть того, что я там увидела. Вы почитайте пока, а я кофе попрошу. А потом, если, конечно, такое желание будет, мы с вами поговорим. Желание поговорить у Орлова не возникло. Он мрачно выпил кофе, выкурил пару сигарет, смущенно пробормотал извинения и умчался к Шойгу, а потом улетел и в Питер.***
- Я не могу так больше, - плакала Лера на Сашином плече, - я не могу! Восьмой, Саш, восьмой! - Я знаю, Лер, - Гордеев гладил жену по волосам, по спине, стараясь унять поток слез, но ласки почти не помогали. Они только что вышли из операционной, с ребенком в реанимации осталась Наташа, а Саша, глядя в изменившееся лицо жены, буквально запихнул ее в кабинет. И хлынуло. - Я не могу, - снова начала Лера, но была остановлена жестким Сашиным: - Придется потерпеть, Лер, ты сама знаешь, сколько еще впереди. Я не справлюсь один, маленький мой, я не смогу. Это наш с тобой персональный ад, и нам с тобой его проходить... Ты держись, маленькая, чуток осталось. А потом будут горы, нам Лена обещала, помнишь? - Не будут, - обиженно хлюпнула Лера. - Будут. Обязательно.***
Емельянова сама не думала, что получится утрясти этот короткий зимний отпуск - дел было по самое горло, но Шойгу, глядя на загнанных друзей, этот отдых организовал сам. И снятые номера в "Снежинке", и транспортировку, и даже четыре комплекта детских горных лыж. Лена неожиданно расплакалась, глядя на крошечные лыжки, а Шойгу спросил: - Инструктора искать, или сама справишься? Емельянова метнула на Шойгу разъяренный взгляд, а потом, как-то очень спокойно кивнула. - Лети, Лен! Только я прошу - без экстрима. И сохрани мне руководство на месте, а то питерскую вакансию Орлов так и не закрыл. - Я постараюсь, - улыбнулась Лена.***
- Как поедем, Елена Евгеньевна, - осторожно поинтересовался водитель, когда шумная толпа расселась в микроавтобусе со знакомой и родной колеровкой на бортах. - ВЕрхом, дорогой, вЕрхом, у нас гости гор этих пока не видели, так что... - Ясно, - кивнул водитель, заводя машину, и Лена, обнимая полусонных Сашу и Валерика, заговорила. Она вспомнила, как говорил тот чудный таксист, что так недавно вез ее по этой же дороге, и рассказывала, рассказывала, рассказывала. О Кавказе, о гордых нартах, о Сулахат, о Тебердинском заповеднике, об Алибеке, о Визборе, о том, как прилетела сюда в командировку. Уже за спиной осталась остановка на перевале, где дети просто пищали от восторга, Лера тихонько присвистнула от восхищения, а Джеймс проговорил что-то типа того, что он не верит, что видит Эльбрус, а Лена говорила. Она остановилась только тогда, когда машина беспрепятственно въехала во двор "Снежинки". Наспех забросили вещи в номера, наспех перекусили в гостиничном кафе, быстро переоделись, впрочем, всех малышей одевали Лена и Андрей, и, прихватив лыжи, выбрались наверх. Их ждали. Стоявшие на выкате верхней станции канатки Ислам и Ромка перехватили детские лыжки у Романова и Саши, предупредительно проводили всю компанию в кафе. Хозяйка кафе, красавица Мадина, быстренько принесла всем по свежему, сочащемуся маслом хичину, детям чай на травах, а взрослым - по стакану огненно-горячего глинтвейна. - Мадина, вкусно, - простонала даже от восхищения Лена. Поели, собрались, и вышли на склон. Лена показала детям вершины, рассказала немного об ущелье, а потом, передав некатавшуюся Леру Саше и Джеймсу, прилично стоявшим на лыжах, сама с Андреем, Ромкой и Исламом занялась малышами. Матвеев в Шерегеше говорил верно - малыши встают на лыжи быстро. Уже через полчаса на лыжах уверенно стояли все, даже малышка Вика, а Лера все падала и падала. - Пойду я помогу девушке, - Роман размашистой елочкой стал подниматься к Саше с Лерой и Джеймсу. - Ну а мы покатаемся, - улыбнулась Лена. - Только еще кого-нибудь дождись, пожалуйста! Втроем вы с вашими клопиками можете и не справиться. Ты даже не представляешь, как они носятся! Роман угадал правильно. Гордеев, Романов, Емельянова и Ислам едва успевали ловить малышей, абсолютно бесстрашно летающих по склону. Они довольно быстро спустились вниз, со смехом наблюдая, как Лера пытается освоить лыжи. - Идите в кафе, отдохните не много, - предложила Лена, - для одного дня и так многовато, вон мелкие уже носами клюют. - Мы домой поедем, - сказал Саша, - уложить бы малышей, пусть поспят. - Верное решение, - улыбнулась Лена, - сами справитесь, папаши? - А то! А ты что делать будешь? - Попробую Роме помочь, а потом покатаюсь немного, мне мало. - Только одна не лезь, ладно? - Я с Ромкой.***
И полетели отпускные дни, с горами днем, и катком отеля вечером, неспешными прогулками, вкусной едой, легкие, солнечные счастливые отпускные дни. В один из дней, правда, ребята, бросив малышей на Джеймса и Ислама совершили и мрачное путешествие, в лагерь "Алибек". Помолчали, покурили у кладбища, а потом, как-то сбросив тревогу, пошли дальше. - Жаль, Джеймс этого не видел, - посочувствовал приятелю Саша. - Обижаешь. Летом мы в "Алибеке" жили, я потому на него детей и бросила. - Ну ладно тогда, - успокоился Саша. Вернувшись, обнаружили суету в холле. Выяснилось, что безбашенная барышня поломалась на катке, скорой не было, в роли травматолога выступал Джеймс, а малыши, с огромным трудом удерживаемые Исламом, рвались помогать. Детей перехватили мамы, Саша и Андрей поспешили на помощь другу. - Спасатели растут, - пошутил Ислам, - ну или доктора. - А то! В каких условиях растут...***
Мы оставим героев в горах. Они вернутся еще через неделю, у них впереди - счастье гор, возвращение в Москву, много работы, много радости, много тревог. Они найдут новых друзей, они будут плакать и смеяться, спасать друзей и незнакомых, рожать детей, переживать друг за друга. Они продолжат свою жизнь. Жизнь на грани экстрима.