И ты будешь медленно сходить с ума!

Мягкие солнечные лучи едва пробирающегося ко мне в спальню солнца путаются на подушке рядом, нагревая и обжигая своими напористыми лазерными линиями плечо. Продрав глаза, мой взгляд сразу (почти невольно) падает на новое ночное приобретение. Должна сказать, в естественном освещении эта картина выглядит более потрясающе, чем обычно: такие свежие, легкие, утренние оттенки, аккуратные мазки, невероятно подобранная глубокая цветовая гамма, тончайшая детализация чувств и эмоций девушки поразили меня так же, как и умелое сочетание сразу нескольких стилей на одном полотне автором. 'Расследование! Точно, нужно не забыть написать Рэю про картину'- рассуждаю про себя, все еще лениво распластавшись по всей длине на кровати. "Доброе утро, Рэй. Как ты вчера доехал? Надеюсь, все хорошо. У меня к тебе вопрос: ты же помнишь у отца в галерее тем вечером мы разговаривали по поводу одной картины, которая нам обоим понравилась? Так вот, это случайно не твоих рук дело? То, что она появилась вчера волшебным образом у меня дома после твоего визита?" - отправив сообщение, вылезаю из постели с приятным ощущением полноты жизни в легких и прекрасным настроением для новых великих дел. "Сан, дорогая, я на конференции сейчас. Потому предлагаю нам встретиться во вторник за вкусной вечерней итальянской пастой. Обещаю, я тебя не разочарую!" - гласило сообщение от Рэя на мой нетерпеливый вопрос. 'Ах, ну что же это такое? Как он может так просто отпираться аппетитной пастой от прямого ответа? Или я что-то не знаю про его новую адвокатскую специальность в работе?' 'Это весьма странно... 'не разочарую' - так, значит, он что-то об этом знает! Вот тут уже становится интересно! Может быть автор сего творения не кто иной, как Рэй Илиас?' - вертится у меня мысль, с непрекращающимся закулисным смехом. Должна сказать, что первая официальная половина моих выходных прошла под эгидой: "Если ты сам не растерзаешь себя сомнениями и угрызениями прошлого, то мы с радостью сделаем это за тебя! - твои мысли". Понедельник своими чертовыми привычками заставляет меня все же вскочить ни свет ни заря, ну ладно, утрирую, вместо 6-ти я встала без 15-ти 8. Здорово. Вот это выходной чувствуется, я понимаю. Но как только вспомнила, что их у меня немного больше, чем просто 2, поспешила отметить сей праздник за пробежкой на аллее недалеко от дома. По дороге мне (совершенно случайно, разумеется) попадается газетно-журнальный киоск, где сразу стреляю глазами в весьма определенный выпуск нашего журнала! "Мать моя женского пола!" Там на обложке в свете легких утренних лучей восстают Анна с Гольер. Королевы. Без лишних слов. Но, конечно, все мое внимание более концентрируется на второй мадам. 'Как же она прекрасна!' - невольно проскальзывает в голове, но глядя на нее сейчас, даже не пытаюсь остановить буйный поток шальных мыслей. Не удержавшись, все же покупаю свежий выпуск (хотя, мимо него бездейственно пройти я точно не смогла бы!), и сейчас глаза цепко скользят по обложке, где Гольер смотрит именно на меня, вперив свой кофейный взор и все также медленно съедая частичку за частичкой моего беспокойного сердца. Софи стоит на платформе выше, чем Анна. Осанка утонченно прямая. Одна рука чувственно покоится на плече у нижестоящей, будто на ручке огромного кожаного кресла. Пальчики. (Ну скажите мне, как лишь одна маленькая часть тела может бесповоротно сводить с ума? И быть, кажется, отдельным произведением искусства? (При живом-то владельце?!) Губы. Наверное, за ними скрывается моя погибель - тщательнейше всматриваюсь, представляя себе всякие фантастические сцены, в которые углубляться для собственного же психологического здоровья вовсе не следует! Вторник. Я впервые ждала наступления нового дня с такой силой, что, кажется, впитала каждый сантиметр журнально-бумажного тела Гольер и переделала абсолютно все домашние и рабочие дела. Но, главное, что наконец появилась бОльшая вероятность встретиться с... 'Боже, да я же цепляюсь всеми силами за любую возможность увидеть или почувствовать близость Гольер. Но почему, черт возьми? Лучше бы за меня просто говорили разбушевавшиеся гормоны-феромоны, будь они прокляты!' Сегодня синоптики обещали раскаляющее солнце и духоту по всем фронтам без единого дуновения ветра, потому выбираю к сему погодному условию - недлинное приталенное платье тицианового цвета на узких бретельках, едва доходящее до приличного слова "Мини". В тон платью открытые эспадрильи и волосы, аккуратно убранные в конский хвост, оставляя шею и плечи открытыми свежему воздуху города ('свежему-воздуху-города' - смешно? - но в такие градусы нужно хоть как-то выживать, согласитесь?! А не просто потому, что я наряжалась полтора часа лишь для одного определенного человека, которого, возможно, сегодня и не увижу вовсе). Выдвигаясь в путь, естественно, как настоящий домашний дикарь пускаюсь во все тяжкие - к своему любимому предрабочему кофе. 'И тот факт, что цель моей поездки в это кафе, которое принадлежит мадам Гольер - вовсе ничего не значит! НИ-ЧЕ-ГО!' - кидаю про себя, в надежде как-то оправдать необходимость путешествия за каплей бодрости в Это место, а не в другое. И, буквально, не успеваю оторваться от цепочки жадных мыслей, как сталкиваюсь при входе... - Да, определенно с ней! Гольер, как и всегда, отлично выглядит, но сегодня, кажется, по-особенному прекрасна: волосы забраны в невысокий эстетически небрежный пучок, в основе бесконечно длинных ног, открывающих незабываемый вид, бежевая юбка-карандаш, едва доходящая до колена, а сверху осажена непреклонно элегантная блуза-корсет такого же цвета, отчего кожа кажется загорелой, а фигура Гольер еще более стройной, даже неприлично идеально-модельной. И пока я всеми силами пытаюсь не подавиться слюной прилюдно, не показывая себя безумной дамой на транквилизаторах, - ломаю попутно столь своевольные мысли. Софи обращается ко мне: -Доброе утро, Золушка! Надеюсь, в этот раз ты без этажных каблуков? - удивленно оглядывает меня с ног до головы девушка, и я успеваю заметить отсутствие враждебных ноток в обычно стальном непроницаемом тоне Гольер - даже больше - она показывает мягкий намек на улыбку, тут же скрывающуюся за полной чашкой горячего пряного чая. -Доброе утро, госпожа Гольер, как видите, тыква с туфельками уже растворились после бала. - подхожу чуть ближе к стойке заказов, слегка опираясь на нее, буквально в паре сантиметров от левой руки начальницы. -Все это время задавалась вопросом, кто тогда в этой сказке Вы? - 'Боже! Я не видела эту девушку, кажется, так долго и первое, что выплевывает мой сумасбродный мозг - вот это...?' - репрессирую себя изо всех сил. -А меня в этой сказке нет! - непринуждённо отвечает Гольер, элегантно ставя чашку на маленькую керамическую тарелочку небесно-голубого цвета. -Мадам Арье, ваш кофе готов. - дежурный голос баристы выскальзывает из-за угла стойки, и тот лишь пододвигает заказ ближе ко мне. -Очень жаль! - тихо кидаю напоследок, целиком заворачивая туманно-ореховые глаза Гольер для собственных клеток и долей мозга, отвечающих за воспоминания. Почему-то именно сейчас мне хочется задержаться в этом кафе на несколько мгновений дольше обычного, может, даже услышать новую колкость Софи в свой адрес или же просто продолжить мимолетно впитывать ее утонченные рапидные движения, - от едва заметного поворота головы в мою сторону, до задумчивого перебирания чувственными длинными пальчиками по краям чашки и блюдца... Но, тем не менее, мне пришлось силой оттащить свой приключенческий зад от этого атмосферного места, где постоянно царит чудесный насыщенный запах обжаренного кофе, свежей выпечки и... Гольер. Кажется, аромат ее духов витает повсюду, сводя окружающих с ума! 'Я, ведь, тоже окружающий?' 'Наконец-то пора на работу! - напоминаю себе вновь и вновь, все ближе подбираясь к парковке родного издательства. Где (не стану врать) почти при входе встречает Лин с распростертыми объятиями паники от новых дел, нетерпеливо взваленных на нее Анной в мое отсутствие: -Сан, дорогая, привет! Не поверишь, как сильно я рада тебя видеть! - обнимает на ходу Лин, пробираясь вместе со мной сквозь толпу людей к лифтам. -Что опять сложила на наши юные хрупкие плечи Анна? - спрашиваю, пока мы жмемся до конечного этажа в невозможной давке. -Оо, так в двух словах и не расскажешь. Сейчас все покажу. - на этом Лин утаскивает меня в зал переговоров почти на весь оставшийся день - решать оставшиеся проблемы с журналистами и экспортерами по оценке и сбыту продукции. В итоге, с работы я смогла вырваться лишь в начале 7-го. Почти без сил и заметного (еще утром) делового энтузиазма. Вечер за ужином с Рэем получился весьма скомканным, а разговор поверхностным: ему позвонил отец по поводу организации завтрашнего вечера, после чего Рэй лишь легко поцеловал меня со словами: "Детка, прости, что нам так и не удалось нормально побыть вдвоем, мне очень жаль. Помню, что я тебе обещал, поэтому на завтрашний ужин я постараюсь пригласить этого самого автора... и тогда уже Ты будешь выполнять свое обещание с десертом!" - непреклонно и явно заигрывающе проговаривает тихо Рэй мне на ухо (как я уверенна, с широченной улыбкой предвкушения, которое я разделяла лишь для скорейшего вскрытия персоны моего загадочного художника) Я, честно говоря, еле дожила до конца этого бесконечного многообещающего средненедельного дня! После многочасового погружения в рабочие дела и проблемы журнала, я вынырнула лишь к 5-ти часам - чуть раньше обычного, только чтобы успеть привести себя в порядок к ужину-фуршету. Так, набросив 'первый попавшийся' широкий брючный костюм лазурного цвета с прилично глубоким вырезом на голое тело, несколько убрав волосы назад гелем, двинулась к машине Рэя, ожидающей меня у дома уже некоторое время (сам же молодой человек, как сообщил по телефону, ждал меня в пункте назначения). Частное мероприятие началось около 8-ми. Я стараюсь не особо вникать в суть окружаемого, лишь поверхностно пробегаю глазами по всем, кто мог бы составить потенциальный образ моего суженого художника. Но выявить истинную сущность пока не представилось, к сожалению, возможным. -Милая, тебе что-нибудь принести выпить? - галантно учтиво спрашивает Рэй в невероятной близости, чуть сжимая мою ладонь в своей. -Спасибо, не стоит, мне еще этого хватит. - с легкой улыбкой киваю ему на половину полный бокал белого полусладкого "Wolfberger". -Хорошо, мне нужно на пару минут отойти к той влиятельной группе отцовских инвесторов, - кивает он в сторону угла холла с черными кожаными креслами, где сидят эти самые толстосумы, -Я думаю, ты точно не будешь скучать, потому что позже приедет мое 'обещание'. - с обезоруживающей улыбкой кидает напоследок Рэй, чуть зарываясь носом в мои волосы. Мне ни в коей степени не скучно, но все же, я решаюсь променять 'веселье' основного гостиного зала с классическим старинным декором в благородных лиловых оттенках на уединение холодного (как я знаю, единственного музыкального) кабинета, что дальше по коридору со вторым поворотом направо, - дабы скрыться от назойливых лишних взглядов и немного отдохнуть, прийти в себя после столь бурлящих событий. В кабинете гораздо темнее, чем в, пресыщенном громкими голосами, холле, и порядком спокойнее. Из освещения включен лишь небольшой колоритный керосиновый фонарь у черного рояля рядом с окном. Отчего пальцы невольно сами тянутся к одинокому нежному инструменту, гладят его притягательную глянцевую поверхность, невесомо проскальзывая по всем черно-белым неровностям. Я аккуратно в полурапиде присоединяюсь к уединенному музыкальному напарнику, мягко поглаживая пальчиками первую и вторую октавы, как внезапно в организм моего темного убежища проскальзывает полоска вражеского света извне. Секунда тишины разрывает плотное тягучее пространство. После чего до моего слуха доносятся негромкие стуки каблуков по паркету. Я напрягаюсь всем телом в немом соблазне взглянуть на этого бесстрашного человека. Но лишь позволяю мурашкам пробежать по спине и плечам - отдаваясь нервными импульсами в кончиках пальцев, все еще покоящихся на клавишах. Почему-то все мое тело подает весьма тревожные знаки о сущности этого нежданного гостя, который буквально через бесконечную минуту разрезает безмолвие в комнате: -Я знаю не так много людей, которые готовы променять живое общество на музыкальное отшельничество. - возникший полушепот пронзает мгновенно клетки всего тела, так как этот голос, пожалуй, я смогла бы уже узнать где угодно. 'Но откуда Она здесь? Как нашла меня? Или это лишь нечаянная прогулка от скуки и любопытства? А может просто причуды моего уставшего разума?' - думаю про себя, несколько прикрывая глаза, чтобы собраться с мыслями (удаляя ненужные) и привести дыхание в норму рядом с... Гольер. Я решаюсь обернуться, тут же встречаясь с чернильным взглядом Софи, с каждым шагом все более оборачиваемой в тусклый мягкий свет фонаря: -Добрый вечер, госпожа Гольер. - хриплым смятенным голосом вывожу, поворачиваясь обратно к инструменту, в противоречивой надежде, что эта женщина (столько беспокоющая неуёмные мысли и душу) оставит меня в покое - в слепом ожидании "обещания" Рэя. -Раз ты за инструментом, могу я просить тебя... - продолжает Софи, видимо, и не думая покидать комнату, а лишь подходит ближе к роялю, разворачивается ко мне лицом, облокачиваясь левой рукой о верхнюю часть агрегата, все так же прожигая меня насквозь задумчивым тяжелым взглядом. - Наиграть ту мелодию из галереи... На что мои пальцы лишь соскальзывают с клавиш на колени вниз с едва уловимым вздохом, весящим, кажется, точно несколько тонн. Я совсем не могу смотреть в глаза этой девушки, а особенно играть под столь пристальным вызывающим взглядом, потому вся чертова стойкость и выдержка летят под откос. -Пожалуйста - ее нежный шепот волнами разносится вниз - куда-то глубоко к желудку, буквально вынуждая меня начать играть без лишних препираний. И я начала легко перебирать по памяти мотив. В ту же минуту нашу комнатную молчаливую бессловесную бездну перекрывают тихие звуки, просыпающегося от долгого беспробудного сна, инструмента. И я все еще не могу поднять глаза на Гольер (хотя и отчаянно хочется), так порой эта девушка способна дистанционно прекратить работу моего мозга. Потому для личной безопасности я слежу лишь за путем, пролагаемым пальцами на клавишах. Софи медленно, едва слышно, обходит меня со спины, отчего все тело вновь резонирует на такую невероятную близость и окутывающий, дурманящий аромат сладко-свежих духов, навечно въедающихся во все мои рецепторы: -Прошу, пой. - лишь шепчет еще тише Гольер почти на ухо, пока одна рука той мягко ложится мне на плечо, прожигая в этом месте катастрофическую аффективную дыру. И так остается стоять, пока я не начинаю нашептывать свою характерно блюзовую мелодию, собирая все последние душевные силы в кулак, даже в два, насколько получается: -Пусть будет волен мой мир из паролей, В последних клетках изо льда. Отпустим затворы и грусть похороним В весеннем свете до утра. И станет свободней внутри посторонним В октавах чувственной тоски. А ноты за доли польются по крови И будут светом - маяки. - куплет выходит тихим и невероятно личным, я фактически чувствую порами всю гамму пылающих внутри эмоций... и от этого далеко не становится проще, черт возьми! -И между вечных зим последний ориентир Оставит след запутанный. Он в сложной гамме сил разбудит вечный мир, Чтоб тот пропел историю. - несколько увеличиваю темп, повышая тембр с тоном для пущей динамики композиции и собственное сердце тут же пускается в транс от мимолетного вида (вновь стоящей напротив, буквально в двух шагах) Гольер. 'Только у меня сейчас возникло стойкое неотвратимое чувство, что я пою это для Гольер, как для музы? ...и речь не про прямую ее настоятельную просьбу...' - думаю, замедляя ритм перед припевом: -Знай! Наступит в сердце час И каждому из нас Найдется место в пустоте. Знай! В уставшем мире глаз Не хватит пары фраз Чтоб описать все чувства мне. - он выходит почти акустический, без лишних звуков - единственна лишь одна глубина слов и смысла, просвеченного ядовитой, столь интимной близостью Софи, противоречивыми чувствами и неразрешенными желаниями. Конец. Тишина. Я поднимаю на Гольер осмелевший строгий терпкий взгляд, буквально кричащий: "И что теперь??" Меня внезапно опустошает нехватка вербальных действий между нами. 'Но нужно ли что-то говорить после такого?' Глаза Софи, кажется, стали еще глубже и порядком темнее (хотя, как по мне - уже некуда!)- переваренный кофе уже расплескали по белоснежному паркету... Взгляд смягчается, пропуская, подобную утренней, нежную легкую улыбку, не перекрывающуюся на этот раз никакими ненужными чашками. А голос глухо проходит через мои легкие к сердцу: -Александра, это было потрясающе! - восхищенная секунда молчания, за которой следует неожиданное странное продолжение: -Не волнуйся, твой секрет останется только между нами. - отрезает Софи уже без доли улыбки, словно ее снисходительность должна быть мной в тот же час одобрена и вознаграждена. Но я все еще не могу до конца понять, что имеет в виду Гольер, черт ее подери! 'Очень надеюсь, что она не про... о, Боже! Нет!! НЕТ! ТОЛЬКО НЕ ЭТО!!!'