Обыкновенная сказка

Возможно, Баба Яга — это одинокая озлобленная старушка, которую когда-то выгнали из квартиры дети, а государство лишило пенсии, потому что она потеряла трудовую книжку… Венедикт Немов

      Пожилая горбатая консьержка, насупившись, сычом смотрела из своего маленького окошечка на всех, кто входил и выходил из подъезда. — Да-а-а, исхудали нонче мо́лодцы, — протянула она, разглядывая очередного красавца в рваных подвернутых джинсах с покрасневшими, почти обмороженными, щиколотками.       Парень увлечённо изучал почтовые ящики, совершенно не обращая внимания на слова старушки. — И о чём только думают, когда такое тряпьё напяливают? — продолжала как ни в чём не бывало консьержка. — Видать, одни дураки-то и остались.       Юноша обернулся. — Мо́лодец, ты к кому? — воспользовавшись моментом, обратилась к нему старушка. — К Василисе, — небрежно бросил молодой человек и вернулся к своему безумно увлекательному занятию. — Ба-а-а, дак это к той, что на третьем этаже живёт? — запричитала бабка.       Парень кивнул, не поворачиваясь в её сторону. — Да что ж ты там всё вошкаешься, шельма?! — прикрикнула, не выдержав консьержка, и, хитро прищурив один глаз, добавила. — К Василиске-то твоей вчера совсем другой жених наведывался.       Внимание парня, наконец, было завоёвано. Старушка поманила юношу к себе костлявым крючковатым пальцем. — Ну, милок, сначала представься, — она скрестила худющие руки на груди и выжидающе уставилась на него огромными желтыми глазищами. — Э-э-э… Иван, — парень бесцеремонно вперился через замутнившееся стекло в пожилое лицо, покрытое густой паутиной глубоких морщин. «О-о-о, да ты, соколик, и впрямь умом не блещешь!» — бабка окинула его ещё более придирчивым пристальным взглядом.       Наконец опомнившись, юноша отпрянул от окошка и, помотав головой, вновь посмотрел на консьержку. Изо всех сил стараясь не замечать её жуткий крючковатый нос, парень спросил: — А вас-то как звать, бабушка? — Ишь ты! — хитро блеснула глазами старушка. — И всё-то ему знать нужно любопытному! Ядвига Ильинична я. Для друзей просто Ильинична, но ты можешь не запоминать — всё равно сюда больше не вернешься, — всё так же хитро щурясь, добавила она.       То ли из вежливости, то ли от собственной глупости Иван сделал вид, что пропустил последние слова мимо своих ушей. — Так что там, говорите, с женихом, Ядвига Ильинична? — парень вновь придвинулся к замутнённому окошку. — Ну так енто, с женихом-то, — засуетилась консьержка. — Его тоже Иваном звали. Приехал вчера весь такой расфуфыренный, с букетом роз, значится. Окрыл дверь с ноги и давай орать в трубку свою: «Василиса, выходи, а то уеду!»       Старушка замолчала, будто задремавши. — Ну?! — нетерпеливо прикрикнул юноша. — Тьфу ты! Не ори, шельма! — возмутилась бабка и продолжила. — Я ему, вчерашнему-то, возьми да и скажи, мол: «Милок, ежели ты к Василисе, то передай ей пакетик, пожалуйста.» — А он? — А он побледнел весь, на лбу испарина выступила, глазки забегали, и волосы на голове, будто зашевелились. В общем, убежал жених-то, — старушка запустила пальцы в седую шевелюру. — Псих одним словом. — Ха! Придурок! — рассмеялся Иван. — Бабуль, так, а что в пакете было? Консьержка поднялась со своего места, послышалось лязганье замка. Плотная красная ткань юбки зашуршала по полу. — В пакете-то? Да так, ничего. Ничего необычного в пакете, — бубнила себе под нос бабка, выискивая нужный пакет в коробке среди прочих.       Наконец, повернувшись к Ивану и протянув ему загадочную передачку старуха выдала: — Потрошка в пакете, вот что! Потрошка заячьи. Как и у предыдущего жениха, волосы на голове Ивана начали шевелиться от ужаса, глаза судорожно забегали из стороны в сторону. Сам же он побледнел, задрожал и, не долго думая, убежал прочь. — Слабак! — равнодушно пожала плечами консьержка. — И с юмором у вас у всех проблемы!       Раздалось жужжание лифта. Металлические двери открылись и из него вышла голубоглазая блондинка в милом голубом сарафанчике. — Ядвига Ильинична, вы опять? — сердито спросила она, глядя на пакет в руках старушки. — Ой, Василисушка! — консьержка наигранно всплеснула руками, бросив пакет на землю. — А тут очередной твой жених убежал. Нервные они у тебя какие-то.       Василиса с укором посмотрела на старуху. — Я так понимаю, дядя Никифор опять для Серого куриные шкурки передал.       Ядвига кивнула. Девушка забрала из её рук пакет и сердитая направилась обратно в лифт. Очередное свидание было испорчено пожилой консьержкой.