Проверенная схема

Город за городом, бар за баром, квартира за квартирой. Где-то мрачно и тухло, где-то невероятные тусовки и огромные чаевые, где-то уверенный среднячок, настолько уверенный и скучный, что становится не по себе, и он снова срывается с места. Как кукушка не вьёт гнезда, один рюкзак с вещами, который всегда можно собрать на скорую руку и двинуться дальше. Никаких привязанностей, никаких корней, вольная птичка, «человек мира», если хотите. В Лас-Вегасе Кайлер задержался чуть дольше. Тут осознаёшь, на что способны люди. Сказка, воздвигнутая посреди пустыни, рукотворная, не имеющая и малейшего шанса продержаться и дня без человеческой ласки. Казино, рестораны и много баров, но даже работая в одном месте, не встретишь и двух одинаковых рож в году. Они приходят, уходят, постоянно меняются и никогда не повторяются. Он работал в уютном баре поодаль от центра уже полгода, даже успел завести пару интрижек. Одну с клиентом, который пробыл в Вегасе всего неделю и даже не попрощался, уезжая. Другую с встреченным в тематическом клубе парнем, который пусть и отличался от первого по всем фронтам: от телосложения, до характера, но пропал так же бесследно и не простившись. Кайлер особо не грустил. Зачем человеку, который себе-то самому в жизни место найти не может, кто-то второй? И беспечного траха хватит, лишь бы просто периодически с кем-то встречаться. Ничего серьёзного, никаких надежд и ожиданий совместного будущего, покупок стиральных машин в кредит и пинков вверх по карьерной лестнице. Но сейчас уже третий месяц без тактильности и хоть кого-нибудь вообще в койке рядом. Кайлер не привередливый, Кайлеру неважно, будет ли стонать под его широкими ладонями субтильный, молоденький мальчик или сильный, здоровый мужик, будет наматывать на кулак его отросшие уже по самое нехочу светлые патлы. Кайлеру бы просто кого-то тёплого рядом. Но в Вегасе почти нереально найти человека для хоть сколько-то постоянных отношений или просто встреч. Люди тут проносятся рекой, шквалом и становятся безликой, серой массой. А если трахаться с кем попало, недолго заиметь какой-нибудь совсем не из васильков и роз букет. Он уже лечился как-то от хламидий, невесть где подцепленных, больше не хочется. Кайлеру тем временем двадцать шесть стукнуло, он почти и не молодёжь. Странный возраст, «папики» уже не строят глазки, если рядом есть кто помоложе, а «сладкие мальчики» глазки не строят ещё, причём совсем. Кайлер смотрит на часы: 5:30. Ещё час-полтора, и начнётся стандартный вечерний аврал и некогда будет даже продохнуть. А пока можно оставить Рика, второго бармена, одного, пойти покурить и собрать патлы, чтобы держались понадёжнее, не падали на глаза, мешаясь. К половине седьмого клиентов уже достаточно много, но ещё не настолько, чтобы путаться в заказах или не иметь возможности болтать о ерунде с официантами и залипать. Народ в баре настолько цветастый, что сливается в одну мерзкую какофонию из звуков, запахов и нелепых курортных шмоток. До того однородную, что любой одетый мало мальски прилично человек сразу выделяется. Выделяется в своих простых чёрных джинсах и синей приталенной рубашке. Будто не в Вегасе вообще, тут все яркие, как павлины, а он словно из офиса в Вашингтоне. Не идёт, дефилирует от входа, к столику, где уже сидит небольшая компания, а Кайлер бессовестно залипает на красивой улыбке. Парень, чёрт возьми, будто уверен, что его сейчас со всех углов фотографируют папарацци. Ну, или просто настроение хорошее, Вегас же. Тут не грустят. Он замечает взгляд бармена и подмигивает, а Кайлер с чего-то густо краснеет и отводит взгляд. Возвращается к коктейлям и старается не смотреть в ту сторону, чтобы снова не встретиться взглядами. Птичка явно не его полёта, смысла нет пускать слюни. Его тут снимет какой-нибудь папик, и они поедут резво трахаться в отель. Всего лишь догадка, но она сразу очерняет образ красавчика, сделав его продажным. Подтвердить бы её только чем-то, хотя бы заказом. Мальчики, которые ездят с папиками по отелям, всегда заказывают какую-нибудь сладкую бурду. В целом, за четыре года работы барменом, Кайлер научился чуть ли не души препарировать, исходя из того, что клиент пьёт. К нему идёт Никки, самый расторопный, смышлёный и оттого самый любимый Каем офик, и тот отвлекается от своего мимолётного флирта. Флирта ли вообще? Кай бросает быстрый взгляд в сторону парня, он уже увлечен беседой в компании и смеётся над чьей-то шуткой. Даже не смотрит уже в его сторону. — Кай, — Никки пытается обратить на себя внимание залипшего бармена. Отчего-то он немного смущённый, неужто накосячил, когда вбивал заказ? За ним не водится. — Кай, я вот сейчас тебя спрошу, но только ты ничего не подумай, — говорит он, поглядывая по сторонам. — Ну так? — Ты это, — Никки заговорщицки понижает голос и приближается. — Только по девушкам? Или по парням тоже? Нет-нет, я не для себя, говорю же! — страшно выкатывает он глаза, увидев вздёрнутую бровь Кайлера. — Ну, допустим, по парням тоже. И что дальше? — Никки в ответ будто с облегчением вздыхает и опирается спиной о стойку, становясь к залу лицом, и теперь Каю надо сильно наклониться вперед, чтобы его слышать. — Видишь парня за столиком 25? — кивает он на того самого. — Скажем так, это мой знакомый… Не близкий. Совсем не близкий, — будто оправдывается он. — Короче, понравился ты ему, просит твой номер. — А чего тогда сам не подошел? — хмыкает Кай. — Да ты видел себя? Я бы к тебе тоже не подошел, засветишь ещё кулаком в рожу, не отходя от кассы! — говорит так, будто Кай сморозил несусветно глупую вещь. — Ещё спрашивает, до скольки у тебя смена. Ну, не маленький, сам всё понимаешь. — Я за деньги не трахаюсь. — Никто и не говорил про деньги, только ради удовольствия, — ухмыляется Никки и выглядит так, будто знает явно больше, чем говорит. Кайлер делает вид, что его терзают сомнения и ему нужно пару минут на раздумья, но, на самом деле, представляет, как парнишка смотрится нагим на простынях. — Ладно, дай ему номер и скажи, что моя смена до десяти. Кай впервые согласился на секс с парнем даже имени которого не знает, вдобавок ещё и через третье лицо. Забавно, конечно, ничего не скажешь. — А заказал он что? — будто между делом. — Виски, — бросает Ник, уходя.

***

Кайлер даже попросил Эда, своего сменщика, выйти на двадцать минут раньше, чтобы было время помыться. Тесная, заставленная разным хламом душевая была положена по санитарным нормам, но ей решительно никто не пользовался с момента, как он сюда устроился, так точно. А может, и до этого ни разу. Это оказалось испытанием не из лёгких, но Кай разобрался с кранами, которые перекрыли во избежание протечек, и с маниакальным упорством вымыл себя везде, где только мог оказаться чужой язык. И где не мог, тоже вымыл, ну, мало ли. Он даже нашёл чистую футболку. В десять Кайлер уже стоял у чёрного хода и не знал, куда себя деть. Они ведь ни о чем не договорились и даже не обменялись номерами. Может, он вообще нашёл кого поинтереснее? Или ждёт в зале? Нет, он незаметно ушёл из бара не меньше, чем пару часов назад и, вроде, не возвращался. Руки сами потянулись к сигаретам в кармане. Странное ощущение, будто думал, что вечером наступит новый год, но оказалось, что сейчас лето и вообще ты уже взрослый мальчик, никаких подарков от Санты. А когда уже докуривал, на обочине напротив остановилась белая BMW, из которой и вышел тот самый парень. Он всё так же жизнерадостно улыбался, дефилируя в сторону Кайлера. — Не найдётся сигаретки для меня? — Кай протянул открытую пачку. — Я Михаэль, можно просто Мика. — Кайлер, — напыщенно-безразлично, глядя в его педантично отдраенные туфли. — Слушай, — начал он, прикурив и выпустив первую порцию сизого дыма. — Я кое-что не уточнил, когда просил твой номер, — снова затянулся. — Ты не против, если нас будет трое? — опять обескураживающе улыбается, будто не говорит ничего необычного. — Я, ты и ещё один парень? Кайлер не то чтобы ханжа, и порно с групповушками посматривал, но сам ни разу не участвовал и даже особо не фантазировал. Если бы не уверенный тон и улыбка Михаэля, то наверняка струсил. Если бы он хотя бы чуть-чуть мялся или отводил глаза. Но он говорит о сексе втроем так же легко, как попросит сигарету. — Ну… — тянет Кай, не сомневаясь, на самом деле, и на сотую долю. — Если тебе не понравится третий или что-то пойдёт не так, мы не станем ничего от тебя требовать, — сразу вскидывается он, на что Кай только неловко улыбается и опускает глаза. Мика щелчком отправляет окурок в урну, выдыхает последнюю порцию дыма через приоткрытые расслабленные губы куда эротичнее, чем полминуты назад, и довершает всё это подмигиванием. Кайлеру уже неважно, как выглядит третий. Ему хочется прикоснуться к этим губам своими, и Мика будто улавливает это желание, подступая на полшага, целует. Совсем невинно, так, как нужно для первого раза, просто близкий тактильный контакт, чтобы привыкнуть ко вкусу и запаху совсем незнакомого человека. Оторвавшись, смотрит в глаза, но даже так близко не может разобрать, где в этих тёмных, поглощающих всё живое, безднах кончается зрачок и начинается радужка. — Пошли, — кивает он в сторону машины. Внутри светлые кожаные сиденья и ещё один брюнет за рулем: явно выше, чем Мика и сильно крупнее. Они встречаются с Кайлером взглядами в зеркале заднего вида, он видит себя, немного растерянного, и часть его лица: глаза, тоже тёмные, но не настолько, просто карие. — Это Сэм, — говорит подсевший сзади Мика. — А это Каааайлер, — гладит он ладонью по щеке и снова целует, но уже настойчивее. Мика всю дорогу занимается Каем, и тот понятия не имеет, куда и как долго они едут, да ему, собственно, посрать. Его рот исследуют с усердностью маньяка, и Михаэль наверняка теперь знает о каждом сколе на его зубах больше, чем любой дантист. Тёплые руки ласкают тело: гладят плечи, грудь и иногда спускаются к внутренней стороне бедра. Мика умело держит на грани лёгкого возбуждения, Кайлеру хочется большего, но член ещё не разрывает ширинку. Машина паркуется, и только тогда Кай понимает, что его привезли даже не в отель. Местные? В голове немного шумит, возбуждение немного дезориентирует, но Мика хватает его за руку и не отпускает от себя. Пока они поднимаются наверх, Кай успевает заметить, что эти двое похожи на крайне стереотипную парочку: Сэм взрослый и рослый мужчина, Мика невысокий, стройный и молодой. Они говорят что-то про вино и душ, Кай невпопад вклинивается со своим: «Да я уже» — на что Сэм только ласково улыбается и гладит по спине. Стайка мурашек пробегает по бёдрам от ощущения широкой, тёплой ладони. И правда, обычная квартира. Сэм сразу уходит в душ, а Мика зовёт на кухню и предлагает выпить. По обеденному столу разбросаны какие-то тетради и чертежи, при других обстоятельствах он бы расспросил, что да как, возможно, даже рассказал бы про свою неоконченную учёбу на ландшафтного дизайнера. — Ты совсем хмурый какой-то, — Мика прикусывает губу и немного сводит брови. — Точно всё окей? Вина? Виски? Такси до дома? — и опять улыбается. От этой улыбки так и веет заботой, будто он на полном серьёзе готов вызвать такси, а вышедшему из душа мужчине даже ничего не станет объяснять. — Виски, — ультимативно заявляет Кай и пытается улыбнуться так же. Пока Мика достаёт бутылку, лёд и бокал, он не сдерживается и прижимается к стройному телу сзади, гладит бёдра и живот, зарывается носом в волосы. Отлично пахнет мятой и немного табаком. — На, — говорит тот, повернувшись и отпив немного из угловатого стакана. В два глотка замахнув терпкую жидкость, Кай снова устремляется к Мике, но тот перехватывает его за руку и куда-то ведёт. Конечно же, в спальню, чего тут ещё думать. Комната освещается только светом из коридора и огнями ночного города в окне. Его толкают на большую, явно двуспальную, кровать, дальше которой он уже не может ничего рассмотреть, будто мир кончается за её пределами. Мика нависает сверху и начинает уж совсем по-свойски хозяйничать на его теле. Не прикасается к губам, будто некогда, немного торопливо исследует языком шею, помогает снять футболку, целует плечи, спускается к груди. Играет языком с сосками, сначала нежно, а когда твердеют, грубее и кусачее. Спускается на пол и стягивает с Кая штаны, широко лижет вставший член прямо через трусы и кусает, мягко сжав зубы на стволе. Кая прошибает удовольствием, будто битой по темечку. Выпав из реальности, он пугается, заметив в дверях напротив кровати Сэма. Легкое ощущение, будто он любовник, которого застукали, растворяется, когда Мика снимает с него трусы и берёт в рот, посасывает и начинает активно работать головой. Сэм не играет в вуайериста, он подходит с другой стороны кровати и целует Кая, сразу глубоко, требовательно и, стянув полотенце, кладёт его руку на свой член. Сэм уверенный, может, даже слишком. Он не исследует рот Кая, а натурально хозяйничает там, отвоевав инициативу. Ласкает себя чужой рукой, ничуть не смущаясь, в то время как Кай только что не задыхается от смущения. И желания. Он уже лежит совсем без одежды и совершенно не понимает, что должен делать, но ему чертовски нравится все, что с ним делают эти двое. Мика ласковый, он здесь хороший полицейский, заглядывает в глаза, улыбается, ласкает всё, до чего может дотянуться: член, уже поджавшиеся яйца и кончиком языка вниз, между ягодиц к чувствительному анусу, на что Кайлер только охотно раздвигает ноги. Сэм грубый, он, не спрашивая, стягивает с Кая резинку и ерошит его волосы, двигается выше и, схватив за них, почти насильно пропихивает свой член в его глотку. — Скажи, малыш, — Сэм облизывает губы и смотрит сверху вниз. — Чего ты хочешь? Для начала? — у него низкий, немного хрипловатый голос. Кай слишком занят его членом, чтобы отвечать. Но Сэму это будто и не нужно. — Ты хочешь трахнуть сучку, которая так резво тебе отсасывает? Наверное, тебе не видно, но он уже снял штаны и ласкает себя рукой, а между ягодиц виднеется пробка, — Кайлер представляет себе слишком живо, и по его телу проходит первый спазм, который так и не становится оргазмом, потому что Мика отрывается от него и сильно сжимает у основания, не давая кончить. — Это, — капризным, совсем детским тоном говорит Мика. — Должно было быть сюрпризом, — Кай видит, что Сэм на это только улыбается. — Или, может, меня хочешь? — продолжает он. — Скажи нам, чего ты хочешь, и мы сделаем всё, чтобы тебе было хорошо. Сэм снова берёт Кая за волосы, буквально снимая его со своего члена и целует. — Ну так? — спрашивает, отстранившись на пару сантиметров, они буквально делят дыхание на двоих. — Чего шепчетесь? — пока Кай делал вид, что размышляет, а на деле пытался собрать мозги в кучу, Мика устроился на нём, потираясь ягодицами о обильно смазанный слюной член. — Решаем, — Сэм поворачивается к ёрзающему Мике. — Кто первый будет тебя трахать, но, — обратно к Каю. — Ты уже, видимо, сам выбрал. Мика только улыбается, оголив свои белые, ровные зубы. Сэм тянется к тумбочке, выпустив волосы Кая и оставив без опоры, отчего он снова раскладывается на кровати, достаёт упаковку презервативов и кидает Мике, следом бутылёк со смазкой. — Можно, — Кай всё ещё немного стесняется и говорит совсем тихо. — Можно я сам достану пробку? — Мика улыбается ещё шире, будто ждал этого целую вечность, не меньше. — Конееечно, — тянет он, открывая коробку и доставая один фольгированный квадратик. Кайлер хочет поймать каждое изменение на лице Мики, когда возмётся за плоский стопор и аккуратно начнёт доставать. Максимально медленно. Жаль, это не шарики, он мог бы вечно смотреть, как обычно улыбчивый парень закусывает губу, а потом резко раскрывает рот, когда плаг выскальзывает целиком. Хочется засунуть его обратно и вынуть снова, что Кай и делает. Щёки Мики совсем чуть-чуть розовеют, и он даёт понять своему сладкому мучителю, что пора двигаться дальше, ловко развернув и надев на него презерватив. Сам насаживается сверху. Узкий, но ровно настолько, чтобы доставить удовольствие Каю и не причинить боли себе. Двигает бёдрами медленно и плотоядно смотрит на Сэма, который всё это время позади только смотрит и ласкает себя уже своей рукой. Этот взгляд даже интимнее члена Кая, ритмично погружающегося в его тело. Сэм ловит каждую эмоцию, подрагивание ресниц и губ, впитывает и упивается ими. Пока Кай не переворачивается, ложась на Мику сверху и не раздвигает приглашающе ноги. Застарелая эротическая фантазия, быть оттраханым, пока имеешь кого-то сам. Сэм долго растягивает и обильно смазывает, прежде чем войти, и Кай понимает, что чертовски себя переоценил. От первого проникновения уже стонет в голос и перестаёт двигаться в Мике, чтобы не кончить вот прямо сейчас. Холодно хмыкнув и отстранившись на пару секунд, Сэм буквально выдёргивает Кая из своего… кого, интересно? И надевает на него тугое эрекционное кольцо. Кай уже видел такие штуки, их предпочитают парни постарше: стояк твёрже, не кончаешь дольше. Он снова смущается своей несостоятельности и натыкается взглядом на улыбку Мики, на ту, что добрая и ободряющая. Сколько их у него? Мика тянет к нему руки и обнимает. Прерванное занятие играет новыми красками, Кай почти задыхается между двумя горячими телами и стонет в голос, пока одно его ухо опаляет надсадное дыхание Мики, а в другое Сэм шепчет пошлости. Он уже весь мокрый от пота и точно уверен, что рай находится между этими двумя. И то ли виски бьёт в голову, то ли эта голова просто отлетает, уезжая в далёкие дали, но Кай предлагает, совсем не стесняясь: — Хочу вас обоих, — громко, но сбиваясь с дыхания на каждом слове. — В себе. — Ты уверен? — только уточняет Сэм. Кай не уверен даже в том, где сейчас верх, а где низ. Но вслух: — Да, давай уже, — скулит последнее слово, потому что Мика всё не желает лежать спокойно и целует шею, мнёт руки и теперь добрался до сосков. Сэм устраивается снизу и плавно сажает на себя уже изрядно ослабевшего Кая, придерживая за бёдра. Его волосы спутались и растрепались, он уверен, что похож на швабру, но эти двое смотрят на него жадно и иногда переглядываются, будто до сих пор не могут поделить. Мика сначала добавляет один палец к члену Сэма, тот закусывает губу и закрывает глаза. Кай сосредотачивается на ощущениях, пока только неприятно тянет. Добавляются второй и третий, но он не чувствует ни боли, ни наслаждения. Мика старается, делает это медленно, постепенно, и когда наконец входит, Кай только округляет глаза, стон не то боли, не то мазохистского удовольствия застревает у него в горле. Его ласкают в четыре руки, а удовольствия ровно пополам с болью, ни первое, ни второе никак не перетекает через край. Кай терпит и на что-то надеется. Мика начинает двигаться, совсем медленно и осторожно, его примеру следует и Сэм. Густой, почти осязаемый жар удовольствия медленно разливается по телу. Шумные вздохи и стоны наполняют комнату и сознание, он снова теряется в пространстве, может только ощущать горячие руки на своем теле, губы Мики на шее и плечах, он шепчет что-то приятное, пока Сэм совсем аккуратно ласкает его член, и по ощущениям Кай готов уже не просто кончить, а взорваться. Что он и делает, когда Сэм неожиданно сдёргивает с него тугое кольцо и берется за ствол крепче. Кай сам не замечает, как начинает быстро толкаться в его кулак, а заодно двигаться на двух всаженных в него членах. Он не кончает, действительно взрывается, дробясь на миллион мелких, мерцающих осколков, и Сэм вместе с ним. Кая гладят и всеми силами отвлекают, пока оба парня по очереди выходят из ставшего гиперчувствительным ануса. Он пытается отдышаться, но от большого количества кислорода его только сильнее накрывает: ноги совсем не держат, а голову крутит, будто после бутылки, а не бокала виски. Мика, уложенный Сэмом на спину рядом, опять тянет к нему руки. Он горячий и влажный, такой же окосевший как Кай, но ещё не получивший свою порцию удовольствия. Сдёрнув резинку и швырнув куда-то на пол, Сэм принимается ему отсасывать медленно и с чувством. В затуманенной голове Кая щёлкает совсем садистская мыслишка, он злорадно улыбается, и находит на кровати недавно вынутую пробку: совсем небольшая ведь, то, что надо. Пристраивается сбоку от стонущего Мики и целует его, покусывая губы, отвоёвывая инициативу, чтобы он точно не мог ни о чём думать, ни за чем следить. Он наощупь смазывает её, и Сэм крайне вовремя раздвигает и сгибает в коленях его ноги, так очень удобно даже наощупь вставить в ещё растянутую дырочку пробку. Мика протяжно стонет в губы Каю и не подозревает, что на этом он не собирается останавливаться. А собирается мучить и терзать, вставлять, доставать не целиком, только до середины, где твёрдый силиконовый плаг расширяется максимально, и толкать обратно. Сэм крепко держит его за бёдра, не позволяя двигаться, и от медленного и мучительного минета вкупе с шалостями Кая, Мика кончает с громким, протяжным стоном, сжав руку Кая до хруста в пальцах, даже непонятно, в чьих именно. И только теперь Кай позволяет себе отключиться. Отключиться, навалившись Мике на часто вздымающуюся грудь, в которой сердце меняет ритм с частого, лихорадочного, на спокойный и медленный. Позади устраивается Сэм, тепла тела которого с лихвой хватило бы, чтобы согреть троих даже без одеяла, но он всё равно накрывает их чем-то мягким и пушистым.