Тающий лёд

Наст коварен. Треснувшая корка снега ранит лапу. Она старается не обращать внимания на боль: впереди добыча. Ближе. Ближе. Ближе. Она загонщица. Её задача — гнать оленя в западню. После удачной охоты, после пиршества стаи — приходит сытая сонность. Но боль в лапе не даёт уснуть. Льда нет, но лапа болит. Молодняк шумит: они от сытости становятся чересчур игривыми. Один щенок прыгает ей на спину, пытается схватить за ухо. Это её щенок, её ребёнок. Но она на игры отвечать не хочет: лапе больно. Показывает зубы, но щенок не понимает. Тогда она глубоко рокочет — несмышлёныш одумывается. И убегает к товарищам. Лизать. Лижет. Зубами вычёсывает осколки льдинки, которые налипли на шерсть между пальцами. Лижет. Лижет. Солёно. Вкус крови. Её крови. Неприятно, и она ворчит. Шаги. Чувствует касание — это Он ложится рядом. Сильный, верный — она Ему доверяет. Но боль и беспокойство портят ей настроение. Она чуть поднимает губу, показывает клык. Но Он не уходит. Спокойный. Лежит рядом, свернувшись. Нет, с Ним хорошо, наверное, пусть лежит. Вдруг Он оборачивается, почти не меняя положения тела, и нюхает ей морду. Она отстраняется. А Он тянется к её лапам и лижет там, там, там, где больно. Вылизывает и выкусывает — ай! — колючку. Это… что-то поменялось. Нет, все равно больно, но не так… не так сильно. Она недоверчиво нюхает свою лапу, а потом лижет Ему нос и покусывает ласково за шею. Он в ответ лижет ей глаза, потом на бок кладёт морду. Она не шевелится, чтобы Ему было удобно, только дышит. Но тихо. Он спит. И она спит. А когда просыпается, боли в лапе уже совсем нет. Выспалась. Щенок лезет к морде, снова кусает за ухо, но теперь она опрокидывает его на спину, покусывает. Щенок ликует, озорной ребёнок. Ему нравится, когда мать с ним играет. А Он слушает. Смотрит. Ей нравится, когда Он рядом, внимательный — и чувствует себя безопасно и хорошо.