Враги и привязанности

      Мостик звездного дредноута был больше похож на тронный зал, чем на командный центр. Единственный свет, исходящий не от экранов, освещал большое кресло в центре, покоившееся на возвышении над компьютерным узлом. Кресло было развернуто от дверей лифта, и тот, кто на нем сидел, смотрел в панорамное окно, на вселенную снаружи.       Вейдер не выказал ни тени сомнения, выйдя из лифта и зашагав к возвышению, а потом поднявшись на него. Прямиком к спинке кресла.       Не желая, чтобы страх взял верх, Мол тоже заставил себя подняться и встать рядом.       — Ты завершил свое задание? — произнес сидевший в кресле.       — Да, — ответил Вейдер, встав за спинкой. — Все заключенные, которых ты велел казнить, мертвы.       — Все ли?       Мол узнал интонацию, предлагающую рискнуть и продолжить лгать. Распознает ли эту ловушку Вейдер? Долгая пауза подсказала ему, что тот просчитывал возможные варианты, прикидывая, сколько на самом деле известно его новому учителю.       — Не все до единого. Один сумел сбежать.       Вейдер решил сказать правду — выбор, который, как Мол знал по опыту, только что уберег его от немалой доли боли и страданий. Не то чтобы честность бывала лучше, когда дело доходило до неудач, но в конце концов она могла сыграть решающую роль в выборе между жизнью и смертью.       — Я разочарован, — сказал Сидиус, и спокойствие тона ничуть не умаляло в нем опасности. — Последний ученик, который меня разочаровал, был обезглавлен. А того, что был перед ним, я бросил гнить в тюрьме на тринадцать лет.       — Я отыщу его! И уничтожу — не смотря ни на что! — выпалил Вейдер.       — Нет. Я поручу эту задачу кому-нибудь более способному: может, наемнику или охотнику за головами.       Даже форс-нуль смог бы уловить, как закипает ярость Вейдера — не только из-за уязвленной гордости, но и от осознания того, что жизнь своего прежнего учителя оборвет не он. Но тем не менее, с тщательной сдержанностью, без сомнений отточенной на Совете джедаев, он ответил:       — Как пожелаешь.       — Вижу, что по крайней мере другое задание тебе выполнить удалось.       Сидиус до сих пор не повернулся и не мог увидеть Мола, но его присутствие в Силе, конечно, не осталось незамеченным.       — Сколько же времени прошло, мой прежний ученик?       Мол ничего не ответил: тринадцать лет научили его терпению. Он не собирался бросаться ни в одну из словесных ловушек, куда так беспечно позволял загнать себя Вейдер.       — Сперва я хотел привести тебя сюда, чтобы сделать примером. Чтобы показать моему новому ученику истинную силу Темной Стороны, чтобы он смог забрать твою жизнь, победив последнего соперника и утвердив свое право на ученичество. Но теперь я вижу, что он не готов ни к уроку, ни к привилегии.       Мол не был настолько глуп, чтобы почувствовать облегчение. Может, его и оставили в тюрьме за неудачу, но там он был во власти джедаев, оказавшихся на удивление милосердными. С точки зрения его учителя это вряд ли тянуло на расплату. Нет, отсутствие быстрой смерти означало только, что его ждет нечто более мучительное.       — Оставь нас. Вскоре я найду тебе применение.       — Да, владыка.       Только эти слова можно было произносить вслух, не боясь последствий. Вейдер вскоре это поймет — если хочет пережить свое ученичество.              

***

             Когда двери закрылись и лифт понес его прочь от мостика, Мол позволил себе короткую передышку. Он ощущал, как Сила вновь успокаивается после пробуждения Вейдера, похожего на взрыв. Теперь Мол чувствовал меньше: его способности сократились до привычного уровня, а предвидение снова размылось.       Чтобы оставаться сосредоточенным, ему требовалось все спокойствие и терпение, отработанные в долгих тренировках. Каждая клеточка его существа побуждала бежать или драться — и в юности он с охотой бы поддался этим побуждениям. Он легко мог вырезать половину корабля, но никогда не сумел бы одолеть Сидиуса и Вейдера разом. Его тело просто присоединится к трупам, усеивающим коридоры; если он хочет выжить, придется действовать обдуманно. Его порывистый, самонадеянный характер уже стоил ему тринадцати лет жизни. Повторение ошибки закончится болезненной смертью.       Мол тупо отметил, что ему позволили свободно разгуливать по кораблю. Он ожидал кандалов и вооруженной стражи, но, как ни печально, Сидиус явно не считал его для этого достаточно опасным. Впрочем, более вероятно, что его учитель пришел к тому же выводу, что и сам Мол — он не сможет с боем покинуть корабль, даже если захочет.       В конце концов к нему подошел штурмовик, показывая путь к комнате, определенной ему здесь на обозримое будущее.       Мол безрадостно рассмеялся. Комната оказалась меньше, чем его камера в Шпиле, а обстановка в ней была даже хуже. Это, без сомнения, попытка расшевелить воспоминания о его собственном ученичестве, когда любая комната, сама по себе, уже была роскошью.       Но смеялся Мол не над этим. Его внимание привлекло нечто иное: прямо в центре почти пустой комнаты лежала, аккуратно сложенная, одежда, подозрительно похожая на старую робу, которую он когда-то носил.       А сверху покоился его световой меч.