***
Наконец Мол ворвался в тренировочный зал, не позволив себе помедлить на пороге. И остановился, только заметив Вейдера, вновь дожидавшегося его. Теперь, однако, противник не стоял в боевой стойке, а просто сидел на полу с закрытыми глазами. Может, броситься на него и попытаться убить голыми руками? Но Мол знал, что пусть он и не чувствует сейчас своих ран, они никуда не делиcь. Даже наполненные Силой, его руки и ноги не сумеют сейчас сокрушить Вейдера. Так что он просто стоял там, настороженно разглядывая противника. На тунике виднелись прорехи, как бы Вейдер их ни прятал, а в них — ожоги. Совсем не такие глубокие, как у Мола, но все же. Его тренировка, очевидно, на Моле не закончилась. Сидиус без сомнений предложил пару замечаний насчет техники того приема, и, судя по всему, продемонстрировал правильный вариант. — Сядь, Мол, — вновь произнес из динамика под потолком Сидиус. Голос был полон раздражения; имя Мола он почти выплюнул. Мол демонстративно глянул на источник звука — и только. Даже будучи усердным учеником, он никогда не рискнул бы заявить, что уважает своего учителя. Самим понятием уважения ситхи пользовались очень условно. И обычно чисто гипотетически, например, описывая какого-нибудь давно умершего владыку. Едва ли Мол хоть раз испытывал уважение к живому существу; нет, отношения ситхов друг с другом были куда проще. Для Мола, как и для каждого ситха до него, учитель был физическим воплощением того, чего жаждет ученик — абсолютной силы, мощи и мастерства Темной Стороны. И пока Мол не стал бы достаточно силен, чтобы с боем вырвать себе звание владыки тьмы, он целиком и полностью принадлежал бы своему учителю. В таких отношениях нет никакого уважения, почтения или восхищения. Только господство и подчинение — до того неизбежного момента, когда все переменится и главенство будет отобрано силой. Таков и есть путь ситхов. Или, по крайней мере, таким он был. Был почти тысячелетие. Но и за тысячу жизней Мол не мог себе представить, чтобы Сидиус позволил кому-то отнять у себя звание учителя. Возможно, ему и не придется этого делать. Правило Двух было создано как раз для того, чтобы привести их к этому моменту, когда ситхи вновь вознесутся во власти надо всем. Нужен ли Сидиусу теперь вообще ученик, чтобы сменить себя? Может, он будет править вечно? Но без этого рычага, без обещания преемственности, чем же он держит в узде такого ученика, как Вейдер? Мола он больше контролировать не может, по крайней мере, не так, как раньше; возможно, Вейдеру еще только предстоит осознать, что Сидиусу нечего предложить ему взамен на преданность. Хотя Сидиус мог вполне неплохо править, используя страх и принуждение, вырванное с их помощью служение никогда не будет таким же крепким, как верность по доброй воле. Мол в свое время хотел силы, обещанной учителем, и сделал бы все, чтобы ее получить. Так что был более чем готов отдать все, когда Сидиус и требовал это «все» отдать. Однако теперь, когда надежда на силу исчезла, единственным способом контролировать Мола стал страх. Способ, к которому его учитель совсем не прочь был прибегнуть. На сей раз Мол не удивился. Он продолжал стоять, нарушая прямой приказ, и ждал неизбежного. Долго ждать не пришлось: Сидиус не был известен терпением. Сила вокруг Мола слегка сместилась, а потом он почувствовал, как глотку сжало, лишая легкие воздуха, а кровь — кислорода. Несколько напряженных секунд он продолжал смотреть прямо на динамик, зная, что где-то рядом наверняка есть и камера. Выражение его лица оставалось невозмутимым — он не доставит Сидиусу удовольствия посмотреть, как царапает собственное горло. Кроме того, его обучали на такой случай. Дроид на допросе сжал бы ему глотку сильнее. Легкая гипоксия не заставит его сдаться так быстро. Но секунды продолжали течь. Мол методично отсчитывал их про себя. Он точно знал, сколько сможет продержаться, и не собирался сдаваться ни мгновением раньше. Но это время все равно наступило, и быстро; два его сердца требовали кислорода, и не повиноваться дольше было невозможно. Мол неохотно сдался и осел на пол, скрестив ноги. Но, к его ужасу, давление на горле слабее не стало. Еще пару секунд ему удавалось удерживать равнодушное выражение, но наконец телом завладел животный страх смерти. Оно выгнулось выше, задыхаясь, пытаясь хватать ртом воздух — отчаянное движение, не облегчившее тяжести в груди. Потом Мол упал, превращаясь в дергающуюся на полу груду, и, как ни старался, не мог остановить свои руки, тянущиеся к шее, пытающиеся сорвать невидимые пальцы, которых там, как он отлично знал, не было. Мол уже собирался продрать на собственной шее дыру в последней попытке дать телу воздух, когда заметил, что поле зрения по краям потемнело. Поняв, что через пару мгновений потеряет сознание, он испытал странное облегчение. Но и этого ему не позволили: как только зрение начало меркнуть, Мол почувствовал, что горлу стало свободнее. Не до конца, нет, но достаточно, чтобы он смог несколько раз отчаянно вдохнуть. Это вновь позволило ему видеть и на несколько блаженных секунд наполнило легкие — но тут же давление вернулось вновь. — Закончил попусту тратить мое время? — спросил Сидиус из динамиков. Молу, конечно, не хватило бы воздуха, чтобы ответить вслух, но он отчаянно закивал. — Хорошо. Хватка Силы задержалась еще на секунду, а потом вновь исчезла. Во время этого всего Мол — неудивительно — потерял концентрацию в Силе, и в сознание снова начала просачиваться боль от ожогов. Но накал освеженной неприязни к Сидиусу сделал Мола сильнее. Он вновь сконцентрировался, отталкивая боль и в ранах, и в груди, и поднялся, садясь. Дышал Мол тяжело, но не собирался выказывать любое другое проявление слабости. — Начнем, — сказал он, глядя на противника и едва заметно безумно ухмыльнувшись. Что это мелькнуло в гримасе Вейдера — отвращение? Неужели то, чему он только что стал свидетелем, как-то оскорбило остатки его человечности? Если так, подумал Мол, владыке Вейдеру определенно еще предстоит многому научиться...Глава 9
21 марта 2020 г. в 19:55
Мол мысленно выругал себя за удивление. Может, он и впрямь слишком долго просидел в джедайской тюрьме, раз ожидал от тюремщика чего-то кроме жестокости. И хотя на первый взгляд Мол не был под стражей, а дверь комнаты, которую он звал камерой, даже не запиралась, свободой тут и не пахло. Был ли хоть кто-то в галактике, подумал он мимоходом, по-настоящему свободен сейчас, когда Сидиус стал императором?
Так всегда и задумывалось, разве нет — принудить слабых подчиниться. Править галактикой железной рукой. Просто Мол обычно представлял себя на стороне победителей. Может, это тоже было глупо.
У него было тринадцать лет, чтобы понять, как именно Сидиус его использовал; чтобы смириться с тем, что он сам, по плану, и не должен был никогда стать настоящим владыкой ситхов. Но до сих пор Мол оставался ему преданным. Учитель может от него отказаться, все верно; но сам Мол никогда не освободится от учителя.
Теперь все начало меняться.
Мол знал, что Сидиусу даже стараться особо не придется, чтобы держать его на коротком поводке — для этого хватит одной призрачной возможности вернуть свое звание. Но учитель отказал ему даже в этой фантазии, и Мол почти ощущал, как исчезают последние крохи его верности...
Он встал одним текучим движением. Ожоги никуда не делись, но больше ему не мешали — иллюзия темной стороны, само собой. В какой-то части разума они все еще жгли, надуваясь пузырями, с каждым сокращением мышц, но эта часть была захоронена очень глубоко. На поверхности же Мол не ощущал ничего, кроме силы.
Он крадучись покинул комнату и двинулся по коридорам корабля, вымещая гнев на случайных штурмовиках, на свое несчастье подвернувшихся ему под руку. Иллюзий насчет того, что эта тренировка с Вейдером пройдет лучше предыдущей, у него не было.