***
В медитации прошли часы, а Оби-Ван до сих пор даже не приблизился к цели — мало того, обнаружил, что просто не знает, с чего начать. Простите, учитель. Нет, это вообще никуда не годится. Будто Оби-Ван уронил любимую чашку учителя или опять порвал его новую накидку. Но что тут еще скажешь? Он хотел сказать, что старался — так старался стать джедаем, каким его хотел видеть Квай-Гон Джин, и другом и наставником, какого заслуживал Энакин. Но при жизни учителя в отговорках никогда не было проку — и вряд ли в его смерти что-то изменилось. Так что Оби-Ван пока замолчал. Что ему хотелось сказать? Простите, что я вас подвел, — вновь начал он. — Я всегда был слишком медленным. Извинения в мыслях были пересыпаны фрагментами воспоминаний о давно законченной миссии — законченной, но не забытой. Памятью о полетах над долинами днями напролет без отдыха, о спасении, в котором все пошло не так. О сломанном свупе, сломанной ноге и жизни другого джедая, висевшей на волоске. И оборванной в конце концов, потому что Оби-Ван был слишком медленным и слишком беспечным. В тот раз Квай-Гон прикрыл его и не рассказал совету кое-какие детали. К этим деталям причислялось, конечно, и незаконное приобратением самим учителем дроидов-разведчиков вместе со свупами, но были среди них и неудачи Оби-Вана. Это не означало, что Оби-Ван избежал наказания. Разочарование учителя было хуже, чем любое порицание, вынесенное советом. И в последующие дни Оби-Ван часто желал, чтобы Квай-Гон был обычным, посредственным человеком, который просто наорал бы на него, может, ударил. Вместо этого его встречало глухое молчание. Холодность учителя была невыносима, хоть Оби-Ван и знал, что заслужил ее, и, если быть с собой честным, заслуживал и худшего. Он поклялся себе, что никогда больше не подведет учителя, хотя, конечно, это было очередное обещание, которое он не сдержал. Вновь слишком медленный. Слишком беспечный. И другой джедай заплатил за это жизнью. Оби-Ван почувствовал, как его хрупкое спокойствие ускользает. Эмоции, и без того едва сдерживаемые, омыли все тело, перед закрытыми глазами повисла красная пелена, а мир вокруг, казалось, похолодел. Он боялся, что если откроет сейчас глаза, то увидит только энергетическую стену, а за ней... Разум пронзила паника, он выпрыгнул прямо с места, из коленопреклоненной позы для медитации, занеся пальцы над рукоятью меча. Его противник — он здесь! А потом мир снова сжался, фокусируясь. Да — здесь, и пробуждается от беспокойного сна. Подтянув колени к груди, как раненый зверь, замерзший и голодный, все еще слишком слабый, чтобы подняться. Оби-Ван осел вниз, на сей раз не отказываясь от уюта одеял. Простите, учитель. Я не могу... И не закончил фразы.***
Мол через силу соскреб себя с пыльного пола: мышцы работали скорее благодаря памяти, чем желанию. Его ребра, сломанные в той аварии со спидером, все еще не срослись и горели от каждого тяжелого вдоха. На груди, там, где Кеноби применял свои джедайские штучки, расцвели новые синяки размером с ладонь. Не говоря уже о каждом дюйме его тела, кричавшем от боли — Мол побывал на грани смерти и заплатил за это дороже, чем ожидал. Во рту до сих пор стоял горький привкус крови, кончики пальцев были стесаны — совсем недавно он отчаянно когтил ими землю. Но на первый взгляд раны снаружи, похоже, были поправимы. Быстрая проба-растяжка уверила его, что и внутри все могло быть хуже. Значит, дело всего-то в боли. С этим Мол справится. Он спал бы и дольше, его разум, казалось, парил в сумрачном пространстве между сном и явью. Но потом его что-то разбудило — внезапная вспышка в Силе. Как только Мол осознал ее, она исчезла. Оставив после себя лишь обрывки знакомого ощущения смерти, боя и боли. Он отмахнулся от них, не желая думать о прошлом. Слишком многое требовало его внимания здесь и сейчас. Мол позволил себе пару мыслей о Кеноби, о том, что случилось прошлой ночью. Но так же быстро отбросил и их. Он выжил. Это все, что имело значение. И если на что и стоило тратить силы, так это на дальнейшее выживание. Он заставил тело двигаться, натягивая мантию. Просто помеха, не более. Темной стороне не удалось его убить, но что это будет за победа, если они умрут с голоду в ближайшие недели. Надо вернуться к планам. Джедай вел себя так, будто они смогут питаться воздухом и Силой, но за Молом таких глупостей не водилось. Краткая ревизия запасов обнадеживала: джедай и бывшая королева тайно вывезли с Корусанта больше, чем он предполагал. Но пустыня была жадна, и ее населяли рейдеры. Мол не собирался успокаиваться. Состояние вапоратора оставляло желать лучшего, да и самодельный щит Кеноби он пока не проверил. Мол сам все просмотрит, а затем подведет итог запасам. Он был жив и не собирался умирать. Остальное подождет.***
Несмотря на то, что Оби-Ван позволил себе эту слабость — улечься спать — он в конце концов понял, что не может заснуть. Бессмысленно поворочавшись несколько часов, он вновь собрался с силами. Больше всего ему хотелось просто погрузиться в сон и забыть о волнениях, позволить темноте себя поглотить. Но нужно было сделать еще кое-что. Может, после этого разум успокоится и даст ему заснуть. Тяжело шагая, Оби-Ван перешел двор, спустился по лестнице и ступил в тускло освещенный подвал. Он уже чувствовал там, внизу, Мола и был уверен, что и тот ощутил его присутствие. Но все же на лестнице он старался топать погромче, объявляя о себе на случай, если застигнет ситха врасплох. Едва он спустился и свернул за угол, как Мол заговорил: бесстрастно, протокольно, в уже привычной манере — упреждающей и пытающейся отвлечь Оби-Вана от поставленной цели. — Топлива хватит только на стандартный месяц, — произнес Мол, не отрываясь от датапада, с которым сверялся, пересчитывая коробки и ящики с припасами. — Знаю, — спокойно ответил Оби-Ван. — На месяц и одну неделю, если быть точным. Мол подчеркнуто невпечатленно на него посмотрел. — Если я смогу оптимизировать генератор щита, топливо можно растянуть и на два месяца. Но тогда понадобятся... — Новые тепловые реле, — мягко перебил его Оби-Ван. — Да, Мол, знаю. Но я пришел поговорить не об этом. Мол на мгновение застыл, хотя это было очень трудно заметить. Оби-Ван продолжил: — Не сходишь со мной? — он указал в сторону зала, отделенного от основной части подвала. Глаза Мола неуверенно блеснули, но он кивнул, и Оби-ван направился в зал. В отличие от основной части подвала, продукты и припасы в которой хранились в простых неприметных ящиках, сундуки и контейнеры, расставленные во втором зале, были куда наряднее. Многие были заперты на замок и украшены нубийскими гербами. В самом конце зала стоял особенно пышно отделанный сундук, большой, весь в орнаменте и филиграни; казалось, он переливался и посверкивал даже в тусклом подвальном свете. Но, в отличие от других, этот сундук был распахнут и пуст. Оби-Ван остановился перед ним и подождал, пока Мол не подойдет ближе. — Замок биометрический, — внезапно произнес Оби-Ван. Теперь, когда момент настал, он толком не знал, что сказать. — Это из королевского дворца в Тиде. Стоит закрыть замок, и октрыть его вновь сможет только Падме. Теперь Мол стоял с ним бок о бок, сложив руки на груди, с тем налетом безразличия, который, как знал Оби-Ван, точно был притворным. Оби-Ван снял с пояса меч Мола. Рукоять больше не казалась такой тяжелой, но теперь она словно накалялась в пальцах — будто вот-вот обожжет, если не отпустишь. Он осторожно положил длинный двусторонний меч в сундук. Тот бесшумно коснулся атласной оббивки. — Для джедая, — осторожно начал Оби-Ван, — световой меч — вся его жизнь... — Ситхи такой дурью не страдают, — оборвал его Мол. — Если это нелепая попытка пощадить мои чувства, можешь не трудиться. Хоть сломай его, если захочется — это просто инструмент. Он отвернулся, и Оби-Ван едва удержался от того, чтобы протянуть руку. — Подожди... Мол оглянулся — с раздражением, но выжидательно. Но вместо ответа Оби-Ван достал свой собственный меч и без колебаний положил его в сундук рядом с мечом Мола. — Ты же только что тут распинался, что это вся твоя жизнь? — с сарказмом произнес Мол, но под этой насмешкой, казалось, было что-то еще. — Может, прошлая жизнь, — едва заметно улыбнулся Оби-Ван. — А может, и впрямь просто инструмент. И он закрыл крышку. Закрутились шестерни, клацнул запирающий механизм и раздался слабый звуковой сигнал: сундук был заперт. — Легко же ты разбрасываешься полезными инструментами, — мрачно сказал Мол. — Напротив, — Оби-Ван встретился с ним взглядом. — Мой световой меч — инструмент доверия и мира и, думаю, сейчас он больше служит своей цели, чем когда-либо. — Ты подумаешь иначе, когда тебя, безоружного, окружат рейдеры, — снисходительно отозвался Мол, но Оби-Вана эта перспектива не испугала. — Может быть, — медленно ответил он, — или, может, на моей стороне будет что-то куда более важное? Мол внимательно посмотрел на него, но в этом взгляде не было гнева. — Может быть, — допустил он, а потом отвернулся и двинулся прочь, возвращаясь к критике припасов: — Твои дроиды никуда не годятся — придется угробить пару дней, чтобы подключить их к сети. — Тогда оставляю их в твоих умелых руках, — любезно сказал последовавший за ним Оби-Ван, уже поднимаясь по лестнице. Напоследок Мол глянул на него еще раз — пытливо, словно пытался отыскать за этим приятным тоном угрозу. Но, ничего не найдя, просто кивнул и вернулся к работе.***
В конце концов, починка дроидов заняла у Мола почти всю следующую неделю. По большей части он был предоставлен сам себе, но его отлично занимал бесконечный список улучшений устройств в убежище. Вапоратор наконец заработал как следует, а еще Мол сумел добыть из какого-то хлама новые термальные реле и был поглощен попытками оптимизировать генератор щита. Всем этим он занимался днем, держась подчеркнуто подальше и от Кеноби, и от бывшей королевы. Ночью Мол беспокойно мерил шагами двор, бесконечно перебирая в мыслях новые укрепления стен и окон. Он еще не поднимал с Кеноби вопрос о том, что убежище стоит покинуть. Мол, конечно, выживал и в худших условиях; но, запертый в этих стенах, ощущал, как тревожится все больше и больше. Чтобы ослабить напряжение, он пытался вернуться к привычному распорядку, последовательностям и упражнениям, поддерживавшим его в здравом уме большую часть жизни. В одиночестве выходя во двор, Мол позволял себе отдаться приятным ощущениям физических тренировок — самой близкой к сражению вещи, какая была ему позволена. Он без малейших усилий выполнял одно знакомое движение за другим. В небольшом дворе едва хватало места, чтобы проводить основные комплексы упражнений. Мол двигался размеренно; конечно, он больше не мог тренироваться с настоящим мечом, потому что его тупо заперли в подвале, и взял вместо него деревянный посох. Он лично тщательно вырезал его всю последнюю неделю, выравнивая баланс так, чтобы посох ощущался в руке максимально похожим на меч. Кеноби, судя по всему, считал, что для поддержки крепкой связи с Силой довольно и медитаций, но Молу нужно было нечто большее. Темная сторона не могла процветать в неподвижности, ей требовались действия, и сражений с воображаемыми врагами пока хватало. Пока. Мол закончил еще один сложный комплекс выпадов. Выпрямив ноги, он переместил центр тяжести обратно, в середину фигуры, и почувствовал, как гравитация вновь прижимает его к земле. Воздух был прохладен — по ночам в пустыне так мало тепла. Мол тяжело дышал от недавних усилий; ветерок освежал обнаженную кожу. Но его хрупкий покой прервали. Утром Мол как раз закончил чинить обоих дроидов, и уже начинал об этом жалеть. — Владыка Мол, — произнес протокольный дроид, наиболее раздражающий из них. Мол подавил желание зарычать. Владыка. Скажи так кто другой, и это точно было бы насмешкой. Только неприкрытая искренность спасла дроида от разделения на две половинки единственным ударом — искренность и тот факт, что Мол недавно убил кучу времени на то, чтобы этого дроида починить. Вместо этого он мысленно дал себе зарок попозже его перепрограммировать. Похоже, это просто программа по умолчанию, ничего больше, но лучше стереть из дроида любую память о том, кто они все на самом деле. — Что? — равнодушно отозвался Мол. Никто не заставит его орать на протокольного дроида. — Моя госпожа, королева Амидала, просит вас пройти в ее покои. Мол прищурился. Необычно; он не видел и не слышал бывшую королеву с того самого дня, как прибыл. — Сейчас? — спросил он в конце концов. — Будет грубо заставлять королеву ждать. — Конечно, — протянул Мол и бросил C-3PO тренировочный посох. Он еще не решил, как относится к жене Вейдера. Несомненно, она была опасна и сама по себе, и Кеноби, похоже, относился к ней с большим уважением. Мол, конечно, не отрицал привычную опасность, но вместе с тем чувствовал, что исходящая от нее угроза выходила за пределы физической.***
Мол прокрался на верхний этаж дома. Комнаты Падме занимали восточную сторону, и даже Кеноби, казалось, не рисковал бродить там без приглашения. В большей части разваливающегося дома дверьми служили занавеси, и Мол не колеблясь откинул одну из них, входя в комнату — как он полагал, гостиную королевы. Гостиной она была потому, что в ней стоял один-единственный диван; так-то это помещение, очевидно, задумывалось кладовкой. Комната была тускло освещена, большую ее часть скрывали густые тени. Где-то в этой тьме таилась Падме, закутанная в тяжелые темные одежды, скрывающие ее в сумерках. — Ты хотела меня видеть, — безэмоционально произнес Мол, лениво прислоняясь к стене у дверного проема. — Именно так, — ответила бывшая королева властным тоном, не произведшим на Мола никакого впечатления. Она повернулась к нему; нижнюю часть ее лица скрывала вуаль, а верхнюю, до самых глаз — сложная обмотка. Но взгляд этих глаз был смертоносен. Она медленно двинулась вперед тем шагом, в котором инстинкты Мола сразу узнали угрозу. Он невольно выпрямился. Его пальцы дернулись, и он пожалел, что оставил посох дроиду. Мол ощетинился, когда она подошла ближе, куда ближе, чем он ожидал. Он ее не боялся — и она, казалось, отвечала тем же. — Что тебе нужно, — прорычал Мол, но бывшая королева оборвала его ледяным тоном: — Мы договоримся. Или, точнее, ты примешь условия договора. Мол не отрывал от нее взгляда. Стоило признать, бывшая королева явно знала, что делает. Он не мог отрицать, что вздрогнул от сказанных слов: само ее присутствие необъяснимо напоминало бывшего учителя. Но все же — только напоминало; имитация, притворство. У нее не было над ним настоящей власти, как бы ей этого ни хотелось. Мол решил дослушать ее глупые загадки. — Не знаю, почему Оби-Ван тебя пощадил. Почему не бросил на "Затмении". Будь на его месте я, я снова бы тебя выпотрошила и как следует убедилась, что ты точно умер, — она скривилась, но продолжила: — Оби-Ван этого не сделал, и я собираюсь уважить его решение, хотя и не согласна с ним. Бывшая королева как-то умудрилась подойти еще ближе, хотя Мол не отступал ни на шаг. — Давай кое-что проясним. Пока Оби-Ван держит тебя на коротком поводке, а ты ведешь себя как следует, можешь оставаться. Но стоит тебе хоть что-то сделать... хоть что-то задумать... и я тебя убью. Молу почти удалось остаться бесстрастным, но с такого близкого расстояния бывшая королева явно заметила, как слабо дрогнули его ноздри и уголок губ. — Думаешь, я не смогу, — ее слова были пронизаны раздражением. — А, Оби-Ван тебе не сказал? Он вживил тебе рабский чип-ингибитор, пока ты лежал у него на корабле без сознания. Твоя жизнь буквально в моих руках. Теперь Мол сосредоточил на ней внимание в полной мере. До этого момента он принимал ее слова как пустую угрозу; эта угроза тоже могла быть пустой. Не было никаких доказательств существования такого чипа, ничто в его теле не ощущалось инородным... но Сила — не научные знания. К тому же Мол не мог не признать, что именно так поступил бы он сам, поменяйся они ролями. Тем не менее он хранил молчание. Пусть говорит дальше, а он послушает, что откроют ее слова. — Ты правда считал, что Оби-Ван не примет никаких мер предосторожности? Просто позволит тебе остаться здесь безо всяких гарантий, что ты нас не предашь? Может, он и доверчивее меня, но он не глуп. Она почти нежно коснулась щеки Мола и задержала руку, едва касаясь пальцами подбородка — невесомо, но безошибочно твердо придерживая за лицо. Потом наклонила его голову так, чтобы он на нее посмотрел, и Мол не стал сопротивляться. — Теперь мы друг друга поняли? В ответ Мол сжал ее запястье пальцами в перчатке, как в тисках, и обнажил зубы в оскале, якобы сходящем за улыбку. Он все еще не мог понять ее намерений — Сила вокруг бывшей королевы была туманна, а в остальном она прятала их так, как умеют только опытные политики и игроки в сабакк. Мол не знал точно, какие у нее карты, но ему было все равно. Он отвел ее руку, чуть не раздавив изящное запястье. — Ты права, — мрачно сказал он. — Кеноби не глуп. Как и я. Ее глаза блеснули глубоким темным бликом, но в остальном понять по лицу хоть что-то было невозможно. — Так быстро доверился Оби-Вану? Еще пожалеешь. — Бывшая королева выдержала его пристальный взгляд. — А теперь отпусти мою руку, или я активирую чип. Мол не видел ее вторую ладонь, глубоко погруженную в карман в складках ткани. Он чувствовал, что она что-то держит, но вот что? — Что ж, давай, — наконец сказал Мол, не разжимая хватку. — У меня неплохие шансы. Прошло еще мгновение, и он понял, что победил. Бывшая королева отвела взгляд и опустила вторую руку — в ней ничего не было. Мол выпустил запястье, и она осторожно прижала руку к груди. — Думаю, мы и впрямь друг друга поняли, — сказал он с едва заметным самодовольством. Но вся самоуверенность на секунду пошатнулась, когда бывшая королева окинула его ядовитым взглядом. — Я-то думала, владыке ситхов хватит ума, чтобы не влюбляться в джедая вроде Кеноби, — почти выплюнула она. — Я могла бы найти тебе применение. Кеноби отказывается делать то, что должен — мне казалось, ты будешь другим. Похоже, я ошибалась. С этими словами она повернулась и исчезла, растворяясь в тенях соседней комнате. Мол остался один, и, несмотря на победу, ощущал смутную тревогу. Слова бывшей королевы задели его больше, чем он ожидал. Нельзя было отрицать, что она говорила правду. Он понятия не имел, существовал ли чип-ингибитор. Оправданий просто не было. Его решение не было основано на логике, скорее, на подсознательном чувстве. Убеждении, что Кеноби, вопреки всякой логике, так бы не сделал. Должно быть, прозревающий дар Силы. Эффект связи. Но Мол знал, что это просто отговорки. В тот момент он просто доверял Оби-Вану. И это должно было вызывать у него отвращение, но вызывало только беспокойство — тем, что не отвращало вовсе.