Звёздное сияние

— Я не знаю подробностей. Честно. Савако-сэмпай сказала, что её госпитализировали, и сейчас ей нужна срочная операция, — Вайолет держала испуганную Киришиму за плечи, пока та пыталась переварить полученную информацию. ‌‌— Въезд в Токио-3 разрушен… Я боюсь, что здесь ей не смогут оказать должную помощь. —‌ Юкина-чан… —‌ Мэй закрыла лицо руками, шумно выдохнув. Лёгкие будто сжались от волнения, не позволяя ей набрать побольше воздуха. В памяти осталась та жуткая картина: под обломками зданий лежало мёртвое тело девочки, с которой Киришима “беседовала” буквально неделю назад. —‌ А Нодзоми… Она ведь умерла из-за меня! —‌ О чём ты вообще? —‌ девушка присела на кровать, где расположилась подруга, и обняла её за плечи, стараясь хоть как-то успокоить. Мэй не обратила на подобный жест особого внимания, продолжая думать о случившемся. Как позже узналось, это был уже четырнадцатый по счёту Ангел, с которым боролось человечество, и никто не знал, сколько ещё будет нападений на Токио-3. —‌ Это просто несчастный случай. Насколько я знаю, Юкина-чан и Нодзоми-чан были вместе в тот день. Нашей малышке очень повезло… —‌ Я хотела, чтобы та сука умерла! Я… Я просто боялась, что Нагиса-кун станет уделять ей больше внимания, чем мне… У меня просто не получается контролировать мою ревность, —‌ Мэй резко отстранилась от Вайолет. Её глаза блестели от слёз, а губы дрожали от волнения. Девушка на полном серьёзе думала о том, что напрямую связана с гибелью соперницы. —‌ Иши-сан… Я и ей смерти желала… Она тоже скоро умрёт? Киришима закрыла голову руками. Пелена тревожных мыслей будто окутывала всё её тело, заставляя ту винить во всём себя. Перед глазами всплыли события прошлой недели, когда девушка пыталась вернуться домой после очередного нападения. Южный район Токио-3 был разрушен более, чем наполовину. Озеро Асиноко увеличилось в своих размерах из-за образовавшихся кратеров в результате взрыва. С того дня Киришима не видела ни Нагису, ни кого либо ещё из учеников средней школы, кроме Вайолет, с которой жила. По счастливой случайности взрыв не коснулся дома подруги, ведь здание находилось достаточно далеко от берега. Снова рисковать жизнью дочери и гостьи матери Вайолет не хотелось, потому она решила вернуться в апартаменты “Комфорт 15”, где семья жила с самого рождения Вайолет. Резкий переезд к Асиноко в начале нового учебного года был тесно связан с нападением первого Ангела. Мать Вайолет посчитала верным выбрать более безопасное место, в котором не наблюдалось ещё ни одной атаки монстров, но в конечном итоге это самое “убежище” стало самым опасным зданием, где только жила семья. Квартиру, в которой Вайолет провела почти всю свою жизнь, арендовала семья, приехавшая в Токио-3 из малоизвестной деревни под бывшим городом Хаконэ. Подруга Киришимы в то время не была рада подобным новостям, ведь планировала вернуться в нетронутый дом, когда нападения Ангелов закончатся. Семья не прожила в городе долго, покинув апартаменты ещё до приезда Киришимы, о чём мать Вайолет говорить дочери явно не хотела, чтобы не заставлять её волноваться о финансах, ведь полученных за несколько месяцев денег от аренды вполне хватало на жизнь. Сама квартирка в "Комфорт 15" была больше предыдущей и насчитывала три комнаты, вместо двух. Она стоила немного дороже, чем жильё в южной части Токио-3, поэтому у семьи Вайолет всегда были деньги, которые её мать получала от арендаторов, на оплату налогов. Киришима-сан также отправляла деньги на проживание дочери, одну треть которых та отдавала в качестве платы за предоставленные условия. —‌ Мама рассказала, что открыла счёт в банке. Там уже есть некоторая сумма. Надеюсь, что нам хватит этих денег, чтобы снять квартиру в Токио-2, —‌ Вайолет грустно вздохнула, обращаясь к Киришиме, когда та немного расслабилась. Из-за случившегося подруга не могла спокойно спать, потому каждую ночь проводила в комнате Вайолет. Её до сих пор мучили угрызения совести. —‌ А ещё мама нашла дополнительную подработку. Ангелы сильно пошатнули экономику Японии и жизнь людей в целом. —‌ Если честно… Я хотела купить кое-что Нагисе-куну. Но я не уверена, что смогу продать мои рисунки во время кризиса. Сама понимаешь, сейчас Лилим стараются выжить. У них просто не будет лишних денег на искусство, —‌ Мэй сжала простыню мокрыми руками. Пальцы дрожали от напряжения, а сердце будто пронзило иглами. —‌ Они так отчаянно пытаются спастись… —‌ Лилим? —‌ Вайолет тихо засмеялась, посмотрев на подругу. Та отнюдь не сразу поняла, в чём же всё-таки дело, а потом осознала, что уже не контролирует свою речь. —‌ Ты говорила, что Нагиса-кун был с тобой в бункере. После твоих слов о том, как он защищал тебя, я изменила своё отношение к нему. Рада, что у моей подруги появился такой замечательный человек. Человек. После последней встречи с Каору Киришима никак не могла забыть о его словах. Он открыто признался в том, что является существом, специально выращенным для пилотирования. Но ведь он выглядел в точности как человек, из-за чего в голове девушки всё перепуталось. Она думала о настоящем происхождении любимого, но так и не смогла прийти к чему-то конкретному. — Мне будет больно расставаться с этим домом, но ничего не поделаешь. Если бы не чёртовы Ангелы, то мы бы сейчас продолжили спокойно ходить в школу! — Вайолет поднялась с кровати, направившись к шкафу, в котором находились важные вещи. Она открыла дверцы и достала из шкафа школьную форму, успевшую сильно помяться за прошедшие пару дней. — Что сказала твоя мама насчёт последнего нападения? — Приказала немедленно возвращаться. Но я даже доехать до вокзала не смогла… На улицах слишком много людей. Я понимаю, что населению стараются эвакуировать как можно скорее, но дороги ведь перекрыты… Из Токио-3 сейчас могут выбраться только богачи или важные правительству люди. Ужасно, — Киришима шумно выдохнула, вспоминая разговор с матерью. Та слышала про страшный взрыв в южной части города и сильно переживала за дочь, потому связалась с ней практически сразу же. Девушка вновь попыталась соврать о том, что ничего особенного не произошло, но Киришима-сан была слишком зла, чтобы выслушивать собственную дочь. Незамедлительно последовал приказ, который гласил, что Мэй должна вернуться домой сейчас же. Ей повезло, что в ту минуту рядом с ней стояла мама Вайолет, услышавшая разговор. Она смогла убедить Киришиму-сан в том, что её дочь в безопасности, и её отправят домой, как только дороги починят. Сама Мэй не особо радовалась этой перспективе, ведь знала, что Нагису так просто не выпустят, и он останется в Токио-3 в полном одиночестве. Девушка тут же вспомнила о Синдзи, а потом поняла, что даже тот когда-нибудь покинет опасный город, оставив так называемого друга. Эти мысли моментально разозлили Киришиму, и она, сжав кулаки, убежала в свою комнату, где начала искать скетчбук с рисунком изуродованного парня. — Мне жаль, что тебе пришлось пережить это, — Вайолет опустила голову, осматривая такой родной, но в то же время чужой пол под ногами. Прежние хозяева оставили после себя много пыли и новый ковёр. Первое напрягало девушку намного больше, ведь она ценила чистоту, а уж тем более в своей комнате. — Завтра мама будет дежурить в ночную смену. Устроим пижамную вечеринку? — Да… — Мэй неуверенно кивнула. Ей очень хотелось отвлечься от произошедшего, потому она приняла предложение Вайолет. Завтрашний день был действительно многообещающим, ведь Киришима собиралась пойти в школу, чтобы забрать оставшиеся там вещи, включая вторую обувь. — Извини за предоставленный дискомфорт. Мэй взглянула на календарь, который висел на стене. Первое апреля действительно наступит уже на следующей неделе, а это значило, что девушка должна поздравить Каору с важной датой в её собственной жизни — месяцем после их знакомства. За последние несколько недель многое изменилось. Киришима почти перестала вести себя, словно маленький ребёнок, начала думать головой. Ревность никуда не ушла и, временами казалось, стала лишь сильнее. Но нахлынувшие воспоминания, связанные с произошедшем в бункере, послужили для Мэй успокоительным. Она старалась взять себя в руки, думая о словах Нагисы. “Когда Лилим влюблены в кого-то, остальные просто перестают существовать для них. Есть лишь ты и этот человек”. Более обнадёживающей фразы Киришима не слышала уже несколько лет, потому всегда возвращалась к ней снова и снова, когда начинала накручивать себя. “Могу ли я не скрывать свои желания рядом с тобой?” — девушка мысленно обратилась к Каору, даже не заметив, как на её лице появилась слабая улыбка. Сердце забилось чаще лишь от одной мысли о том, что возлюбленный будет рядом с Киришимой и никогда не променяет её на другого человека. — “Мне так важно знать, что ты примешь меня.” — Когда собираешься признаться ему? — Вайолет спрятала школьную форму в шкаф, как можно плотнее закрыв его дверцы. Мэй, явно не ожидавшая этого вопроса, сильно смутилась, пусть и хотела ответить. — У тебя есть время до отъезда. Мама сказала, что мы будем в Токио-2 уже в первых числах апреля. — Я скучаю по дому, — Киришима вновь перевела свой взгляд на календарь. Завтра всё человечество ждало двадцать второе марта. Через пару дней начинались каникулы у обычных японских школьников, но лишь жителям Токио-3 “повезло” встретиться с ними раньше. Ангелы нарушили все планы учеников, которые собирались поступать в этом году. — Признаться… Неужели я должна сделать это официально? Мне казалось, что Нагиса-кун знает о моих чувствах. — Мальчики глупые, — Вайолет усмехнулась, на что Киришима нахмурила брови. Ей было неприятно слышать подобное о Нагисе, пусть она и понимала, что тот мог просто не догадаться о её чувствах из-за низкого уровня социализации. Он явно не был похож на глупого человека, раз рассуждал на глубокие темы. — Всё равно скажи ему. Я думаю, что он ответит тебе взаимностью. — Нагиса-кун говорил, что любит Икари-куна. Знаешь, даже если он отвергнет меня, я всё равно не сдамся. Если честно, то я считаю, что мы просто созданы друг для друга, — Киришима покраснела, отводя взгляд в сторону. С пятого этажа жилого дома можно было хотя бы немного рассмотреть людей, напоминающих Мэй движущиеся точки из-за её плохого зрения. — Оба странные. Только ты постоянно ревнуешь, а он говорит непонятные вещи, — Вайолет подошла к подруге и крепко обняла её, начав поглаживать по голове. Киришима грустно усмехнулась, ведь слова её соседки были правдой. Настоящего Нагису удалось принять лишь ей. Сейчас Мэй даже задумалась о том, что ей совсем неважно его истинное происхождение. Она любила его за то, что он — это он. Тот самый лучик света в непроглядной темноте. Её дорогая муза, подарившая утерянное вдохновение. Её Нагиса Каору. *** — Сэнсэй, извините! — Мэй увидела спину директора, когда собиралась уходить из ставшего ей родным музыкального класса. Мужчина пусть и не откликнулся сразу, но всё равно обратил внимание на ученицу, которая за пару секунд добежала до него. Девушка тяжело дышала, сжимая в руках смычок старой школьной скрипки. Именно на этом инструменте играл Каору, а ученики, заметив это, похоже, решили, что он проклят, потому не трогали его. Скрипка так и оставалась на прежнем месте, где видела её Киришима в самый последний раз. — Я пришла забрать некоторые вещи и спросить кое-что! — Да? Киришима-кун, я слушаю, — мужчина поправил очки, сползающие с носа. Он смерил ученицу взглядом, будто стараясь вспомнить о ней хоть какую-то информацию. Поняв через пару секунд, что это была та самая отличница, которая перевелась в школу пару месяцев назад, тот широко улыбнулся. Мэй поняла, что директор не слышал о произошедшем в младшей школе, и сразу же расслабилась. Похоже, что кто-то предотвратил распространение слухов раньше, чем они смогли дойти до главы заведения. — Тебе нравится играть на скрипке? Жаль, что этот инструмент больше не пригодится нашему заведению. Ты бы могла сдать экзамены и поступить в музыкальный вуз. — Я как раз хотела спросить про экзамены… — Мэй опомнилась на словах про ставший ненужным инструмент и осознала свой первый и, похоже, последний шанс. Подобное случалось с ней нечасто, потому она решила воспользоваться им. — Вы сказали, что скрипка не пригодится? За какую цену я могу выкупить её? Мужчина по-доброму усмехнулся. Он аккуратно забрал из дрожащих рук Мэй смычок, начав осматривать его. После довольно необычной процедуры взгляд остановился на самой девушке. Она вопросительно посмотрела в ответ, на что лишь получила обратно часть инструмента. Действия директора показались ей достаточно странными, но после тот сам объяснил причину такого поведения. Как оказалось, это была одна из самых старых скрипок, выкупленных ещё до Второго удара. Директор сам пожертвовал её школе, сказав, что он раньше сам занимался музыкой, а теперь его руки просто не могли удержать этот инструмент. История стала хорошим оправданием такому поступку, но никто не знал истинной причины такой благотворительности. Ни один ученик не хотел пользоваться скрипкой лишь потому, что боялся поломать. Она выглядела такой хрупкой, и, казалось, что она была в безопасности лишь в нежных руках Нагисы. Он обращался с инструментом так бережно, касаясь струн кончиками пальцев левой руки. Смычок скользил, даже не царапая покрытие и не срываясь на деревянную основу. Киришима вспомнила ту музыку, которую для неё играл Каору, а после в памяти всплыли его слова. — Я хочу, чтобы мой любимый создал своё собственное произведение искусства с её помощью. Позвольте мне выкупить её! Я отдам любые деньги! — Мэй прижала смычок к своей груди, щенячьим взглядом уставившись на директора. Тот смотрел на ученицу с особой теплотой, с которой обычно смотрят отцы на своих дочерей. Киришима видела такое в старых фильмах по телевизору, ведь сама она росла без отца. Мать развелась с ним, когда девушка была совсем ребёнком. После Мэй видела его всего лишь несколько раз в своей жизни, и то, даже не помнила, как он выглядит. Помнила лишь то, что до Второго удара он был лётчиком, а сейчас проживал где-то на окраине Японии. — Это мой последний шанс… — Киришима-кун, ты напоминаешь этим взглядом мою дочь. Я думаю, что смогу снизить изначальную стоимость скрипки в три раза. Забирай её сейчас, а деньги занесёшь на следующей неделе, — мужчина прикрыл глаза, вновь поправляя очки. Они всё никак не хотели оставаться на прежнем месте, постоянно сползая на кончик носа. — Только, прошу, сделай это до условного начала нового учебного года. Мэй несколько раз кивнула, соглашаясь с предложением директора. Она простояла с ним в коридоре ещё некоторое время, обсуждая точную стоимость инструмента и мелочи, связанные с окончанием учёбы. Как оказалось, из-за недавней трагедии все школы закрытого города решили не проводить в этом году экзамены, выставив оценки, ориентируясь на общие результаты каждого ученика в течение трёх семестров. “Уедет ли он со мной? Он ведь пилот… Отпустят ли его?” — Мэй уставилась в пол, позабыв о том, что разговаривает с директором. Тот давно заметил её отрешённость от диалога, потому просто звал её по имени, желая вытащить её из глубоких раздумий. — “Я обязательно что-нибудь придумаю!” — Спасибо Вам, — девушка низко поклонилась, на что мужчина смущённо пожал плечами. Он тоже был рад, что смог помочь кому-то, кто так сильно взглядом напомнил ему погибшую во время Второго удара дочь. Мэй не знала, почему с ней были так добры, поэтому чувствовала некоторую неловкость и боялась, что всё, сказанное ранее, было шуткой. — Я обещаю, что этот инструмент попадёт в надёжные руки. Директор удовлетворительно кивнул и, развернувшись, направился в свой кабинет, а Киришима побежала в музыкальный класс, где начала осторожно упаковывать скрипку в футляр. Она боялась повредить её, отчего пыталась повторить нежные движения рук любимого, когда тот проигрывал одну из мелодий, придуманных Бетховеном. Обращаясь с инструментом в точности, как Каору, Мэй точно знала, что он будет в целости и сохранности. Уже выходя из школы с сумкой на плече, девушка держала в руке скрипку. Сердце билось в предвкушении, наполняя грудь приятным волнением. Киришиме уже не терпелось вручить подарок Нагисе, но она понимала, что важная дата наступит лишь через неделю. Успокаивая себя счётом до десяти, Мэй шагала по безлюдной улице и думала лишь об одном: “Ты создашь своё произведение искусства. Я уверена в этом.”