Гонка

Несколько минут назад. После того как Чанёль с Сехуном пересекли черту «старт», а все зрители разбежались, оставляя участников следующего заезда чуть ли не один на один, Бэкхён пошёл к своему новому автомобилю, который так великодушно предоставил ему старший брат из Паков. Видимо, все машины этих новичков были совсем не их, а принадлежали главному стритрейсеру, по-другому объяснить такой жест было невозможно. Ну нельзя же кинуть ключи не от своей машины! Или же можно, если ты Пак Чанёль? Хотя Бэку уже было глубоко плевать, откуда взялась эта машина, кому она принадлежит. Главное, что у него есть то, на чём можно ездить. Красная лошадка встретила своего нового наездника светящимися фарами и загудевшим мотором, из-за чего дыхание Бэкхёна было прерывистым, а сам он становился перевозбуждённым от того, что в скором времени сорвётся с метки «старт», как несколькими минутами ранее сделали это Паки. Внутри разрасталось чувство наслаждения и страха одновременно. Нет, страх был не врезаться во что-то или кого-то, а страх — вновь увидеть записанную, словно на видеомагнитофон, в памяти картину аварии своего отца. Хотелось забыться, чтобы на трассе не было никаких мыслей, кроме дороги и машины. Чондэ прервал поток мыслей своего друга свистом, возвращая того в реальность и подходя к уже сидящему за рулем заведённого автомобиля Бёну. Он нагнулся к тому и посмотрел Бэку прямо в его блестящие глаза, в которых так и носились безумные искорки, навевающие не столь приятные мысли Киму. Почему-то в таком состоянии, в котором Бэк в его памяти был довольно-таки давно, он напоминал Чену Джокера, только не хватало известной улыбки и смеха. — Lotus Exige S, — начал Чондэ с капелькой азартности в голосе, — 2012 года, стоимостью примерно шестьдесят пять тысяч долларов. Триста пятьдесят лошадиных сил, разгон до сотки всего лишь за четыре целых четыре десятых секунды. Максимальная скорость — двести семьдесят четыре километра в час. Бэк внимательно слушал своего друга, поглаживая руками обтянутый кожей руль, а внутри разгоралось какое-то неизведанное ему ранее чувство, отчего всё приятно начинало дрожать. Было одно маленькое но, которое не давало покоя мыслям парня. Он оторвал свой взгляд от лобового окна, через которое напротив него стоял сегодняшний противник, и перевёл его на своего друга, договорившего основные характеристики данного «цветка». — Давай за тридцать секунд основы дрифта. — Бэк… — Чен уставился на друга, приготавливаясь рассмеяться от такой шутки, но вот выражение лица того было совершенно серьезным. — Ты же сейчас шутишь? — Двадцать секунд. Ким глубоко вдохнул и на секунду опустил голову вниз, понимая, что его друг пропал. — Значит так, есть куча методов пустить тачку в дрифт, — поднял голову Чондэ и уставился на сосредоточившегося Бэкхёна. — Проще всего ручником. Поэтому прежде всего дёрни ручник. Дёрнул, не забывай поддерживать обороты и… — Чондэ заткнулся, видя перед собой растерянное лицо, поэтому просто улыбнулся и продолжил. — В общем, просто не разбей этот красный «цветочек» и всё, — Ким похлопал по плечу своего друга и пожелал удачи, прежде чем машина двинулась к старту. Сейчас. Все слова про ручник и обороты просто вылетели из головы Бэкхёна, когда он всего лишь на втором повороте не смог поддержать занос при такой высокой мощности, из-за чего с приличной скоростью машина боком врезалась прямо в стену, откидывая с хорошей отдачей своего водителя. И если бы парень не был пристёгнут многоточечными ремнями безопасности, которые, к слову, специализировались на автоспорте, то, скорее всего, Бэка ждало бы в лучшем случае сотрясение головного мозга. Парень был уверен, что на левом борту тачки осталась хорошая вмятина, а левое боковое зеркало просто отсутствовало, свисая ненужным грузом на том месте, где оно, в принципе, и должно быть. Его соперник, в отличие от Бэка, вошёл в поворот достаточно приемлемо, но всё равно задел задним бампером чужую тачку. У ученика Сехуна появилась ехидная улыбка, когда в зеркале заднего вида был виден лотус, красиво встретившийся со стеной. Ему хотелось рассмеяться от такого, ведь уже и так ему было понятно, что Бён проиграет такими темпами, не заставляя его даже напрягаться и попотеть за эту гонку. Но Бэк не стал прежде времени расстраиваться — это было просто не в его стиле, да и впереди ещё было целых три этажа, где можно было отыграться и догнать своего противника. Но вот только и третий этаж ждал Бэка провалом. От его «цветка» не осталось ничего уцелевшего, кроме как крыши. Скорее всего, хотя он был точно уверен, Чанёль его убьёт, порежет на мелкие кусочки. Но единственное, что его успокаивало, — это машина ученика Сехуна, которая тоже была не в лучшем виде. Под конец третьего этажа Бэкхён научился чувствовать свой автомобиль в полной мере, поэтому повороты у него выходили чуть лучше, чем были в начале заезда, но всё равно не дотягивали до его соперника. Четвертый этаж встретил двоих рейсеров сложным медленным поворотом, отчего оба попали впросак и не смогли искусно в него войти так, как участвовавшие в заезде рейсеры перед ними. Голова Бэкхёна была отключена, поэтому он совсем не думал об отце, ему просто на это не хватало времени. Сейчас главное для него была победа, которая ему была просто необходима. На открывшемся длинном и прямом участке трассы Бэк попытался атаковать своего соперника справа, прибавляя скорость и вводя этим ученика Пака-младшего в ярость. На данный момент второму никак нельзя было терять преимущество и отдавать лидерство в гонке, поэтому он также дал по газам, смотря на отдаляющийся в боковом зеркале красный спорткар и начиная ехидно смеяться. — Смирись уже, ты проиграл! — сквозь свой злорадный смех сказал соперник и перевёл взгляд с зеркала на лобовое окно. Лицо резко изменилось, и теперь на нём не сияла такая победная улыбка, которая была секундой ранее. Из-за своей повёрнутости на догонявшем его автомобиле и Бэкхёне юноша совершенно забыл про длинный участок трассы, который имеет свойство заканчиваться поворотом на пятый этаж. Он нажал на педаль тормоза довольно поздно — в тот момент, когда лотус за ним уже стал замедляться и превосходно входить в поворот. Спорткар соперника врезался в столб, посему лидерство тут же перешло в руки Бэкхёна. — Дёрнуть ручник, — говорил сам с собой Бэк и делал всё так, как инструктировал его Чондэ, — поддерживать обороты, — ему было всё равно на серый автомобиль спереди. Сейчас хотелось за всю гонку войти в поворот красиво и правильно, так, чтобы даже следы от резины остались на асфальте. — И… Я сделал это? Сам не веря в то, что у него получилось, Бэкхён двинулся дальше по пятому этажу, объезжая столбы и припаркованные легковые автомобили змейкой. Внутри грудной клетки Бёна сердце совершало кульбиты, и хотелось просто заорать во всю глотку от такого собственного достижения. Пусть другие стритрейсеры и думают, что это всего лишь обычный поворот, но для Бэка это нечто большее. Это преодоление самого себя, вера в то, что он может. Может стать таким, как его отец. Таким, как Чанёль. Красный спорткар лавировал и, кажется, был на своей волне в отличие от сзади ехавшего серого субару, вождение которого было резким и без каких-либо плавных движений. Словно акула, гонящаяся за гибким морским котиком. Кажется, что такой сценарий предопределён — акула съест котика. Но есть же сценарии, где недооценённый и уже похороненный морской котик выходил победителем из этой смертоносной гонки, победа в которой — собственная жизнь. Так и Бён сейчас. Как бы «акула» в виде ехавшего сзади спорткара не догоняла его, красный «цветок» был ловчее и уже красиво вписывался в повороты, в которые ученик Сехуна шёл на таран, сдаваясь и запихивая основы дрифта куда подальше. Сейчас для него важна была не техника, а просто стать первым. Бэк очухался от гонки только тогда, когда преодолел полностью весь пятый этаж и хоть и обычно, без дрифта, выехал на крышу первым. Он остановился, смотря на то, как перед ним толпа спокойно стояла и переваривала всё то, что происходило прямо перед ней. Несколько секунд и она взорвалась, подбегая к покорёженному красному автомобилю, совершенно не замечая заехавший вторым номером такой же побитый спорткар, за рулём которого весь извёлся рейсер, начиная с силой бить по рулю и орать во всё горло от своего проигрыша, который на сей раз ему не простят. Бэкхён никогда еще не побеждал, поэтому эмоции в нём были сумбурные. Хотелось орать вместе с толпой, которая окружила его, встречая похлопываниями по плечу, но также хотелось просто забиться в угол и расплакаться. Бён только сейчас понял, что он может всё, даже с лёгкостью победить в гонке новичков. Ким отталкивал незнакомых ему людей, которые окружили Бэкхёна и не давали ему продохнуть и прийти в себя. Как только Дэ достиг своей цели, то сильно сгрёб в своих объятиях друга, стараясь его не задушить. Хотелось, конечно, наорать, что он смог красный «цветок» довести до такого потрёпанного состояния, но, кроме восторженных слов, он ничего в себе не находил. — Бэк! Чёрт возьми! Ты это сделал! — только и мог, как мантру, повторять Ким, сильнее прижимая к себе своего друга, и прыгать от счастья. — Ты в порядке? Ничего не болит? Ты видел… А Бэк только и мог, что истерически смеяться и обнимать Чена в ответ. Хотелось ответить и рассказать Чондэ про весь заезд, но стоящие неподалёку Паки привлекли всё внимание Бэкхёна, отчего он отстранился от Кима и взглянул на черноволосого мужчину, который спокойно курил и не испытывал никаких эмоций, по крайней мере, не показывал их, сохраняя всю ту же безмятежную маску на лице, в отличие от его брата, который был, мягко говоря, в шоке. Из-за чего в шоке — непонятно. Что Бэк победил его ученика? Или из-за того, что обе машины теперь выглядят как груда железа и ничего не стоят? Бэкхён наконец-то победно усмехнулся, не сводя взгляда с омута тёмно-карих глаз, и повторил тот же трюк минутами ранее, который проделал его теперь уже наставник. Ключи от лотуса полетели прямо в главного стритрейсера, который одним движением своей руки поймал и покрутил их. Победитель подошёл ближе к Пакам, которые стояли всё так же рядом со своими спорткарами и смотрели только на него. Только было одно но. Бэк не знал, кто из них победил. — Ну как? Убедились? — с неким сарказмом начал самый младший из троицы, которая совсем не обращала внимания на толпу зевак. — Пока я убедился в том, что ты хорошо умеешь гробить тачки, — ответил Чанёль, выдыхая облако сигаретного дыма, вырвавшееся из его рта вместе со словами. — А вот мой брат доказал, что его ученики — сплошное разочарование. Чанёль кинул взгляд на своего младшего братика, который всё ещё не пришёл в себя. Стритрейсер бросил сигарету в ноги и затушил её носком своего кроссовка, вновь поднимая взгляд на паренька, который был слишком улыбающимся и довольным. — Что ж… Запрыгивай, — сказал Чанёль, кивая на своего чёрного «арабского жеребца», и сам сел внутрь. Потребовалась целая минута, чтобы догнать, что именно хочет от него его наставник. По словам Сехуна, никто не имел права не то чтобы садиться в машину, а просто прикасаться к ней. Да даже чихать в её сторону! Даже Чонину! А тут сам Пак Чанёль предлагает ему сесть в его гиперкар. Бэк уже готов был двинуться вперёд и сделать то, что сказал ему мужчина, как его резко окликнул Сехун, быстро подходя к нему и беря за запястье. — Бэкхён, послушай, не делай этого. Он тебя только угробит, как делал это раньше с другими. Ты не понимаешь, на что подписываешься, — голос младшего Пака был обеспокоенный, но парнишка будто бы вообще не слышал, что говорит ему Хун, находясь на седьмом небе от счастья. — Зато ты прекрасно знаешь, что мне нужно. Сехун, на данный момент жизни мне нужен твой брат, поэтому не стоит делать из меня выигрыш, я не какая-то шлюха, которая уезжает с победителем, — проговорил Бэкхён и вырвал свою руку из хватки Пака. — Я не привык ждать, Бён Бэкхён, — донёсся бас из чёрной фурии, через лобовое окно которой за разговаривающей парочкой с интересом наблюдал Чанёль, надавливая на педаль газа, тем самым предупреждая, что спокойно сейчас уедет. Самый младший развернулся и пошёл к пассажирской двери гиперкара, чувствуя на себе кучу взглядов, один из которых был прожигающим его до дыр. Бёну и размышлять долго не пришлось, кто это мог быть. Он сразу же нашёл смуглого светло-русого парня, который готов был стереть его в порошок. Бэкхёну ничего лучшего в голову не пришло, как притворно мило улыбнуться и помахать ладошкой своему «любимому» знакомому, открывая дверь автомобиля парня Чонина. — Бэк, — не унимался Сехун, вновь привлекая к своей персоне янтарные глаза. — Если что, то я всегда готов буду тебе помочь, просто скажи. Младший ничего не ответил, только кивнул и плюхнулся в чёрную фурию, аккуратно закрывая за собой дверь. Он напоследок заглянул прямо в глаза Чонина и с победной ухмылкой подмигнул тому. Автомобиль тут же тронулся с места с характерным визгом и скрылся в гараже. Бэкхён в данный момент испытывал целый спектр эмоций. Он не знал, что делать и говорить, поэтому с замиранием сердца просто наблюдал за тем, как сильные руки выворачивают руль сначала в одну сторону, потом в другую, а дальше и вовсе на руле остаётся одна рука, а вторая ложится на рычаг переключения передач. Машина виляла то в одну сторону, то в другую, спокойно проходя один поворот за другим, а потом и вовсе выезжая на улицу. На прямой дороге Бэкхён наконец-то смог оценить салон автомобиля, ведь всё буквально кричало о дороговизне, начиная с чёрных кожаных сидений, прошитых золотой нитью, и заканчивая отделанными драгоценными камнями рычагом переключения передач и ручником. Бэк даже не может представить цифру, которую пришлось заплатить владельцу за этого чёрного монстра. Из-за чего лишний раз не хотелось двигаться, чтобы ничего не испортить в салоне, да и не злить Пака, который, видимо, впервые едет с кем-то в своём гиперкаре. Чанёль сохранял молчание, иногда поглядывая на пассажирское сиденье, на котором парень не то чтобы не двигался, а вовсе не дышал. Ему захотелось как-то поиздеваться над парнем, но багрово-синие следы на шее заставили стритрейсера тут же об этом забыть, начиная вновь испытывать какие-то неприятные чувства, которые Пак даже не может охарактеризовать. — Болит? — нарушил глубокий бас царившую в салоне тишину, отчего было до этого слышно только шум мотора. — Что? — повернувшись в сторону стритрейсера, тихо спросил Бэк. — Твоя шея болит? — спокойно повторил Чанёль, не отвлекаясь от дороги. Он заметил боковым зрением, как юноша проводит своими тонкими и длинными пальцами по своей шее и резко убирает их, садясь снова прямо без каких-либо лишних движений. — Нет. — Я не должен был этого делать. Постараюсь в следующий раз сдерживаться. — Не будете оставлять следов в следующий раз? — с усмешкой спросил Бэк и отмахнулся. — Если Вы таким образом извиняетесь, то забудьте, всё в порядке. Бывало и хуже. Чанёль сам как-то криво усмехнулся, а при словах «бывало хуже» тут же вспомнил про капли крови на белой футболке, которая была днём на парнишке и которая как раз таки остановила его от необратимых последствий. В голове сразу всплыли волнующие его днём вопросы, которые он не смог задать, потому что кто-то очень сладко спал. — Что произошло до того, как я пришёл в универ? — спросил с невозмутимым видом Пак, хотя внутри всё разрывало от интереса. Мужчина вёл плавно и пока не нарушал никаких правил, отчего младшему было более чем комфортно, но это всё равно не давало ему полностью открыться Чанёлю. Да и зачем? Нагружать чужого своими проблемами Бэкхён не привык, да даже лучшему другу он так и не сказал, в чём же проблема, что уже говорить о стритрейсере, которого знает от силы неделю? — Не делайте вид, что Вам действительно это интересно, и Вы переживаете и волнуетесь, — он повернул голову, смотря прямо на красивый, по его мнению, профиль мужчины. — Вам же плевать. Вот только Чанёлю было не плевать, но все эмоции, которые сейчас были в нём, он скрывал за маской безразличия, как делал это всегда. Он не стал доказывать и спрашивать снова, всё равно рано или поздно он узнает. Это лишь вопрос времени, особенно после того, как Бэк стал его вроде как протеже. Рад был Пак такому повороту событий? Кто знает. — Зачем Вы дали мне одну из своих машин? Вы же знали, что я её всё равно разобью. — А почему нет? — вопросом на вопрос ответил Пак, поглядывая на вытянувшееся в изумлении лицо парня. — Ну… Она стоит кучу денег. — Деньги у меня есть, а вот новичка, на которого я могу положиться, у меня нет. Как ты успел заметить, то на заезде этот ученик моего братца не смог выиграть у тебя, что мне уже о многом говорит. Можешь считать, что я выбрал тебя, потому что у тебя есть задатки. — Положиться на меня? Вы доверяете мне? А если я Вас опрокину через месяц? — Бён Бэкхён, я не доверяю даже собственному брату. И не думай, что я не смогу заменить тебя на кого-то получше, — Бэкхён замолчал, чувствуя некую обиду на такие слова мужчины, но спустя несколько секунд продолжил с прежним видом. — О нет. Вы доверяете мне, раз разрешили сесть в свой автомобиль, к которому до этого подпускали только Кёнсу. — Сехун рассказал? — с неким смешком произнёс Чанёль, поворачивая голову в сторону Бэкхёна и заглядывая в омут карих глаз. — Какая разница, но знайте, что мне определённо это льстит. Чанёль замолчал на минуту, понимая, что сейчас его бессовестно полностью прочитали, что, несомненно, ему не понравилось, но ответа на такое он просто-напросто не нашёл. Поэтому в ход пошёл интересующий его вопрос. — А ты мне доверяешь? — Не знаю. Это сложно, — начал Бён, смотря в своё пассажирское окно, в котором пролетало мимо много разных машин, но никакая и рядом не стояла с гиперкаром мужчины. — Я Вам доверяю как гонщику, но как человеку, который пытался меня задушить… — не сдержал свой нервный смешок Бэк. — Я думаю, Вы сами всё понимаете. — Как гонщику, говоришь. Чанёль усмехнулся, кладя руку, которая до этого покоилась на рычаге коробки передач, на руль, и начал потихоньку надавливать на газ, стремительно набирая скорость. Его чёрная фурия, как и все спорткары, очень чувствительны к малейшим нажатиям на педали. Внутри Пака было спокойствие и комфорт. Он чувствовал себя на ночной дороге королём, ловко лавируя между автомобилями, играя тем самым в свою любимую игру «шашки». Даже камеры, стоящие чуть ли не на каждом метре дороги, не останавливали мужчину от высокой скорости. Он до конца не понимал, что хотел этим доказать, или показать, или удостовериться. Просто захотел. С Бэкхёном он начинает чувствовать себя странно, так, как ни с кем другим себя почувствовать не мог. И на данный момент мужчина не был уверен в том, что Бён нуждался в нём сильнее, чем сам он нуждался в Бёне. Вот только осознавать до конца этого не хотелось, как и отпускать педаль газа. Бэкхён же не пугался высокой скорости и не сидел, весь сжавшийся в кресле, наоборот, он был расслаблен, и постепенно, как и стрелка на спидометре, росла улыбка на его лице. Свобода — вот, что первое почувствовал Бэк. Свободу, которой так ему не хватало. И даже сейчас разговор был не так важен с Чанёлем. За них всё говорили эмоции. Точнее, нескрываемые эмоции Бэка, Пак же просто улыбался от такой новой для него стороны юноши, которую почему-то не хотелось терять из виду. Стук сердца набирал обороты так же, как и двигатель гиперкара, вот-вот и взлетит в воздух. И если бы этот «арабский скакун» стал бы «арабским пегасом», то они уже давным-давно парили бы в небе над облаками. Стрелка на спидометре зашкаливала за триста, отчего Бэк не мог контролировать себя в полной мере, находясь в своеобразном экстазе, отчего его левая рука легла на крепкое плечо мужчины, чуть сжимая. И Чанёль не понимал, был ли это знак одобрения и продолжения знакомства с миром скорости или же знак прекращения соревнования с ветром. Но всё же он предпочёл выбрать второе, полностью удостоверившись в том, что Бэк и правда не боится сидеть рядом с ним в спорткаре. Он доверяет. Чанёль не был готов к взращиванию своего протеже, он ужасный наставник и учитель. Младшему брату, в отличие от него, легче установить со всеми контакт, но при этом Сехун хуже в гонках. И если несколько лет назад Чанёль пообещал себе завязать с наставничеством из-за рокового для него происшествия, то сейчас он хочет нарушить свой же запрет. Нарушить только ради Бэкхёна, до конца не понимая, почему на подсознательном уровне так нуждается в нём. Может быть, этот парнишка его спасательный круг и ступенька на новый уровень? А может, наоборот, его погибель? Кто знает. Но ещё не полностью окаменевшее сердце твердило мужчине попробовать. И хоть Чанёль всегда следовал своему здравому рассудку, то в этот вечер он впервые за последние несколько лет пошёл на поводу у сердца, думая, что потом сильно об этом пожалеет. Они сохраняли молчание оставшиеся десять минут поездки до дома юноши: один старался успокоить своё сбившееся дыхание и бешено стучащее сердце от такой поездки, второй же думал над своим решением, из-за которого в скором времени будет разочарован. — Что бы Вы тогда не думали или не решали, — начал Бэкхён, видя уже свой дом в конце мощёной улочки, — но спасибо Вам, что поверили и дали мне ключи от лотуса. Возможно, Вы просто хотели посмотреть, на что я гожусь, что вероятнее всего, но мне всё равно было приятно. — Ты не отделаешься и все равно будешь отрабатывать 65 штук баксов, не думай, что так просто… Чанёль еле успел поставить машину на паркинг, как на его шею беспощадно набросились чужие худые руки, беря её в плен своих объятий. Бэкхён не знал, чем руководствовался в тот момент. Ему просто захотелось сделать так, как делал всегда, когда отец хвалил его за новое достижение. Этого не хватало ему уже десять лет. Но объятия вскоре закончились. Бэк неловко улыбнулся, что-то бубня напоследок, отчего Пак не успел вообще совершить каких-либо действий, лишь удивлённо смотря на удаляющуюся макушку, которая не обернулась на гиперкар, скрываясь за железной дверью двухэтажного загородного дома. Треск. Именно такой бы звук сейчас издало каменное сердце Чана, оставляя в нём расщелину для дальнейших прорывающихся ростков.

***

Чонин весь извёлся, попивая из хрустального бокала «Шато Шеваль Блан» и сидя на дорогом коричневом диване в гостиной своего парня, который вот уже почти час с момента уезда с Бёном из гаража не давал о себе знать. Кай никогда так не нервничал раньше, как нервничал сейчас. Он не то чтобы ревновал Чанёля, он больше боялся. Боялся потерять Пака, отпустить ту самую руку, с которой прошёл через огонь, воду и медные трубы. Их отношения затрещали по швам ещё пять лет назад, но оба упорно не хотели об этом говорить и скрывали за масками, будто бы ничего не происходит. А происходит очень многое. Например, между ними нет ласки и нежности, которые присущи любящим друг друга людям. И если на публике они и могли максимум поцеловаться, то за закрытыми дверями они вообще не проявляли подобных жестов друг к другу. Пак не хотел и не видел в этом нужды. Ким не хотел лишний раз навязываться. Иногда Чонину казалось, что это игра в одни ворота, но пока Чан был с ним, он не боялся этого и был доволен тем, что имеет. Он пытался понять, когда их отношения перешли в потребительские, но так и не вспомнил, было ли это всегда или пришло после их трёх лет отношений. Ну, знаете, все говорят, что любовь живёт три года, но как может жить то, чего, скорее всего, никогда и не было? Сам Ким не знал, была ли эта любовь вообще. Или же всё это — привязанность и чувство собственничества? Или просто боязнь потерять всё, что он мог делать вместе с Чанёлем? Чонин выпил уже полбутылки дорогого вина, но Пак так и не появился, а на звонки и подавно не отвечал. У Кая оставался только один способ отвлечься — алкоголь, который притупил все его чувства и помог ему чуточку раскрепоститься. Он настолько заскучал, что просто включил музыку, которая начала доноситься из колонок, а чтобы ещё и отвлечься от надоевших мыслей по поводу Чанёля, он просто стал танцевать с бокалом кроваво-бордового напитка в руке. Кай прикрыл глаза, вслушиваясь в бит, закусил нижнюю губу и медленно начал выгибаться в такт подхваченной мелодии. Собственные руки начали гулять по напряжённому телу, даря некое чувство блаженства. Он не сразу заметил, как его парень вернулся в собственную квартиру и стоял в коридоре, облокотившись плечом о стену, поглядывая на раскованный танец Кима. Чан на данный момент ничего не испытывал. В его мыслях до сих пор находился Бэкхён, действия которого не укладывались в голове. Стритрейсер смотрел на подкаченное и выгибающееся тело своего парня, но не испытывал ровным счётом ничего. Хоть телом он и был в своей квартире, мысли его были далеко отсюда. Кай заметил Чанёля только под конец песни, теперь уже полным корпусом разворачиваясь к нему с похотливой улыбкой на губах. Чонин был достаточно пьян, чтобы не увидеть безэмоциональное выражение лица Пака и взгляда, устремлённого в пустоту, хотя глаза смотрели прямо на него. Он одним глотком осушает хрустальный бокал и ставит его на журнальный столик, находящийся рядом с диваном. И только после таких манипуляций он начал говорить, выводя из транса безмолвно стоящего мужчину. — О! Ты уже вернулся? — Чонин не убирал улыбку со своих пухлых и чуть окрашенных из-за вина губ, подходя медленными шагами к Ёлю. — А я тут тебя заждался. Чанёль скрестил руки на груди и хмыкнул, переводя взгляд с парня на бокал, в котором минутой ранее плескался напиток. — С вином? У нас есть что отметить? — сухо поинтересовался Чанёль, из-за чего Чонин издал непонятный звук. — Конечно! Твоё наставничество, которое тебе нахуй не сдалось, но отчего-то так захотел этим заняться, — Чонин был в метре от Пака, продолжая надвигаться на него, как кошка, готовая выйти из засады и наброситься на свою добычу. Вот только, сколько бы он ни пытался быть кошкой в игре «кошки-мышки», эту роль постоянно будет занимать Пак. — Не горю желанием обсуждать мои планы. Я пришёл домой, чтобы отдохнуть. К себе домой, — подчеркнул стритрейсер, отталкиваясь плечом от стены. Ким на долю секунды скривился от такого примечания, но отступать не стал. Он знал, как удерживать Чана около себя, что хорошо действовало вот уже на протяжении долгих лет, поэтому пошёл в наступление. — Ладно, — пожал плечами Ким, уже находясь совсем близко к мужчине, — давай я помогу тебе расслабиться, — глаза Кима потемнели от пробудившегося желания, а всё тело начало гореть. Руки легли на сильные и чуть напряжённые плечи Чанёля, начиная их нежно массировать, а потом медленно спускались вниз по груди. Пухлые губы, на которых играла всё та же наглая ухмылка, приблизились к губам Чанёля, который стоял и смотрел на такое поведение Кима, но не предпринимал никаких действий в его сторону. — Ёль, ты слишком напряжён, — облизнул свои губы Чон, якобы случайно проходясь ещё своим языком и по чужим поджатым губам. Чанёль молчал ровно до тех пор, пока руки его парня не дошли до ширинки, отчего ему пришлось сдавленно простонать. Кима это только раззадорило, поэтому он расстегнул чёрные джинсы мужчины и просунул руку внутрь, сразу же сжимая полувозбуждённый член Пака, заставляя его от таких махинаций утробно зарычать и запрокинуть голову назад, прикрывая глаза от подступающего удовольствия и приоткрывая рот, с губ которого, не останавливаясь, срывались стоны наслаждения. В плане секса с Чонином было хорошо. Тот делал мыслимые и немыслимые вещи в кровати, доставляя головокружительное наслаждение своему партнёру, чем и удерживал возле себя Пака так долго. В постели ни у кого претензий друг к другу не было. За пределами же спальни — о них просто умалчивали. Им просто было удобно друг с другом. Мужчина прижался лопатками к стене, начиная толкаться своими бёдрами вперёд, чтобы Ким смог как можно глубже взять в рот уже полностью напряжённый орган стритрейсера. Пальцы левой руки зарылись в светло-русых волосах, регулируя темп Кая и помогая тому, постоянно оттягивая корни, отчего и Чонин сам же постанывал. Чанёль не понял, в какой момент начал представлять себе совершенно другого парня. В его голове был не Чонин. Воображение мужчины почему-то рьяно начало рисовать парня, который сейчас стоял вот так же, как и Ким перед ним, на коленях, обхватывая своими губами влажную головку стритрейсера. И это заставляло Пака возбуждаться ещё сильнее. Он никогда и никого не представлял в постели с Чонином. Его всё устраивало. Но мозг отчего-то сильнее начал думать, что парень с такой манящей родинкой над верхней губой более возбуждающий, чем его собственный парень. С губ мужчины вместе со стоном чуть не слетело имя, начинавшееся на букву «Б», отчего он понял, что пора с этим завязывать. Не хватало ещё в постели с Чонином назвать его именем Бёна, который вообще ни с того ни с сего взялся как и в его жизни, так и в голове сейчас. Чанёль был зол из-за того, что даже тогда, когда ему делают чёртов отменный минет, разум без устали рисует одного и того же человека, который выглядит слишком. Слишком притягательно с чуть влажными от слюны губами. Слишком красиво с такими растрёпанными волосами, которые чуть запутались в пальцах Ёля. Слишком. Он списал это всё на то, что очень много Бэка было за день. Но разрядки, видимо, ни Чанёль, ни тем более Чонин не дождутся. Мужчина отодвинул от себя свою половинку и с трудом спрятал всё своё стоявшее колом достоинство за молнией на штанах. — Я слишком устал, Чонин, — первый раз он искал какие-то отговорки, чтобы не заниматься сексом, — и хочу в душ и спать. Он пошёл под непонимающий взгляд Кима в ванную, где уже под горячим душем доводил себя до желанной разрядки с проклятым Бэкхёном в голове.

***

Мама, как всегда, приготовила и оставила на столе вкусный ужин своему Бэкки, а сама отправилась к себе в комнату отдыхать. Последние дни она всё никак не успевала поймать сына и поговорить о наболевшем, вообще разговаривая с ним только какими-то урывками. Бэкхён съел всё, но как бы он не заполнял свой желудок, внутри всё равно была какая-то пустота. Он не знал, к кому идти и разговаривать о насущном. К маме? Ей не стоит о многом знать. К Чондэ? Не хотелось. К Чанёлю? Как вообще можно разговаривать о проблеме с самой проблемой? И вот он спустился в гараж, опустился на корточки и, прижимаясь спиной к стене, посмотрел на красную мазду, за руль которой совершено не хотелось садиться. В его руках была железная банка его любимого энергетика, а сам он как-то не спешил начинать разговор. Бэкхён вообще сейчас выглядел очень домашним в тёмно-синей атласной рубашке и в цвет ей таких же мешковатых штанах. Он отпил из банки напиток и только после этого начал говорить. — Привет, пап… — он тяжело вздохнул и продолжил, — я не знаю, с кем поговорить или поделиться. Я начал заниматься гонками, — Бэк не смог сдержать ироничного смешка и запрокинул голову назад, теперь уставившись на потолок. — Мама не знает. Я не хочу ей говорить об этом, боюсь, что она слишком сильно будет нервничать. А ей это совершенно ни к чему. Пап… — он вновь посмотрел на мазду, видя в ней самое дорогое, что только есть у него, — воспоминания об отце. — Я не знаю, правильно ли я поступаю, но другого способа заработать денег у меня просто нет. Ты, наверное, хотел, чтобы твой сын пошёл в автоспорт из-за желания, а не нужды в деньгах… Вряд ли ты можешь мной гордиться. Но я сегодня выиграл заезд, представляешь? Твой сын, который всё это время боялся сесть в обычную легковую машину, выиграл первую гонку на спорткаре, — он уже не мог сдержать слёз, которые ручейками потекли по щекам, отчего он минуту боролся со своими невыплеснутыми эмоциями. — Слушай, пап… Я встретил одного человека. И даже не знаю, как тебе его описать. Ну, точнее, знаю, но не могу найти подходящих слов. Он… То есть Чанёль. Да, его зовут Чанёль. Он — один из лучших стритрейсеров, и я теперь нахожусь под его крылом, представляешь? — Бён задумался, рисуя в голове образ мужчины и чуть улыбаясь. — Чан… Он высокий, в первую очередь. Приходится каждый раз задирать голову, чтоб посмотреть на него, — он не удержался и мягко усмехнулся. — У него тёмные карие глаза и такие же тёмные волосы, скорее, прям чёрные. Он предпочитает только этот цвет, но его причёска… Она вообще не вяжется во весь его образ «опасного» парня. Кудри так вообще сбивают с толку. А вот насчёт его характера скажу, что он тоже не особо «светлый». Хотя, может, Пак и кажется грубым или даже старается себя так вести… Ладно, кому я вру, он правда груб со мной. Иногда бывает даже слишком. Любит поиздеваться… Но он не всегда таким бывает. Всё же этот человек способен на хорошие вещи, которые почему-то пытается скрыть, хотя я замечаю это. Знаешь, ведь ты единственный, кому я сейчас это говорю. Только пусть это останется между нами, хорошо? Бэку на душе стало легче после сказанного и после выплаканных слёз. Он допил энергетик и встал, направляясь на выход. — Я тебя люблю, — сказал напоследок Бэкхён, прикрывая за собой дверь в гараж.