Суицид или неприятности

       Куда можно добраться, если просто идти и не сворачивать? До города? До таверны с грязными крестьянами? До обрыва? Куда угодно, но точно не до своего счастья.        Его путь начался в столь юном возрасте. И он в столь юном возрасте встретил Геральта. Большая часть его жизни буквально прошла рядом с ведьмаком. И куда это привело? Он был разбит, его мысли не могли слиться воедино. Лютик снова не знал, куда он идёт. Бард просто брёл, как он считал, назад, возвращаясь от пещеры с драконом, но только он вот уже неделю не мог спуститься с гор. Вид его был жалок: он был изнемождён столь долгим путём, отсутствием еды и грязью. Он спал где попало, ел различные ягоды и грибы, даже не зная, ядовиты ли они. А они были ядовиты.        С каждым днём, с каждым пройденным шагом ему становилось всё хуже, пока он, как ему казалось, наконец-то не умер. Он свалился и не смог идти дальше. Бард лишь прикрыл глаза и решил смириться со своей судьбой. — Сейчас это лучшее, что я могу себе позволить… — прошептал Лютик.        Дремоту Лютика прервал некий звук. Чей-то голос, спрашивающий у него, согласен ли он на помощь. Но Лютик не хотел, его жизненный путь настолько запутался, что он и не знал, чего он хочет. Сильнее боли нет, чем нежелание жить, а он не хотел. Впрочем, умирать он не хотел тоже. — Позволь мне помочь тебе. Тебе не придётся страдать, я смогу помочь тебе. — Как? — пронеслось в голове Лютика. — Как ты можешь мне помочь, если ты — не он? — Я могу заставить тебя забыть. Я могу стать его заменой, тебе не придётся страдать от его холодного сердца, — этот голос был таким сладким и манящим, таким… женским. Лютик не хотел соглашаться, но и отказывать желания у него не было. Разумеется, тот, кто залез к нему в голову, слышал и понимал его мысли, эмоции. — У тебя будет время подумать. Приходи ко мне, — и музыкант снова провалился в сон.        Лютик проснулся к полудню, когда знойное яркое солнце уже нависало над лесом, где ему пришлось сделать привал. Всё тело ужасно ныло: уснул он явно не в самом подходящем для этого месте и позе. Но как ни странно, лишь его мышцы ныли от боли. В целом чувствовал он себя неплохо. А что ещё было более неожиданным — он знал как выбраться. И как добраться до того, кто проник в его сознание.        Посчитав, что время смерти ещё не наступило, и что судьба уготовила ему ещё более мучительную смерть в руках той женщины из сна, Лютик отправился в путь. Не сказать, что он сильно хотел отсюда выбраться или стремился к этой особе, ворвавшейся в его сознание. Но её слова о том, что она сможет ему помочь, все время вертелись у него в голове. — Раз Геральту я не нужен, а меня словно шторм помотал из этих гнетущих чувств, то не вижу ничего плохого в том, чтобы хотя бы дойти до неё и поблагодарить за эту сраную спасённую жизнь.        С этой мыслью бард шёл весь свой путь до скал с тропинкой. — Я, конечно, благодарен тебе, — с этими словами он посмотрел на голубое как его глаза небо, — но если ты не в курсе, тропа обвалилась ещё в тот момент, когда мы шли на этого чёртова дракона, — последние несколько слов были гневно выкринуты.       Лютик начал злиться на самого себя. Он не хотел идти с того самого момента, как в трактир зашла эта горделивая чародейка. Злился на то, что Геральт не послушал его, и они не укатили на Плотве к морю, на Геральта, который влюбился в ведьму, на его несносный характер. Он рухнул на землю и бил своими изящными и тонкими руками, сжатыми в кулаки по земле и кричал, кричал так сильно, как никогда в жизни. Ему было больно потерять своего друга и музу, своего близкого человека.        Взяв себя в руки, Лютик всё же решил пройти по этому пути, посчитав, вдруг ему повезёт перепрыгнуть, а если не повезёт, то его постигнет манящая смерть. Пройдя пару метров, он облокотился к скале и с неким отчуждением глянул вперёд на этот туман. В голове пронеслась мысль о том, что спрыгнув с этой тропы, его ждёт болезненная смерть, болезненная, но практически мгновенная, хоть он и не знал как там глубоко из-за тумана. Бард тряхнул головой. Снова эти мысли. С чего он вообще решил умирать? И эти навязчивые мысли о суициде.        Почти весь путь до обрыва на тропе Лютик думал о Геральте. Думал о том, что сорвётся сейчас, когда его нога случайно соскользнёт, а ведьмаку будет всё равно на это. Но он надеялся, что все его мысли не станут правдой. Что Геральт искал его всё это время, и когда найдёт его бездыханное тело, если найдёт в этом-то густющем тумане, то будет оплакивать его, говорить как он им дорожил, создаст для него самую красивую могилу.        И вот он дошёл-таки до этих сломанных досок. — Два метра, не меньше, а может быть, даже больше. Точно сорвусь. Сорвусь, а никто больше и не вспомнит меня, только баллады и останутся. И даже не обо мне. Бедный бард, — изрёк он для себя, держась за цепи и перегнувшись, посмотрел вниз. — Была ни была.       Ещё с минуту постояв, Лютик таки смог пересилить себя. Это был неуверенный шаг куда-то в пустоту. Он даже толком не оттолкнулся из-за мандража. Кажется, в этот момент он обзавёлся новой фобией. Высота. Такая манящая сначала и такая тёмная и пугающая, когда ты летишь к другой стороне. И вот она — заветная деревяшка. Лютик схватился за неё обеими руками и повис над пропастью. Не передать словами, каким трудом ему стоило взобраться на тропу. Пару раз он даже соскальзывал, и в эти мгновения вся жизнь проносилась перед глазами, а страх, который он испытал, наверное, навсегда останется отголоском в его душе.        Всё же очередная попытка увенчалась успехом. Наконец, закинув ногу, ему удалось заползти на дощечки. Его жизнь спасена, но стоит ли она спасения? Это было не единственным, о чем он думал, карабкаясь по стене. Он вспоминал приятные моменты из своих путешествий с Геральтом из Ривии — Белым Волком. Или о своих любовных похождениях, о его влюблённостях. О чём угодно, чтобы отогнать мысли о скоропостижной смерти. Он снова хотел стать тем весёлым бардом, каким был при встрече с ведьмаком и во время их странствий.        Дойдя до конца тропинки, он наконец-то вздохнул с облегчением, ему осталось совсем немного, ещё один день пути и он… Он… Лютик ещё не решил, его мысли снова начали путаться, слова ведьмы вновь всплыли в его голове, в его мыслях.        К вечеру Лютик уже вышел из пещеры и обустроился на мягкой траве. Только сейчас он вспомнил, что рядом с ним всегда был его верный спутник, друг и любимая. Его лютня. Он не стал петь баллады, сочинённые для ведьмака, он пел более раннее собрание его песен.       Костёр, разведённый бардом, приятно трещал и в аккомпанемент с лютней и его приятным мягким голосом, создавал уют и теплоту. — Завтра я встречу прекрасную даму, которая утешит печаль, терзающую меня. И я снова появлюсь на свет, как прекрасный бард и зачаровывающий ловелас. Может быть, даже и заимею себе в фаворитки эту прекрасную леди.       С этими мыслями Лютик сладко заснул. Впервые за последнюю неделю. Его живот снова скрутило от голода, но это было куда приятнее, чем умирать от ядовитых вкусностей. Но он всё равно смог заснуть, да причём так сладенько, что невольно улыбаешься, смотря на него.