Суицид или неприятности

— Лютик, блять! Очнись! — срывая голос, кричал Геральт.       Но бард никак не реагировал. На мгновение в голову ведьмака закралась мысль о том, что уже поздно спасать барда. Геральт нежно притронулся к шее, проверяя пульс. Лютик жив, его сердце бьётся, но очень медленно. Ведьмак осторожно взял окровавленное тело и опустил в прохладную воду. Он стал аккуратно смывать с тела музыканта неприятную вязкую жидкость. — Цири, принеси красный эликсир в круглой баночке, — приказал ведьмак, уже крича девочке вслед. — Ты меня ласточкой лечить собрался? — наконец-то подал свой охрипший голос Лютик.       Геральт на мгновение остановился, но не ответил, продолжая дальше оттирать уже засохшую кровь. Барду даже стало печально, что ведьмак не поднял на него взгляда. Наверное, он сейчас выглядел омерзительно и жалко. В комнату влетела Цирилла и протянула пару похожих друг на друга склянок. Лютик, уже знающий, какой эликсир нужен, потянулся к нему, но руку резко охватила боль, как только он поднял её из воды. Опустив руку обратно, он посмотрел на Геральта, как бы прося о помощи, раз уж он тут. Ведьмак сидел на краю ванны, руки его были по обе стороны от барда, а взгляд, полный злости, сверлил Лютика. Музыкант лишь неприятно съёжился: смотреть в глаза Геральта совершенно не хотелось. Бард тут же начал продумывать план побега. Сара, наверное, уже узнала где Цири. Нужно было предупредить Геральта и смываться отсюда, но Лютик очень хотел спать. Его глаза закатились, и он обмяк. Ведьмак, уже взявший эликсир у Цириллы, протянул его барду. — Держи, — голос Геральта заставил снова открыть глаза. — Где твоя одежда?       Заметив, как пугливо на него смотрел бард, ведьмак постарался улыбнуться как можно дружелюбнее. Откупорив крышечку эликсира, Геральт поднёс её к лицу Лютика, позволяя отпить с его рук. Выпив эликсир, музыкант кивнул в сторону стола с зеркалом. Беловолосый обернулся. Вся одежда барда лежала на полу и уже впитала в себя красную жидкость, разлитую на полу. Ведьмак обречённо посмотрел на барда и принялся снимать с себя черную рубаху, оголяя свой крепкий накаченный торс. Жестом приказав Цирилле повернуться и идти в комнату, он присел на пол так, чтобы их лица с музыкантом были на одном уровне. — Скажи мне, Лютик, зачем ты это сделал? — нежно произнёс Геральт, но в глазах его читалось разочарование. — Хотелось умереть, — соврал Лютик       Ведьмак стал ещё более угрюмым, а бард лишь отвернулся от него и смотрел куда-то в сторону. Совсем не хотелось врать, но, может быть, это заставит Геральта разозлиться, и он просто уйдёт, захватив с собой Цириллу. Но ведьмак лишь недовольно хмыкнул и опустил свои руки в воду, поднимая барда на ноги. Надев на Лютика свою рубаху, он осторожно поднял его на руки. Почувствовав себя в невесомости, музыкант расслабился и повис на руках у Геральта. Через мгновение он и вовсе потерял сознание снова. — Ведьмак! Ведьмак вернулся! Мы же изгнали тебя! Как тебе хватило наглости вернуться?! — кричали со всех сторон, как только беловолосый вступил на лестницу. — Я занят, поговорим после, — рявкнул Геральт на толпу, осматривая её свирепым взглядом.       Люди утихли, стали только косо поглядывать друг на друга. Никто не хотел умирать от рук ведьмака. Усмирив толпу, Геральт ушёл наверх. Он не знал, в какой комнате остановился Лютик, поэтому понёс в свою. Тем более, из одежды у барда была только рубашка Геральта. Первым делом ведьмак обработал раны мазью и перебинтовал его тонкие и бледные, как сама смерть, руки. Слава богу, Цири заперлась у себя в комнате и не видела всего этого. Белый волк не позволил бы ей смотреть на своего полуголого друга, на его изрезанные, как мясо, руки, на обеспокоенное лицо Геральта, на слёзы, редкие, но до боли жгущие кожу. Сейчас страхом ведьмака было потерять своего друга. Хотя он уже давно понял, что питал к барду не дружеские чувства. Скорее всего, в тот день, когда ждал Лютика в горах.       Надев на барда то, что нашлось в сумке, ведьмак уселся на кровать, где осипло дыша, лежал его возлюбленный. Сейчас Геральт мог хорошо рассмотреть все его раны. Ещё когда он перематывал его руки, ведьмак заметил более старый шрам, не такой сильный и уже практически заживший. Ещё в ванной комнате он увидел эту неприятную сиреневую полосу на шее Лютика. А его голос? Голос, который так приятно скрашивал вечера за костром или в таверне. Что стало с его ангельским голосом? От осознания того, что бард уже не в первый раз пытается покончить с собой, Геральту стало не по себе. Он чувствовал вину, его совесть съедала его заживо. Ведь если бы он тогда не прогнал Лютика, то сейчас они бы уже были у моря. Бард заплетал бы косы Цирилле, а ведьмак любовался этим. Это была бы семья, дружная и крепкая, коей ни у кого из них не было.       Стук в дверь прервал все раздумья. Геральт быстро утёр слезу, неприятно скользящую по щеке и обернулся. В дверях стояла Цирилла. — Тебе нужна какая-нибудь помощь? Просто мне страшно находиться одной в комнате, — робко спросила девочка. — Нет, но ты можешь посидеть со мной, — Геральт указал на стул у стены с другой стороны кровати.       Цири послушно пододвинула стул к кровати и села. Слава богу, ведьмак успел привести Лютика в подобающий вид, и лишь его бледное уставшее лицо выдавало произошедшее. Они так и просидели молча пару часов, пока бард не проснулся, ещё более бледный, испуганный и в холодном поту.

***

      Лютик стоял на краю обрыва, его талию обвивали нежные белые руки, покрытые рыжими веснушками. Он пытался шагнуть вперёд к бушующему морю внизу, но эти руки его не отпускали. Бард не пытался бороться или вырваться из цепких объятий, но мириться с этим тоже не хотел. Никаких эмоций, лишь желание умереть. Он аккуратно положил свои слабые костлявые руки на женские, взял ладони в свои и разомкнул объятия. — Сара, отпусти. Я уже решил, что делать, — проговорил Лютик, поворачиваясь к рыжеволосой девушке.       Глаза были чёрными снова, но действия барда принадлежали ему. Его проклятье лишь придавало невероятную мощь его ослабленному телу. Так он хотя бы мог стоять на ногах. — Давай я сниму заклятие, Юлиан. Я могу помочь тебе! — Как в прошлый раз? — Лютик усмехнулся, хотя до этого никак не проявлял свои эмоции. — На этот раз по настоящему! — Сара нежно провела по волосам барда, поправляя причёску. — Я исправлю всё, что натворила. Исправлю твою жизнь! Сделаю так, что ты не вспомнишь о его словах, и сниму проклятье! — Прости меня, но делать этого не нужно, — Лютик мягко отстранил ведьму на пару шагов от себя. — Я уже всё решил для себя. — Лютик! Где ты? — послышался голос Геральта где-то далеко в лесу, что был рядом с обрывом.       Сара повернулась на крики, но в этот момент бард толкнул её в спину отталкиваясь от неё. Ведьма только и могла, падая, наблюдать за тем, как Лютик, прикрыв свои чёрные глаза, слетел с обрыва.

***

      Очнувшись от своего видения, бард непроизвольно попытался поднять свой торс, но резкая боль и ещё большая слабость не позволили. Да и Геральт со своим невозмутимым лицом прижал его к кровати, надавив на его грудь рукой. Лютик непроизвольно застонал, падая обратно в постель. Цири вскочила со стула и пошла к кувшину с водой, что стоял у прикроватной тумбочки и со скоростью звука подлетела обратно к постели, протягивая стакан с водой. Бард снова не смог даже стакан взять в руки, и ведьмак снова поил его со своих рук. — Цири, можешь оставить нас с Геральтом на пару минут? — спросил Лютик уже, кажется, своим хриплым голосом.       Уже неделю прежнее мелодичное звучание в голосе не возвращалась, и музыкант даже привык к нему. Говорить уже было не так больно, поэтому он даже сочинил балладу под стать своему новому голосу. Балладу о доброй старухе.       Цирилла молча кивнула и вышла из комнаты, оставив мужчин в тоскливой тишине. — Геральт, каким чертом тебя занесло в Блавикен? Я приехал сюда в надежде скрыться от тебя, а ты… Зараза, — всё-таки боль не до конца прошла, и Лютик закашлялся, не закончив фразу, а последние слова и вовсе с трудом проговорив. — Цири уговорила поспать сегодня здесь. И, если честно, я этому несказанно рад. Мы ведь искали тебя, — в конце Геральт снова постарался дружелюбно улыбнуться, но бард лишь рассержено посмотрел на эту попытку. — Зря искали. Я не хочу видеть ни тебя, ни твоё предназначение. А ещё было бы неплохо, если бы вы сию же минуту уехали отсюда далеко и надолго, — яростно проговорил Лютик.       Хотя всё сказанное им и было правдой, в душе бард не хотел отпускать ведьмака. Однако, подвергать их и без того опасную жизнь преследованиями Лютик не мог. — Я не уеду отсюда без тебя. Тем более, ты сам даже стоять на ногах не можешь, оставлять тебя одного опасно, Лютик, — Геральт положил свою огромную шершавую ладонь на ладонь Лютика, но тот сразу же выдернул свою руку, о чём пожалел, зашипев от боли. — Думал бы об этом, когда прогонял меня! Из-за тебя я теперь в таком положении! Из-за тебя я теперь пытаюсь себя убить! Из-за тебя Цирилле грозит опасность! Всё это из-за тебя! — бард почти сразу сорвался на крик, но голос постоянно срывался из-за травмы шеи и причинял боль хозяину. Его руки сами собой стали бить в грудь ведьмаку, даже несмотря на сильную боль и открывшиеся раны от резких движений. Закончив свою монолог, Лютик повис на плече Геральта, из глаз барда полились слезы. Ему стало немного легче, накричав на ведьмака. Беловолосый лишь прижал его к себе и нежно поглаживал по спине. — Откуда ты знаешь её имя? И что за опасность ей грозит? — насторожился мужчина, вспоминая слова, недавно сказанные Лютиком. — За ней кто-то охотится. Я не знаю кто, но кто-то опасный. Он попросил одну ведьму найти её, но она решила быть хитрее и использовать одного барда, приближённого к ведьмаку. Я не знаю, откуда она узнала, что Цирилла твоё предназначение. Я правда не знаю, откуда она всё узнала. Она спасла меня в горах. Я чуть не умер там, когда наелся ядовитых ягод. Геральт, я не виноват, я правда не хотел этого! Она просто мной пользуется. Сара мной управляет. Она у меня в голове, я это знаю. Читает мои мысли, видит мои сны, смотрит моими глазами. Я приехал сюда в надежде умереть от её проклятья, не повстречав тебя. Чтобы она не знала, где Цири, но ты всё испортил, — спутанные мысли в голове не давали рассказать всю красочную историю, но Лютик старался выложить больше информации.       Он старался изо всех сил, которые у него остались, но голос постоянно срывался, и в конце он даже перешёл на громкий шёпот, а потом закашлялся. Геральт налил ему воды, даже не пытаясь дать стакан в руки барда, он сразу поднёс его к губам своего возлюбленного. Взгляд ведьмака был задумчивым и печальным. Он ведь и правда виноват во всём, но это не означает, что он оставит сейчас барда, чтобы спасти Цири. — То есть она наслала на тебя проклятье? Ты поэтому пытался себя убить несколько раз? Чтобы она больше не могла следить за тобой? — Геральт хотел разобраться во всем и помочь Лютику. — Нет, — музыкант сделал паузу, думая, стоит ли рассказывать всю историю. — Я расскажу, если ты хочешь, но тогда принеси мне ещё воды. — Хочу, — коротко ответил мужчина, подходя к кувшину. — Только не напрягайся слишком сильно.       Лютик опустил взгляд на свои руки. И без того окровавленные бинты впитывали в себя свежую, более светлую кровь. Он безвольно плюхнулся на подушку. — Там в горах я много думал о том, что я для тебя значу и, придя к не очень весёлым выводам, был рад, когда отравился и умирал. Тогда я впервые подумал о том, что умереть не так уж и плохо, но в этот момент она меня спасла. Только, мысль о смерти не отпускала меня. Я всё время думал о том, чтобы умереть, и как ты отреагируешь на мою смерть. Одним словом — мечтал о том, что ты будешь рыдать над моей могилой. Когда я пришёл к Саре — так зовут ведьму — она предложила сотрудничать и сдать тебя с Цири, а взамен она излечит мою душу от воспоминаний о тебе, но я отказался. Тогда она разозлилась. Она сказала, что раз я так хотел умереть, то вот проклятье. Теперь иногда я как будто сплю, но моё тело само двигается и предпринимает попытки умереть. Но иногда я вижу сны, предсказания о своей смерти. Тогда она пришла ко мне и уговорила уйти из города в котором я пребывал. Видимо, она всеми способами пыталась нас свести, — закончил свой рассказ Лютик и выжидающе глянул на серьёзного ведьмака. — Она сказала, как снять проклятье? — поинтересовался Геральт. — Да, но это невозможно. Я уже за меньше, чем три месяца, должен найти человека, которого я полюблю, а он меня в ответ. Да так, чтобы расставаться с ним было в тягость для обоих. — Три месяца? — Да, она дала мне три месяца.