Правила Всемогущества

      Мечусь по квартире, собираясь с мыслями. Матиас создал беспрецедентный хаос в моей голове — я никак не могу сообразить, в какой последовательности выполнять простые действия. Достал костюм, надел лишь брюки. Взялся укладывать волосы — отвлекся, вышел из ванной и забыл. Решил выпить кофе, чтобы сосредоточиться — включил кофеварку, и на этом кофепитие закончилось, так и не начавшись. Теперь просматриваю еженедельник с таким видом, будто передо мной китайская грамота — ни черта не могу разобрать, что к чему.       Мой новый сосед Матиас по-прежнему сидит на диване и с неподдельным интересом, не лишенным весомой доли иронии, наблюдает за моими нескоординированными передвижениями по гостиной. Я чувствую на себе его внимательный и одновременно смешливый взгляд. Между делом замечаю, что сейчас глаза Матиаса словно подернуты дымкой, смягчающей остроту поразившей меня при первой встрече синевы.       — У тебя линзы? — спрашиваю, оторвавшись от бессмысленного просмотра планов на неделю. Бесполезное занятие: я безбожно выпал из графика, и как с этим разгребаться — ума не приложу. А Лили далеко…       — Нет, — удивленно смаргивает Матиас. — С чего ты взял?       — Глаза… У тебя невероятные глаза, — бормочу нелепые пояснения, чувствуя себя идиотом, потому что брови Мати ползут вверх. Он усмехается, но у него выходит это без ехидства, а как-то мягко.       — Н-да, мое главное и единственное достоинство, — хмыкает он. — В остальном роль красавца мне не светит.       — Что? — фыркаю я. — Не думал, что у тебя есть комплексы. Мати, на самом деле ты знаешь, что очень привлекателен, да?       Матиас пожимает плечами.       — Может быть и знаю, — лукаво щурясь, произносит Мати. — Но… Меня не волнует, как я выгляжу и как меня оценивают другие люди. Ибо… Внешность может быть обманчива. Ты сам это знаешь.       И Матиас прошивает меня насквозь своим, видимо, фирменным взглядом. От него исходит странная, волнующая энергетика. В голове мелькают обрывки беспокоивших меня откровенностью снов, в памяти всплывают его окровавленные губы, которые теперь тревожат меня еще больше, и волна невыносимого жара накрывает меня. Почему Матиас так действует на меня?       Наверное, ответ прост — загадочная химия. А я нестерпимо хочу его поцеловать.       Не оставляя шанса опомниться ни себе, ни Матиасу, решительно подхожу к нему, наклоняюсь, секунду, задержав дыхание, всматриваюсь в его спокойное лицо и целую, придерживая за подбородок. Пока деликатно, боясь причинить боль его и без того истерзанным губам. Мне неудобно, и я ставлю колено на диван между ног Матиаса, оказываясь к нему чуть ближе. Чувствую его запах, тепло его тела — все это окончательно сводит меня с ума…       Забыв об осторожности, я уже прикусываю губы Матиаса в мучительном желании завладеть им. Он не пугается моего напора, не отстраняется. Его руки взмывают вверх, но затем правой Мати обхватывает мою шею, притягивая к себе, а пальцами левой пробегается вдоль моей обнаженной груди, скользит по животу и цепляется за пряжку ремня брюк.       Я теряю рассудок от этого соблазнительного движения: в полном забытье, с предельной нежностью покрываю поцелуями его лицо, но не выдерживаю и снова возвращаюсь к его губам. Я хочу его. Хочу так сильно, что ни один довод разума больше не работает. Я забываю себя. Нет всемогущего Леррея Шаркеза — есть только мужчина, изнывающий от всеобъемлющего, противоестественного по силе голода, который не утолить одними лишь поцелуями.       Безумие.       С трудом нахожу в себе силы прервать поцелуй — Матиасу больно: он морщится и издает тихий стон. Тяжело дышу в его губы, глядя на него.       — Леррей… Ты не обязан, — шепчет Матиас. Его взгляд затуманен, щеки пылают, но говорит он предельно серьезно. — Мне ничего этого не нужно. Особенно благотворительность из жалости. Я обойдусь. Честно.       — Дурак… Я не обойдусь, — едва слышно говорю, касаясь его губ при каждом слове.       Матиас проводит большим пальцем по моей щеке, цепляет нижнюю губу, оттягивая ее вниз. И продолжает изучающе смотреть. Я прикусываю фалангу его пальца, ласкаю языком. Интимно. Возбуждающе. Почти пошло.       — Ты… — Мати запинается. — Тебе нужно это прямо сейчас или все-таки отложим до вечера? — он возвращает меня с небес на землю, но делает это мягко. Да, конечно, работа. Не могу позволить себе провести еще один день вхолостую.       — Ты прав. Да-да, надо ехать, — проговариваю быстро, но сил отстраниться не нахожу — закончились. И продолжаю целовать.       — Рей, я никуда не денусь. Я и мое время полностью в твоей власти, — тихо смеется Матиас, но его слова демонстрируют такую покорность, что туман застилает мой разум, и я опять забываю про всё и всех. И в следующее мгновение уже вжимаю его в поверхность дивана, сгорая от непозволительного возбуждения. Целую его шею, всей грудью вдыхаю аромат его парфюма, купаюсь в запахе его волос. Руки готовы порвать прямо на нем эту мозолящую полосками глаза футболку.       — Леррей, — Матиас ловит мое лицо, гипнотизируя взглядом засасывающих бесконечностью глаз. — Остановись. Сейчас все будет не так. Спешка ни к чему. Нам некуда торопиться. Ближайшие четыре месяца я буду принадлежать только тебе, если ты этого хочешь.       — Хочу, — отвечаю не задумываясь, с трудом приходя в себя. Успокаивает одно: я физически чувствую, что Матиас не играет со мной — у него стоит похлеще моего, а щеки уже горят лихорадкой острого желания. Приподнимаюсь, обхватываю его за талию и тяну за собой. Мы стоим друг напротив друга, никуда не двигаемся, потому что я все еще держу Мати в крепких объятиях.       — Почему? Почему ты так на меня действуешь? — Матиас должен знать ответ, должен.       — Рей… — он молчит, словно подбирает правильные слова. — Я тебя хочу. Не физически. Не только физически. Я просто… Это сумасшествие! Я весь день катался за твоим «Мерседесом» на арендованной тачке, наблюдал за тобой со стороны и понимал, что в этом чужом и враждебном городе меня интересует только один человек. Ты. Это необъяснимо. Но это факт. И если для того, чтобы заполучить тебя хоть на короткое время, я должен жениться — так тому и быть. Как видишь, я добился своего.       Я горько усмехаюсь.       — Всего четыре месяца, — до меня неожиданно доходит, что на двоих у нас не так-то и много времени. — А что потом?       — Наверное, можем остаться друзьями, — пожимает плечами Матиас. — Не знаю. Дальше этих четырех месяцев я себя не вижу.       — Есть ли хоть один шанс вытащить тебя из этой западни? — ну, а вдруг? Я готов рискнуть. Серьезно. Да, после пары часов общения и одного поцелуя я уже готов рискнуть всем, что имею. Ради него. Эк меня… накрыло.       — Нет, Леррей. Ты влезешь на ту территорию, где загубишь не только собственную репутацию. Давай остановимся на том, что есть. К тому же… Так проще. Ни ты, ни я не привыкли к долгосрочным отношениям. Этого времени вполне хватит, — взвешенно и твердо произносит Матиас. Что ж, в трезвомыслии ему не откажешь.       В отличие от меня. Не хочу с ним соглашаться, но понимаю, что он прав. Скорее всего, так и будет: страсть откипит, и что тогда? Что в итоге: разрушенные жизни двух потерявших голову людей? А когда реальность догонит — возникнет ненависть? А так… Наверное, мы и правда сможем остаться друзьями.       — Ну что? Едем? — Матиас улыбается и аккуратно высвобождается из моей хватки.       — Да, едем… — спохватываюсь, что до сих пор щеголяю в одних брюках, и растерянно оглядываюсь в поисках рубашки и пиджака. — Черт, у меня такая каша в голове. А еще Лили нет под рукой.       — Тебе помочь? — Мати подходит к журнальному столику, где лежит мой раскрытый на середине ежедневник, и указывает на него пальцем. — С этим?       — С чем? — не понимаю я.       — С наведением порядка в голове, — хмыкает он. — Я неплохо умею систематизировать информацию. Можешь свалить мне в кучу входные данные, и я быстро выстрою тебе график встреч, составлю удобные маршруты и прочее. Тебе не нужна Лили, Рей, — вдруг заканчивает Матиас.       — То есть?       — Давно у нее был отпуск? — интересуется он.       — Ни разу, — соображаю я.       — Я так и думал, — кивает сам себе с удовлетворенным выражением на лице Матиас. — Устрой ей каникулы за счет твоего верного Аши. Кстати, хороший парень. Душевный. И он действительно ценит твою дружбу и помощь.       — Что? — я резко оборачиваюсь к Мати и изумленно вскидываю брови. — Ты в курсе его ситуации?       — Да. Он мне сам рассказал, — Матиас говорит это так, словно для него в порядке вещей, что люди при первом же знакомстве раскрывают ему свои сокровенные тайны. Взять хотя бы ту же Лили, а она крепкий орешек.       — Как ты это делаешь? Как завладеваешь душами? — улыбаюсь я.       — Нет секрета, Рей. Просто люди не ждут от меня подвоха. Мне нет от их тайн никакой выгоды.       — А как же моя помощница? Ты использовал ее, чтобы подобраться ко мне, — напоминаю Матиасу не без укора в интонациях.       — Немного не так, — качает головой Мати. — Лили сама завела разговор о тебе. Я только слушал. И, честно говоря, когда понял, что у меня есть шанс узнать, какой ты на самом деле, не мог им не воспользоваться. За это извини еще раз. И не вини ее… Скажи, ты правда не понимаешь, что она любит тебя?       — Мати, все гораздо сложнее. Наши отношения — не любовь. Привязанность, — с досадой поясняю я, потому что эта тема для меня… Запретная. Я, Лили и мои чувства к ней.       — Не-а, лжешь, — жестко бросает Матиас. — Мне все равно, по правде говоря, но, Рей, зачем тебе-то эта ложь? Ты можешь признать честно, что она значит для тебя? Потому что дальше моих ушей это не уйдет. Ты любишь ее?       — Да, — выдыхаю я, наконец открыто озвучивая то, что прятал даже от самого себя. — Люблю. Но эта любовь лишена физической тяги, поэтому мне так хорошо рядом с ней. Так я любил бы и оберегал сестру.       — Скажи ей об этом. Хоть раз. Потому что, Леррей, такими людьми разбрасываться нельзя. Она твоя опора. Твой якорь. И это бесценно. Верь мне, — проникновенно произносит Матиас.       — Хорошо. Я сделаю это, — кажется, я готов сделать вообще все, что он попросит.       — И дай ей отдохнуть, — хмыкает Матиас. — Пусть Аши устроит Лили грандиозные каникулы. А я пока ее заменю. Мне все равно нечем заняться. Тебе, кстати, помочь одеться? А то минут сорок в одних брюках ходишь, — подкалывает он. — Ты не подумай, мне так больше нравится — у тебя шикарное тело, но вот твоим клиентам…       — Наверное, это мой неосознанный протест против собственноручно созданной брони, — произношу я задумчиво. — Рядом с тобой мне хочется остаться в домашних штанах и старой футболке.       Матиас склоняет голову набок.       — У меня есть предложение, — говорит он и одновременно с этим подает мне рубашку, помогает надеть, затем застегивает ее на мне, но оставляет верхние пуговицы расстегнутыми.       — Какое?       — Я не буду забирать у тебя дни, но вечера, ночи и утра — мои. И в эти часы я хочу, чтобы ты выглядел открытым, настоящим, живым.       — И что я должен сделать для этого?       — Купить нормальную одежду — ту, которая будет отражать твое настроение, предпочтения, вкусы. Я уверен, у тебя шикарный вкус, — Матиас накидывает на меня пиджак, выдергивая из-под рукавов манжеты рубашки на два сантиметра — как полагается.       Уф, надо же! Я становлюсь ведомым — позволяю Матиасу принимать решения, руководить моим графиком работы, распоряжаться моим временем, одевать себя, управлять моими желаниями и эмоциями. Кажется, я безбожно утрачиваю контроль над ситуацией. Я растворяюсь в нем. И меня это не пугает. Я этого хочу. Мне это нужно.       — Хорошо, вечером заедем в какой-нибудь торговый центр, — согласно кидаю я, признавая безоговорочную капитуляцию перед Матиасом. — Только полосатые футболки покупать не буду. Так и знай.       — Дались они тебе! — развеселился Мати. — Я же говорю — я никогда не заморачиваюсь по поводу одежды. Зашел в первый попавшийся магазин, взял несколько футболок, джинсы им в тон — всё, проблема решена.       — Несколько?       — У меня четыре полосатые футболки, если тебя это так волнует: красная, черная, синяя и зеленая. Рей, они реально удобные! — отмахивается Матиас. — Не то, что твои дурацкие костюмы.       — А знаешь, я уже, пожалуй, люблю эти твои тельняшки разноцветные. Все полосатое с недавнего времени у меня ассоциируется с тобой. Кажется, теперь мое любимое животное — зебра! — не то чтобы я издевался. Так, слегка.       Матиас улыбается. На самом деле сейчас мне кажется, что в этой своей полосатой тельняшке и узких черных джинсах он выглядит забавно. И я улыбаюсь в ответ — вселенская грусть в его глазах рассеивается, уступая место сиянию чистой радости. И я счастлив оттого, что это произошло именно благодаря мне.       Прежде чем выйти из квартиры, не сдерживаюсь и снова притягиваю Матиаса к себе. Мне на уровне тактильных ощущений требуется постоянно чувствовать его рядом. Мати, опередив мой порыв, первым накрывает мои губы, немного поморщившись от боли.       Мне приходит в голову одна идея. Знаю я одну мастерицу-кудесницу — женщину феноменальных медицинских способностей. Она родом из Индии. В Лондоне получила отличное образование по специальности врач-терапевт. Долгие годы создавала собственную методику, тщательно совмещая современные технологии и открытия науки с традициями народной медицины. И в некоторых вопросах ей нет равных. Особенно, что касается врачевания ран. По себе знаю. Случалось обращаться. После неудачной игры в гольф и футбол с неугомонными клиентами. Вот к ней мы для начала и заедем.       Я бросаю взгляд на часы — почти двенадцать. А! К черту! Сегодня главное прописать график встреч, а остальное время…       А все остальное время я намерен посвятить Мати.