Виноград

«Не подходи ближе»         Абсолютно ровный несвойственный голос Второго принца разносился по пустой зале дворца. Обувь небрежно стояла подле стола, и Принц по привычке касался пола босыми ногами, ощущая прохладу. Обувь ему не нравилась совсем и не будь он Вторым принцем всегда бы ходил без неё.   «Я ещё раз говорю — не подходи ближе. Это приказ!»       Фань Сянь с ужасом смотрел сквозь пространство на Второго принца. Всегда собранные волосы теперь распущены неровными прядями спадая на лицо и плечи, заколка, всегда скрепляющая их, лежала где-то в другом конце комнаты будто была вырвана из волос и брошена куда подальше.  Губы увенчаны привычной змеиной полу ухмылкой, но глаза были абсолютно пусты. Настолько пусты, что Фань Сяню показалось на долю секунды, что они принадлежат уже неживому человеку.  Фань Сянь сделал неуверенный шаг вперед, нарушая приказ. Но сейчас хотелось кричать и сорваться на бег. «Второй принц?»  — одними губами произносит Фань Сянь, делая ещё один запретный шаг вперед. «Стой на месте, — Второй принц сел в своей привычной манере, поджимая одно колено к груди, - не нужно подходить, Фань Сянь»        В залу вбежали солдаты, ровной шеренгой рассекая пространство, они плотным кольцом стали вокруг места, где восседал Его Высочество.   «Ты может объяснишь, что всё это значит, Второй принц» «А даже, если я объясню, ты вряд ли поймешь, — Второй принц усмехнулся, подцепляя тонкими пальцами кисть винограда из пиалы. Он медленно положил одну ягоду себе в рот, тщательно пережевывая, —но в этом нет твоей вины. Просто ты не такой человек, Фань Сянь».       И принц улыбнулся, спокойной согревающей улыбкой. Так, как улыбался только Фань Сяню. Так, как не улыбался никому до него и не будет улыбаться никому после. Для Его Высочества этот «деревенщина из Даньчжоу» стал первым другом. Единственным лучом света в этой беспросветной череде интриг, окружающих его с самого рождения. И, если бы у него был шанс прожить эту жизнь ещё раз, он бы умолял богов не делать его принцем. Он устал от всего этого. Все эти интриги, заговоры, никому ненужные убийства в борьбе за власть настолько надоели, что Второй принц стал противен сам себе за то, что вступил в эту игру.        Закинув ещё пару виноградин в рот, Второй принц наблюдал за Фань Сянем со своего места. И это зрелище действительно было забавным, потому что не каждый день можно наблюдать, как нервно бьётся венка на лбу Фань Сяня, как его грудь вздымается под тяжёлым дыханием, как взгляд наполняется раздражением, непониманием и злобой.  «Ли Чэнцзе, у тебя есть всего несколько минут, чтобы объяснить мне, что ты, демон, задумал», — Фань Сянь сжимал кулаки, нервно делая ещё один шаг вперёд. «А у меня итак есть всего несколько минут», — сжимая, не пойми откуда взявшийся, нефритовый пузырёк безупречной работы в ладони, Второй принц одним ловким движением поднёс его к тонким губам залпом опустошая. Глаза расширились, а тело пробила мелкая дрожь. Слова теперь слышались будто эхом. В голове неприятно шумело, а лёгкие будто наполнялись огнём. «Прикажи страже отойти! —Фань Сянь уже срывался на крик. Он подбежал к стражнику, стоящему возле лестницы и попытался оттолкнуть, но тот, будто прирос к своему месту, не сдвинувшись ни на миллиметр, — Чэнцзе!»         Сейчас было не важно ничего — ни его панибратское отношение к императорской крови, ни то, что целая толпа стражников слышала это — ничего абсолютно. Такое поведение Его Высочества удивляло и пугало. В первую очередь пугало, ибо в голову этого демона могло прийти всё, что угодно.  За столько времени Фань Сянь уже успел изучить его.  И подобного рода вещи никак не подходили под описание «нормальные поступки Его Высочества второго принца». «Мир строится на извечной борьбе, — Второй принц всё также тепло улыбался, смотря на Фань Сяня через вереницу стражников, — за какие-то непонятные никому идеалы непонятных никому людей. Власть, почёт, слава... Кому всё это нужно? Хотел бы я быть кем угодно, только не человеком императорской крови» «И к чему ты клонишь?» — всё ещё пытаясь отодвинуть стражника, Фань Сянь смотрел прямо в пустые глаза Второго принца.       Второй принц рассмеялся. Громко, почти с надрывом, смех его больше напоминал истерический.  Каждый вздох отдавался агонией. И смех резко сменился кашлем — хриплым, вязким и тягучим, казалось, что всё пространство заполнено этими хриплыми истерически-громкими звуками. Фань Сяня будто пробило током. Второй принц прикрыл рот ладонью и сквозь пальцы медленно проступила кровь. «Что ты принял?» « Уже не важно, что я принял. Важно, что я это принял, — вытерев кровь в губ тыльной стороной ладони, Второй принц взял ещё пару ягод винограда и снова положил их себе в рот, — чудесный виноград. Хочешь попробовать, Фань Сянь?»       И Второй принц снова улыбнулся. Мягко и тепло. Только под его нынешний образ такая улыбка не подходила совсем — плечи дрожали, лицо и одежды цвета бирюзы выпачканы кровью, а взгляд находился на грани между пустотой и безумием.       Фань Сяню хотелось кричать. Стража никак не поддавалась, сколько бы силы он не применил. Чэнцзе будто издевался над ним, не позволяя сделать хоть что-то. Фань Сянь разбирался в ядах. Фань Сянь предполагал, что принял Второй принц. В груди жгло, будто он сам принял этот яд. Фань Сяня разрывало от обиды и страха за принца. Он понимал, что если не помочь сейчас, Его Высочество умрёт. Но никакие способы не помогали пробиться сквозь стражу. Он был бессилен и понимал, что время идёт уже на секунды. «Но мы ведь можем исправить всё, Чэнцзе! Боги!»       Он кричал. Фань Сянь чувствовал лишь отчаяние, потому что понял, что имел в виду Второй принц. Ли Чэнцзе хотел умереть, потому что устал от всех этих дворцовых интриг. Устал быть Принцем этого дурацкого царства в этом дурацком мире. Фань Сяня колотило от бессилия. А Второй принц всё также тепло улыбался, поедая одну за одной ягоды его любимого винограда. — Знаешь, Фань Сянь, а ты мне нравишься.  Ты интересный.        Раздирающий кашель вновь ударил по ушам Фань Сяня. И тут же прекратился. Прекратился также резко, как и начался. Следом послышался глухой удар. И стало казаться, что время остановилось.        Стражники расступились, когда стало уже поздно. Второй принц лежал на полу, испачканный кровью. Глаза были закрыты, а на губах навечно застыла улыбка.