Моя Амоя

      Михаил Ильич, покрутив в руках фаллоимитатор, положил его на место. «Какая интересная сексуальная жизнь у сына. Интересно, конечно, посмотреть на этот предмет в действии. Возможно, появление невестки в семье уже не за горами, а там моргнуть не успеешь, а уже дедом стал», — подумал адмирал. Сам он особо искусным в сексе не был. С женой не экспериментировал. Бывало, по молодости ходил на сторону, но когда это было... Разговоры о сексе он с сыном не вел. Надеялся, что мама и бабушка сумеют ему всё объяснить. Про уроки полового воспитания в школе слышал. Озадачиваться, в кого Лёвушка сует этот предмет, не стал. Больше его заинтересовал диск, а точнее, это странное соседство. «Наверное, порнуха. Интересно будет посмотреть. Расширить кругозор. Познакомиться с увлечением сына», — решил для себя адмирал.       Когда-то он посмотрел фильм «Последнее танго в Париже». Было познавательно. Компьютер сына находился тут же, но попытка успехом не увенчалась. Это раззадорило мужчину. Компьютер в рабочем кабинете открыть загадочный диск не смог. Потом он вспомнил про подаренный японцами проигрыватель. Чудо техники тоже не помогло. Диск интриговал все больше и больше. Повертев его в руке, Михаил Ильич сумел рассмотреть надпись на кромке, ряд цифр и надпись «Canal+». Значит, французы. Набрал телефон давнего друга, в прошлом году вышедшего в отставку. Друг человеком был продвинутым, в компьютерах разбирался.       — Дим, я тут диск купил с фильмом, открыть не могу. В отпуске решил развлечься. Надо же опробовать чудо техники, что японцы подарили, — начал разговор Михаил. Сознаваться в обыске стола сына не хотелось.       — Так верни, — предложил старый друг.       — Я чек выкинул, — соврал Михаил.       — Говоришь, ты в отпуске... Приезжай на дачу, у меня тут красота. Я посмотрю, что можно сделать. Может, и кино вместе посмотрим под пивко. Мне ребята чешского подогнали. Что за фильм? — поинтересовался Дмитрий.       Михаила продолжало грызть сомнение. Фото, странная записка, диск. А вдруг сын вляпался в какую- то историю? Дмитрию он доверял, но старая поговорка гласит: «что знают двое, то знает свинья». Этот диск он сначала посмотрит один.       — Радикулит у меня. Долго за рулём сидеть не смогу. Может, подскажешь, какую программу купить? — соврал адмирал другу второй раз.       Дмитрий диктовал какие-то непонятные слова и цифры. Михаил записал. Программу он купил без особого труда, на радиорынке. Домой ехал торопясь, ругаясь на каждый красный сигнал светофора. Последнее время с работы сын приходил поздно. Только теперь Михаил задумался об этом. Причиной могло быть появление в жизни сына девушки.       Михаил Ильич по службе имел допуск к сведениям, содержащим государственную тайну, но домой документы не носил. В домашнем кабинете правительственной телефонной связи не было. Личный компьютер не был связан со служебным. Сын никогда не проявлял интереса к его работе. Думая об этом, адмирал приходил к выводу, что шпионить за ним через сына глупо. Другое дело — шантажировать проступком отпрыска. Только теперь он понял, что своего наследника он практически не знал. Фото, записка, диск, эти три вещи, связанные воедино, заставляли время от время вдавливать педаль газа чаще необходимого и спешить домой. Когда он доехал до дома, сын с работы ещё не вернулся. Жена колдовала на кухне.       — Есть будешь? Курица уже готова, — спросила Света, когда он заглянул на кухню. Она только что вытащила из духовки курицу, покрытую аппетитной корочкой и обложенную запечённым картофелем. Михаил захлебнулся слюной.       — Положи кусочек. Мне поработать надо, — сказал Михаил, сглотнув слюну.       Дождавшись, пока жена переложит кусочек аппетитной курочки и несколько картофелин на большую фарфоровою тарелку, и прихватив из холодильника бутылку холодной минералки, Михаил Ильич ушел в кабинет, в этот раз заперев дверь на ключ. Программа установилась легко. Картинка пошла и Михаил увидел незнакомую комнату.       «Хмм...будет домашнее кино?» — улыбнулся мужчина. Изображение стало чётче, и он увидел на экране темноволосую обнаженную фигуру. «Не повезло девке с фигурой, — подумал адмирал, разглядывая силуэт со спины. — Жопа узкая, плечи как у шкафа». На экране появился ещё один человек, лица не было видно, но было ясно, что это мужчина, судя по здоровому, бодро стоящему члену. Обладатель «дубинки» подошёл к девице с неудавшейся фигурой и взял её за короткие чёрные волосы. Очень властным и уверенным движением мужчина направил голову девицы, чьё лицо Михаил так и не разглядел, прямо на свою елду и, судя по всему, вставил свой шланг прямо ей в рот. В следующем кадре уже изменился ракурс и стало хорошо видно, как толстый, перевитый венами стояк двигается между опухших красных губ. Девица подняла свои серые глаза и посмотрела в объектив.       — Ебаный в рот! Еб твою мать! — вырвалось ошеломлённое у Михаила.       Девица, которая оказалась вовсе не девицей, продолжала ритмично насаживать свой рот на крепкий член и томно глядеть в объектив. Михаила перекосило от того, что он видел на экране. В девице, пошло зыркающей глазами, он узнал Льва, своего сына. Действие на экране набирало обороты. Властным жестом мужик, лицо которого по-прежнему не было видно, поднял Льва с колен и загнул раком на диване или кровати. Из груди отца вырвался непонятный звук, похожий на рычание, когда к выставленной на всеобщее обозрение круглой заднице сына пристроились членом и в несколько толчков загнали внутрь. Парень томно застонал. Михаила охватил гнев.       — Пидор, блять! — вырвалось громко. — Убью суку! — заорал мужчина, когда увидел блаженное лицо своего сына, специально повернутое в объектив, пока мощный, крупный член резко и глубоко насаживал круглую задницу на себя.       Мужчина выключил компьютер, вынул диск из дисковода и сломал его. Это никто и никогда не должен увидеть. Такой ярости он не испытывал, наверное, никогда в своей жизни. Мужчину трясло, лицо перекосило, левый глаз задёргался, взгляд затмевали красные пятна... Открыв верхний ящик стола, он достал пенал с таблетками и, положив в рот сразу две, запил минералкой.       Тысячи мыслей забегали в мозгу адмирала. Вот только инсульта ему сейчас и не хватало. Надо срочно с этим разобраться. Его сын не может быть педерастом. Его заставили. Этот носато-косастый заставил его обманом. Нет... Он видел, как сын стонет от удовольствия. Его опоили, а потом изнасиловали? Бедного, ничего не понимающего юношу. Кому он лгал? Себе! Он все видел. Это не изнасилование, не принуждение, не афродизиак. Конечно, его могли обмануть. Если кто увидит это... Его сын педик. Позор. Карьера полетит ко всем чертям. Большинство сослуживцев и руки не подадут при встрече. Неужели это шантаж? Но никто еще ничего не потребовал! А что вообще можно потребовать? Диск указывает на французов, а вся секретная информация, с которой он работал, связана с Дальним Востоком. Франция и Япония союзники. Полный бред. Родину он не предаст. Первое, что нужно сделать, поговорить с сыном. Его надо женить, срочно женить. Тогда можно будет сказать, что это не он... Его сын не такой. Кто бы мог подумать, что такое может случиться. Надо срочно спасать карьеру, репутацию, семью... Светка тоже клуша. Куда она смотрела?! Сын пидором вырос, чужие члены сосет!       Михаил Ильич резко встал, но голова закружилась, и он уронил стоящее на краю стола блюдо с нетронутой курицей, оно упало и разбилось. «Светка... Откуда у провинциалки такая любовь к показухе? Можно было в алюминиевую миску еду положить, не для гостей стол накрываем. Теперь собирай осколки!»       На шум прибежала жена.       — Миша, что с тобой? — раздалось из-за закрытой двери. — Открой немедленно. Тебе плохо?       Михаил Ильич собрался и, опираясь о стенку, встал и открыл жене дверь.       — Что случилось? На тебе лица нет... Я вызову скорую, — Света бросилась к телефону, стоящему в кабинете мужа.       Михаил Ильич полулежал в кожаном кресле и наблюдал, как жена говорила по телефону. Попытку позвонить свекрови он пресёк. Мать беспокоить не хотелось. Надо сначала поговорить с Левушкой. Это сейчас самое главное, а мать может уложить сразу в больницу, воспользовавшись знакомыми.       Скорая приехала через двадцать минут. Врач померила давление, сняла электрокардиограмму. Поставив диагноз — гипертонический криз, — сделала две инъекции. От предложенной госпитализации Михаил Ильич отказался, пообещав завтра утром сходить в поликлинику.       Лёвушка вернулся домой поздно. Скорая уже уехала. Вечер он провел на съёмной квартире в обществе Грегуара. Михаил Ильич уснул после сделанной ему инъекции успокоительного. Света, убирая с пола, чуть не выкинула сломанный диск, но вовремя сообразила и положила его на письменный стол мужа. Утром Лёвушка ушел на работу рано, и разговора сына и отца не случилось.       Михаил Ильич проснулся поздно и увидел у своей кровати мать. Света ослушалась мужа, позвонила Екатерине Гавриловне.       — Ну и что делать думаешь? Вчера чуть инсульт не получил. Давай ляжешь в клинику на обследование? И завязывай с работой. Лёвушка вырос, сам зарабатывает. Проживете... — говорила мама тихо.       Сын смотрел на мать и ему хотелось как в детстве рассказать ей все, но нет, её тоже поберечь надо. Сначала разговор с Львом.       — Мам, ты же знаешь, пятьдесят — не возраст. Сама на пенсию в семьдесят лет ушла. Потом, через пару лет. А Лев... Пусть хоть кандидатскую защитит. Только-только институт закончил. Да и женить его надо. Молодой семье финансовая поддержка понадобится, — говоря это ,Михаил думал о сыне.       — Хорошо. Давай давление измерю? — сказав это, Елизавета Гавриловна надела манжетку на руку сына. — Ну вот, порядок, почти нормальное. А почему ты в отпуске дома сидишь? Собрались бы со Светой на дачу. Лёвушка сможет девушку привести, а то им и поцеловаться негде. Жениться Лёвушке ещё рано, а вот девушку родителям представить уже пора.       Михаил на слова матери чуть не ответил, что Лёвушкину «девушку» он вчера видел. Только этап поцелуев они прошли. И какой орган Лёвушка своей «девушке» целовать любит, и ещё много чего хотел сказать, но промолчал, повторяя себе, что надо сначала поговорить с сыном. А вот идея про дачу ему понравилась. Разговаривать с сыном дома не хотелось. В разговор так или иначе будет вовлечена Света. Этого хотелось избежать.       — Хорошо, вызову машину из министерства и поеду на дачу, — решил Михаил, успокаивая мать. Адмирал машину водить умел, но не любил. Предпочитал пользоваться служебной.       — Машину ты вызовешь, но поедешь не на дачу. Со мной в клинику, я договорилась, — беспокоилась мать о сыне.       — Я сказал, что в больницу не лягу. Через неделю, — уже начал злиться Михаил.       — Я про госпитализацию не говорю. Пройдешь обследование, назначат лечение — и на дачу со Светой. Побудешь на свежем воздухе. А Лёвушка будет вас навещать, а я — продукты привозить или там ещё чего. Договорились? — сказав это мать, подала сыну телефон.       Михаил сопротивляться больше не смог и, послушно вызвав машину, собрался в клинику. Уходя, сообщил жене о предстоящем отбытии на дачу.       — Я сегодня не могу. Ты же знаешь, вечером идем с Валентиной выбирать платье на выпускной Оле, — возразила жена.       — Запамятовал. Ты Лёвушке позвони, пусть после работы туда едет, он за мной и присмотрит. Я после клиники заеду вещи заберу, что ты соберешь, — ответил он жене.       Михаил Ильич мысленно поздравил себя с удачно проведенной операцией. Он все прекрасно помнил. Платье они должны были идти выбирать в спецсекцию универмага. Без жены адмирала Михайлова Валентину с дочерью туда не пустят. Выбор платья — дело важное, а Валентина работает до четырех. Поездка уже и так откладывалась несколько раз. Завтра суббота, а по субботам Екатерина Гавриловна консультировала детей в одной из платных клиник. Предложив Лёвушку себе в компаньоны, он не дал матери возможность отложить консультацию и поехать с сыном.       В клинике обследование и приём у кардиолога заняли больше двух часов. Пришлось заехать в аптеку, купить нужные лекарства. Потом мать и сын заехали и забрали из дома несколько сумок с едой и прочей мелочью. Света сообщила, что Лёвушка приедет на дачу после четырех часов. Пока Елизавета Гавриловна и Света разговаривали, адмирал прошел в комнату сына и забрал с собой фаллоимитатор, а согнутый диск уже лежал у него в кармане пиджака. Елизавета Гавриловна поехала с сыном на дачу и пробыла там до прибытия внука. Накормив внука, она вернулась в город.       Отец не дождался, пока сын доест. Михаил Ильич сел напротив него и молча выложил перед собой согнутый диск и фаллоимитатор.       — Что скажешь, сын? Я посмотрел кино с тобой в главной роли. Ты прекращаешь это немедленно. Я нахожу тебе невесту. Вы поженитесь уже летом. Можешь предложить свою кандидатуру.       Отец внимательно смотрел на сына, пытаясь уловить его эмоции.       — Пап... Я всегда думал, что…. — Лёвушка не знал, как сформулировать свои сексуальные предпочтения.       — Что ты думал, меня не интересует и не волнует. Ты больше не встретишься с этим человеком и ему подобными. Ты просто не представляешь, какой урон понесет моя репутация и моя карьера, если о твоих похождениях станет известно.       Говоря это, Михаил Ильич непроизвольно стал помахивать фаллоимитатором перед лицом сына.       — Я люблю этого человека. Я уеду во Францию и останусь там. Постараюсь не бросать тень на тебя, а просто исчезну из вашей с мамой жизни. Я хочу связать свою жизнь с этим человеком, — попытался возразить отцу Лёвушка.       Это слова подействовали на Михаила Ильича, подобно красной тряпке на быка. Он залепил сыну оплеуху, а потом, размахнувшись, ударил фаллоимитатором по лицу. Затем удары стали сыпаться на Лёвушку с обеих сторон рукой, фаллоимитатором, потом опять рука, фаллоимитатор… Лёвушка выбежал из- за стола и бросился бежать. Отец был сильнее его физически и более крупного телосложения. Догнав его и легко повалив на пол, стал стаскивать с сына джинсы и трусы. Лёвушка кричал, пытался выползти из-под придавившего его тела. Но адмирал бил его, приговаривая:       — Пидор. Пидор. Пидор…       Вытащив ремень из брюк, он скрутил сыну руки за спиной, завязав ремнём. Когда трусы и джинсы были спущены, адмирал стал пытаться засунуть фаллоимитатор сыну в анус. Левушка извернулся и только небольшая часть орудия пыток попала по назначению. Михаил Ильич на этом не успокоился. В памяти всплыло, как, ещё учась в училище, они проучили одного пидора. Оставив сына лежать со спущенными штанами, он ушел искать флотский ремень с бляхой. Вернувшись с ремнём, он раздел сына до пояса, совершенно не обращая внимания на его крики и просьбы. Безжалостно бил его по голым ягодицам металлической бляхой с якорем, попутно проклиная своего отпрыска и его мать, воспитавшую его пидором. Потом перевернул его на спину ударил несколько раз по гениталиям.       Только после его он заметил, что Лёвушка не кричит и не подает признаков жизни. Но это не вернуло адмиралу способность здраво мыслить. Все, о чём он думал в этот момент, была его погубленная карьера. Сын погубил её. Происшедшее надо было скрыть. Привести сына в чувство и попытаться договориться, чтобы тот молчал, или добить, а тело вывезти. Лёвушка рос послушным мальчиком. Адмирал был уверен, что договориться удастся. Но сейчас хотелось расслабиться. Жена должна была приехать только завтра ближе к обеду. Значит, время у него было. Чувствовал себя адмирал прекрасно, но таблетки решил принять, запив их коньяком. Он сел на пол рядом с сыном, находившимся без сознания. Он не заметил, как сон сморил его.